Несчастливая «восьмерка»

Несчастливая «восьмерка»

На долю первых тринадцати 627-х выпали первые подвиги и первые аварии, первые Герои Советского Союза атомного флота и первые жертвы еще никому не ведомых лучевых болез­ней. Дважды первыми на нашем флоте эти лодки всплыли на Северном полюсе, трижды совершили (тоже первыми!) переход с Северного флота на Тихоокеанский подо льдами Арктики, при­няли участие в первом отечественном кругосветном подводном походе. Уже одного этого достаточно, чтобы вписать «шестьсот двадцать седьмые» в скрижали российской истории. Но одной из тринадцати суждено было стать первой в несколько ином списке, в скорбном списке наших погибших атомоходов. Заме­чено, что у каждого из кораблей, как и у каждого человека, своя судьба. Третий советский атомоход К-8 был кораблем с судьбой несчастливой...

Вспоминает бывший главнокомандующий ВМФ СССР адмирал флота Владимир Чернавин, сам длительное время командовавший одной из лодок 627А проекта: «Первые лодки были, конечно же, ненадежны по своему техническому состоянию. Были и конструк­торские просчеты. Однако одной из самых ненадежных серийных лодок этой серии, конечно же, была «восьмерка». Буквально каж­дый ее выход в море заканчивался очередным ЧП. Сколько помню, она больше стояла, чем плавала, и все равно постоянно ломалась.

Я в те годы командовал однотипной с ней К-21, но и моему экипажу досталось от К-8. Однажды после очередной аварии ее ядерного реактора нам пришлось заниматься дезактивацией ее отсеков».

Первая поломка на «восьмерке» была не столь серьезна, сколько обидна: лодка едва добралась до своей базы, где ее ждали с таким нетерпением. Впереди же были новые нелегкие испыта­ния. В орбиту своей трагической судьбы К-8 увлекала все новых и новых людей, ломая и безжалостно калеча их жизни.

Следующая, куда более серьезная, авария произошла в октя­бре 1960 года, когда во время одного из выходов в море произо­шла течь воды в парогенераторе.

Лодка немедленно была возвращена в Западную Лицу. По официальным документам, тогда переоблучилось шестнадцать че­ловек. На самом же деле облучился практически весь экипаж.

Об этой аварии вспоминает бывший командир дивизиона К-8, ныне контр-адмирал в отставке Л.Б. Никитин: «Дату ава­рии — 13 октября 1960 года — помню хорошо, так как это и день моего рождения.

Лодка готовилась к подледному плаванию, отрабатывая в полигонах боевой подготовки отдельные элементы управления, специфические для плавания в Арктике.

Как раз при вручении мне командиром праздничного торта в кают-компании из центрального поста прозвучала команда, вы­зывавшая меня в турбинный отсек. Пробегая через центральный пост, узнал от вахтенного инженера-механика А.И. Татаринова о большой потере запаса питательной воды. В турбинном отсеке я со старшиной 1-й статьи Т.Г. Шевченко, оценив обстановку, при­ступил к ликвидации аварии. Работа подходила к концу, когда, находясь глубоко в трюме среди работающих механизмов, мы поняли, что наверху что-то случилось — по беготне и многочис­ленным командам по боевой трансляции.

Послав Шевченко наверх для руководства личным составом отсека, я устранил неисправность и вышел наверх. В отсеке было пусто. В это время из пульта управления ГЭУ стали поступать команды, связанные с выводом обоих реакторов и турбин из действия, что мне и пришлось выполнять. Объясняясь с пультом управления ГЭУ, я с ужасом обнаружил значительное изменение условий прохождения звука в отсеке и догадался, что это связано с выходом в турбинный отсек вместе с паром второго контура газа из компенсаторов объема первого контура (в то время использовался гелий). Очевидно, произошел разрыв парогенератора. Сразу же предложил Е.П. Бахареву (командир электромеханической боевой части. — В.Ш.)

Данный текст является ознакомительным фрагментом.