IV

В одно погожее октябрьское утро бабы, вставшие доить коров, услыхали отдаленные пушечные выстрелы. Деревня встревожилась: война снова приближалась.

Черепковский усилил дозоры и уже не решался уходить с партизанами дальше деревенской околицы. Старики и малые дети опять потащились в надоевшие темные лесные землянки. По ночам небо рдело заревами далеких пожаров – становилось еще тревожнее.

По деревням – от дозора к дозору – понеслась радостная весть: француз оставил Москву и с боями уходит восвояси. И в бессильной злобе жжет на пути все поселения, которые не успел сжечь прежде.

– Холодно у нас. Потянулись, как журавли к теплому краю!

– Да, мы их неплохо подморозили!

– Пришло и на них, окаянных, невзгодье! – ликовали крестьяне.

Затем выстрелы снова утихли. Французы не показывались.

А однажды под вечер в деревню с неожиданной стороны – с севера – въехало с полсотни верховых. Увидав конных, крестьяне сначала встревожились, но Левон сразу признал: свои, донцы-молодцы!

Казаков встретили как родных. Станичники рассказали: «франц» улепетывает домой. Кутузов идет сбоку, а атаман Платов и генерал Милорадович гонят француза перед собой по старой Смоленской дороге.

В избе у старосты поместился сотник. Увидев Черепковского и Табакова, он спросил:

– А вы кто такие?

– Солдаты Виленского пехотного полка, ваше благородие. Взяты в плен под Бородином. Бежали из плена и партизаним! – четко ответил Черепковский.

– Они у нас всеми партизанами командуют, – сказал староста.

– Добро, добро! Помогайте нам, – похвалил сотник, подкручивая усы.

– Дозвольте, ваше благородие, узнать, а далеко ли наша двадцать седьмая дивизия? – спросил Табаков.

– Еще далече! Еще партизаньте! Успеете нагнать!

– А ежели мы пойдем навстречу!

– Теперь на каждом шагу полно французишек. Наши донцы еще, чего-доброго, не разберутся да возьмут вас в дротики! – рассмеялся сотник. – Лучше обождите, пока вся их орда пройдет по дороге!

К утру казаки тронулись дальше.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.