Оценка безвозвратных потерь вооруженных сил Германии во Второй мировой войне
Оценка безвозвратных потерь вооруженных сил Германии во Второй мировой войне
Безвозвратные потери вермахта вплоть до ноября 1944 года достаточно полно учтены по данным персонального (поименного) учета военно-учетными учреждениями Германии. В период с 1 сентября 1939 года по 31 декабря 1944 года сухопутные силы потеряли убитыми на поле боя, а также умершими от ран, болезней, несчастных случаев и по иным причинам 1 млн 750,3 тыс. человек, а пропавшими без вести – 1 млн 609,7 тыс. человек. Флот за этот же период потерял 60 тыс. человек погибшими и 100,3 тыс. человек пропавшими без вести, а военно-воздушные силы – 155 тыс. погибшими и 148,5 тыс. пропавшими без вести. Потери за период с 1 января по 30 апреля 1945 года центральными органами учета оценивались для сухопутных сил в 250 тыс. погибших и 1 млн пропавших без вести для ВМФ – в 5 тыс. погибших и 5 тыс. пропавших без вести, для ВВС – в 10 тыс. погибших и 7 тыс. пропавших без вести[488]. По характеру расчетов все пропавшие без вести в сухопутных силах в период с 1 января по 30 апреля 1945 года могут быть отнесены к числу пленных. Также и большинство пропавших без вести за этот период в ВМФ и ВВС можно счесть пленными. Сложнее обстоит дело с теми, кто пропал без вести до конца 1944 года. Число погибших среди них можно оценить, вычтя из общего числа пропавших без вести в сухопутных силах в этот период примерное число пленных, захваченных противниками Германии. Известно, что в Северной Африке в 1942—1943 годах только германские сухопутные силы потеряли пленными около 90 тыс. человек. На Западном фронте с июня по декабрь 1944 года было взято в плен более 210 тыс. человек, в Италии в 1943—1944 годах – около 20 тыс. человек[489]. Число пропавших без вести на Востоке до января 1945 года составило 1 млн человек, число же пленных можно оценить в 544 тыс. человек. Эта цифра получена путем вычитания из общего числа пленных, захваченных Красной Армией до конца 1944 года (997 тыс. человек), 202 тыс. румын, 49 тыс. итальянцев и 2 тыс. финнов (все они могли быть пленены только до конца 1944 года), а также 200 тыс. из 514 тыс. взятых в плен венгерских военнослужащих[490]. В этом случае около 456 тыс. пропавших без вести на Востоке до конца 1944 года следует отнести к погибшим. На других театрах войны из 610 тыс. пропавших без вести до конца 1944 года военнослужащих сухопутных сил около 290 тыс. могут быть отнесены к числу убитых. Это дает число погибших в сухопутных силах с начала войны и до конца 1944 года в 2496 тыс. человек. В ВМФ из числа пропавших без вести мы условно девять десятых относим к погибшим морякам, затонувшим вместе со своими кораблями. В этом случае общее число погибших до конца 1944 года во флоте можно оценить в 150 тыс. человек. В ВВС мы условно принимаем, что половина пропавших без вести может быть отнесена к погибшим, а другая половина – к пленным, тогда общее число погибших в германской авиации до конца 1944 года можно оценить в 229 тыс. человек. В период с 1 января по 30 апреля 1945 года всех пропавших без вести в ВВС и ВМФ мы условно относим к числу пленных. Потери убитыми в мае 1945 года мы оцениваем в 10 тыс. человек, главным образом из состава сухопутных сил. Тогда общее число погибших в сухопутных силах следует оценить в 2756 тыс., в ВМФ – в 155 тыс. и в ВВС – в 239 тыс. человек, а для вермахта в целом (вместе с войсками СС) – в 3,15 млн человек. Потери пленными до конца апреля 1945 года оцениваются в 1854 тыс. для сухопутных сил, 15 тыс. для ВМФ и 81 тыс. для ВВС.
Потери германского ВМФ с 1 сентября 1939 года до 31 января 1945 года составили 48 904 убитыми и умершими от ран, 11 125 погибшими от несчастных случаев, болезней и других небоевых причин, 25 259 ранеными и больными и 100 256 пропавшими без вести. Из этого числа на Атлантику и северные моря приходится 39 256 убитыми и умершими от ран, 15 854 ранеными и больными и 92 509 пропавшими без вести, на бассейн Средиземного моря – 3812 убитыми и умершими от ран, 2714 ранеными и больными и 3907 пропавшими без вести и на Восточный фронт – 5836 убитыми и умершими от ран, 6691 ранеными и больными и 3840 пропавшими без вести[491]. Большинство пропавших без вести – это моряки, затонувшие со своими судами.
Потери люфтваффе за тот же период составили 138 596 убитыми и умершими от ран, 19 976 умершими от несчастных случаев и других небоевых причин, 216 579 ранеными и 156 132 пропавшими без вести. Из этого числа в летных школах, на предприятиях и в учреждениях погибло и умерло от ран 28 892 и были ранены или заболели 10 991 человек. На фронтах погибло и умерло от ран 109 704 человека, было ранено и заболело (с эвакуацией) 205 588 человек и 156 145 пропали без вести. Число эвакуированных больных в люфтваффе было незначительно. Из этого числа на Западе, включая сюда территорию Германии, погибло и умерло от ран 34 147 человек, было ранено и заболело 46 157 человек, пропало без вести 52 610 человек. На Юге (в бассейне Средиземного моря) погибло и умерло от ран 22 625 человек, было ранено и заболело 42 613 человек, пропало без вести 54 325 человек. На Востоке, включая Польскую кампанию, было убито и умерло от ран 52 932 человека, было ранено и заболело 116 818 человек и пропало без вести 49 210 человек. На одного убитого на Востоке приходится 2,23 раненого и заболевшего, а на одного убитого и пропавшего без вести – 1,14:1. Из общих потерь люфтваффе, исключая потери военных училищ и учреждений, на летный персонал приходится 43 517 убитых и умерших от ран, 27 811 раненых и больных и 27 240 пропавших без вести, а на личный состав парашютных дивизий, действовавших до их передачи в состав сухопутных войск весной 1943 года только в Северной Африке и на Балканах (Критская операция), и авиаполевые дивизии, действовавшие до их передачи в состав сухопутных сил 1 ноября 1943 года только на Востоке, – 21 309 убитых и умерших от ран, 56 388 раненых и больных и 43 896 пропавших без вести[492]. Остальные 44 978 убитых и умерших от ран, 111 389 раненых и больных и 85 009 пропавших без вести приходятся на наземный технический персонал и зенитно-артиллерийские части ПВО. Можно предположить, что основная масса пропавших без вести из числа наземного персонала и зенитной артиллерии относятся к пленным, так же как и большинство пропавших без вести в авиаполевых и парашютных дивизиях. В составе этих дивизий на одного убитого и умершего от ран приходится 2,55 раненого и больного, а среди летного состава – 0,64 раненого и больного. Среднее соотношение числа раненых и больных и убитых и умерших от ран суммарно для летного персонала и парашютных и авиаполевых дивизий – 1,30:1. Характерно, что на Востоке на 1 убитого и умершего пришлось 2,21 раненого и больного, а на других театрах – только 1,57:1. Это свидетельствует о том, что среди потерь убитыми и ранеными на Востоке значительно преобладают потери авиаполевых дивизий, а на тех театрах, где действовали западные союзники, потери летного персонала и парашютных дивизий (а также, вероятно, персонала ПВО, в большей мере, чем на Востоке, становившегося жертвой воздушных налетов) близки друг к другу с некоторым перевесом в пользу летного персонала. Если бы при том же числе убитых соотношение раненых и убитых на Востоке было бы примерно равно такому же соотношению на других театрах, то раненых на Востоке было бы 83 474 человека. Разницу в 33 344 раненых и больных можно отнести на превышение потерь авиаполевых дивизий над потерями парашютных дивизий на западных театрах. Предположим, что оставшиеся потери авиаполевых и парашютных дивизий ранеными распределяются поровну между Востоком и западными театрами боевых действий. Тогда на западные театры придется всего 11 522 раненых и больных из числа парашютных дивизий, а на Восток – 44 866 раненых и больных. Предположим, что в той же пропорции делятся между различными театрами и потери авиаполевых и парашютных дивизий убитыми и пропавшими без вести. Тогда на западных театрах на потери летного состава, технического состава и зенитной артиллерии придется 52 418 убитыми, 77 248 ранеными и 97 966 пропавшими без вести. На Востоке на потери летного состава, технического состава и зенитной артиллерии придется 35 981 убитыми и умершими от ран, 71 952 ранеными и 14 283 пропавшими без вести. По безвозвратным потерям на Восточный фронт приходится 25,05 % потерь летного и технического состава и персонала зенитной артиллерии люфтваффе, а по общим потерям – 34,93 %. Вероятно, первая цифра в большей мере отражает роль Восточного фронта в потерях летного состава, а последняя – в потерях наземного технического состава и персонала зенитной артиллерии, где доля раненых была гораздо выше, чем среди летного состава.
То, что потери люфтваффе на Восточном фронте резко увеличились с появлением там авиаполевых дивизий во второй половине 1942 года, доказывается данными о потерях за более ранний период. Так, в июне – декабре 1941 года потери люфтваффе на Востоке составили 3231 убитыми (без умерших от ран), 2028 пропавшими без вести и 8453 ранеными (без больных), что составляет 5,99 % всех потерь, 6,10 % потерь убитыми и 4,12 % потерь пропавшими без вести на Востоке до 31 января 1945 года[493]. Между тем, определяя в 1 месяц продолжительность польской кампании, последние 6 месяцев 1941 года составляют от всего периода времени 13,64 %. На одного убитого приходится 2,62 раненого, а на одного убитого и пропавшего без вести – 1,61:1. Для сравнения приведем потери люфтваффе на Западе в период с 1 июня 1944 года по 31 января 1945 года, когда в их составе уже не было парашютных дивизий. Тогда потери составили 11 066 человек убитыми (без умерших от ран) и 25 673 ранеными (без больных)[494]. На одного убитого приходится 2,32 раненого, что не очень сильно отличается от показателя Восточного фронта.
Авиаполевые дивизии (или полевые дивизии люфтваффе, Luftwaffe FeldDivisionen), формировавшиеся из призывников и добровольцев люфтваффе, были слабее обычных пехотных дивизий сухопутных войск и по своему составу, и по обеспеченности техникой и вооружением, а главное – из-за низкого уровня подготовки личного состава, в отличие от бойцов парашютных дивизий, слабо знакомого с реалиями сухопутной войны. Поэтому они считались пригодными для ведения только оборонительного боя. Боевой опыт имелся только у 21-й авиаполевой дивизии, сформированной на основе боевой группы люфтваффе «Майндль», сражавшейся в качестве моторизованной пехоты в России еще с зимы 1941/42 г. Авиаполевые дивизии предполагалось размещать на спокойных участках фронта, где они постепенно набирались бы боевого опыта. 12 октября 1942 года главнокомандующий люфтваффе Герман Геринг издал приказ, согласно которому авиаполевые дивизии будут задействованы в России «только для выполнения оборонительных задач на спокойных участках фронта». Он также попросил сухопутную армию «по-товарищески» принять бойцов авиаполевых дивизий и помочь им овладеть навыками ближнего боя и обращения с сухопутным вооружением[495]. Однако 19 ноября 1942 года, еще до прибытия первых авиаполевых дивизий на Восточный фронт, началось советское контрнаступление под Сталинградом, переросшее в наступление Красной Армии практически по всему фронту. В результате спокойных участков Восточного фронта вообще не осталось, и слабо обученные авиаполевые дивизии пришлось бросить в бой на юге, под Ленинградом и на центральном участке фронта для выправления кризисных положений. А это привело к большим потерям.
Потери германских сухопутных войск в период с 1 сентября 1939 года по 31 января 1945 года составили, по данным ОКВ, 1605 510 убитыми, включая 60 781 офицера (в это число входит 295 659 умерших от ран, включая 10 141 офицера), 160 237 погибшими от несчастных случаев, болезней и по другим небоевым причинам, включая 8580 офицеров, 4 159 211 ранеными и больными, включая 107 265 офицеров, и 1645 629 пропавшими без вести, включая 27 260 офицеров[496].
Эти данные в принципе не противоречат данным ОКХ о том, что с начала войны и до конца 1944 года потеряно 1 750 281 убитым (в эту цифру включены не только умершие от ран, но и умершие от несчастных случаев, болезней и других небоевых причин), 1 609 698 пропавшими без вести, 5 026 404 ранеными, 393 949 демобилизованными по инвалидности и 1408 дезертирами[497]. Значительно различается только число раненых – на 867 193 человека. Это наводит на мысль, что в статистику ОКХ в число раненых также включены и эвакуированные больные. Кроме того, нельзя исключить, что цифра 4 15 211 относится только к раненым, оставшимся в живых, тогда как 5 026 404 включает всех раненых и больных, в том числе и тех, которые впоследствии умерли.
По театрам боевых действий потери германской сухопутной армии в период с 1 сентября 1939 года по 31 января 1945 года, по данным ОКВ, распределяются следующим образом[498]:
На Востоке – 1 105 987 убитыми, включая 41 594 офицеров, 3 498 059 ранеными и больными, включая 89 655 офицеров, и 1 018 365 пропавшими без вести, включая 16 572 офицера. В Норвегии потери составили 16 639 убитыми, включая 530 офицеров, 60 451 ранеными, включая 1435 офицеров, и 7154 пропавшими без вести, включая 144 офицера. На Юго-Западе (в Северной Африке и Италии) потери убитыми составили 50 481, включая 2053 офицера, ранеными – 163 602, включая 4464 офицера, пропавшими без вести – 194 250, включая 4758 офицеров. На Юго-Востоке (Балканский полуостров) потери составили 19 235 убитыми, включая 741 офицера, 55 069 ранеными, включая 1500 офицеров, и 14 805 пропавшими без вести, включая 224 офицера. На Западе потери убитыми достигли 107 042, включая 4342 офицера, ранеными – 339 856, включая 9618 офицеров, и пропавшими без вести – 409 715, включая 5535 офицеров. Наконец, в армии резерва было убито 10 467 человек, включая 369 офицеров, ранено 42 174, включая 941 офицера, пропало без вести 1337, включая 18 офицеров, главным образом в результате воздушных налетов[499].
Эти данные не противоречат данным ОКХ по потерям по отдельным театрам[500]. Надо только учитывать, что в данные ОКХ в число убитых включены умершие от ран и от небоевых причин.
Потери в Польской кампании в сентябре – октябре 1939 года составили 16 343 убитыми и 320 пропавшими без вести. В Норвегии в апреле – июне 1940 года потери германских сухопутных сил составили 4975 убитыми и 691 пропавшими без вести. На Западе с 1 сентября 1939 года по 30 мая 1944 года было убито 66 256 человек и пропало без вести 3218 человек, а с 31 мая по 30 ноября 1944 года потери составили 54 754 убитыми и 338 933 пропавшими без вести. В Северной Африке с 1940 по середину мая 1943 года было потеряно 12 808 убитыми и 90 052 пропавшими без вести, а в Италии с середины мая 1943 года по 30 ноября 1944 года – 24 267 убитыми и 12 060 пропавшими без вести. В России с июня 1941 года по 30 ноября 1944 года было убито 1 419 728 человек и пропало без вести 997 056 человек. На территории Германии было убито 64 055 человек и пропало без вести 1315 человек. Бросается в глаза только значительная разница данных о жертвах на территории Германии – 53 566 погибших. Можно предположить, что в данные ОКХ, кроме погибших в результате бомбардировок в составе армии резерва, включены военнослужащие, умершие от ран или небоевых причин в госпиталях на территории Германии. Кроме того, в данных ОКХ отсутствуют сведения о потерях в Норвегии в 1941—1944 годах, понесенные в боях с Красной Армией. Вероятно, они включены в потери либо Западного, либо Восточного фронта. Число убитых в ходе Норвежской кампании 1940 года (без умерших от ран и небоевых причин) можно оценить в 4 тыс. человек. Тогда число убитых в Норвегии в 1941—1944 годах можно оценить в 12 639 убитых и 6466 пропавших без вести, и их следует добавить к потерям Восточного фронта. С другой стороны, из потерь на Востоке надо вычесть потери в Польской кампании 1939 года – около 13,7 тыс. убитых (без умерших от ран и небоевых причин)[501] и 320 пропавших без вести. Тогда получится, что германский Восточный фронт в борьбе против Красной Армии до конца января 1945 года потерял 1104,9 тыс. убитыми и 1024,5 тыс. пропавшими без вести.
Известно, что в ходе Арденнского сражения и боев в Эльзасе в декабре 1944 года – январе 1945 года германская сухопутная армия потеряла 81 834 человека – 12 652 убитыми, 38 600 ранеными и 30 582 пропавшими без вести[502]. Это дает 43 234 человек безвозвратных потерь.
В период с 1 января по 30 апреля 1945 года из 1 млн пленных из состава сухопутных сил 615 тыс. было взято на Западном фронте (290 тыс. – в январе – марте и 325 тыс. – в апреле в Рурском котле)[503], число пленных в Италии можно оценить в 10 тыс., остальные 375 тыс. пленных были взяты на Восточном фронте. На долю Восточного фронта в этот период мы также относим половину пленных из состава флота и одну треть пленных из состава ВВС – всего около 5 тыс. человек.
В советских лагерях для пленных германских военнослужащих и их союзников смертность в годы войны также была чрезвычайно велика, прежде всего из-за недостатка продовольствия, которого остро не хватало как для Красной Армии, так и для мирного населения. И это при том, что пленных в СССР вплоть до 1945 года было на порядок меньше, чем в Германии. Существовавший в Советском Союзе паек для военнопленных в 1942—1943 годах не обеспечивал энергетического минимума даже для неработающих пленных. С начала войны и до 1 мая 1943 года в СССР из 292 630 учтенных пленных умерло 196 944 человек, или 67,3 %, что было даже выше, чем смертность советских пленных в немецких лагерях. А корректно сравнивать именно эти показатели, поскольку репатриация пленных для Германии была невозможна. К тому же в Германии уже имелись миллионы французских и польских пленных. Только к концу 1944 года нормы питания военнопленных в СССР достигли физиологического минимума, но и он часто не достигался из-за хищений и нехватки продовольствия. Нормы снова резко упали в 1946 году в связи с постигшим страну голодом[504]. Известно, например, что примерно из 110 тыс. немцев, взятых в плен под Сталинградом, домой из плена вернулось только 5 тыс. человек, или 2,6 % всех пленных[505].
По годам численность и смертность немецких пленных в СССР, согласно оценке немецкого историка А. Хильгера, менялись следующим образом[506]:
Таблица 20. Динамика немецких пленных в СССР, 1941—1950 гг.
Строго говоря, германские пленные умирали и в 1951—1955 годах, но вряд ли суммарная смертность за эти годы превышала несколько десятков человек, равно как такую величину вряд ли превышала смертность пленных в III квартале 1941 года. Из известных лиц, погибших после 1950 года, можно назвать бывшего командира дивизии СС «Мертвая голова» генерал-майора войск СС Гельмута Беккера, расстрелянного в феврале 1953 года, и последнего коменданта Берлина генерала артиллерии Гельмута Вейдлинга, внезапно скончавшегося от сердечной недостаточности 17 ноября 1955 года, перед самой репатриацией. Не исключено, что ему помогли умереть как нежелательному свидетелю последних дней и самоубийства Гитлера.
Из анализа данной таблицы следует, что смертность пленных значительно возрастала в зимние месяцы и действительно стала значительно падать с 1946 года, когда началось массовое возвращение увечных, больных военнопленных на родину. В то же время нельзя безусловно доверять оценкам А. Хильгрубера о численности пленных на определенные даты. Так, согласно Хильгруберу, учитывая умерших к тому времени пленных, к концу 1944 года Красная Армия должна была захватить около 762 267 германских пленных, из которых умерло 202 267 человек. Между тем, к 30 ноября 1944 года потери германских сухопутных войск на Восточном фронте пропавшими без вести составили 997 056 человек[507]. 10 или 15 тыс. пленных из числа люфтваффе картину принципиально не меняют, а в декабре 1944 года значительных потерь пленными вермахт на Востоке не имел. Тогда получается, из числа пропавших без вести к погибшим на поле боя можно отнести не более 245—260 тыс. человек. Между тем, к 1 января 1945 года в советском плену оказалось всего 941 552 пленных из числа немцев и их союзников[508]. Из этого числа 48 957 человек приходится на итальянцев, кроме того было захвачено 452 испанца, 2377 финнов, 187 367 румынских военнопленных и 14 129 молдаван, служивших в румынской армии[509], 70 тыс. венгерских пленных, попавших в плен в 1942—1943 годах, и не менее 10 тыс. евреев и 383 цыган, служивших в венгерской армии, а также 65 тыс. венгров, сдавшихся в плен или перешедших на сторону Красной Армии в 1944 году[510]. В этом случае на немецких военнопленных придется около 543 тыс. человек, из которых умерло к тому времени 202,3 тыс. человек, или 37,3 %, а не 26,5 %, если принять оценку А. Хильгера.
Следует отметить, что число неприятельских пленных, показанное в первичных донесениях советских соединений и объединений, часто было завышенным, как это обычно случается в подавляющем большинстве армий мира. Так, выступая на научной конференции по изучению Берлинской операции войск 1-го Белорусского фронта, член Военного совета фронта генерал-лейтенант К.Ф. Телегин заявил: «В период январских боев 1945 года штабы армий и отдельных корпусов 1-го Белорусского фронта донесли об уничтожении 1749 и о захвате 599 танков и самоходных орудий противника, что соответствовало количеству танков и самоходных орудий 2348, потребному для укомплектования четырнадцати немецких танковых дивизий. В действительности всего в январе 1945 года перед фронтом действовали две танковые дивизии, три бригады штурмовых орудий, две мотодивизии и отдельные танковые части и подразделения общей численностью не выше 920 единиц. А мы уже уничтожили и захватили 2348…
После Варшавско-Лодзинско-Познаньской операции мы стали подсчитывать, сколько же пленных было захвачено и сколько фактически поступило на сборно-пересыльные пункты в лагеря. Получилась поразительная картина. Так, например, с 14 января по 12 марта 8-я гв. армия показала нам в донесении 28 149 чел., а по декадным донесениям армией было взято 40 тыс., на фронтовые пункты – по ее же донесениям – оказалось сданными только 27 953 чел., фактически было принято от 8-й гв. армии – 5221 чел. Из 40 тысяч осталось 5 тысяч. Почему доносили, что на фронтовые пункты сдано 28 тысяч? 47-я армия донесла, что сдано на приемные пункты 61-й армии 4497 чел., а 61-я армия никакими документами не подтверждает это»[511]. Принимая во внимание это признание, надо очень осторожно относиться к официальным советским данным о том, будто в ходе Висло-Одерской операции (она же – Варшавско-Лодзинско-Познаньская) Красная Армия будто бы взяла 150 тыс. пленных. Сталин же в приказе от 23 февраля 1945 года утверждал, что за 40 дней советского зимнего наступления на висло-одерском и восточно-прусском направлениях было взято 350 тыс. пленных[512]. Несомненно, учитывая приведенные генералом Телегиным примеры, эти цифры надо уменьшить в 5—8 раз. Всего с 1 по 20 января 1945 года было принято 67 776 пленных, часть из которых – из состава венгерского гарнизона Будапешта и других венгерских войск[513]. С учетом того, что основная масса пленных были взяты в первую неделю Висло-Одерской и Восточно-Прусской операций, общее число немецких пленных, вероятно, составило 50—60 тыс., но никак не 350 тыс. человек.
После завершения войны смертность пленных в СССР упала за счет того, что слабых и больных пленных репатриировали в первую очередь. Всего в советском плену побывало 2 733 739 бывших военнослужащих германской армии. Среди них – 2 388,4 тыс. немцев, 156,7 тыс. австрийцев, 70,0 тыс. чехов и словаков, 23,1 тыс. французов, 21,8 тыс. выходцев из Югославии, 60,3 тыс. поляков, 4,7 тыс. голландцев, 2,0 тыс. выходцев из Бельгии, 1,7 тыс. выходцев из Люксембурга, а также 452 испанца, 456 датчан, 101 норвежец и около 4,0 тыс. представителей других национальностей. Из них умерло 381 067 человек, или 13,9 % пленных. Среди немцев число умерших было 356,7 тыс., а среди австрийцев – 10,9 тыс. человек[514]. Кроме того, было захвачено более 220 тыс. военнослужащих германской армии из числа бывших советских граждан. Речь идет о служивших в качестве вспомогательного персонала «хиви» («добровольных помощников») в немецких частях[515]. В это число, очевидно, входят также до 40 тыс. бойцов РОА и до 50 тыс. членов казачьих формирований. Кроме того, несколько сот тысяч немецких пленных было отпущено из плена в Германии вскоре после пленения без постановки на учет в качестве пленных. Их число можно приблизительно оценить, вычтя из приводимой Г.Ф. Кривошеевым цифры в 3 576,3 тыс. попавших в плен германских военнослужащих[516] 220 тыс. хиви и других советских граждан, а также 2 733,7 тыс. военнопленных, попавших в лагеря. Получается 622,6 тыс. человек. Всего в плен попало около 11,6 млн военнослужащих германской армии, в том числе около 8 млн – на Западе[517]. С учетом данных о числе погибших в советском плену количество военнопленных, умерших в плену на Западе, можно приблизительно определить в 350 тыс. человек. Всего же в войне погибло, по нашей оценке, около 3950 тыс. военнослужащих вермахта, включая сюда также австрийцев, чехов, поляков, латышей, эстонцев и других граждан СССР и иных стран, служивших в германских вооруженных силах. Эта оценка практически совпадает с оценкой Б. Мюллера-Гиллебранда – 4 млн погибших[518].
Общее число погибших в составе германских вооруженных сил, включая люфтваффе и ВМФ, можно оценить в 4 млн человек, из них около 0,8 млн, согласно оценке Германской службы розыска, приходится на умерших в плену. Из этого числа, по нашей оценке, на Востоке погибло около 2,6 млн германских военнослужащих, из которых около 100 тыс. пришлось на люфтваффе и флот[519]. Если верны данные о гибели в советском плену 381,1 тыс. военнослужащих вермахта, общее число немецких военнослужащих, умерших в плену у западных союзников, можно оценить в 0,42 млн человек. По оценке Р. Оверманса, основанной на картотеке Германской службы розыска, в американском плену умерло 22 тыс. человек, во французском – 34 тыс. человек, в британском – 21 тыс. человек, в югославском – 11 тыс. человек и в советском – 363 343 человек. Кроме того, еще 8,1 тыс. пленных умерли в плену, но неизвестно, в каком именно[520]. Общее число умерших в плену тогда составит 459,5 тыс., что значительно меньше, чем оценка службы розыска, относящаяся к началу 50-х годов. Однако эти данные относятся только к тем военнослужащим, чья смерть надежно установлена, и потому могут существенно занижать число умерших в плену, особенно на Западе. Общее число германских пленных в США Оверманс оценивает в 3,1 млн человек, в Англии – в 3,64 млн человек, во Франции – в 940 тыс. человек, в СССР – в 3060 тыс. человек, в Югославии – 190 тыс. человек и в других странах в 170 тыс. человек[521].
Германский военный историк Р. Оверманс оценивает потери германских вооруженных сил во Второй мировой войне в 5,318 млн погибших, включая умерших в плену. Эта цифра нам кажется преувеличенной. Она получена следующим образом. Из имеющейся у германской службы розыска (Deutschen Dienstelle) картотеки тех военнослужащих германских вооруженных сил, которые считались оставшимися в живых после войны, Оверманс взял репрезентативную выборку в 7619 карточек. По его оценке, всего в картотеке живых было около 15,2 млн карточек. Оверманс выяснил, что из 7619 человек, по которым он проводил исследование, 1100 человек (14,4 %), возможно, умерли в ходе войны или в плену, поскольку не было никаких сведений, что они были живы. Эти люди были признаны умершими по суду или по решению органов власти. Распространив данную пропорцию на всю совокупность, Оверманс пришел к заключению, что примерно 2,2 млн человек из числа тех военнослужащих, которые числились пережившими войну, в действительности должны быть включены в категорию умерших в ходе войны, включая в это понятие и послевоенный плен. К этим 1100 карточкам Оверманс добавил 3051 карточку из картотеки, так сказать, «надежно погибших», т. е. тех военнослужащих, чья смерть была подтверждена либо боевыми донесениями, либо свидетельствами очевидцев. Характерно, что Оверманс не указывает, что среди исследованных им 10 670 карточек ему попадались женщины.
По оценке Оверманса, в этой картотеке насчитывается около 3,1 млн карточек и, за редким исключением, отсутствует двойной счет. На основе этой выборки он определил структуру погибших по годам призыва, годам гибели, театрам боевых действий, годам рождения и регионам призыва, а также по видам вооруженных сил. Вероятный повторный счет среди живых (возможно, примерно равный повторному призыву в конце войны ранее демобилизованных) Оверманс не стал исключать из картотеки и оперировал с общей оценкой мобилизованных в 18,2 млн человек. При этом разбивку по годам рождения, а также по регионам призыва он сделал только для военнослужащих сухопутных войск, люфтваффе и флота, исключив войска СС, среди которых было много иностранцев. Численность войск СС Оверманс оценил в 900 тыс. человек. Заметим, что двойной счет мог быть и среди «надежно погибших» 3,1 млн человек, но Оверманс считает его в этой последней категории пренебрежимо малым. Фактически Оверманс не проследил судьбу каждого из изученных им 1100 «условно убитых», т. е. не смог выяснить времени, места и обстоятельств их смерти. Исследование этого вопроса, очевидно, требует времени, выходящего за пределы жизни одного исследователя, а в ряде случаев задача оказывается принципиально невыполнимой. Поэтому Оверманс, очевидно, установил лишь отсутствие в доступных ему картотеках фактов, указывающих на то, что этот человек был жив после войны, однако данного обстоятельства, на наш взгляд, недостаточно, чтобы безоговорочно относить таких людей к погибшим.
На самом деле 5,318 млн человек представляет собой не собственно число погибших германских солдат и офицеров, а лишь максимально возможное значение этого числа. Исчисления Оверманса основаны на данных централизованной картотеки учета погибших германских военнослужащих ФРГ. Здесь 3,1 млн человек (точнее, к концу 1994 года – 3 078 735 человек)[522] – это люди, бесспорно погибшие на фронте или умершие в плену. О них есть данные донесений или свидетельства очевидцев. 2,2 млн же – это число военнослужащих, о судьбе которых на момент поступления запроса в 1950-е годы нельзя было достоверно установить, что они были живы[523]. Они были признаны, главным образом в середине 50-х годов, умершими по запросу своих родственников, утверждавших, что не имеют сведений о них с военных лет. Однако часть этих военнослужащих, особенно из числа раненых и инвалидов, вполне могла умереть уже после войны от естественных причин, а другая могла быть не разыскана по причине смены места жительства, особенно если проживала в ГДР или Австрии, а также из-за эмиграции в другие страны. Надо также учесть, что из советского плена в первую очередь отпускали инвалидов и страдающих дистрофией, у которых были большие шансы умереть в первые месяцы или годы после возвращения на родину, еще до того, как они установили связь со своими родными. Ведь в условиях, когда в результате войны свыше половины населения Германии и Австрии вынуждены были сменить свое место жительства, а сами эти страны были разделены на зоны оккупации, причем в Германии до конца 1949 года даже не было собственного правительства, поиск родных и знакомых был процессом трудным и длительным.
Следует также учесть, что не менее 2 млн пленных было отпущено советскими, американскими и британскими оккупационными властями в первые недели и месяцы после окончания войны. Они не были зарегистрированы как пленные и не вошли поэтому в существующие базы данных. Среди этих отпущенных пленных преобладали лица самых молодых и самых пожилых призывных возрастов, а также раненые, больные и инвалиды. Вероятно, этим лицам было особенно трудно установить связь с родственниками в послевоенной неразберихе, а с другой стороны, у них была высокая вероятность умереть еще в первые послевоенные годы. Многие из них как раз и могли оказаться среди 2,2 млн «условно погибших».
Следует отметить, что в 1963 году число достоверно погибших военнослужащих составляло 2 960 923 человека. К концу 1994 года это число увеличилось до 3 078 735 человек. С учетом того, что за 1963—1994 годы 904 человека были исключены из числа погибших, как умершие после войны, оставшиеся в живых или внесенные ошибочно, из-за неправильного написания фамилий, то общий прирост числа погибших был равен 1 18 716 человек, или в среднем 3710 человек в год[524].
Из примерно 2,2 млн человек тех, кого Оверманс считает условно погибшими, смерть 1 095 787 человек была признана судом по заявлению родственников, которые не имели с ними никакой связи после окончания войны. Еще 1 154 744 человека числятся пропавшими без вести и зарегистрированы погибшими органами власти, так как о них в течение длительного времени нет сведений, что они живы[525]. Таким образом, решения о признании их умершими были приняты по инициативе заинтересованных лиц – родственников, стремившихся получить наследство, расторгнуть брак и т. п., или чиновников, стремившихся исключить их из единой системы социального страхования. Все эти решения могли приниматься только после 1956 года, когда завершился процесс возвращения германских пленных. Можно предположить, что для тех, кто был признан умершим по суду, больше вероятность действительно оказаться погибшим в ходе войны, чем для тех, кто был признан таковым по решению органа власти.
Из 5318 тыс. погибших и пропавших без вести 4737 тыс. приходится на территорию Рейха, включая Австрию, Судетскую область и протекторат Богемия и Моравия. 601 тыс. погибших и пропавших без вести относятся к служившим в вермахте иностранцам, а также к призывникам и добровольцам с аннексированных в ходе войны территорий Польши, Франции (Эльзаса и Лотарингии), Люксембурга, Дании и Бельгии. Кроме того, в число 5318 тыс. входит значительное число бойцов фольксштурма (78 тыс.), а также лиц, не дифференцированных по видам вооруженных сил (154 тыс., в том числе 63,5 тыс. полицейских, часть из которых не участвовала в боевых действиях[526]). Число погибших и пропавших без вести среди лиц в возрастах 1873—1889 года рождения составляет 36 332 человека, тогда как призвано было 142 482 человека этих годов рождения[527]. Получается, что погибла четверть всех призванных в этих возрастах, что ненамного больше, чем показатель для всех погибших – 29,1 %, если относить число 5318 тыс. ко всему призыву в 18,3 млн человек, без учета отозванных в народное хозяйство, по оценке Оверманса. Столь высокий процент погибших и умерших для лиц пожилых возрастов кажется невероятным, учитывая, что они лишь в редких случаях участвовали в бою, даже если принять во внимание повышенную смертность этого контингента от болезней. Если же взять общее число мобилизованных лиц 1900 года рождения и старше – 1472 тыс. человек, то там число погибших и пропавших без вести оказывается равным 288 310 человекам, что составляет 19,6 %. Данный показатель также представляется чрезвычайно высоким.
Если верна цифра в 5,3 млн погибших, то, согласно расчетам Оверманса, получается, что в последние 10 месяцев войны погибло почти столько же германских военнослужащих, сколько за предшествовавшие четыре с половиной года, прежде всего за счет массового избиения пленных в последние месяцы войны и вскоре после капитуляции, главным образом на Восточном фронте. Всего за 1944 и 1945 годы погибли, по оценке Оверманса, 1,8 и 1,54 млн человек, включая умерших в плену[528]. При этом 135 тыс. погибших он отнес к 1946 году и позже. Только за последние три месяца войны, как полагает Оверманс, погибли, с учетом умерших в плену, около миллиона германских военнослужащих. Однако известно, что в последний год войны основные потери вермахт нес пленными, а не убитыми или ранеными, причем численность германской армии неуклонно сокращалась, так что для миллионов погибших просто не остается места. Да и количество умерших в плену, особенно на Западе, где подавляющее большинство пленных были отпущены в течение первых двух послевоенных лет, не могло быть столь велико.
Потери войск СС Оверманс определяет в 314 тыс. человек, а общую численность мобилизованных в эти войска в 900 тыс. Это дает наивысший процент погибших среди всех видов вооруженных сил – 34,9 % по сравнению с 31 % погибших из общего числа призывников для сухопутных войск[529]. Однако данная оценка кажется нам преувеличенной. Дело в том, что в начале 1945 года в войсках СС числилось 830 тыс. человек[530]. Для того чтобы общее число служивших в них не превысило 900 тыс. человек, приходится допустить, даже при отсутствии пополнения войск СС в 1945 году, что потери войск СС до 1945 года составили не более 70 тыс. убитыми и умершими, а также оставшимися в живых, но признанными негодными для дальнейшего прохождения службы, и что в 1945 году, вместе с умершими в плену, войска СС должны были потерять погибшими 244 тыс. человек, что представляется совершенно невероятным. А ведь надо еще учесть, что некоторая часть добровольцев из европейских стран, в частности, из Скандинавии, покинули войска СС еще до конца войны. В качестве примера укажем, что из 592 норвежцев эсэсовцев, насчитывавшихся в дивизии СС «Нордланд» осенью 1944 года (перед битвой за Берлин их оставалось в строю не менее 259 человек), около 500 вернулись в Норвегию из советского и американского плена (большинство уцелевших норвежских добровольцев смогли прорваться из Берлина к американским позициям на Эльбе) и лишь около 100 человек погибли в боях или в советском плену[531]. Всего из 101 норвежского пленного в СССР умерло только 18 человек[532]. Всего же из 5—6 тыс. норвежцев, служивших в войсках СС, погибшими и так и не найденными пропавшими без вести числится 934 человека[533].
Можно предположить, что Оверманс занизил число призванных в войска СС и завысил число погибших за счет иностранцев, многие из которых в действительности остались живы. Между тем известно, что значительная часть иностранцев, занесенных в безвозвратные потери, в действительности не погибла и даже не попала в лагеря военнопленных. Так, большая часть 14-й дивизии СС «Галиция» (до 10 тыс. человек), оказавшись в июле 1944 года в Бродском котле, перешла на сторону Украинской повстанческой армии (УПА). Точно так же основная часть 19-й латышской дивизии СС, оказавшейся в конце войны в Курляндии, не капитулировала, а разошлась по домам, в значительной мере составив в дальнейшем костяк «лесных братьев». Из примерно 14 000 военнослужащих капитулировали лишь 1477[534]. Поэтому можно предположить, что значительная часть иностранцев, показанных в числе 2,2 млн человек, о которых не было достоверных данных, что они живы, в действительности не погибли в ходе войны или в послевоенном плену.
Вполне возможно, что в действительности потери среди войск СС оказываются не выше, чем в сухопутных войсках вермахта. Более интенсивное боевое применение и соответственно более высокий уровень потерь германских дивизий войск СС мог быть полностью скомпенсирован сравнительно низкой боевой активностью дивизий СС, сформированных из негерманских народов. Также играет роль то, что методика, примененная Овермансом, завышает число погибших в войсках СС за счет иностранцев. Они или их родственники вряд ли когда-либо обращались в Германскую службу розыска, и, соответственно, никто не мог отмечать в их карточках, что они остались в живых после войны.
Повышенная доля погибших и условно умерших в войсках СС может объясняться действием сразу трех факторов: более интенсивным боевым применением войск СС по сравнению с сухопутной армией, возможным занижением числа призывников и добровольцев в войска СС, которое определено очень приблизительно, и наличием в войсках СС наибольшего числа иностранцев, многие из которых в действительности остались живы, хотя и числятся в картотеке пропавшими без вести. Правда, доля «надежно мертвых» среди войск СС оказывается максимальной – 66,1 %, тогда как средний показатель для всех германских вооруженных сил – 57,7 %. Однако не исключено, что среди оставшихся «условно мертвых» в войсках СС доля оставшихся в живых была наивысшей за счет иностранцев. Следует отметить, что наименьшая доля «надежно мертвых» оказывается среди бойцов фольксштурма – 42,5 %[535]. Вполне вероятно, что большая часть фольксштурмовцев пожилого возраста, числящиеся «условно умершими», в действительности умерли своей смертью вскоре после окончания войны. Также из примерно 100 тыс. погибших полицейских и членов других организаций[536] значительную часть могут составлять гражданские лица. Бросается в глаза также, что «условно мертвые» падают главным образом на Восточный фронт (там их доля 41,4 %, тогда как на Западе – только 15,0 %), а также на сражения последних пяти месяцев войны, когда доля «условно мертвых» достигает 56,7 %[537]. Именно за счет этой категории безвозвратные потери вермахта становятся особенно велики в 1944—1945 годах, при том, что его численность резко падает, а основные потери германские войска несут пленными. С учетом того, что, по оценке Оверманса, потери на Восточном фронте составляют соответственно 2743 тыс. человек и 1230 тыс. человек без учета погибших в плену[538], число «условно погибших» среди них составляет 1136 тыс. и 697 тыс. человек. В сумме это дает 1833 тыс. человек, или 83 % от всех условно убитых за войну. Но как раз в этих двух категориях потерь, на Восточном фронте и в последние пять месяцев войны, учет оказывается наименее точен, так что оценки Оверманса отражают не столько действительные потери вермахта на Восточном фронте и в последние месяцы войны, сколько реальное состояние их учета. Не менее важно и то, что как раз на Восточном фронте среди военнослужащих была повышенная доля призывников из Восточной Германии, родные которых оказались потом среди «изгнанных» и беженцев в западные оккупационные зоны Германии и Австрии и долгое время не могли наладить связь с теми, кто оказался в плену. Также в последние 5 месяцев войны Красная Армия захватила основную массу германских пленных, о судьбе которых в Германии долгое время ничего не было известно. С учетом того, что в результате войны больше половины населения Германии сменили место жительства, у солдат, вернувшихся из плена, а также у тех, кого отпустили еще на территории Германии и Австрии, было очень мало шансов найти своих родных в первые послевоенные годы. По оценке Оверманса, всего было призвано 43 833 призывника 1928 и более поздних годов рождения, из которых погибло и пропало без вести 33,2 тыс. человек, т. е. более трех четвертей, при этом более 18 тыс. погибших приходится на фольксштурм[539]. Можно предположить, что значительная часть представителей самых юных возрастов после освобождения из плена эмигрировала или завела новую семью, так и не установив связей с родными. Некоторые же представители старших возрастов, демобилизованные еще в ходе войны, могли умереть до конца войны или в первые послевоенные годы.
Надо иметь в виду, что, несмотря на запрет, из Германии в первые послевоенные годы была нелегальная эмиграция. Так, в Канаду в 1941—1950 годах въехало 14,4 тыс. лиц «германского происхождения»[540]. Очевидно, практически все они въехали после 1945 года и значительную их часть составляли бывшие военнослужащие. Наверняка существовала иммиграция также в США и страны Латинской Америки, равно как и в Скандинавские страны и на Пиренейский полуостров. В совокупности число эмигрантов среди бывших военнослужащих могло превышать 100 тыс. человек.
Часть из 2,2 млн неразысканных военнослужащих, особенно из числа раненых и инвалидов, вполне могла умереть уже после войны от естественных причин, а другая, особенно из числа проживавших в ГДР или Австрии, могла быть не разыскана по причине смены места жительства или эмиграции в другие страны. Надо учитывать, что из советского плена в первую очередь отпускали истощенных и инвалидов, которые могли умереть в первые год-два после освобождения, так и не установив контакт с родственниками. Не случайно в действующем германском законе о воинских захоронениях говорится, что под ними понимаются «могилы тех, кто с 26.08.1939 г. по 31.03.1952 г. погиб, умер от аварии или от ран и болезней в военных и полувоенных формированиях, а также могилы тех, кто умер в плену или из-за последствий плена до 31.03.1952 г. или за год, прошедший после возвращения из плена»[541]. Вероятно, в число 2,2 млн «условно погибших» входят также умершие от последствий плена до 31 марта 1952 года или в течение года после возвращения из плена. Также в состав как надежно, так и условно погибших могут входить некоторые члены полувоенных организаций, вроде организации Тодта, не относящихся к вермахту. Кроме того, часть мнимых погибших могла возникнуть из-за неправильного написания в документах их фамилий.
Можно допустить, что оставшихся в живых могло быть до половины из 2,2 млн неразысканных германских военнослужащих. В этом случае можно признать наиболее близкой к действительности оценку генерала Б. Мюллера-Гиллебранда числа жертв германских вооруженных сил в 4 млн человек.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.