Побудка в Гродно
Побудка в Гродно
Если бы на территорию СССР вторглись бы только «профессиональные армии» в лице танковых групп, то с ними Красная армия еще бы справилась. Однако помимо моторизованных корпусов границу пересекла вязкая масса немецкой пехоты полевых армий. Они начали «поход на Восток» в одно время с танковыми группами — в 3.15 Берлинского времени 22 июня.
К полосе наступления 3-й танковой группы непосредственно примыкала полоса VIII армейского корпуса немецкой 9-й армии. Этот нацеленный на город Гродно корпус с самого начала обладал одним важным преимуществом. В отличие от своего соседа, XX корпуса, он большей частью располагался в выступе границы на южном берегу Августовского канала. Такой же выигрышный билетик вытянула левофланговая 256-я пехотная дивизия XX корпуса. Трем немецким дивизиям не требовалось форсировать канал под огнем и тратить время на постройку моста (мы уже знаем, чем это чревато на примере группы Гудериана). При этом до Гродно было буквально рукой подать. В отчете штаба VIII корпуса, написанном по итогам боев, было сказано: «Дальнобойный настильный огонь корпусной артиллерии произвел успешную побудку в гродненских казармах»[71]. Мощный артиллерийский кулак вообще был важным преимуществом VIII корпуса: ему были приданы 14 дивизионов тяжелой и сверхтяжелой артиллерии, а также полк реактивных минометов. В их число входили: дивизион 150-мм пушек[72], четыре дивизиона 210-мм гаубиц, дивизион 240-мм орудий и два дивизиона 305-мм орудий. VIII и соседний XX корпуса были единственными соединениями на Восточном фронте на 22 июня 1941 г., располагавшими 12-дюймовой (305-мм) артиллерией.
В то время как дальнобойные орудия устраивали «побудку» в гродненских казармах, 240-мм и 305-мм снаряды обрушились на приграничные укрепления. Благодаря ужасающей силе огня пограничные укрепления были быстро преодолены, и уже в 5.15 8-я пехотная дивизия доложила об их прорыве. На пути VIII корпуса остались л ишь отдельные очаги сопротивления в ДОТах Гродненского укрепрайона.
Командир 28-й пехотной дивизии VIII корпуса в донесении о боях в районе Сопоцкина писал: «На участке укреплений от Сопоцкино и севернее… речь идет прежде всего о противнике, который твердо решил держаться любой ценой и выполнил это. Наступление по действующим в настоящее время основным принципам не давало здесь успеха… Только с помощью мощных подрывных средств можно было уничтожить один ДОТ за другим… Для захвата многочисленных сооружений средств дивизии было недостаточно». Советская тактика обороны в отчете описывалась следующим образом: «Гарнизоны укрывались при атаке в нижние этажи. Там их невозможно было захватить… Как только штурмовые группы откатывались, противник снова оживал и занимал амбразуры, насколько они были еще невредимы». Сопротивление отдельных ДОТов здесь продолжалось несколько дней, когда линия фронта далеко откатилась от границы.
Наступавшая справа от VIII корпуса 256-я дивизия также столкнулась с упорно обороняемыми ДОТами Гродненского УРа. В журнале боевых действий дивизии отмечалось: «В полосе 476-го пп, который наступает справа от 481-го пп через Красне и Липск, также дела сначала идут хорошо, однако в районе Красне полк оказывается втянут в серьезные бои за ДОТы, а в районе Липска сталкивается с мощным сопротивлением врага»[73]. Однако пока одни батальоны ввязывались в бои за ДОТы, другие успешно преодолевали укрепления, и в результате соединение в целом успешно продвигалось вперед.
Под градом ударов целостность советской обороны на гродненском направлении была нарушена. Две дивизии из VIII корпуса и одна из XX корпуса прорвались к шоссе Августов — Гродно и быстро продвигались на Гродно. Еще одна дивизия VIII корпуса наступала к Неману. Занимавшая оборону на широком фронте 56-я стрелковая дивизия 3-й армии не могла сдержать удара массы немецкой пехоты, поддержанной мощным артиллерийским кулаком. Сила артиллерии врага, надо сказать, была отмечена советской стороной. В очередном докладе 3-й армии в штаб Западного фронта звучали такие слова: «Противник применяет массовый артогонь во взаимодействии с авиацией».
Развал обороны 56-й стрелковой дивизии под нажимом противника заставил В.И. Кузнецова принимать срочные меры по восстановлению целостности фронта обороны армии. Единственным подвижным резервом в его руках был 11-й механизированный корпус генерал-майора Д.К. Мостовенко. В первый день войны, с момента налета немецких самолетов на Волковыск в 4.00, связи со штабом 3-й армии и штабом округа не было, и части корпуса выступили самостоятельно в район Гродно согласно плану прикрытия. Это выдвижение вполне соответствовало идее командования по использованию мехкорпуса для подпирания фронта стрелковых частей. Подпорка, впрочем, была не лучшего качества. Как писал позднее Мостовенко, ввиду нехватки матчасти и вооружения, в поход было взято примерно 50% личного состава соединений. Остальные были отправлены в тыл.
Из трех соединений 11-го мехкорпуса реально могли участвовать в бою 22 июня только два: 29-я и 33-я танковые дивизии. Из-за отсутствия автотранспорта 204-я моторизованная дивизия смогла выдвинуть к Гродно из места постоянной дислокации в Волковыске только штаб и один батальон мотопехоты. Нехватка автомашин сказалась также на действиях танковых дивизий Мостовенко. Передвигавшаяся пешком пехота отставала от танков. Тем не менее две советские танковые дивизии пошли в атаку с задачей «уничтожить наступающего противника». Впрочем, «две дивизии» — это громко сказано. Правильнее их будет назвать «боевыми группами» или «отрядами» двух дивизий.
В первый день боев под Гродно решилась судьба всех трех танков КВ, имевшихся в корпусе Мостовенко. Один опрокинулся и затонул в болоте. Второй был обездвижен попаданиями в ходовую часть. Это, скорее всего, был первый танк КВ, с которым немцы столкнулись в боях. Как ни странно, донесений об этом столкновении с новой советской бронетехникой не последовало. По крайней мере таковые пока не обнаруживаются. Третий КВ 11-го мехкорпуса был неисправен и остался в мастерских, позднее его взорвали при отходе. Если под Алитусом состоялось первое танковое сражение Великой Отечественной войны, то под Гродно вкус встречи станками Т-34 ощутила немецкая пехота. Они произвели впечатление на противника. По словам Мостовенко, «танки противника, пытавшиеся атаковать наши танки, были подбиты, а оставшиеся держались за обороняющейся пехотой». Речь, очевидно, идет о батальоне «Штурмгешюцев», поддерживавшем наступление VIII корпуса.
Впрочем, и без «Штурмгешюцев» у пехотинцев были средства для борьбы с советскими танками, в том числе Т-34. Всего, по немецким данным, за 22 июня в боях на подступах к Гродно было уничтожено 180 советских танков, из них только 8-я пехотная дивизия отчиталась о 80 единицах. Позднее заявка последней была откорректирована в сторону увеличения — до 115 танков. Атакам советских танков также подверглись передовые части 256-й пехотной дивизии, продвинувшейся до Нового Двора. Немцы отчитались о 8 танках, подбитых ими на позициях в Новом Дворе. Если принять немецкую заявку как базовую, речь идет о выбивании как минимум половины машин из 384 танков 11-го мехкорпуса.
Что интересно, впоследствии обе стороны расценили свои действия как в той или иной мере успешные. Мостовенко в своем отчете написал: «Пр-к, атакованный танковыми дивизиями, приостановил наступление и перешел к обороне, используя населенные пункты и реки»[74]. В свою очередь, в отчете VIII корпуса о советских танковых атаках было сказано следующее: «Они пытались смять наступающий клин VIII корпуса, вводя все новые и новые атакующие эшелоны (всего более 500 танков в 13–14 эшелонах). После потери более 120 танков атаки были прекращены»[75].
В данном случае истина лежит посередине. Контрударом 11-го мехкорпуса 3-й армии удалось избежать немедленного прорыва немцев к Гродно вдоль шоссе. В журнале боевых действий 8-й дивизии немцев об этом сказано прямо и недвусмысленно: «Продвижение остановлено, командир 84-го пп вынужден отказаться от намерения взять Гродно быстрым ударом». О характере сопротивления советских войск в вечернем донесении отдела 1с (разведка) 9-й армии 23 июня прозвучали такие слова: «Русские сражаются до последнего, предпочитают плену смерть (приказ политкомиссаров). Большие потери личного состава, мало пленных»[76].
Однако всего две советские танковые дивизии не могли полностью ликвидировать возникший утром 22 июня кризис. Севернее Гродно, по северному берегу Августовского канала, к Неману вышла 161-я пехотная дивизия VIII корпуса. Уже в полдень через реку был переправлен один полк, а к вечеру — построен мост. Угроза обхода Гродно с севера была воспринята очень серьезно. Позднее комфронта Павлов на допросе рассказывал о состоявшемся вечером 22 июня разговоре с командующим 3-й армией. Павлов вспоминал: «На мой вопрос, каково положение на его правом фланге, Кузнецов ответил, что там положение, по его мнению, катастрофическое, так как разрозненные части в районе Козе (севернее Гродно) с трудом сдерживают натиск противника, а стрелковый полк, находящийся между Козе и Друскеники, был смят ударом с тыла очень крупных механизированных частей, но что он сейчас собирает все, что у него есть под рукой, и бросает в район Козе»[77].
«Козе» (Hoza) — это городок к северу от Гродно на шоссе на Друскенинкай. «Крупные механизированные части» — это, скорее всего, левофланговые подразделения LVII корпуса 3-й танковой группы. Тревогу Кузнецова можно понять, это был обход фланга его армии механизированными соединениями противника. Поэтому он прямо сказал Павлову, что «нам придется оставить Гродно». Город Гродно сам по себе был достаточно сильной позицией. Путь наступающему на город с запада противнику преграждала огибающая город река Неман.
Немецкий исследователь белостокского «котла» Хейдорн пишет:
«Еще рано утром 23 июня в 8-й пд считали, что предстоит кровопролитное форсирование Немана и взятие Гродно с боем. Последние дополнения были внесены в приказ о наступлении в 07.15. Тем больше были удивление и облегчение, когда разведывательный батальон 8-й пд доложил, что ему удалось в 08.50 занять мост южнее Гродно. Берег Немана и Гродно были очищены противником.
В течение утренних часов дивизия переправлялась через Неман по мосту южнее Гродно. В то время как 84-й пп остался для прикрытия фланга дивизии южнее Гродно и в самом городе, основная часть дивизии, имея в авангарде разведбатальон, начала движение севернее Немана в направлении на юго-восток, на Скидель, причем разведывательный батальон 8-й пд столкнулся с сильным сопротивлением врага лишь в 19.00 на берегу Котры (24 км юго-восточнее Гродно, 4 км западнее Скиделя)»[78].
Командующий фронтом Павлов в своем приказе, отправленном в 3-ю армию вскоре после полуночи 22 июня, четко и недвусмысленно поставил задачу: «Вам надлежит всеми мерами прочно удержать Гродно»[79].
Одним словом, решение Кузнецова оставить Гродно было, по меньшей мере, спорным, хотя и объяснимым. Оно существенно ухудшило условия, в которых 3-й армии пришлось сражаться в последующие дни. Кроме того, в Гродно были сосредоточены запасы боеприпасов, которые пришлось частью раздать войскам, а частью все же взорвать. В итоге уже 24 июня Кузнецов докладывал в штаб фронта: «В частях создалось чрезвычайно тяжелое положение с боеприпасами». В свою очередь, в вечернем донесении отдела 1c (разведка) 9-й армии прозвучали такие слова: «В Гродно захвачены большие трофеи оружия, боеприпасов и продовольствия»[80].
Данный текст является ознакомительным фрагментом.