Схватка за Днепр

Схватка за Днепр

25августа 1943 г., через день после освобождения Харькова, в кабинете Сталина состоялось обсуждение обстановки и дальнейших задач общего наступления всех фронтов. В соответствии с принятым решением на летне-осеннюю кампанию главный удар должен был наноситься на юго-западном направлении с целью освобождения Донбасса и богатых районов Украины. Для достижения этой цели планировалось привлечь войска Центрального, Воронежского, Степного, Юго-Западного и Южного фронтов. Им предстояло нанести глубокие рассекающие удары в целях быстрейшего выхода к Днепру, форсирования его с ходу крупными силами на широком фронте и, упреждая противника в организации и восстановлении обороны на правобережье, захватить несколько плацдармов. Войска Западного, Брянского фронтов и левого крыла Калининского фронта получили задачу наступать на смоленском и брянско-гомельском направлениях и тем самым лишить противника возможности перебрасывать силы на Украину. На юге предполагалось очистить от врага Таманский полуостров и овладеть плацдармами на Керченском полуострове.

К началу битвы за Днепр Центральный, Воронежский, Степной, Юго-Западный и Южный фронты насчитывали 2 633 тыс. человек, свыше 51,2 тыс. орудий и минометов, более 2,4 тыс. танков и САУ, 2850 боевых самолетов. Войскам пяти фронтов противостояли 2-я армия группы армий «Центр», 4-я и 1-я танковые, 8-я и 6-я армии группы армий «Юг»; всего 1240 тыс. человек, 12,6 тыс. орудий и минометов, 2,1 тыс. танков и штурмовых орудий и 2,1 тыс. боевых самолетов[219]. Они уступали советским войскам в людях в 2,1 раза, в орудиях и минометах – в 4, в танках и штурмовых орудиях – в 1,1, в боевых самолетах – в 1,4 раза.

Верховное Главнокомандование вермахта после провала операции «Цитадель» решило перейти к стратегической обороне на всем Восточном фронте в надежде остановить наступление советских войск и сохранить за собой важнейшие районы Левобережной Украины и Донбасс. С этой целью в глубоком тылу с весны 1943 г. велось строительство стратегического оборонительного рубежа («Восточный вал») на линии р. Нарва, Псков, Витебск, Орша, реки Сож, Днепр, Молочная. Основой «Восточного вала» были мощный водный рубеж – р. Днепр и укрепления по реке. К моменту выхода советских войск к Днепру противнику не удалось выполнить весь объем намеченных инженерных мероприятий. В середине сентября были введены новые кодовые названия. Северная оконечность «Восточного вала» в полосе обороны групп армий «Север» и «Центр» получила наименование «Пантера», а южная оконечность в полосе обороны групп армий «Юг» и «А» – «Вотан»[220]. Передний край обороны позиции «Вотан» проходил по ряду командных высот, прикрытых р. Молочная с обрывистым западным берегом. На севере, в районе Васильевки, позиции упирались в днепровские плавни. На юге они примыкали к озеру Молочное, вытянувшемуся почти на 30 км до Азовского моря. Рубеж включал две-три полосы обороны с развитой системой траншей, опорных пунктов, противотанковых и противопехотных заграждений.

В рамках битвы за Днепр войскам Степного фронта предстояло совместно с Центральным и Воронежским фронтами провести Черниговско-Полтавскую стратегическую наступательную операцию. Подготовка к ней началась еще в ходе операции «Полководец Румянцев». В директиве № 10165 Ставки ВГК от 12 августа 1943 г. Воронежскому фронту предписывалось после разгрома харьковской группировки противника и овладения г. Харьков продолжать наступление в общем направлении Полтава, Кременчуг и к 23—24 августа выйти главными силами на линию станция Ярески, Полтава, (иск.) Карловка. В дальнейшем предстояло выйти к Днепру на участке Кременчуг, Орлик, предусмотрев захват переправ через реку подвижными частями. Для обеспечения наступления ударной группировки требовалось правым крылом фронта к 23—24 августа выйти на р. Псел, где прочно закрепиться.[221]

Юго-Западному фронту было приказано главными силами нанести удар с фронта Изюм, Богородичное в общем направлении Барвенково, Павлоград. Правым крылом фронта следовало немедленно приступить к форсированию р. Северский Донец южнее Чугуева и ударом на Замостье, Тарановку и далее на юг во взаимодействии с 57-й армией Степного фронта свертывать оборону противника по западному берегу р. Северский Донец. К 24—25 августа надлежало выйти главными силами фронта на линию Лиговка, Лозовая, Барвенково. В дальнейшем развивать наступление в общем направлении Павлоград, Орехов с целью выйти на рубеж Запорожье, Пологи и отрезать пути отхода на запад донбасской группировке противника.

Степной фронт после овладения Харьковом должен был продолжать наступление в общем направлении Красноград, Верхнеднепровск и к 24—25 августа выйти главными силами на линию Карловка, Красноград, станция Кегичевка. В дальнейшем развивать наступление к Днепру, предусмотрев захват подвижными частями переправ через реку.

Первую задачу – овладение Харьковом – войска Степного фронта успешно выполнили. Теперь надо было выполнить вторую задачу – выйти на рубеж Карловка, Красноград, станция Кегичевка. Об этом напомнила Ставка ВГК. В ее директиве № 30178, изданной в четыре часа утра 24 августа, говорилось:

«В связи с занятием нашими войсками Харькова правое крыло Юго-Западного фронта будет наступать в общем направлении Тарановка, Лозовая, Чаплино.

В соответствии с этим Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:

1. Степному фронту продолжать наступление всеми силами в общем направлении на Валки с целью совместно с левым крылом Воронежского фронта разбить валковскую группировку противника. В дальнейшем развивать наступление в общем направлении на Красноград.

69-ю армию в резерв фронта не выводить…»[222]

От Краснограда по прямой до Кременчуга, находившегося на Днепре, оставалось пройти всего сотню километров. И. С. Конев, получив директиву Ставки ВГК, решил более основательно ознакомиться с характером такой большой водной преграды, как Днепр. В общих чертах он имел об этом представление, так как, командуя 37-й стрелковой дивизией Белорусского военного округа, участвовал в учениях по форсированию реки. В связи с тем, что в штабе Степного фронта отсутствовало военно-географическое описание Днепра, генерал армии Конев позвонил начальнику инженерных войск Красной армии генерал-лейтенанту инженерных войск М. П. Воробьеву. С ним он был хорошо знаком еще по Западному фронту. Конев попросил срочно выслать в штаб фронта все имеющиеся военно-географические описания Днепра. Затем спросил:

– В каком месте лучше переправляться через Днепр между Кременчугом и Днепропетровском? Когда Карл XII вместе с Мазепой бежали после разгрома под Полтавой, где они переправлялись через Днепр?

– У Переволочной, что севернее Днепропетровска, – ответил Воробьев.

– Прошу также срочно отправить ко мне тяжелые мостовые парки, в частности, с Дальнего Востока – тяжелые понтоны для установки железнодорожных мостов через Днепр.

Конев поблагодарил Воробьева за справку. Это место как раз находилось в полосе Степного фронта. Стремясь не допустить организованного отхода противника к Днепру, командующий фронтом 27 августа поставил задачу 5-й гвардейской танковой армии отбросить противника от Харькова на юго-запад. Задача была непростой, ибо в танковой армии имелось всего 66 исправных танков[223]. Это вынудило командующего армией генерала П. А. Ротмистрова укомплектовать оставшимися танками и личным составом по одной бригаде в каждом корпусе, усилить их артиллерийскими средствами и объединить в сводный армейский отряд под командованием командира 5-го гвардейского Зимовниковского механизированного корпуса генерала Б. М. Скворцова. Он 29 августа с боем овладел районом Буды и вышел к р. Мжа. Остальные соединения танковой армии, уже без танков, совместно с войсками 53-й армии в тот же день заняли город и станцию Люботин, открыв дорогу на Полтаву.

Некоторая задержка произошла с освобождением Мерефы. Противник заранее и основательно укрепил район этого города, который прикрывал Харьков с юга и был основным южным бастионом обороны Харькова. К тому же р. Мжа и ее обрывистые берега способствовали организации сильной обороны. Наступление 7-й гвардейской армии генерала М. С. Шумилова, в задачу которой входило овладеть Мерефой, развивалось медленно. Пять дней армия вела упорные бои по преодолению обороны врага на рубеже р. Уда, где он ожесточенно сопротивлялся, но результаты были невелики. Командующий Степным фронтом немедленно выехал к Шумилову, чтобы разобраться в обстановке и вместе с ним наметить эффективные меры для скорейшего захвата Мерефы. После рекогносцировки генерал армии Конев убедился, что противник создал сильно укрепленную оборону и продуманную систему огня, что позволяло ему удерживать занимаемые позиции. С наскока Мерефу не возьмешь. Необходима тщательная подготовка наступления. Командующему 7-й гвардейской армией было приказано создать сильную группировку артиллерии, нанести массированные удары артиллерией и авиацией с целью подавления системы артиллерийского и минометного огня противника. После этого, совершив обходный маневр, овладеть Мерефой. Меры, предпринятые командующим фронтом, вскоре дали положительные результаты. 5 сентября войска 7-й гвардейской армии, применив обходный маневр, заняли город и железнодорожный узел Мерефа. В результате открылся путь для более быстрого наступления 57-й и 7-й гвардейской армий к Днепру. Однако предстояла еще упорная борьба с сильной полтавской группировкой немецкой 8-й армии.

Успешно развивалось и наступление войск Южного фронта. 30 августа соединения 44-й армии при содействии Азовской военной флотилии освободили Таганрог. В то же время наступление войск Юго-Западного фронта шло очень медленно. 28 августа 6-я, 8-я гвардейская и 12-я армии вынуждены были закрепиться на занятых рубежах. 30 августа к обороне также перешла 46-я армия, введенная в сражение 26 августа в полосе 1-й гвардейской армии.

Несмотря на это, положение войск группы армий «Юг» оставалось тяжелым. Гитлер вынужден был 27 августа прибыть из Восточной Пруссии в Винницу, где находилась его полевая ставка. На совещании командующий группой армий «Юг», ссылаясь на большие потери, а также на то, что советское командование постоянно вводит в сражение новые боеспособные дивизии, доложил, что имеющимися силами он не в состоянии удержать Донбасс. Еще большая опасность для всего южного фланга Восточного фронта создалась на северном фланге группы, где 8-я и 4-я танковая армии с трудом сдерживали натиск советских войск в направлении Днепра.

«Я поставил перед Гитлером ясную альтернативу, – отмечал впоследствии фон Манштейн, – или быстро выделить нам новые силы, не менее 12 дивизий, а также заменить наши ослабленные части частями с других спокойных участков фронта – или отдать Донбасс, чтобы высвободить силы на фронте группы. Гитлер, который вел это совещание в очень деловом тоне, хотя и пытался углубиться, как всегда, в технические подробности, все же согласился с тем, что группа «Юг» требует серьезной поддержки. Он обещал, что даст нам с фронтов групп «Север» и «Центр» все соединения, какие можно только оттуда взять. Он обещал также выяснить в ближайшие дни возможность смены ослабленных в боях дивизий дивизиями с более спокойных участков фронта. Уже в ближайшие дни нам стало ясно, что дальше этих обещаний дело не пойдет».[224]

Действительно, 28 августа командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал фон Клюге, прибывший в Ставку Гитлера, доложил, что не может быть и речи о снятии сил с его участка фронта. Группа «Север» также не могла выделить ни одной дивизии. Поэтому фон Манштейн 31 августа принял решение отвести 6-ю армию на заранее подготовленную тыловую позицию.

«Этим был сделан первый шаг к сдаче Донбасса, – вспоминал фон Манштейн. – Вечером этого же дня Гитлер разрешил, наконец, командованию группы постепенно отводить 6-ю армию и правый фланг 1-й танковой армии, «если того настоятельно требует обстановка и нет никакой другой возможности». Было отдано распоряжение об уничтожении всех важных в военном отношении объектов Донбасса. Если бы эта свобода маневра была предоставлена нам несколькими неделями раньше, группа имела бы возможность вести бой на своем южном фланге с большей экономией сил. В этом случае группа могла бы высвободить части для использования на решающем северном фланге и, несмотря на это, остановить наступление противника на юге на более коротком фронте, может быть, даже перед Днепром. Теперь же она могла только уберечь южный фланг от поражения. Однако было еще сомнительно, сможем ли мы создать прочную оборону перед Днепром».[225]

В свою очередь, Ставка ВГК, стремясь развить успех войск Южного фронта, 2 сентября усилила его 20-м и 11-м танковыми корпусами. Части 20-го танкового корпуса совместно с 5-м гвардейским кавалерийским корпусом, а затем и 11-м танковым корпусом должны были нанести удар через Волноваху в обход г. Сталино с юго-запада, навстречу Юго-Западному фронту.

3 сентября войска 51-й армии Южного фронта освободили Дебальцево. В то же время наступление войск 6-й и 8-й гвардейских армий Юго-Западного фронта, встретивших упорное сопротивление противника, успеха не имело. Но это не устраивало фон Манштейна, который добивался решения по усилению группы армий «Юг». 3 сентября он вылетел в Ставку Гитлера в Восточной Пруссии, попросив командующего группой армий «Центр» также прибыть туда.

«Я хотел совместно с ним выяснить вопрос о распределении сил с учетом планов наступления противника, – пишет фон Манштейн. – Одновременно мы хотели обсудить необходимость разумной стратегии, то есть устранить двойственность в делении театров военных действий на театры военных действий ОКВ и Восточный фронт. За день до этого в письме генералу Цейтцлеру я требовал, чтобы, наконец, были приняты кардинальные меры для сосредоточения главных усилий на решающем участке Восточного фронта. Ввиду возможного развития событий на внутренних флангах групп «Юг» и «Центр», необходимо было заблаговременно сосредоточить одну сильную армию перед Киевом. Если же ждать с переброской сил с других театров военных действий до тех пор, пока западный противник где-нибудь не высадится, то для Восточного фронта уже будет поздно. Вообще, не так уж трудно распознать по группировке сил военно-морского флота и транспортных судов противника его основные намерения, то есть где существует угроза высадки. Цейтцлер дал прочитать это письмо Гитлеру. Как он мне сказал, письмо вызвало у Гитлера взрыв бешенства. Он заявил, что я хочу проводить только гениальные операции и быть оправданным в летописи военных действий. Что можно сказать об этих наивных высказываниях!»[226]

Беседа между Гитлером, фон Манштейном и фон Клюге осталась безрезультатной. Фюрер заявил, что он не может снимать силы ни с других театров военных действий, ни с фронта группы армий «Центр». Гитлер отнесся также отрицательно к вопросу о создании единого командования путем передачи ответственности за все театры военных действий начальнику Генерального штаба.

Между тем обстановка в полосе группы армий «Юг» продолжала обостряться. 4 сентября 55-й стрелковый корпус 5-й ударной армии Южного фронта занял Горловку. На следующий день 3-я гвардейская армия Юго-Западного фронта освободила Артемовск. 6 сентября Ставка ВГК уточнила задачи Воронежскому и Степному фронтам. Войскам Воронежского фронта приказывалось наступать на Ромны, Прилуки, Киев, а Степного – на полтавско-кременчугском направлении[227]. Сталин, уступая требованиям Жукова, принял решение об усилении фронтов. Из резерва Ставки ВГК в состав Степного фронта была передана 37-я армия, из Воронежского фронта – 5-я гвардейская армия, из Юго-Западного фронта – 46-я армия. Воронежский фронт получил из резерва Ставки ВГК 3-ю гвардейскую танковую армию, а Центральный фронт – 61-ю армию.

В связи с тем, что ОКХ не приняло никаких мер, которые учитывали бы обстановку на фронте группы армий «Юг», фон Манштейн 7 сентября направил в Генштаб Сухопутных войск телеграмму с изложением обстановки, создавшейся в полосе его войск.

«Я указал на то, – вспоминал он, – что противник ввел в бой против нашей группы уже 55 дивизий и 2 танковых корпуса, взятые им не из резервов, а в значительной части с других участков Восточного фронта, кроме того, новые части были еще на подходе. Я еще раз потребовал срочных кардинальных мер от ОКХ для того, чтобы мы смогли удержать фронт на участке нашей группы».[228]

8 сентября войска 5-й ударной армии при содействии части сил 2-й гвардейской армии освободили г. Сталино. От Днепра их разделяло по прямой почти 200 км. Это вынудило Гитлера наконец-то с пониманием отнестись к предложениям фон Манштейна. 8 сентября фюрер прибыл в штаб группы армий «Юг» в Запорожье, куда были вызваны командующий группой «А» генерал-фельдмаршал фон Клейст и генерал-полковник Руофф, 17-я армия которого все еще находилась на Кубани. На этом совещании фон Манштейн еще раз указал на серьезность положения:

«Хотим мы или не хотим, но мы будем вынуждены отойти за Днепр, особенно принимая во внимание возможные последствия чрезвычайно напряженной обстановки на северном фланге нашей группы. Чтобы получить необходимые силы для подкрепления этого фланга, я предложил немедленно отвести группу «Центр» на рубеж Днепра. В результате этого ее фронт сократился бы на одну треть, и мы сэкономили бы силы, которые позволили бы нам сосредоточить, наконец, достаточно крупные соединения войск на решающем участке Восточного фронта. Теперь Гитлер в принципе соглашался с необходимостью отхода северного фланга группы на рубеж Мелитополь – Днепр, хотя он все еще надеялся избежать этого путем подтягивания сюда новых дивизионов штурмовых орудий (САУ). Как всегда, он думал, что использование технических средств будет достаточным для стабилизации обстановки, которая могла быть достигнута на самом деле только введением в бой большого числа новых дивизий. Относительно высвобождения сил из района группы «Центр» путем отхода на Верхний Днепр он заявил, однако, что быстрый отход на такое большое расстояние неосуществим. Такое большое передвижение частей затянется якобы вплоть до наступления распутицы. Кроме того, он считал, что будет потеряно много техники (как это произошло при отходе с Орловской дуги). Вообще отход на промежуточный рубеж дальше на восток (так в оригинале. По смыслу должно быть: на запад. – Авт.) был, по его мнению, возможен, но не дал бы нам необходимой компенсации в виде экономии сил».[229]

В то же время Гитлер, не решаясь на такое большое мероприятие, каким было предложенное фон Манштейном сокращение линии фронта, занимаемого группой армий «Центр», все-таки признал необходимость усиления группы армий «Юг». Он обещал фон Манштейну, что группа армий «Центр» немедленно выделит один корпус в составе двух танковых и двух пехотных дивизий на стык между нею и 4-й танковой армией. Гитлер рассчитывал таким образом предотвратить опасность охвата северного фланга группы армий «Юг». Кроме того, он согласился с требованием фон Манштейна подтянуть еще четыре дивизии для обеспечения переправ через Днепр, а также решил в целях высвобождения сил оставить кубанский плацдарм, потерявший уже давно всякую оперативную ценность.

Однако фон Манштейна ждало разочарование. Приказ о выделении обещанных четырех дивизий для использования на рубеже Днепра так и не пришел. Сосредоточение корпуса на северном фланге группы армий «Юг» было задержано командующим группой армий «Центр». В сложившейся обстановке фон Манштейн вынужден был приказать 6-й и 1-й танковой армиям перейти к подвижной обороне в целях обеспечения стойкости войск и выигрыша возможно большего времени для осуществления отхода. 9 сентября он попросил начальника Генштаба Сухопутных войск доложить фюреру о том, что при таких обстоятельствах придется считаться с возможностью прорывов советских войск к переправам через Днепр, включая Киев. В связи с постоянно затягиваемым решением Главного командования и невыполнением обещаний, на которых фон Манштейн строил свои планы, он счел необходимым добавить в это донесение абзац следующего содержания:

«Командование группы после окончания зимних боев докладывало, что оно не сможет удержать имеющимися силами свой фронт обороны, и неоднократно, но напрасно ставило вопрос о необходимой перегруппировке сил внутри Восточного фронта или за счет других театров военных действий, что было неизбежно ввиду значения обороняемого ею района и того определенного факта, что русские выберут главным направлением своего наступления участок группы «Юг». Вместо этого после окончания операции «Цитадель» у нее отобрали силы, а после наступившего кризиса подкрепления давались ей в недостаточном количестве и с опозданием. Если бы мы своевременно получили подкрепления, требуемые обстановкой (при соответствующем отказе от них на других фронтах), то можно было бы избежать теперешнего кризиса, который может решить исход войны на востоке, а следовательно, и всей войны. Я пишу это не для того, чтобы теперь, с опозданием, говорить об ответственности за такое развитие событий на востоке, а для того, чтобы, по крайней мере, в будущем своевременно делалось все необходимое».[230]

Однако Гитлер не принял какого-либо решения по этому вопросу.

Такова была позиция командования войск вермахта, противостоящих устремившимся к Днепру фронтам Красной армии. Точка зрения маршала Жукова была ясна и в то же время несколько противоречива:

«Для тщательной подготовки наступления к Днепру у нас не было возможностей. В войсках обоих фронтов (Воронежского и Степного. – Авт.) чувствовалась большая усталость от непрерывных сражений. Ощущались перебои в материально-техническом обеспечении. Но все мы, от солдата до маршала, горели желанием скорее выбросить врага с нашей земли, освободить многострадальный украинский народ из-под тяжкого гнета оккупантов, которые свои неудачи вымещали на беззащитном населении».[231]

Ставка ВГК, стремясь активизировать наступательный порыв солдат и офицеров, издала 9 сентября директиву № 30187:

«В ходе боевых операций войсками Красной армии приходится и придется преодолевать много водных преград. Быстрое и решительное форсирование рек, особенно крупных, подобных рекам Десна и Днепр, будет иметь большое значение для дальнейших успехов наших войск.

В связи с этим Ставка Верховного Главнокомандования считает необходимым довести до сведения командующих армиями, командиров корпусов, дивизий, бригад, полков, понтонных и инженерных батальонов, что за успешное форсирование крупных речных преград и закрепление за собой плацдарма для дальнейшего развития наступления командиры названных соединений и частей должны представляться к высшим правительственным наградам.

За форсирование такой реки, как река Десна в районе Богданово (Смоленской области) и ниже, и равных Десне рек по трудности форсирования представлять к наградам:

1. Командующих армиями – к ордену Суворова 1-й степени.

2. Командиров корпусов, дивизий, бригад – к ордену Суворова 2-й степени.

3. Командиров полков, командиров инженерных, саперных и понтонных батальонов – к ордену Суворова 3-й степени.

За форсирование такой реки, как река Днепр в районе Смоленска и ниже, и равных Днепру рек по трудности форсирования названных выше командиров соединений и частей представлять к присвоению звания Героя Советского Союза…»[232]

К сожалению, высокий моральный дух войск не всегда может компенсировать просчеты в планировании боевых действий. Изначально заявка маршала Жукова на пополнение наступавших фронтов людскими ресурсами и боевой техникой была сокращена Сталиным на 30—40%. Чрезмерно широкая полоса наступления, которое развернули одновременно пять фронтов, сжатые сроки выполнения поставленных задач с неизбежностью вынуждали использовать удары и натиски «в лоб». В этих условиях энтузиазм нередко разбивался о вал неприступной обороны противника, и тогда наступала суровая проза военной жизни. Директивы Ставки, торопившие двигаться на запад, должны были исполняться неукоснительно.

Войска Южного и Юго-Западного фронтов, несмотря на трудности с материально-техническим обеспечением, продолжали наращивать темпы наступления. 10 сентября войска Юго-Западного фронта освободили железнодорожный узел Барвенково, а Южного фронта – Волноваху и во взаимодействии с десантом Азовской военной флотилии – важный центр металлургической промышленности Мариуполь.

Фон Манштейн не хотел примириться с утратой Донбасса. 11 и 12 сентября он не раз предпринимал сильные контратаки, что позволяло на некоторое время вновь захватывать отдельные населенные пункты. Для отражения контратак командующий Юго-Западным фронтом генерал армии Р. Я. Малиновский вынужден был передать в 3-ю гвардейскую армию свой последний резерв – 33-й стрелковый корпус. Полностью израсходовал фронтовые резервы и командующий Южным фронтом генерал-полковник Ф. И. Толбухин.

Войска левого крыла Центрального фронта генерала армии К. К. Рокоссовского успешно продвигались на Нежин. Соединения 38-й армии Воронежского фронта значительно отстали, сковывая действия левого крыла Центрального фронта, заставляя его поворачиваться на юг и растягивать свой фронт, вместо того чтобы развивать успешное наступление на запад. Это вызвало беспокойство у Сталина, который в шесть часов вечера 12 сентября потребовал от маршала Жукова решительного продвижения вперед правого крыла Воронежского фронта, особенно 38-й армии.

Штаб группы армий «Юг», оценивая обстановку, сложившуюся к 14 сентября, сообщил в Генштаб Сухопутных войск, что он вынужден на следующий день отдать приказ об отходе также и северного фланга группы армий за Днепр по обе стороны от Киева. Еще до этого 8-я армия получила приказ перейти к маневренной обороне. В ответ на это донесение штабу группы армий указали на то, что приказ не должен отдаваться до тех пор, пока Гитлер 15 сентября не переговорит еще раз с фон Манштейном. Во время этой беседы он доложил Гитлеру о том, что после посещения им фронта обстановка ухудшилась.

«Я заявил ему, что кризис, наступивший на северном фланге группы армий, таит в себе смертельную угрозу не только ей, но в дальнейшем и Восточному фронту в целом, – пишет фон Манштейн. – Речь идет не только о возможности удержать линию Днепра или какие-нибудь другие важные в экономическом отношении области, а о судьбе всего Восточного фронта. Я добавил, что наступивший теперь кризис является следствием того, что группа армий «Центр» не передала нам те войска, о которых мы просили. Штаб группы армий «Юг» со своей стороны в критической обстановке всегда лояльно выполнял приказы ОКХ о передаче войск другим группам армий. Трудно понять, почему делается исключение для других групп армий. К тому же для этого нет никаких оснований, если группа армий «Центр» вскоре отойдет на новые рубежи. Удерживать же старые позиции вообще нет никакого смысла, если противнику удастся прорыв на фронте 4-й танковой армии. Положение, при котором передача сил от одной группы армий другой, необходимость которой признает и Главное командование, как в данном случае с группой армий «Центр», я считаю совершенно ненормальным. Чего же мы добьемся, если командующие не выполняют больше приказов! Я, во всяком случае, уверен в том, что всегда добьюсь выполнения моих приказов».[233]

Фон Манштейн закончил свой доклад тем, что выразил сомнение, сумеет ли 4-я танковая армия отойти за Днепр. Он заверил Гитлера, что сделает все для того, чтобы эта операция прошла гладко. Но для этого необходимо немедленно начать непрерывную переброску одновременно по четырем имеющимся в распоряжении железным дорогам по одной дивизии из района группы армий «Центр» на северный фланг группы армий «Юг» до тех пор, пока там не будет восстановлено положение. Само собой разумеется, что при этом будет неизбежным отвод группы армий «Центр» на рубеж Днепра. Речь идет о судьбе Восточного фронта, и нет другого выхода, кроме немедленной переброски крупных сил в район Киева. В результате был немедленно издан приказ ОКХ, в соответствии с которым группа армий «Центр», начиная с 17 сентября, должна была по четырем дорогам перебрасывать максимально быстрыми темпами одновременно четыре дивизии группе армий «Юг». Кроме того, ей были обещаны с Западного фронта пехотные подразделения и пополнение для доукомплектования наших дивизий, всего 32 батальона.

Тем временем наступление советских войск продолжалось. К 15 сентября армии Южного и Юго-Западного фронтов вышли на рубеж Лозовая, Чаплино, Гуляй-Поле, Урзуф. Левофланговые соединения Центрального фронта в тот же день освободили Нежин и разорвали фронт противника. Войска Воронежского фронта также рассекли вражеские войска на отдельные изолированные группы, которые частью отходили к киевским переправам, а частью – к переправам у Канева (южнее Киева). В результате были созданы условия для окружения этих групп по частям восточнее Киева.

Фон Манштейн, вернувшись в свой штаб, вечером 15 сентября отдал приказ об отводе всех армий на линию Мелитополь, Днепр (до района выше Киева), Десна.

6-я армия должна была отвести оба своих корпуса, расположенных на южном фланге, на подготовленную позицию между Мелитополем и Днепровской дугой, южнее Запорожья. Ее северный корпус отводился на укрепленный плацдарм у Запорожья, где он переходил в подчинение командующего 1-й танковой армией. 6-я армия передавалась в состав группы армий «А», а ее 17-я армия отводилась из Кубани на Крым.

1-я танковая армия получила задачу переправиться через Днепр у Запорожья и Днепропетровска и принять позиции от Запорожья до района в 30 км восточнее Кременчуга. После переправы днепропетровский плацдарм намечалось оставить, а запорожский плацдарм по категорическому приказу Гитлера требовалось удержать. Правофланговый корпус 8-й армии, также отходивший на Днепропетровск, переходил в подчинение командующего 1-й танковой армией. Этой армии было приказано сосредоточить как можно раньше 40-й танковый корпус (две танковые дивизии, одна моторизованная дивизия и кавалерийская дивизия СС) в районе южнее Днепра для переброски на левый фланг группы армий «Юг». Этот план, однако, был сорван приказом Гитлера об удержании запорожского плацдарма.

8-й армии предписывалось переправиться через Днепр в районе кременчугского и черкасского укрепленных плацдармов. В связи с тем, что армия должна была занять за Днепром позиции до пункта 30 км южнее Киева, ей подчинялся 24-й танковый корпус, отходивший к Днепру в составе 4-й танковой армии через Канев. Этому корпусу предстояло переправиться через Днепр у Канева, а главным силам 4-й танковой армии – у Киева, обеспечив установление связи за Днепром с расположенным севернее правым флангом группы армий «Центр».

Фон Манштейн, стремясь осложнить советским войскам преследование, приказал в зоне 20—30 км перед Днепром разрушить, уничтожить или вывезти в тыл все, что могло помочь им продолжать свое наступление на широком фронте. Одновременно, по специальному приказу экономического штаба Геринга, из района, который оставляли войска группы армий «Юг», были вывезены запасы, хозяйственное имущество и машины, которые могли использоваться для военного производства.

«Это мероприятие, однако, проводилось группой армий только в отношении военных машин, цветных металлов, зерна и технических культур, а также лошадей и скота, – отмечал фон Манштейн. – О «разграблении» этих областей, естественно, не могло быть и речи. В немецкой армии – в противовес остальным – грабеж не допускался. Был установлен строгий контроль, чтобы исключить возможность вывоза какого-либо незаконного груза. Вывезенное нами с заводов, складов, из совхозов и т. п. имущество или запасы, между прочим, представляли собой государственную, а не частную собственность. Так как Советы в отбитых ими у нас областях немедленно мобилизовывали всех годных к службе мужчин до 60 лет в армию и использовали все население без исключения, даже и в районе боев, на работах военного характера, Главное командование германской армии приказало переправить через Днепр и местное население. В действительности эта принудительная мера распространялась, однако, только на военнообязанных, которые были бы немедленно призваны. Но значительная часть населения добровольно последовала за нашими отступающими частями, чтобы уйти от Советов, которых они опасались. Образовались длинные колонны, которые нам позже пришлось увидеть также и в Восточной Германии. Армии оказывали им всяческую помощь. Их не «угоняли», а направляли в районы западнее Днепра, где немецкие штабы заботились об их размещении и снабжении. Бежавшее население имело право взять с собой и лошадей, и скот – все, что только можно было вывезти. Мы предоставляли населению также, поскольку это было возможно, и транспорт».[234]

Все эти меры фон Манштейн объяснял военной необходимостью.

Советские войска начали гонку за отходившими соединениями группы армий «Юг». 20 сентября части 5-й гвардейской и 53-й армий Степного фронта подошли к Полтаве, городу, преграждавшему путь к Днепру. Данные разведки свидетельствовали, что враг готовится упорно обороняться. Гарнизон Полтавы был увеличен вдвое. По правому берегу р. Ворскла заблаговременно были созданы оборонительные позиции, подступы к которым прикрывались различными инженерными сооружениями. Все каменные здания в Полтаве были приспособлены к круговой обороне.

И. С. Конев придавал большое значение захвату Полтавы. 21 сентября он прибыл на командный пункт 5-й гвардейской армии. Вместе с командармом генералом А. С. Жадовым командующий фронтом выехал в 33-й гвардейский стрелковый корпус. На наблюдательном пункте командира 95-й гвардейской стрелковой дивизии генерала Н. С. Никитченко они отработали все детали предстоящего штурма Полтавы. Затем направились в 97-ю гвардейскую стрелковую дивизию, где заслушали решение ее командира полковника И. И. Анциферова.

«Беседуя с командованием соединений, – пишет Жадов, – генерал Конев обращал их внимание в первую очередь на особо тщательную подготовку штурма, организацию и поддержание взаимодействия во всех звеньях… требовал от политработников активной работы по мобилизации личного состава на лучшее выполнение предстоящей боевой задачи».[235]

Поздно вечером на заседании Военного совета 5-й гвардейской армии был уточнен план разгрома противника. Штаб фронта совместно со штабом командующего артиллерией спланировал организацию огневого поражения противника. Большое внимание было уделено вопросам организации тесного взаимодействия всех родов войск.

22 сентября после артиллерийской подготовки при поддержке авиации решительной атакой и обходным маневром Полтава была освобождена. Первыми в город ворвались штурмовые отряды 95-й гвардейской стрелковой дивизия.

Успешно развивалось наступление и на других фронтах. 21 сентября войска Центрального фронта освободили Чернигов, а соединения 3-й гвардейской танковой армии Воронежского фронта вышли к Днепру южнее Киева. На следующий день к Днепру подошли войска 13-й армии Центрального фронта. Они при поддержке авиации и артиллерии с ходу форсировали реку и овладели плацдармами в междуречье Днепра и Припяти. Одновременно передовой отряд 6-го танкового корпуса 3-й гвардейской танковой армии Воронежского фронта захватил плацдарм в районе Великого Букрина. Войска Юго-Западного фронт вышли на рубеж Новомосковск, восточнее Запорожья, а его ударная группировка достигла Днепра. Войска Южного фронта, преследуя противника, заняли рубеж западнее Орехова, р. Молочная, Мелитополь. Однако попытки соединений 5-й ударной и 2-й гвардейской армий с ходу прорвать вражескую оборону успеха не имели.

На этом завершилась Донбасская операция, в ходе которой войска Южного и Юго-Западного фронтов продвинулись на глубину до 300 км, разгромили 13 дивизий противника, создав благоприятные условия для освобождения Северной Таврии, Правобережной Украины и Крыма. Однако Южному фронту не удалось окружить и уничтожить таганрогскую группировку врага. Потери войск Юго-Западного и Южного фронтов составили: безвозвратные – 66 166 человек, санитарные – 207 356 человек; 886 танков и САУ, 814 орудий и минометов, 327 самолетов.[236]

Несмотря на все сложности, отход войск группы армий «Юг» прошел в основном без серьезных осложнений. Соединения 6-й армии сумели быстро отойти на заранее подготовленные позиции севернее Мелитополя и на запорожский плацдарм. Сложнее обстояло дело в полосах 1-й танковой, 4-й танковой и 8-й армий. Для отхода за Днепр они располагали всего пятью переправами. Левый фланг 1-й танковой армии и 8-я армия не могли отходить к реке по прямой. Их пришлось отводить севернее Днепра, почти параллельно к нему, на запад, чтобы выйти к переправам, использование которых могло обеспечить своевременное занятие оборонительных позиций за рекой во всей полосе группы армий «Юг». Труднее всего приходилось 8-й армии, которой приходилось при отходе с боями пробиваться к своей западной переправе у Черкасс. На левом фланге группы армий, где находилась 4-я армия, существовала еще одна опасность, заключавшаяся в том, что в результате развития событий на южном фланге группы армий «Центр» она вообще могла быть отрезана от Киева.

В результате мер, принятых фон Манштейном, войска 8-й армии по всей полосе от Кременчуга до Киева отошли за Днепр. Соединения 4-й танковой армии еще располагались по обе стороны от Киева, но потеряли связь со 2-й армией группы армий «Центр».

«Противнику не удалось сорвать сосредоточение войск у немногих переправ через реку или отрезать их от этих переправ, – пишет фон Манштейн. – Несмотря на его численное превосходство, он не сумел использовать благоприятной обстановки, которую создавало для него стягивание наших войск к переправам, для того чтобы форсировать Днепр крупными силами в стороне от этих переправ и тем самым не допустить создания намеченной оборонительной линии по ту сторону реки. То, что он захватил на нескольких участках плацдармы на противоположном берегу реки, при нехватке сил с нашей стороны нельзя было предотвратить».[237]

Генерал-фельдмаршал фон Манштейн счел своим долгом поблагодарить войска, которые отошли за Днепр. В приказе от 29 сентября он отмечал:

«СОЛДАТЫ ГРУППЫ АРМИЙ «ЮГ»!

После многонедельных тяжелых наступательных и оборонительных боев армии группы армий отведены за Днепр, чтобы здесь на выгодной позиции снова остановить противника.

Противник, которого вы постоянно громили наголову в обороне и контрударах, не смог воспрепятствовать этому движению. Он смог лишь выиграть территорию ценой потерь, во много раз превышающих наши.

В том, что этот отход удался, через немногие переправы были вывезены огромные припасы, а все необходимые для противника военные объекты разрушены, заслуга всех войск, которые, даже в критической обстановке храбро исполняя приказы своих командиров, отражали благодаря боевому умению численно намного превосходящего противника.

Проведение этой особо сложной операции является блестящим свидетельством военного искусства командиров и особенно работы штабов.

Выношу благодарность командованию и войскам за выдающиеся подвиги во время гигантского оборонительного сражения, проведенного этим летом.

То, что врагу, несмотря на его силы, не удалось нам помешать сделать то, что мы хотели, исходя из общей обстановки, является для нас залогом того, что мы выполним и новые задачи».[238]

Войска Степного фронта тем временем готовились к форсированию Днепра. Генерал армии Конев планировал преодолеть реку в полосе шириной 130 км. Вечером 22 сентября он потребовал от командующих армиями продолжать преследование противника.

«Операцию по выходу и форсированию Днепра, – подчеркивал Иван Степанович, – провести со всей настойчивостью и решительностью. Обратить особое внимание на смелое, дерзкое применение подвижных отрядов и захват войсками на плечах противника переправ на реке. Переправочные средства подтянуть и иметь при войсках».[239]

По приказу генерала армии Конева штаб фронта совместно с начальником инженерных войск разработал план маскировочных мероприятий: в светлое время наплавные части мостов убирались в укрытые места, отдельные участки переправ задымлялись; в зоне наблюдения противника имитировался спуск на воду переправочных средств; войска рассредоточивались на большой площади за естественными масками. Проверяя выполнение отданных указаний, командующий фронтом отметил организованную работу штаба 5-й гвардейской армии. По его приказу опыт гвардейцев был обобщен и доведен до остальных войск.

Мероприятия по введению противника в заблуждение дали положительный результат. Так, ложным спуском на воду понтонных средств в восточной части острова Бородаевский (в полосе 7-й гвардейской армии) удалось заставить противника вести артиллерийский огонь по пустому месту в течение нескольких суток, а переправа осуществлялась в другом районе. В 57-й армии все внимание противника было привлечено к трем ложным переправам, имитирующим основной район форсирования. Поверил противник и дезинформации, проводимой штабом 5-й гвардейской армии, о сосредоточении усилий в районе Кременчуга, куда на короткое время выводилась значительная часть армейской и приданной артиллерии.

Одними из первых форсировали Днепр части 25-го гвардейского стрелкового корпуса 7-й гвардейской армии. В ночь на 25 сентября через реку переправился передовой отряд в составе стрелкового батальона, усиленного артиллерийскими дивизионами, танковой ротой и саперными подразделениями. Такие отряды по приказу генерала армии Конева создавались во всех дивизиях первого эшелона. Вслед за передовым отрядом при поддержке орудий сопровождения и огня артиллерии с левого берега Днепра на плацдарм вступил полк первого эшелона 72-й гвардейской стрелковой дивизии. Преодолев ожесточенное сопротивление противника, советские воины к исходу дня расширили плацдарм до полутора километров по фронту и до двух километров в глубину.

«Сначала форсирование шло успешно, – вспоминал Конев. – Но на второй день рано утром позвонил генерал М. С. Шумилов и доложил, что войска несут большие потери, не выдерживают вражеского натиска. Примерно через сорок минут на самолете По-2 я подлетел к его наблюдательному пункту. С правого берега нас обстреляла неприятельская зенитная артиллерия. Самолет приземлился на обратном скате небольшой высоты у берега Днепра. Встретили меня командарм, член Военного совета армии З. Т. Сердюк, командиры авиационных корпусов: 1-го штурмового – генерал В. Г. Рязанов и 4-го истребительного – генерал И. Д. Подгорный. Обстановка действительно была грозная. В воздухе непрерывно висели неприятельские «Хейнкели» и волнами, совершенно свободно бомбили плацдарм и переправы. На плацдарме артиллерийско-минометная канонада, танковая стрельба, снаряды рвались и на земле, и на воде. Положение переправившихся войск М. С. Шумилова было очень тяжелым. Нужно было срочно принимать меры по сохранению плацдарма и в первую очередь прикрыть войска с воздуха…»[240]

Генерал армии Конев приказал командиру 4-го истребительного авиационного корпуса обеспечить непрерывное патрулирование над плацдармом, перехватывать и уничтожать вражеские бомбардировщики в воздухе. Командиру 1-го штурмового авиационного корпуса предписывалось массированными ударами уничтожать вражеские танки, которые непрерывно атаковали части 7-й гвардейской армии на плацдарме. Командарму генералу Шумилову была поставлена задача ориентировать командиров корпусов и дивизий, ведущих бой на плацдарме, о принятых мерах по отражению наземных и воздушных атак противника. Командующий Степным фронтом, учитывая исключительно важное значение захвата переправ у Кременчуга, выдвинул на это направление 5-ю гвардейскую и 53-ю армии.

К 28 сентября соединения 5-й гвардейской и 53-й армий подошли к Кременчугу. Враг оказывал упорное сопротивление. Завязались напряженные и упорные бои. Атаки и штурм Кременчуга велись со всех сторон одновременно, рассекая вражеские плацдармы и уничтожая противника по частям. За два дня боев – 28 и 29 сентября – войска 5-й и 53-й армий полностью очистили город от врага. Авиация 5-й воздушной армии под командованием генерала С. К. Горюнова во время отхода противника наносила удары по колоннам врага и его переправам. В результате был сорван замысел фон Манштейна контрударами восстановить положение.

«Захват важного плацдарма у Кременчуга, юго-западнее Полтавы, стал возможен, – подчеркивал английский историк Лиддел Гарт, – благодаря решению Конева не сосредоточивать усилия на одном направлении, а форсировать реку в нескольких местах… Внезапность этого преднамеренного рассредоточения усилий возросла благодаря тому, что форсирование осуществлялось под прикрытием тумана».[241]

После захвата плацдармов на правом берегу Днепра появилась реальная возможность для быстрейшего овладения Киевом. В первом часу ночи 28 сентября маршалу Жукову и командующему Воронежским фронтом генералу Ватутину была направлена директива Ставки ВГК, которая требовала:

«…Прочно закрепив за собой плацдармы на правом берегу р. Днепр, нанести удар в общем направлении на Кагарлык, Фастов, Брусилов и во взаимодействии с левым крылом Центрального фронта разгромить киевскую группировку противника и овладеть городом Киев. Не позднее 7 октября выйти на фронт Ставище, Брусилов, Фастов, Белая Церковь. К 10 октября, не прекращая дальнейшего хода операции, принять от Центрального фронта 13-ю и 60-ю армии и установить с ними к этому времени надежную связь».[242]

Командующему Центральным фронтом была поставлена задача:

Данный текст является ознакомительным фрагментом.