Часть четвертая Гидравлический пресс. Операция «Кольцо»
Часть четвертая
Гидравлический пресс. Операция «Кольцо»
Одним из основных стимулов проведения мероприятий по сокрушению окруженных войск противника является высвобождение своих дивизий и армий, удерживающих периметр окружения. Окружением мы вырываем из построения противника часть сил и на какое-то время, до прибытия свежесформированных соединений или перебросок с других театров военных действий, получаем численное преимущество.
Вследствие этих соображений обе стороны стремились как можно быстрее уничтожить окруженного противника, даже в том случае, если не было угрозы деблокирования «котла». Задача на уничтожение окруженной армии Паулюса была поставлена войскам Донского фронта К. К. Рокоссовского уже 30 ноября 1942 г. Однако на тот момент для ее выполнения в декабре Донской фронт не имел необходимого количества сил и средств. Предназначенная для усиления Донского фронта 2-я гвардейская армия была направлена в состав Сталинградского фронта и использована для отражения деблокирующего удара Э. фон Манштейна в районе Котельниково. В связи с этим начало операции по ликвидации окруженного под Сталинградом противника было отложено, а войскам Донского фронта была поставлена задача — перейти к обороне по всему фронту окружения и наступательными действиями на отдельных направлениях воспрепятствовать противнику в создании ударной группировки для прорыва из окружения.
К. К. Рокоссовский впоследствии сетовал: «Дело прошлое, но мне думается, что было бы все же целесообразнее 2-ю гвардейскую армию использовать так, как вначале намеревалась поступить Ставка, то есть быстро разделаться с окруженной группировкой. Этот смелый вариант открывал огромные перспективы для будущих действий наших войск на южном крыле советско-германского фронта. Как говорится, игра стоила свеч. Конечно, меня снова могут упрекнуть, что сейчас, когда все стало ясным, легко рассуждать о чем угодно, но я и тогда был сторонником использования 2-й гвардейской армии в первую очередь для разгрома окруженной группировки, предлагая в случае приближения вражеских сил к котлу повернуть против них всю 21-ю армию. Ставка предпочла принять другой вариант, надежно гарантирующий от всяких неожиданностей»[344].
Но, так или иначе, к концу декабря 1942 г. угроза деблокирующего удара извне была ликвидирована. К этому времени фронт советских войск проходил по линии Нов. Калитва, Марковка, Миллерово, Морозовский, Зимовники, на расстоянии 170–250 км от окруженной под Сталинградом группировки противника.
Положение окруженной армии Ф. Паулюса к январю 1943 г. резко ухудшилось. Территория, занимаемая окруженными войсками, значительно сократилась и почти насквозь простреливалась огнем советской артиллерии. В ходе боевых действий в декабре для отражения обжимающих «котел» атак Паулюс был вынужден полностью израсходовать все свои резервы и почти все свои дивизии втянул в первую линию обороны. Запасы боеприпасов, горючего и продовольствия были на исходе. Справедливости ради следует отметить, что продовольственное снабжение 6-й армии в значительной степени опиралось на конину. Многочисленные лошади немецких пехотных дивизий и румынской кавалерии постепенно отправлялись в солдатские котелки. На 9 января 1943 г. в рацион немецкого солдата в «котле» входило всего 75 граммов хлеба, но им сопутствовали 200 граммов конины.
Расчеты немецкого командования на организацию непрерывного снабжения окруженных войск по воздуху провалились. Привлеченные для этой цели в середине декабря 1942 г. силы транспортной и бомбардировочной авиации, базировавшиеся на аэродромах Тацинская, Морозовский, Чернышковский, Котельниково, Зимовники, Сальск, к январю 1943 г. понесли большие потери от советской авиации и зенитной артиллерии. С потерей в конце декабря, вследствие начала «Малого Сатурна», большинства вышеуказанных аэродромов плечо подвоза по воздуху значительно возросло.
Транспортная авиация вынуждена была перенести свои базы в Шахты, Каменск-Шахтинский, Новочеркасск, Мечетинскую и Сальск, что увеличило расстояние от баз до посадочных площадок 6-й армии на 100 км. Основной базой Хе-111 корпуса Фибига стал Новочеркасск. Из Новочеркасска «хейнкелям» нужно было лететь до Питомника 330 км, на 130 км больше, чем от Морозовской. Главной базой Ю-52 на какое-то время стал Сальск. Однако отход немецких войск с Кавказа вскоре поставил аэродром в Сальске перед необходимостью спешной эвакуации. Присланный из штаба Люфтваффе эксперт по транспортным операциям полковник Фриц Морцик выбрал новый аэродром путем облета окрестностей на «Шторхе». В результате были выбраны заметенные снегом пшеничные поля под Зверево, в 65 км к северу от Новочеркасска. Там с нуля спешно создавалась база для Ю-52. Она начала действовать 16 января.
Снабжение окруженных в районе Сталинграда войск противника по воздуху значительно ухудшилось и уже ни в коей мере не удовлетворяло их потребностей в продовольствии, боеприпасах и горючем. Ни о каких 600 тонн в сутки не могло быть и речи. Заметный вклад в снижение эффективности «воздушного моста» внесли советские ВВС и зенитная артиллерия. Задачу по организации воздушной блокады окруженной вражеской группировки выполняли 16-я, 8-я воздушные армии и часть сил 17-й воздушной армии, войсковая зенитная артиллерия и части корпусного района ПВО (зенитная артиллерия и 102-я истребительная авиационная дивизия ПВО). Способы ее осуществления менялись в зависимости от изменения тактики авиации противника.
К началу января 1943 г. была разработана стройная система осуществления воздушной блокады. Борьба с авиацией противника велась в четырех зонах: на аэродромах за внешним фронтом окружения, в воздухе между внешним и внутренним фронтами окружения, в зоне огня зенитной артиллерии, непосредственно прилегающей к району окружения, и, наконец, в самом районе окруженной группировки. Все это превратило операцию по снабжению 6-й армии Паулюса в избиение транспортной авиации Люфтваффе.
Обстановка, сложившаяся к январю 1943 г. на южном крыле советско-германского фронта, не только создала выгодные предпосылки для окончательной ликвидации войск противника, окруженных под Сталинградом, но и требовала решения этой задачи в кратчайший срок. Требовалось высвободить значительные силы советских войск для действий на других направлениях в развернувшемся общем наступлении Красной Армии, а также освободить сталинградский железнодорожный узел и восстановить железнодорожное сообщение с нашими войсками, наступавшими на Ростов и Донбасс. Фактически армия Ф. Паулюса получила свою последнюю задачу: продержаться как можно дольше и тем самым позволить группе армий «Дон» восстановить фронт и избежать окружения отходящей с Кавказа группы армий «А».
Ликвидация окруженной группировки противника была возложена на войска Донского фронта генерал-полковника К. К. Рокоссовского. С 1 января 1943 г. Директивой Ставки ВГК № 170720 от 30 декабря 1942 г. в состав Донского фронта передавались ранее находившиеся под управлением Сталинградского фронта 57, 64 и 62-я армии. Соответственно Сталинградский фронт ликвидировался, а вместо него появлялся Южный фронт. Последний возглавил генерал-полковник А. И. Еременко, получивший в свое распоряжение 2-ю гвардейскую, 28-ю и 51-ю армии. Сталинградский фронт просуществовал почти полгода.
Седла убитых и съеденных лошадей 6-й армии. Попавшая в «котел» румынская кавалерия стала настоящим подарком для солдат армии Паулюса
В подготовке и проведении последней операции Донского фронта под Сталинградом принимал участие представитель Ставки ВГК маршал артиллерии Н. Н. Воронов. В своих мемуарах маршал приводит документ, согласно которому он 19 декабря 1942 г. получил это назначение:
«1. Ставка Верховного Главнокомандующего считает, что тов. Воронов вполне удовлетворительно выполнил свою задачу по координации действий Юго-Западного и Воронежского фронтов, причем, после того как 6-я армия Воронежского фронта передана в подчинение Юго-Западного фронта, миссию тов. Воронова можно считать исчерпанной.
2. Тов. Воронов командируется в район Сталинградского и Донского фронтов в качестве заместителя тов. Василевского по делу ликвидации окруженных войск противника под Сталинградом.
3. Тов. Воронову как представителю Ставки и заместителю тов. Василевского поручается представить не позднее 21.12.42 г. в Ставку план прорыва обороны войск противника, окруженного под Сталинградом, и ликвидации их в течение пяти-шести дней»[345].
А. М. Василевский вскоре был отправлен координировать действия Южного и Юго-Западного фронтов, и Воронов остался единственным представителем Ставки на Донском фронте. Разрабатываемая операция получила кодовое наименование «Кольцо». Воронов свидетельствует, что во второй половине декабря командование Донского фронта недооценивало силы окруженных. Он пишет, что Рокоссовский «смело и уверенно назвал цифру в 86 тысяч, которые составляют пять пехотных дивизий, две мотодивизии, три танковые дивизии и три каких-то боевых отряда». Полностью достоверные сведения о численности 6-й армии советское командование получило только после ликвидации «котла». План операции был представлен Н. Н. Вороновым в Ставку 27 декабря 1942 г. Полностью документ см. в Приложении. Представитель Ставки предлагал нанести главный удар по западному фасу «котла» и гнать противника с запада на восток. В мемуарах он формулирует основную идею операции, как «мы решили мощным таранным ударом с запада на восток рассечь надвое окруженную группировку противника с попутным уничтожением ее отдельных частей». Наибольший интерес представляет мотивировка выбора именно этого направления:
«а) Нанося главный удар с запада на восток, главную мощь нашего удара сосредоточиваем по основным силам противника, находящимся в районе Мариновка, Жирноклеевка, Мал. Россошка, свх. № 1, расчленяем их и в дальнейшем последовательно уничтожаем расчлененные отдельные группы противника.
б) На фронте главного удара обороняются войска, которым частично нанесено поражение в предыдущей операции Юго-Западного и Донского фронтов (76, 44, 376, 384-я пд и 14-я тд), среди них 44-я и 376-я пд дали за последнее время наибольшее количество пленных и перебежчиков.
в) Оборонительный рубеж, занимаемый противником в западном секторе, готовился только после отхода его частей из-за Дона, тогда как северный сектор подготавливался к обороне в течение 4 месяцев. Кроме того, в северном секторе занимают оборону лучшие немецкие дивизии, и на поле боя много подбитых немецких и наших танков, которые используются противником как бронированные огневые точки.
г) Характер местности, изрезанной глубокими балками, идущими с запада на восток, обеспечивает нашим танковым частям свободу маневра в глубину, тогда как при ударе с севера на юг действия их будут ограниченны.
д) Выгодное исходное положение, не требующее сложной перегруппировки войск».
Зенитки в полях под Сталинградом. Они стали одним из основных средств выбивания транспортной авиации немцев
Единственный пункт, который можно принять безоговорочно, — это пункт «г». Протяженность «котла» в направлении с запада на восток была заметно большей, чем в направлении с севера на юг. Кроме того, при нанесении главного удара с запада на восток встречный удар должны были наносить войска в Сталинграде, имевшие ничтожные наступательные возможности. Более логичным представляется рассечение «котла» надвое встречными ударами с юга и с севера. Однако неудачи в позиционных сражениях к северу от Сталинграда тяжким грузом давили на командование Донского фронта. Вороновым приведено несколько аргументов в пользу того, чтобы оставить в покое бывший «наземный мост». С момента последних атак на «наземный мост» много воды утекло, и мощный заслон в междуречье Дона и Волги был демонтирован. Конечно, наступать мимо многочисленных остовов сгоревших танков — это сомнительное удовольствие. Однако это кладбище техники было бы преодолено при продвижении в глубь немецкой обороны на 3–5 км, т. е. уже в первые дни, если не часы, наступления. Идея удара с западного фаса «котла» в большей степени соответствует обстановке первых недель после окружения 6-й армии, когда было необходимо максимально разнести в пространстве внешний и внутренний фронты окружения. В январе, когда фронт был отнесен на 200–250 км от «котла», сдавливание окруженной группировки с запада особого смысла уже не имело.
Нет ничего удивительного в том, что представленный план операции «Кольцо» подвергся критике со стороны Верховного командования. 28 декабря 1942 г. Директивой Ставки ВГК № 170718 за подписями И. В. Сталина и Г. К. Жукова указывалось:
«Главный недостаток представленного Вами плана по „Кольцу“ заключается в том, что главный и вспомогательный удары идут в разные стороны и нигде не смыкаются, что делает сомнительным успех операции.
По мнению Ставки Верховного Главнокомандования, главная ваша задача на первом этапе операции должна состоять в отсечении и уничтожении западной группировки окруженных войск противника в районе Кравцов — Бабуркин — Мариновка — Карповка, с тем чтобы главный удар наших войск из района Дмитриевка — совхоз № 1 — Бабуркин повернуть на юг в район станция Карповская, а вспомогательный удар 57-й армии из района Кравцов — Скляров направить навстречу главному удару и сомкнуть оба удара в районе станция Карповская.
Наряду с этим следовало бы организовать удар 66-й армии через Орловку в направлении поселка Красный Октябрь, а навстречу этому удару — удар 62-й армии, с тем чтобы оба удара сомкнуть и отсечь таким образом заводской район от основной группировки противника.
Ставка приказывает на основе изложенного переделать план. Предложенный Вами срок начала операции по первому плану Ставка утверждает. Операцию по первому этапу закончить в течение 5–6 дней после ее начала.
План операции по второму этапу представите через Генштаб к 9 января, учтя при этом первые результаты по первому этапу»[346].
Как мы видим, Ставка с пониманием отнеслась к решению командования фронта бить по северо-западному фасу «котла». Воронов и Рокоссовский считались достаточно компетентными людьми для принятия подобного рода решений. Несмотря на общую идею операции «Кольцо», предусматривающую расчленение окруженной группировки на несколько частей с последующим уничтожением каждой из них в отдельности, план этот представлялся трудноосуществимым. До соединения друг с другом ударным группировкам нужно было пройти сравнительно большое расстояние. Соответственно, противник мог уйти от разобщения «котла» отступлением в сторону Сталинграда.
«Гидравлический пресс». Для нанесения главного удара привлекались войска 21, 65 и 24-й армий. Они строились трезубцем, или, если хотите, тройкой. 65-й армии П. И. Батова при этом отводилась ведущая роль: она должна была наступать в центре построения ударной группировки на всем своем фронте (12 км), имея пять стрелковых дивизий в первом эшелоне и три дивизии — во втором. Армия получала колоссальные средства усиления: двадцать семь артиллерийских полков РГК, четыре тяжелых гвардейских минометных бригады (М-30), девять гвардейских минометных полков. Средства усиления позволяли создать плотность насыщения артиллерией на ее участке до 130 орудий на километр фронта. Также армия П. И. Батова получала одну танковую бригаду и шесть отдельных танковых полков. Правее 65-й армии должна была наносить удар своим левым флангом на фронте 4 км 21-я армия И. М. Чистякова силами двух стрелковых дивизий, усиленных одним танковым полком, двумя артиллерийскими полками и тремя минометными полками РГК. Левее армии П. И. Батова, на фронте 4 км, должна была наступать 24-я армия И. В. Галанина. Ее ударная группировка включала три стрелковые дивизии, усиленные одним танковым полком, одним артиллерийским полком РГК и двумя дивизионами артиллерии большой мощности РГК.
Всего на направлении главного удара было сосредоточено 33 % всех стрелковых дивизий, 50 % артиллерийских, 57 % гвардейских минометных и 75 % танковых полков. Это позволило на направлении главного удара создать значительные плотности сил и средств. В полосе 65-й армии на одну дивизию приходилось 1,5 км фронта. На 1 км фронта наступления приходилось 135 орудий и минометов и 10 танков. На 9-км участке прорыва армии артиллерийская плотность была доведена до 167 орудий и минометов на 1 км фронта. Численность армий Донского фронта см. в таблице.
БОЕВОЙ И ЧИСЛЕННЫЙ СОСТАВ ДОНСКОГО ФРОНТА НА 10 ЯНВАРЯ 1943 г.[347]
* — пушек 122-мм
Вспомогательные удары наносились со стороны северо-восточного и южного секторов кольца окружения. Первый — частями 64-й и 57-й армий с фронта Попов, Рокотино (12 км) силами четырех дивизий, трех морских бригад, двух танковых бригад, усиленных двенадцатью артиллерийскими полками РГК, четырьмя гвардейскими минометными полками (М-13) и одной тяжелой гвардейской минометной бригадой (М-30) — в общем направлении на Кравцов, станцию Воропоново. При благоприятном развитии событий наступающие 64-я и 57-я армии должны были соединиться с 65-й армией и отсечь часть сил противника в западной части «котла». Второй вспомогательный удар наносился частями 66-й армии (пять стрелковых дивизий, один танковый, один артиллерийский, два минометных полка РГК, два гвардейских минометных полка) — центром на фронте 7 км в направлении разъезд Древний Вал, хутор Новая Надежда. Этот удар должен был привести к соединению с 62-й армией в Сталинграде и отсечению части войск противника в районе Орловки. Хорошо видно, что 66-я армия, наступавшая в районе эпических сражений за семафор, получала куда более скромные средства усиления, чем 65-я армия.
В целях дезориентации немецкого командования о направлении главного удара командованием Донского фронта была осуществлена имитация сосредоточения крупной группировки за левым флангом 24-й армии в районе Самофаловки. Для этой цели были использованы макеты танков и орудий.
Начало операции «Кольцо» было назначено на 10 января. К началу операции Донской фронт в составе семи армий имел тридцать девять стрелковых дивизий, десять стрелковых и четыре танковые бригады, двенадцать танковых полков, восемьдесят девять артиллерийских, десять минометных и четырнадцать гвардейских минометных полков и пять гвардейских тяжелых минометных бригад. Средняя численность стрелковых дивизий по армиям колебалась от 4,5 до 5,5 тыс. человек. Наиболее укомплектованной к началу операции была 65-я армия — только в ее составе на 5 января 1943 г. было два соединения численностью более 6 тыс. человек (23-я сд — 6005 чел., 27-я гв. сд — 6029 чел.). Соответственно в 21-й армии была одна дивизия численностью больше 6 тыс. человек (51-я гв. сд. — 6483 чел.). При этом численность остальных дивизий 21-й армии колебалась от 3612 до 4907 человек. Большинство соединений участвовало в боях если не с самого начала битвы за Сталинград в августе — сентябре 1942 г., то с момента перехода в контрнаступление в ноябре 1942 г. В составе войск Донского фронта насчитывалось 264 танка, около 2500 орудий, свыше 6000 минометов (не считая реактивных) и около 400 самолетов.
Основной формой организации танковых войск Донского фронта были танковые полки. Танковые корпуса были задействованы в наступлении на запад, броске к Ростову, Острогожско-Россошанской и Воронежско-Касторненской операциях. Донской фронт вел бои скорее позиционного, чем маневренного характера. Поэтому наиболее актуальной для танков войск К. К. Рокоссовского была задача непосредственной поддержки пехоты. Количественный и качественный состав танковых частей Донского фронта см. в таблице.
НАЛИЧИЕ ТАНКОВ В СТРОЮ В ТАНКОВЫХ ЧАСТЯХ ДОНСКОГО ФРОНТА НА 22.00 9 ЯНВАРЯ 1943 г.[348]
Хорошо видно, что 65-я армия получила не только большее число танковых полков, но и самые сильные танковые полки по числу боевых машин в строю. Также нельзя не отметить, что почти половину танкового парка Донского фронта составляли тяжелые танки КВ. Вторым по распространенности танком был, конечно же, Т-34. Кроме этого, в уничтожении окруженной 6-й армии принял участие полк полученных по ленд-лизу «Черчиллей» Mk.IV. Настоящей «казанской сиротой» смотрится единственный в составе войск фронта «Валентайн» Mk.III. До 8 января 1943 г. в 254-й танковой бригаде числилось два Т-26. Позднее они были восстановлены и введены в строй. Операция «Кольцо» была, пожалуй, одним из последних эпизодов использования танков этого типа. Также в составе фронта числились 2-й гв., 4-й гв., 6-й гв., 189-й отдельные танковые полки, 121-я танковая бригада и 512-й отдельный танковый батальон, не имевшие матчасти.
Войска К. К. Рокоссовского, не имея большого превосходства над противником в живой силе, значительно превосходили 6-ю армию в артиллерии и танках. На направлении же главного удара, в полосе 65-й армии, советские войска превосходили противника по пехоте в 3 раза, а по артиллерии в 15 раз. Назначение представителем Ставки ВГК на Донской фронт маршала артиллерии Н. Н. Воронова представляется не случайным. При низкой комплектности стрелковых дивизий предполагалось бить противника мощным артиллерийским ударом. Кроме того, был предпринят ряд мер по повышению эффективности действий пехоты. Уничтожать огневые точки противника предполагалось штурмовыми группами. Руководство по действию штурмовой группы, выпущенное отделом боевой подготовки Донского фронта, см. в приложении.
Ультиматум. За два дня до начала операции «Кольцо», 8 января 1943 г., согласно старым традициям ведения войны советское командование предъявило командованию окруженных под Сталинградом немецких войск пространный ультиматум с предложением капитулировать. Документ был подписан представителем Ставки Н. Н. Вороновым и командующим фронтом К. К. Рокоссовским. Текст ультиматума содержал оценку обстановки на фронтах и обещание хороших условий содержания в плену:
«6-я германская армия, соединения 4-й танковой армии и приданные им части усиления находятся в полном окружении с 23 ноября 1942 года. Части Красной Армии окружили эту группу германских войск плотным кольцом. Все надежды на спасение ваших войск путем наступления германских войск с юга и юго-запада не оправдались. Спешившие вам на помощь германские войска разбиты Красной Армией, и остатки этих войск отступают на Ростов. Германская транспортная авиация, перевозящая вам голодную норму продовольствия, боеприпасов и горючего, в связи с успешным, стремительным продвижением Красной Армии, вынуждена часто менять аэродромы и летать в расположение окруженных войск издалека. К тому же германская транспортная авиация несет огромные потери в самолетах и экипажах от русской авиации. Ее помощь окруженным войскам становится нереальной.
Положение ваших окруженных войск тяжелое. Они испытывают голод, болезни и холод. Суровая русская зима только начинается; сильные морозы, холодные ветры и метели еще впереди, а ваши солдаты не обеспечены зимним обмундированием и находятся в тяжелых антисанитарных условиях.
Вы, как Командующий, и все офицеры окруженных войск отлично понимаете, что у Вас нет никаких реальных возможностей прорвать кольцо окружения. Ваше положение безнадежное, и дальнейшее сопротивление не имеет никакого смысла.
В условиях сложившейся для Вас безвыходной обстановки, во избежание напрасного кровопролития, предлагаем Вам принять следующие условия капитуляции:
1. Всем германским окруженным войскам во главе с Вами и Вашим штабом прекратить сопротивление.
2. Вам организованно передать в наше распоряжение весь личный состав, вооружение, всю боевую технику и военное имущество в исправном состоянии.
Мы гарантируем всем прекратившим сопротивление офицерам, унтер-офицерам и солдатам жизнь и безопасность, а после окончания войны — возвращение в Германию или любую страну, куда изъявят желание военнопленные.
Всему личному составу сдавшихся войск сохраняем военную форму, знаки различия и ордена, личные вещи, ценности, а высшему офицерскому составу и холодное оружие.
Всем сдавшимся офицерам, унтер-офицерам и солдатам немедленно будет установлено нормальное питание. Всем раненым, больным и обмороженным будет оказана медицинская помощь.
Ваш ответ ожидается в 15 часов 00 минут по московскому времени, 9 января 1943 года в письменном виде через лично Вами назначенного представителя, которому надлежит следовать в легковой машине с белым флагом по дороге разъезд КОННЫЙ — станция КОТЛУБАНЬ.
Ваш представитель будет встречен русскими доверенными командирами в районе „Б“ 0,5 км юго-восточнее разъезда 564 в 15 часов 00 минут 9 января 1943 года.
При отклонении Вами нашего предложения о капитуляции предупреждаем, что войска Красной Армии и Красного Воздушного флота будут вынуждены вести дело на уничтожение окруженных германских войск, а за их уничтожение Вы будете нести ответственность»[349].
Ультиматум, как мы видим, содержал четкую и объективную оценку обстановки на фронте, без лишних фанфар и пропагандистской трескотни. Советское командование указывало Паулюсу именно на те вещи, которые не подвергались сомнению даже после войны. Это и потеря аэродромов, и отступление деблокирующей группировки Манштейна. Нельзя не отметить знаковое место, где ожидали представителя Паулюса, — разъезд Конный и станция Котлубань. Не дом в Сталинграде и не населенный пункт на западном фронте окружения, а место «сражения за семафор» — жестоких позиционных боев, гремевших с конца августа до ноября 1942 г.
Генерал-полковник Ф. Паулюс отклонил ультиматум после переговоров с ОКХ и по приказу Гитлера. Задача 6-й армии изменилась. Немецкое командование рассчитывало силами обреченной армии Паулюса сковать советские войска в районе Сталинграда и создать условия для организованного отвода основных сил группы армий «А» с Северного Кавказа в Донбасс через Ростов.
Танковые войска 6-й немецкой армии к началу операции «Кольцо» были, конечно же, не в том состоянии, в котором они перемалывали танковые корпуса Сталинградского фронта в июле — сентябре 1942 г. Однако играть по ним марш Шопена было еще преждевременно.
ЧИСЛЕННОСТЬ ТАНКОВОГО ПАРКА 6-й АРМИИ НА 9 ЯНВАРЯ 1943 г.
* — танки, переданные из 24 тд.
** — на 8 января 1943 г.
*** — в подчинении VIII армейского корпуса, на 8 января 1943 г.
**** — в подчинении VIII армейского корпуса, на 7 января 1943 г., на 8.01.43 г. — 11 танков без уточнения типов.
Помимо танков, 29-я моторизованная дивизия располагала 4 тяжелыми, 14 средними противотанковыми орудиями и 788-мм зенитками. Также в подчинении VIII армейского корпуса (113, 76 и 44-я пехотные дивизии) находились 177-й и 244-й батальоны штурмовых орудий. Первый на 7 января располагал 7 «Штурмгешюцами» и 2 трофейными КВ, а второй — 7 «Штурмгешюцами» и 2 самоходными s.IG-33.
Наиболее сильный танковый кулак, как мы видим, был как раз на западном фасе «котла». Н. Н. Воронов в своей мотивировке выбора направления главного удара сильно ошибался относительно реальной боеспособности немецких войск на этом участке периметра окружения. Направление главного удара советских войск лежало на стыке между 29-й моторизованной и 44-й пехотной дивизиями. Первая по состоянию на 21 декабря 1942 г. была вообще титаном: целых 8 гренадерских батальонов (1 сильный, 6 средней численности, 1 слабый и 1 истощенный) при 90 % подвижности. 44-я пехотная дивизия состояла из 6 батальонов (4 слабых, 3 истощенных). 76-я пехотная дивизия также насчитывала 6 батальонов (3 средней численности, 3 слабых). Напротив, в 60-й моторизованной дивизии, оборонявшейся на «излюбленном» направлении у семафора, т. е. в направлении Котлубань — разъезд Конный, было 7 батальонов (2 слабых, 5 истощенных). Так что удар на проверенном направлении мог дать намного лучший результат. Можно было сразу рассечь группировку 6-й армии надвое и лишить ее возможности пользоваться аэродромами Гумрак и Питомник. Справедливости ради нужно отметить, что самой сильной по части танков была 3-я моторизованная дивизия на самом западном участке «котла» (не подпадавшем под удар «Кольца»), но у нее было всего 5 гренадерских батальонов (1 средний, 4 слабых). Всего, по данным на 18 декабря 1942 г., на довольствии в 6-й армии состояли 249 600 человек. В это число входили 13 000 румын, 19 300 «хиви» и 6000 раненых.
Утром 10 января войска Донского фронта перешли в наступление. Атаке пехоты и танков предшествовала непосредственная авиационная и мощная 55-минутная артиллерийская подготовка. В истории 44-й пехотной дивизии начало советского наступления описывается следующим образом:
«Преисподняя разверзлась 10 января 1943 года. Началось наступление русских. Часовая артиллерийская подготовка — впервые такой длительности и силы в ходе Второй мировой войны и, по мнению участников битвы под Верденом времен Первой мировой войны, превзошедшая артиллерийский огонь того времени, — обрушилась на немецкие позиции. Земля гудела под железным градом, стрельба орудий слилась в сплошной раскатистый глухой грохот. Было чудом, что, несмотря на этот убийственный огонь и слабые укрытия, немецкие войска не понесли существенных потерь. Затем пришли в движение волны атакующего противника. Пехоту поддерживало большое количество танков»[350].
Относительно «не понесли существенных потерь» приходится верить историографу соединения на слово — после 5.00 утра 10 января донесения от 44-й пехотной дивизии о потерях больше не поступали.
Кладбище автотехники под Сталинградом. Перед нами штабные автобусы «Опель», грузовики «Хеншель», «Форд» и даже «Ситроен»
К исходу первого дня наступления на ряде участков оборона противника была прорвана на глубину 6–8 км. Наибольшее продвижение имела 65-я армия. Вечером 10 января командующий группой армий «Дон» докладывал Гитлеру: «Командующий 6-й армией доносит о прорывах крупных сил русских на севере, западе и юге, нацеленных на Карповка и Питомник. 44-я и 76-я пехотные дивизии понесли тяжелые потери; 29-я моторизованная дивизия имеет только отдельные боеспособные части. Нет никаких надежд восстановить положение. Оставлены Дмитриевка, Цыбенко и Ракотино». 11 и 12 января войска Донского фронта, ломая сопротивление отдельных боеспособных частей противника, продолжали продвигаться вперед, и к исходу 12 января главная ударная группировка фронта вышла на р. Россошка. На направлении удара войск 64-й и 57-й армий была прорвана оборона противника на р. Червленная, и советские войска продвинулись здесь на 6–8 км. Неудача постигла наступающих только в полосе 66-й армии. Про действия этой армии в оперсводке Генштаба Красной армии было написано: «Пыталась наступать частями центра, но, встретив сильное огневое сопротивление противника, успеха не добилась». Уже первые дни наступления обернулись тяжелыми потерями для танковых войск Донского фронта.
НАЛИЧИЕ ТАНКОВ В СТРОЮ В ТАНКОВЫХ ЧАСТЯХ ДОНСКОГО ФРОНТА НА 22.00 12 ЯНВАРЯ 1943 г.[351]
За три дня боев численность танкового парка Донского фронта сократилась более чем вдвое. Многие полнокровные полки потеряли значительную часть своей техники. Так, 47-й гв. танковый полк «Черчиллей», называя вещи своими именами, сгорел почти дотла. От 21 танка перед началом операции к вечеру третьего дня наступления осталось всего три машины. Конечно, в позиционных боях, тем более в условиях наступления советских войск, значительная часть подбитых машин могла быть восстановлена. Но резкое снижение числа танков в частях фронта снижало темпы наступления. В немецкой 3-й моторизованной дивизии на 12 января еще оставалось 11 боеготовых танков, в 16-й танковой дивизии — 4 Pz.IIIlg, 1 Pz.IVlg, 3 Pz.II, один командирский танк. Также в качестве неподвижных огневых точек в 16-й танковой дивизии использовались 2 КВ и 1 Т-34.
Бомбардировщики сбрасывают парашютные контейнеры. После потери аэродрома «Питомник» такие контейнеры стали последним средством снабжения армии Паулюса
Подвеска парашютного контейнера снабжения на бомбардировщик Хейнкель-111. Хорошо виден гофрированный амортизатор, сохраняющий груз от повреждения при ударе о землю
Для «воздушного моста» были привлечены даже четырехмоторные «Фокке-Вульф-200». Однако они показали себя в условиях русской зимы капризными и ненадежными
Попытка немецкого командования задержать дальнейшее продвижение советских войск на своем втором оборонительном рубеже, который в основном проходил по среднему Сталинградскому оборонительному обводу, успеха не имела. «Гидравлический пресс» из 2,5 тыс. орудий медленно, но верно делал свое дело.
Войска Донского фронта, проведя в течение 13 и 14 января перегруппировку сил, с утра 15 января возобновили наступление. К середине дня оборона была прорвана. Остатки 6-й армии стали отходить к развалинам Сталинграда.
В качестве последней попытки качественно изменить ситуацию со снабжением «крепости Сталинград» в группу армий «Дон» 15 января 1943 г. из Растенбурга отправился Эрхард Мильх, известный своими организаторскими способностями. Не успел он приехать, как «воздушный мост» получил тяжелый удар: в ночь на 16 января был потерян аэродром «Питомник». Это означало не просто потерю аэродрома. «Питомник» был хорошо оборудованной в навигационном отношении авиабазой. Незадолго до захвата советскими частями «Питомника» Рихтгофен приказал оборудовать новую авиабазу в Гумраке. Это был небольшой советский аэродром. Вопрос о его подготовке для приема транспортных самолетов поднимался еще несколькими неделями ранее. Однако командование 6-й армии не поддержало эту идею. Здесь располагались штаб Паулюса, штабы двух корпусов, госпиталь и склады. Поэтому армейцы не хотели привлекать к Гумраку внимание советских ВВС какими-либо строительными работами. Работы здесь начались лишь ввиду угрозы захвата «Питомника». Поначалу Гумрак даже не имел радиомаяка. Хотя формально к 16 января он был готов к приему самолетов, к приезду Мильха Ю-52 на нем садиться не могли, только Хе-111. 16 января в Гумраке приземлились 10 «хейнкелей». «Юнкерсы» на какое-то время перешли на сброс парашютных контейнеров.
Мильх был шокирован услышанным 16 января на совещании в штабном поезде 4-го воздушного флота. Уровень боеготовности транспортных самолетов упал до 20 %. 4-й воздушный флот располагал на тот момент 140 Ю-52, из которых боеготовыми были всего 42. В свою очередь, из 42 боеготовых «юнкерсов» 27 машин было в процессе перебазирования в Зверево и не могло немедленно выполнять вылеты в «котел». В итоге «воздушный мост» реализовывался силами всего 15 Ю-52. Бомбардировщиков Хе-111 тоже было 140 машин, из них боеготовым был 41 самолет. Из 29 ФВ-200 «Кондор» боеготовой была всего одна машина. Этот четырехмоторный самолет оказался чересчур чувствительным к суровым условиям русской зимы и чудовищным условиям эксплуатации.
Мильх выдвинул идею, которая уже обсуждалась командованием 4-го воздушного флота, — снабжать Паулюса с помощью планеров. Рихтгофен и Фибиг пришли к выводу, что условия в Сталинграде неподходящие для планеров. Во-первых, они были «сидячей уткой» для советских истребителей. В 4-м воздушном флоте не хватало истребителей для сопровождения Ю-52, выделить еще что-то для планеров было нереально. Во-вторых, отсутствовали возможности для их взлета из «котла». То есть планеры становились «одноразовыми». Однако Мильх какое-то время носился с этой идеей, пока ее не пришлось оставить ввиду дальнейшего ухудшения ситуации.
К 16 января территория района окружения 6-й армии сократилась до размеров, составлявших менее трети первоначальной. Потери войск Донского фронта за первые пять дней наступления см. в таблице.
ПОТЕРИ ВОЙСК ДОНСКОГО ФРОНТА С 10 ПО 15 ЯНВАРЯ 1943 г.[352]
Преследуя отходившие части противника, войска Донского фронта к исходу 17 января вышли на линию Большая Россошка, Гончара, Воропоново, где встретили упорное сопротивление противника на старых советских укреплениях на подступах к городу. На усиление танковых войск фронта 16 января был направлен 48-й отдельный гвардейский танковый полк на танках Mk.IV «Черчилль». Он был подчинен 21-й армии.
Плохие новости в немецких штабах следовали одна за другой. Только что организованная база Ю-52 в Зверево 17 января подверглась атаке советских самолетов. 9 Ю-52 запылали, еще 12 были повреждены. В строю осталось только 12 машин. Обычно немецкие авиабазы плотно прикрывались зенитным огнем, и результативность ударов по ним была невысокой. Однако ПВО Зверево обеспечивали всего одна батарея румынских (!!!) 75-мм зениток и одна батарея 37-мм автоматов. Это сделало успех советских авиаторов более чем предсказуемым.
Утром 19 января для продолжения работы в особом штабе Мильха был вызван командир XIV танкового корпуса генерал Хубе. 20 января он прибыл на место и сразу же отослал в штаб 6-й армии список дельных и верных присяге офицеров, подлежащих вывозу из «котла». По сути, немецкое командование приняло жесткое, но обоснованное решение, аналогичное попытке вывезти командный состав Приморской армии из Севастополя в июне 1942 г. Сам Ганс-Валентин Хубе еще доставит немало неприятностей советским войскам: за бои зимы 1944 г. он получит одну из высших наград Третьего рейха — Бриллианты к Рыцарскому кресту. Карьеру «однорукого генерала», чудом вырвавшегося из Сталинграда, прервет только авиакатастрофа 21 апреля 1944 г.
Довольно много высокопоставленных офицеров и генералов были вывезены из «котла». Так, помимо командира XIV корпуса генерала Хубе из Сталинграда был вывезен командир 60-й моторизованной дивизии генерал-майор Коллераман. Из числа командиров соединений LI армейского корпуса «котел» покинули: командир 79-й пехотной дивизии генерал-лейтенант граф фон Шверин, командир расформированной 94-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Пфайфер и командир 305-й пехотной дивизии генерал-майор Штенмец. Из состава командиров соединений XI армейского корпуса из Сталинграда был вывезен командир 384-й пехотной дивизии генерал-лейтенант фон Габленц. Список вывезенных офицеров IV корпуса открывал его командир генерал инженерных войск Йенеке. Также «котел» покинул птенец ведомства Геринга — командир 9-й зенитной дивизии генерал-майор Пикерт. Точнее, он вылетел из «котла», а возвращаться его угораздило в тот день, когда был потерян Питомник. В Гумрак Пикерт уже не полетел. Процесс вывоза из «котла» ценных кадров затрагивал не только генералов. Не остались в окружении командующие инженерными войсками полковники Зелле и Штиотта. Были и менее значительные персоны, например майор Вилли Лангейт, командовавший танковым полком в 14-й танковой дивизии, будущий командир дивизии «Курмарк» в 1945 г. Одним словом, суровая военная необходимость заставляла беречь командные кадры и пытаться их спасать, вырывая из рядов обреченной на гибель армии.
Впрочем, нельзя сказать, что прибытие Мильха было вовсе бесполезным. Так, 20 января он вызвал дополнительно 50 квалифицированных техников из испытательного центра Люфтваффе в Рехлине. Когда они прибыли и ознакомились с работой аэродромных команд и экипажей, выяснилась удивительная вещь. Лишь немногие экипажи задействованных в организации «воздушного моста» самолетов использовали рекомендованную производителем процедуру запуска двигателей в холодную погоду. Это еще было объяснимо в отношении подразделений, переброшенных из Северной Африки. Однако таких было меньшинство, а практика неправильного запуска двигателей была повальной. Были приняты драконовские меры, чтобы заставить пилотов выполнять нужную процедуру. В результате число боеготовых самолетов возросло с 20 до 30 %. Тем не менее нововведение Мильха уже безнадежно запоздало. С момента его прибытия количество ежедневно доставляемых в «котел» грузов даже упало. Связано это было, конечно, не с его кипучей деятельностью, а с общим ухудшением обстановки. Если бы он прибыл раньше, возможно, войска Паулюса снабжались бы немного лучше. Хотя бы за счет увеличения числа боеготовых самолетов.
Последние бои за разрушенный город. Январь 1942 г.
Подготовка атаки последнего рубежа на подходе к городу продолжалась четыре дня. Центр тяжести операции был перенесен в полосу 21-й армии. Армии И. М. Чистякова передавались из 65-й армии основные силы артиллерии и реактивных минометов. Также было получено некоторое количество танков. 22 января для поддержания боеспособности поредевших танковых войск фронта на станцию Качалино прибыл эшелон с 23 танками Т-34. С утра 22 января наступление войск К. К. Рокоссовского возобновилось на всем фронте. Противник упорно удерживал укрепления внутреннего обвода, но после сокрушительных ударов советской артиллерии оборона противника была прорвана.
Новые успехи советских войск сводили к нулю все усилия по гальванизации «воздушного моста». Мильх приложил немалые усилия для улучшения условий работы Гумрака. Там был установлен радиомаяк, радиопеленгатор и налажена система приема грузов. Но 23 января он был потерян. Предполагая потерю Гумрака, 6-я армия начала 21 января оборудование еще одного аэродрома — Сталинградский. 22 января он был подготовлен к приему самолетов. Однако попытка посадки на нем самолетов Хе-111 привела к потере сразу 6 машин из-за толстого снега и воронок от бомб на полосе. К тому же ситуация ухудшалась так стремительно, что Сталинградский был потерян буквально через несколько часов после Гумрака. Теперь снабжение войск в «котле» осуществлялось только парашютными контейнерами. Ни о какой эвакуации раненых больше не было и речи. Кроме того, сам поиск и сбор контейнеров был сопряжен с немалыми трудностями. Паулюс докладывал: «Многие „бомбы“[353] не найдены, потому что мы не имеем достаточно топлива, чтобы их разыскивать». Значительная часть сброшенных контейнеров была собрана уже советскими трофейными командами.
24 января, на следующий день после потери последнего аэродрома в пределах «котла», Ф. Паулюс докладывал: «44, 76, 100, 305-я и 384-я пехотные дивизии уничтожены. Ввиду вклинения противника на многих участках фронт разорван. Опорные пункты и укрытия есть только в районе города, дальнейшая оборона бессмысленна. Катастрофа неизбежна. Для спасения еще оставшихся в живых людей прошу немедленно дать разрешение на капитуляцию». Разрешения капитулировать от Гитлера вновь не последовало.
25 января войска Донского фронта ворвались в Сталинград с запада. К исходу 26 января войска 21-й и 62-й армий соединились в районе Мамаева кургана и расчленили группировку противника на две части: южную, зажатую в центральной части города, и северную, оказавшуюся окруженной в районе Тракторного завода и завода «Баррикады».
В районе завода «Баррикады» был окружен XI армейский корпус, а непосредственно в Сталинграде южнее и севернее долины р. Царица — IV, VIII и LI армейские корпуса и XIV танковый корпус. 28 января южная часть района окружения в свою очередь была разорвана надвое. 6-я армия, раздробленная на три части, изолированные друг от друга, доживала свои последние дни и даже часы. В вечернем донесении 6-й армии от 28 января говорилось:
«Мощный прорыв противника вдоль железнодорожной линии Гумрак — Сталинград расколол фронт армии на участки: северный котел с XI корпусом, центральный котел с VII и LI корпусами и южный котел с командным пунктом и остатками армии. XIV и IV корпуса лишились своих частей. Армия предпринимает попытки создать новый фронт обороны на северной окраине котла и на западном предполье. Армия предполагает, что ее сопротивление окончательно будет сломлено до 1 февраля».
Надо сказать, что прогноз относительно сроков сопротивления был сделан довольно точный. Штаб Паулюса разместился в подвале одного из домов в центре Сталинграда. Обычно указывается, что штаб 6-й армии располагался в универмаге, однако в журнале боевых действий Донского фронта уверенно указывается в качестве штаба и места пленения исполком.
Связь с другими «котлами» по радио поддерживал генерал Шмидт. Боеспособность немецких войск к этому времени резко снизилась. Началась массовая сдача в плен солдат и офицеров армии Паулюса. Только за три дня, с 27 по 29 января, части 64-й армии взяли в плен 15 тыс. солдат и офицеров. Собственные потери армий Донского фронта с 20 по 30 января 1943 г. см. в таблице.
Горы трупов на подступах к Сталинграду. Убитых раздевали, чтобы взять у них одежду
Следует отметить, что потери фронта медленно, но верно снижались в последней декаде января. Так, если с 20 по 25 января общие потери составили 16 444 человека, то с 25 по 30 января общие потери были уже 9439 человек. 24-я армия к тому моменту выбыла из состава фронта.
30 января, в 10-летний юбилей нацистской партии, Мильх решил сделать подарок остаткам 6-й армии. В ночной полет к Сталинграду отправились 85 самолетов. Они сбросили 72 тонны в парашютных контейнерах, преимущественно в северный «котел», оборонявшийся XI корпусом.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.