Эпилог

Эпилог

– Не пойму, почему ты не хочешь воспользоваться случаем и начать новую жизнь? – глядя на Балуна, удивился Никита.

Виновник их приключений сидел на скамейке, прижимая к себе Катю. Тихо шумели листвой деревья. От блиндажа тянуло дымком и разогретой тушенкой.

– Пойми ты, я Балушин, а не Чернявщук!

– Приедем в Россию, получишь статус беженца, потом оформишь гражданство, – стал объяснять процесс легализации Никита. – Найдешь работу, обживешься и подашь заявление об изменении фамилии и имени на свою.

– Разве так можно? – недоверчиво спросил Балун.

– Можно, – прильнула к его плечу Катя. – У меня подруга имя поменяла…

– Все равно, – покачал он головой. – Не по-людски это. У этого Чернявщука наверняка родители есть, которые его теперь до конца жизни искать будут.

– Ты жалеешь родителей карателя? – зашел Никита с другой стороны.

– С чего ты взял, что он каратель? – разозлился Балун.

– Ты сам рассказывал, что у него была станция и карта.

– Он не каратель, – вспомнив, как Чернявщук тащил его к воронке, покачал головой Балун. – Спас меня.

– Он это делал не из добрых побуждений, – убежденный в своей правоте, стоял на своем Никита. – Просто принял тебя за местного жителя. Зная, что после артобстрела будут искать корректировщика, подстраховался…

– Уверен? – о чем-то сосредоточенно размышляя, спросил Балун.

– Распространенная уловка, – дожимал его Никита. – Конечно, в такой ситуации ему было бы удобнее оказать помощь ополченцу, но таковых рядом не оказалось.

– Раз он диверсант, почему тогда не сделал паспорт жителя Донецкой области? – прищурился Балун.

– И это объяснимо, – кивнул Никита. – Территория республик небольшая, мало того, что на каждом углу можешь встретить знакомого, так ведь еще и легко проверить. А кто поедет в Винницу или откуда он там?

– Из Житомира, – уточнил Балун.

– Он менял позицию для переноса огня, – продолжал развивать свою мысль Никита. – Обычно они держат карты и станцию в тайнике и выходят к нему после уточнения целей на местности.

– Я не военный, но станция у него маленькая, – упорствовал Балун. – Это скорее человек из ополчения, который собирал сведения о разрушениях.

– Вот заладил, – повеселел Никита. – Просто связь обеспечивалась через ретранслятор. Возможно, у него просто был сообщник, который сидел на половине пути между ним и артиллерийской батареей и суфлировал все, что он говорит.

– Неужели ты снова хочешь в лагерь? – не выдержала Рита. – Пожалей мою сестру. Она из-за тебя чуть не погибла.

– В лагерь я не хочу, – покачал головой Балун.

– Тогда я тебя не понимаю, – развела она руками.

– Останусь воевать на стороне ополчения, – ошарашил Балун.

– Похвальное решение, но не в твоей ситуации, – расстроился упорству Балуна Никита. – Как ни крути, ты – уголовник. Они принципиально тебя не возьмут.

– А если возьмут и убьют, то наш ребенок останется сиротой, – неожиданно сказала Катя.

– Что? – встрепенулся Балун. – Ты не обманываешь?

Позади Никиты раздался звук шагов. Он обернулся.

– Что решили? – обвел всех взглядом Кемеж.

– В Россию едем, – за всех ответил Балун и прижал к себе Катю.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.