Окружение Будапешта

Окружение Будапешта

К середине декабря 1944 года 2-й Украинский и 3-й Украинский фронты заняли новые области Венгрии. Действующая на правом фланге 2-го Украинского фронта 40-я армия в период между 12 и 18 декабря вышла к довоенной (до оккупации венграми юга Словакии) венгеро-чехословацкой границе, а в нескольких местах даже перешла через нее. Главные силы возглавляемого Малиновским 2-го Украинского фронта – три общевойсковые армии, одна танковая армия и в качестве резерва одна кавалерийская армия (конно-механизированная группа. – Ред.) – после нескольких дней насыщенных боев вышли на рубеж восточнее Озда, северных склонов низкогорного массива Матра и южного берега реки Ипель в районе города Балашшадьярмат. Подчиненная до этого момента 2-му Украинскому фронту 46-я армия была распоряжением Ставки Верховного Главнокомандования с 12 декабря передана 3-му Украинскому фронту маршала Толбухина.

Центры боев в эти предрождественские недели находились как севернее Будапешта, на Ипеле в районе города Шаги, так и южнее венгерской столицы, в Придунайской области. Обе кризисные точки создавали значительные трудности для командующего группой армий «Юг». Город Шаги представлял собой ключевой пункт для выхода на Верхневенгерскую (Южно-Словацкую. – Ред.) низменность. Если бы русским удалось овладеть тесниной Ипеля, они бы могли прорваться в направлении на Братиславу, а этим открывался и свободный путь на Вену. Однако Малиновский не смог правильно оценить представившуюся ему возможность: он был так заворожен взятием Будапешта, что не обращал внимания на все остальные стратегические преимущества. 5 декабря он приказал 7-й гвардейской армии наступать в направлении на Шаги, направил для ее поддержки хорошо отдохнувшую 6-ю гвардейскую танковую армию и привел в боевую готовность кавалерийские дивизии КМГ генерал-полковника Плиева – но все же это наступление должно было завершиться полным окружением Пештского плацдарма, но не прорывом на Верхневенгерскую (Южно-Словацкую) низменность.

Понимая всю критичность ситуации, генерал-полковник Фриснер лично прибыл на самый угрожаемый участок фронта под Шаги. Здесь, на месте, он совместно с генералом Вёлером и генералом-танкистом Клееманом попытался организовать действенное сопротивление наступающим. Несмотря на ожесточенное сопротивление сильно потрепанных в боях сил германского IV танкового корпуса, русские все же смогли менее чем за неделю овладеть 40 поселками и городками, в том числе городами Вац на Дунае и Балашшадьярматом. При этом солдаты испытанных частей Дирлевангера[55], в которых можно было найти всех – от разжалованных эсэсовцев до коммунистов и штрафников, – группами перебегали к русским. Во время одной из инспекционных поездок даже генерал Фриснер вместе со своим штабом чуть было не попал в руки русских. Когда наконец русских на Ипеле удалось приостановить, другой кризисный участок группы армий уже давно выказывал опасность обратиться катастрофой: фронт в Придунайской области.

Здесь с 4 декабря положение складывалось следующим образом: поскольку группа армий «Юг» не располагала никакими резервами, армейская группа «Фреттер-Пико» не смогла создать вместе с ней сплошной фронт против 4-й гвардейской армии. Состоявшие преимущественно из стрелковых дивизий войска генерала армии Г.Ф. Захарова могли продвигаться практически без сопротивления до тех пор, пока не натыкались на отдельные германские или венгерские боевые группы, которые, по большей части не имея никакой связи с соседними частями, пытались сдержать наступление передовых советских частей. Однако все их усилия оставались тщетными: 4-я гвардейская армия даже ускорила свое продвижение на перешейке между озерами Балатон и Веленце (Веленцеи-То), намереваясь, по всей видимости, с ходу преодолеть сооруженные там в середине ноября германские полевые укрепления. Для достижения этой цели, следствием чего могла стать блокада венгерской столицы с запада, 4-я гвардейская армия в течение первой недели декабря была пополнена свежими силами – кавалерийским казачьим корпусом из 57-й армии и дивизиями 46-й армии, которые 1 декабря в районе селений Мадоча и Харта и 4 декабря в районе поселка Эрчи переправились с восточного на западный берег Дуная. Поскольку немцы целиком и полностью были заняты ведением оборонительного сражения в предполье на перешейке между озерами, 46-я армия не только смогла – с относительно незначительными потерями – форсировать реку у селения Эрчи, примерно в 30 километрах южнее Будапешта, но и за несколько дней занять в При-дунайской области плацдарм, имевший 11 километров по фронту и 7 километров в глубину. Спешно переброшенная сюда 271-я ополченческая (народно-гренадерская) пехотная дивизия не могла отбросить русских обратно за реку, поскольку у Малиновского были намерения ударом с этого плацдарма прорваться к городку Бичке.

В такой ситуации вряд ли можно было говорить о каком-либо оперативном руководстве оборонительным сражением с немецкой стороны. Фриснеру только и удалось, что отвести с участка фронта под Будапештом 1-ю танковую дивизию и вместе с только что сформированной ОКХ 8-й танковой дивизией ввести их в бой под Секешфехерваром, хотя этих сил все равно было недостаточно для достижения ощутимого успеха. Поэтому 23-я танковая дивизия, 271-я народно-гренадерская дивизия, венгерские 20-я и 23-я пехотные дивизии и другие разрозненные соединения германо-венгерских войск были отведены перед лицом численно намного превосходящего противника в единственной надежде остановить этими силами врага на линии «Маргарита».

Линия укреплений «Маргарита», возведенная на рубеже озеро Балатон – Секешфехервар – озеро Веленце (Веленцеи-То) – Будапешт, образовывала ядро германской обороны западнее Дуная. Привести ее в готовность для обороны было делом нескольких часов. Однако в этот критический момент времени линия не была еще полностью готова. Частично залитые водой полевые укрепления не представляли собой серьезного препятствия, отсутствовали минные поля, укрепления не были заняты свежими войсками, в них не было установлено тяжелое вооружение. Но в удержании этой линии – которая, несмотря на проливные дожди, спешно днем и ночью достраивалась саперными частями и гражданским населением – был единственный шанс стабилизировать фронт на этом важном рубеже и успешно обороняться, используя особенности местности.

Все усилия Фриснера закончить строительные работы быстрее или усилить позиции подтянутыми войсками окончились ничем. Вместо затребованных им двух германских пехотных дивизий Гитлер предложил командующему группой армий использовать в обороне линии «Маргарита» единственное остававшееся у него в резерве соединение – 153-ю полевую учебную дивизию. Фриснер вспоминал: «Не говоря уже о том, что процесс обучения в этой дивизии не был завершен, я всегда считал, что учебные части и военные школы не должны использоваться в боях, и характеризовал Гитлеру их использование как преступление. Гитлер цинично ответил мне: «В таком случае я уже давно преступник». Это его замечание, брошенное вскользь, тогда меня глубоко потрясло». Однако эта точка зрения ничуть не помешала Фриснеру задействовать в сражении полевую учебную дивизию, как не был он щепетилен и в отношении того, чтобы послать в бой курсантов венгерских военных училищ и выпускников военных академий, когда, по его мнению, этого требовала сложившаяся обстановка.

Утром 8 декабря отступающие германо-венгерские части добрались до укреплений линии «Маргарита» и изготовились к обороне в следующем порядке: на правом фланге от Балатона до озера Веленце (Веленцеи-То) заняли позицию войска под командованием LVTI танкового корпуса в составе 1-й и 23-й танковых дивизий, усиленные 153-й полевой учебной дивизией и отдельным пулеметным батальоном Лаузица; на левом фланге от озера Веленце (Веленцеи-То) через Мартонвашар до окрестностей Будафока (пригорода Будапешта, сейчас в черте города) позиции занимал LXXII армейский корпус с 271-й народно-гренадерской дивизией и потрепанными в боях, отбившимися от своих соединений, разрозненными частями, в том числе 2-м и 3-м полками венгерской 1-й кавалерийской дивизии и боевой группой Кессеё; в районе Вертешачи в качестве армейского резерва располагалась 8-я танковая дивизия.

Генерал артиллерии Фреттер-Пико, расположивший свой КП на полигоне Хаймашкер, получил приказ всеми имеющимися в его распоряжении силами предотвратить прорыв русских войск между озером Балатон и Дунаем и не допустить окружения Будапешта.

Занявшим оборону войскам оставалось лишь совсем немного времени, чтобы подготовить линию укреплений «Маргарита» до подхода русских сил. Между 9 и 14 декабря стрелковые подразделения 4-й гвардейской армии сделали несколько попыток пробиться в глубину линии; на отдельных ее участках им даже удалось при этом выбить из укреплений германские части. В это время восточнее венгерской столицы кольцо русского окружения стягивалось все туже – здесь, в районе Эрчи к югу от Будапешта, 10 декабря войска 46-й армии соединились с частями 4-й гвардейской армии. Этим войска Малиновского и Толбухина установили за Дунаем единый русский фронт.

Невзирая на в высшей степени критическую ситуацию в Венгрии, особенно на положение между Балатоном и Будапештом, начальник Генерального штаба сухопутных сил генерал-полковник Гудериан отказал в отправке второй свежей танковой дивизии, которая вместе с тремя уже находящимися в пути батальонами «Пантер»[56] должна была принять участие в едином контрударе. Прибытие этих подразделений ожидалось только в середине декабря, как раз к тому моменту, который приказом Гитлера уже давно был определен как время запланированного удара против 4-й гвардейской армии. Однако продвижение 7-й гвардейской армии и 6-й гвардейской танковой армии сдвинуло основную тяжесть сражений на захваченный в момент отступления правый фланг армейской группы «Фреттер-Пико» (севернее Будапешта).

Новые силы – три батальона «Пантер» по 60 танков Т-V в каждом, а также 3-я и 6-я танковые дивизии – были по указанию главного командования сухопутных сил переброшены в район Секешфехервара. На месте они могли решить, действовать ли им в южном направлении против 3-го Украинского фронта, наступающего на Будапешт вдоль Дуная, или, в случае прорыва русских через Ипель на севере, против 2-го Украинского фронта.

Гитлер не мог из своей ставки, расположенной в нескольких тысячах километров (преувеличение автора – в 750 км по прямой. – Ред.) на Восточном фронте, принять решение о действиях сосредоточенных в Венгрии германских танковых дивизий. В общем виде операция «Шпетлезе»[57] – ей было присвоено такое условное наименование – должна была быть направлена против 4-й гвардейской армии. Удар германских сил, поддержанный 400 танками, из района между озерами Балатон и Веленце (Веленцеи-То) должен был врезаться в группировку русских с юго-восточного направления и вынудить их к отступлению. Из-за непроходимой местности – несколько недель непрерывно шли дожди – генерал-полковник Фриснер считал танковую операцию такого крупного масштаба нецелесообразной. Тщетно настаивал Гитлер на скорейшем проведении операции «Шпетлезе». Из Венгрии он получил на это ответ, что «было бы безответственно немедленно бросить в бой собранные танковые силы в подобную распутицу – сначала следует дождаться стабилизации фронта, чтобы затем иметь возможность действовать вне зависимости от состояния грунта».

Морозы все никак не устанавливались. Однако до 19 декабря положение западнее и севернее Дуная существенно изменилось. Резерв группы армий, 8-я танковая дивизия вынужденно была переброшена для пресечения опасно развивающегося прорыва русских под городом Шаги в полосе действий германской 8-й армии. Ее удар, однако, своей цели не достиг. В составе этой дивизии просто не было пехоты, без которой невозможно осуществление любой успешной операции. Поскольку ни с какого участка фронта, который обороняла группа армий, нельзя было снять пехотные части, а главное командование сухопутных сил не имело в своем распоряжении никаких свободных частей, генерал-полковник Гудериан принял неординарное решение, которое вызвало в штабе группы армий «Юг» едва скрываемое ошеломление. 19 декабря он отдал приказ перебросить 3-ю и 6-ю танковые дивизии – без танков – через город Комаром (Комарно) (на правом берегу Дуная венгерский Комаром, на левом словацкий Комарно. – Ред.) в район восточнее реки Грон, чтобы совместно с 8-й танковой дивизией участвовать в наступлении. «Расписание» этого предприятия, проводить в жизнь которое было уполномочено командование германского LVTI танкового корпуса (Кирхнер), выглядело следующим образом: массированное наступление всех соединений частей, оттеснение русских за низкогорный массив Бёржёнь, восстановление соединения с восточным флангом германской 8-й армии, находящейся под городом Балашшадьярмат, а затем возвращение в Придунайскую область, чтобы там изготовиться к новым сражениям.

Но при реализации этого плана все пошло совсем наоборот! Уже разделение танков и пехоты одной танковой дивизии шло против всех основополагающих законов применения танковых соединений и имело своими последствиями ослабление двух важнейших фронтовых участков группы армий «Юг». После отхода мотопехотного полка на пространстве под Секешфехерваром оставшиеся танковые батальоны и подразделения штурмовых орудий дивизии остались без прикрытия, тогда как, с другой стороны, мотопехотинцы без сопровождения танков на поле боя несли тяжелые потери. Вынужденные необходимостью действия Гудериана, который пытался явно недостаточными силами исправить ситуацию одновременно как в сражениях на севере, так и обеспечить оборону на юге, вокруг венгерской столицы, привели к тому, что имевшиеся у группы армий «Юг» силы оказались распыленными.

Последствия не заставили себя долго ждать. В то время как мотопехотинцы вместе с венгерской элитной дивизией «Святой Иштван» еще только двигались к своему новому участку фронта, русские перешли в мощное наступление, которое преследовало цель, не обращая внимания на погоду и на ожидаемые потери, проникнуть в Будапешт. Падение города стало бы после этого вопросом нескольких дней.

Приказ к началу этого наступления поступил лично от Сталина, который никак не мог понять, почему его победоносной армии до сих пор никак не удается на второстепенном театре военных действий, в Венгрии, достичь давно запланированной цели. Подготовка Красной армии к наступлению заняла почти десять суток. Для обеспечения дезинформационного прикрытия предстоящего наступления маршал Малиновский на северном участке своего участка фронта вблизи города Кошице 16 декабря собрал фронтовых, в том числе американских, корреспондентов по случаю только что произошедшего взятия города Шарош-патак. Отвечая на многочисленные вопросы журналистов, маршал заявил, что все фронтовые корреспонденции, в которых предрекается скорое овладение Будапештом и «ураганное развитие» наступления на Кошице и Братиславу, не соответствуют действительности. При этом он сослался как на чрезвычайные трудности с транспортом и снабжением, которые приходится переносить его войскам, так как железнодорожные линии и шоссе не только в Восточной Венгрии, но и в России заснежены.

Делая это заявление в Шарошпатаке, Малиновский уже получил директиву Ставки Верховного Главнокомандования от 12 декабря 1944 года, которая приказывала ему «совместными действиями 2-го и 3-го Украинских фронтов окружить будапештскую группировку противника и одновременным ударом обоих фронтов уничтожить ее». Московский план ставил Малиновскому задачу произвести удар из района Шаги в направлении на Солдины (Сводин), выйти на левый (северный) берег Дуная напротив Эстергома и отрезать отход будапештской группировки германо-венгерских войск на север. Одновременно с этим его фронт должен был частью сил наступать на Будапешт фронтально с востока и овладеть городом. 3-му Украинскому фронту Толбухина была поставлена задача ударом из района озера Веленце на север, в направлении на Бичке, выйти на правый (южный) берег Дуная на участке Эстертом – Несмей и отрезать противнику отход на запад. Отсюда часть сил фронта должна была нанести удар от Бичке на Будапешт и совместно со 2-м Украинским фронтом взять столицу. Линией разграничения между районами действия двух фронтов был установлен Дунай.

Основным ответственным за операцию был назначен 3-й Украинский фронт. Толбухин поставил 46-й армии задачу прорвать линию укреплений «Маргарита» на 10-километровом участке фронта между Барачкой и Каполь-нашнеком силами двух стрелковых корпусов и затем вести наступление основными силами на Бичке. Прорыв затем должен был быть расширен в глубину и на флангах, чтобы вслед за этим совместно со 2-м Украинским фронтом окружить будапештскую группировку противника и уничтожить ее. Из 4-й гвардейской армии наступать в северном направлении должен был только один стрелковый корпус, в то время как основные силы армии должны были быть развернуты на северо-восток и на запад с целью образовать внешний фронт окружения.

2-й гвардейский механизированный корпус и 7-й механизированный корпус получили приказ пребывать в качестве «маневренных сил армии». 18-й танковый корпус должен был вступить в бой после развития ситуации, при этом было предусмотрено, что после прорыва линии «Маргарита» он будет тотчас же наступать на Бичке и к вечеру второго дня наступления окажется в районе Эстергома, где соединится с войсками 2-го Украинского фронта.

К этому моменту 46-я армия в составе своих шести стрелковых дивизий занимала участок фронта длиной 70 километров между поселком Дьёнк и озером Веленце (Веленцеи-То). Для большей концентрации сил занимаемый ею фронт 15 декабря был сокращен до 38 километров, а сама армия усилена одним стрелковым корпусом. Командующий армией генерал-лейтенант И.Т. Шлёмин с 18.00 19 декабря перевел всю армию в состояние боевой готовности.

Усиленные и пополненные соединения обоих фронтов русских маршалов начали свое общее наступление с артиллерийской подготовки и обработки штурмовиками с воздуха как из района линии «Маргарита», так и севернее Дуная из района Шаги. Это наступление началось в тот момент, когда мотопехотинцы 3-й и 6-й танковых дивизий еще находились на марше и переправлялись с южного на северный берег Дуная. Теперь-то и сказалось то обстоятельство, что танки оказались оторванными от своей мотопехоты. Хотя основной состав обеих танковых дивизий был тотчас же переброшен на позиции линии «Маргарита», они все же не смогли долго оборонять их против наступающих 20 стрелковых дивизий и 2 механизированных корпусов, рвущихся по обеим сторонам от озера Веленце, 4-й гвардейской армии и 46-й армии, не имея в своем распоряжении положенной им пехоты и без руководства соответствующими штабами. Защитники линии «Маргарита» были смяты волнами русских пехотинцев. Контрудары немецких танковых батальонов не достигали цели: «Русские пехотинцы прикрывались броней идущих впереди них танков и прерывали коммуникации снабжения. Когда группы германских танков, отстреливаясь, отходили назад к своим базам снабжения, чтобы пополнить боезапас и заправить машины, враг, используя эти моменты, рвался вперед и захватывал территорию».

В результате такой тактики наступающие смогли глубоко вклиниться в оборону и даже прорвать фронт обороняющихся в нескольких местах, однако понесли значительные потери в живой силе и технике. Стойкое сопротивление германо-венгерских войск стало сюрпризом для русского командования, которое бросило в битву новые подкрепления. Хотя германскому III танковому корпусу удалось отбить несколько последовательных атак русских на правом фланге линии «Маргарита» на участке 1-й танковой дивизии, давление противника на Секешфехервар ничуть не ослабло. История сражавшейся здесь 23-й танковой дивизии дает этому объяснение: «В то время как 1-я танковая дивизия, находившаяся несколько в стороне от направления главного удара, смогла удержать свой участок фронта, 23-я танковая дивизия к вечеру 20 декабря располагалась у своей базы снабжения по линии от железнодорожной насыпи восточнее железнодорожной станции Алшосомль, расположенной у поселка Сабадбаттьян, что лежит южнее холмистой части Секешфехервара. В предвидении развития событий позиция «Ольга» севернее города была занята обозом. Остатки 126-го мотопехотного полка с двумя танками и тремя бронетранспортерами, а также 51-й саперный танковый батальон и 128-й мотопехотный полк с двумя батальонами заняли позиции близ вокзала Сабад-баттьяна. В течение ночи часть позиций была потеряна, солдаты 128-го мотопехотного полка дрогнули и отошли. Кишфалуд, четыре раза переходивший из рук в руки, после гибели почти всех зенитчиков к утру 21 декабря был окончательно потерян. Натиск наступающих советских войск не ослаб ни к утру, ни в течение всего дня 21 декабря. Неприятель избегал сражений за немецкие узлы сопротивления, обходил их и глубоко внедрялся в тыловые районы. В руки неприятеля попали пять венгерских орудий, одно противотанковое орудие 128-го мотопехотного полка было потеряно в ходе атаки, перешедшей в рукопашный бой…»

К утру второго дня наступления замыслы и направления ударов обеих русских армий стали уже вполне понятными. Продвижение 4-й гвардейской армии генерала армии Захарова к Секешфехервару и прорыв 46-й армии генерал-лейтенанта Шлёмина к Бичке развивались весьма успешно. У германской стороны уже не оставалось никаких резервов. Главное командование сухопутных сил в последний момент успело отклонить ходатайство Фриснера об отводе с Будапештского плацдарма 8-й кавалерийской дивизии СС и вводе ее в бой на западном берегу Дуная в качестве усиления 271-й народно-гренадерской пехотной дивизии. Главное командование сухопутных сил (в Цоссене[58]) опасалось, что отвод из Будапешта германских войск чреват возможной потерей венгерских союзников.

На этот момент линия укреплений «Маргарита» уже была прорвана во многих местах. Но самым опасным было все же положение на участке озеро Веленце – Барачка, где части 271-й народно-гренадерской дивизии и другие германские и венгерские части уже несколько дней отбивали сосредоточенные атаки трех русских корпусов. Хотя взятие поселков Позманд, Вереб, Тордаш и Валь частями 46-й армии и представляло собой обретение выгодной позиции для предусмотренного удара в направлении Бичке – Эстергом, но все же прорыв русских развивался не удовлетворявшими их темпами. Поэтому 22 декабря «подвижный резерв» маршала Толбухина, 18-й танковый корпус, был введен в бой, но не в полосе наступления 4-й гвардейской армии, как ранее предусматривалось, а только для поддержки главного удара 46-й армии в районе Фельзопеттенда.

Массированное применение 394 танков и штурмовых орудий, а также 7 стрелковых дивизий на фронте шириной 15 километров породило кризис в и так уже понесших тяжелые потери германских войсках. Постоянно нанося контрудары, но все же вынужденные отступать, германские войска были постепенно отброшены на север. У селения Ловашберень погибли остатки доблестно сражавшейся венгерской 1-й кавалерийской дивизии, тогда как русские танковые клинья веерообразно устремились на север, северо-восток и восток. Падением в течение следующих 24 часов города Бичке, поселков Биаторбадь, Жамбек и дюжин еще более мелких городков и селений было отмечено продвижение войск генерал-лейтенанта Шлёмина. 24 декабря в 13 часов местного времени передовые танки 18-го танкового корпуса перерезали основную транспортную магистраль, по которой шло снабжение Будапешта, жизненно важное Венское шоссе, и тем самым отрезали город от его западных тылов. Теперь единственной ниточкой, связывающей столицу Венгрии с остальной страной, стала трасса через Эстергом вдоль берега Дуная. Но и этот путь прослужил лишь несколько часов. Утром 25 декабря 49-я советская стрелковая дивизия вышла к Дунаю – всего в 10 километрах севернее Будапешта.

Между тем в это же самое время севернее Дуная, в районе низкогорного массива Бёржёнь, вовсю полыхало сражение, в котором с 20 декабря танковые соединения 6-й гвардейской танковой армии генерала Кравченко, стрелковые дивизии 7-й гвардейской армии генерала Шумилова, кавалеристы и танкисты КМГ генерала Плиева день ото дня усиливали интенсивность своих атак. К 23 декабря 6-й гвардейской танковой армии и 7-й гвардейской армии удалось – после отражения короткого германского контрудара – более чем на 30 километров углубиться в германские оборонительные порядки, после уличных боев взять город Соб, переправиться на запад через Ипель и наконец 26 декабря выйти на северный берег Дуная напротив Эстергома. При этом была полностью уничтожена венгерская 2-я танковая дивизия, причем стойкость дивизии «Святой Ласло» (Владислав) под Леткешем позволила осуществить своевременный отход германскому LVII танковому корпусу. В дальнейшем выдвинутый вперед центр 8-й армии удалось постепенно, несмотря на запрет отступления, вывести из-под вероятного удара, а генерал от инфантерии Вёлер столь эластично провел сокращение своей линии фронта, что даже не потерял связи со своим соседом.

В древнем венгерском городе, резиденции епископа[59], Эстергоме на Дунае, предполагавшейся точке встречи обоих русских фронтов, в эти дни царил совершенный хаос. Гром битвы приближался к нему одновременно с севера и юга. Дневник одного оказавшегося в городе швейцарца описывает эти драматические события следующим образом:

«21 декабря. Эстергом становится фронтом, мы находимся в самом центре района боевых действий.

22 декабря, 7 часов утра. Совершенно ужасная ночь, мы провели ее, так сказать, в коридоре, стены которого не толще стен нашей комнаты. Слышны не только разрывы снарядов, но и постоянная перестрелка.

23 декабря. До половины одиннадцатого все было спокойно. Затем внезапно снова канонада… Возобновился обстрел города.

24 декабря. Сочельник. С неба падают крупные хлопья снега и покрывают землю прекрасным чистым ковром. Он остается не тронутым грязной обувью, поскольку никто не выходит на улицу. Не видно и никого из военных. В эту ночь немцы погрузили весь город в глубокую тишину.

25 декабря. Кажется, в городе больше не осталось ни одного солдата…

26 декабря. Сегодня рано утром город заняли русские…»

С падением Эстергома Будапешт лишился своей последней автотрассы, связывающей его с западом. Окружение венгерской столицы было полностью завершено. В ходе этой операции, между прочим, командиру 10-й гвардейской стрелковой дивизии генералу Рубанюку удалось отрезать часть германо-венгерских войск западнее Будапешта, окружить их в излучине Дуная в районе низкогорного массива Вишеград-Хедьшег и 30 декабря уничтожить.

Все усилия генерала артиллерии Фреттера-Пико незамедлительно восстановить связь с городом вследствие недостатка резервов оказались тщетными. Вокруг Будапешта окончательно сомкнулось кольцо Красной армии. В то время как стрелковые части 46-й армии наступали на город с запада и уже вели уличные бои в его предместьях, 4-я гвардейская армия совместно с казачьей дивизией 5-го гвардейского кавалерийского корпуса в период с 26 по 31 декабря образовала от озера Балатон до Несмея на Дунае непрерывный внешний фронт, который отстоял от внутреннего фронта на расстоянии от 30 до 50 километров.

Известие об окружении Будапешта уже 24 декабря было получено в штаб-квартире Гитлера в Цигенберге под Бад-Наухаймом[60]. В этот рождественский вечер ответственный за ход войны на Востоке, начальник Генерального штаба сухопутных сил генерал-полковник Гудериан вновь пытался втолковать присутствовавшим масштаб ясно обозначившейся катастрофы на Востоке. Он даже предложил прервать начавшееся масштабное наступление германских войск на Западе, Арденнскую операцию, и освободившиеся в результате этого силы спешно перебросить в Восточную Пруссию, пока Красная армия не возобновила свое наступление на Висле. «Мои доводы о том, – сообщал Гудериан, – что в Рурской области производство прекратилось из-за бомбежек западных союзников СССР… что, напротив, верхнесилезская экономическая область еще сохранила способность выпуска продукции, что основная производственная база германского вооружения переместилась теперь на восток региона, что потеря Верхней Силезии приведет к остановке военных действий на Востоке через пару-тройку недель – все это для них ничего не значило!» Начальник штаба оперативного руководства Верховного главнокомандования вермахта генерал-полковник Йодль привел такой контраргумент: «Мы не должны выпустить из рук только что вновь обретенную нами инициативу», а Гитлер высказал мысль, что переброшенные с запада на восток дивизии вскоре снова придется перебазировать обратно. Если он и проявлял в эти дни какое-либо беспокойство по поводу на Восточном фронте, это касалось в первую очередь судьбы Будапешта. (После войны эта позиция Гитлера станет предметом частой критики. Генерал фон Типпельскирх, автор «Истории Второй мировой войны», напишет об этом следующее: «Освобождение города и района Западной Венгрии стало для Гитлера навязчивой идеей, которой он подчинил все остальные соображения и которую он обосновывал то внешнеполитическими причинами, то насущной необходимостью сохранить последние оставшиеся месторождения нефти в Венгрии и Австрии, без которых продолжение войны… не было бы возможно».)

Для деблокады венгерской столицы Гитлер уже в тот же самый канун Рождества отдал, не поставив в известность Гудериана, приказ о том, что IV танковый корпус СС под командованием обергруппенфюрера СС Г.О. Гилле из района Варшавы, а также 96-я танковая дивизия из Галиции должны быть незамедлительно переброшены в Венгрию. Оба соединения должны были как можно быстрее снять блокаду с Будапешта и восстановить прежнее положение на линии «Маргарита». Первые транспорты с личным составом и техникой дивизий вошли на территорию Венгрии 30 декабря юго-западнее города Комаром. Однако на их вступление в бой нельзя было рассчитывать ранее 1 января 1945 года.

В этот период произошли также изменения в высшем командовании группы армий «Юг». Гитлер искал, как он часто поступал в ходе войны, козлов отпущения за поражение в Придунайском районе и «нашел» их в лице командующих группой армий «Юг» и армейской группой «Фреттер-Пико», Фриснера и Фреттер-Пико, которых он в первую очередь посчитал ответственными за окружение Будапешта и потерю линии укреплений «Маргарита». В ночь с 22 на 23 декабря – прямо в ходе сражения! – генерал-полковник Ганс Фриснер был смещен со своего поста и заменен на бывшего ранее командующим 8-й армией генерала от инфантерии Отто Вёлера, который, по словам Гитлера, был «пусть никаким национал-социалистом, но, по крайней мере, мужчиной». Приказ о его смещении, который был передан из штаба главного командования сухопутных сил по телефону, ошеломил Фриснера. «Я сам включился [в этот телефонный разговор], – писал он впоследствии в своих мемуарах, – и стал настаивать на том, чтобы узнать причину моего смещения, на что я, как генерал и командующий группой армий, особенно в критическом положении, имел право. Но когда Венк[61] снова заверил меня, что не может сообщить мне никаких подробностей, я попросил его соединить меня с Гудерианом. Но и тот не мог дать мне ясного ответа. Тогда я позвонил начальнику управления кадров сухопутных сил и спросил, когда бы я мог переговорить лично с Гитлером. Ответом на это было: «Фюрер благодарит!»

Пришлось уйти и генералу артиллерии Фреттеру-Пико. «Причина моего смещения осталась для меня неизвестной. Вы можете усмотреть причину в том, что я был противником обороны Будапешта, и, прежде всего, в том, что я отказывался осуществлять операцию «Шпетлезе» до улучшения погодных условий. Я не считал для себя возможным наступать танковыми силами только по дорогам, когда противник был готов применить массированную танковую оборону, и взять на себя ответственность за это. Успех мог быть достигнут только при наступлении танков широким фронтом на равнине, подсушенной морозом… Но дело просто в том, что для высоких постов я перестал быть «удобным». Припомнили мне и более ранние случаи. Вообще было обычным делом, когда ненадежных генералов смещали без каких-либо оснований военного характера». Так написал Фреттер-Пико два десятилетия спустя в одном из писем автору. На посту командующего его сменил опытный танкист, генерал танковых войск Герман Бальк, до этого бывший командующим группой армий «Ц» на Западе. Командование 8-й армией принял генерал горных войск Крейзинг.

В результате тяжелых десятидневных боев к концу декабря 1944 года Красная армия заняла значительную часть Придунайской области и – самое главное – добилась окружения Будапешта. С другой стороны, группа армий «Юг» смогла предотвратить прорыв русских северо-восточнее Дуная, на участке 8-й армии, а также на юге, на участке германской 2-й танковой армии. К концу года бои в излучине Дуная в значительной мере стихли, и фронт стабилизировался. Исключением стала армейская группа «Бальк» (ранее бывшая армейской группой «Фреттер-Пико»), которая и в последний день года вела местные бои, результатом которых стало лишь некоторое выравнивание линии фронта на отдельных участках.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.