Глава 7 Сражения за Донбасс: от наступления к обороне
Глава 7
Сражения за Донбасс: от наступления к обороне
После завершения окружения противника под Сталинградом войска Юго-Западного и Южного фронтов, преследуя его отходившие части, подошли к границам Украины и ее промышленному центру – Донбассу. При этом соединения Юго-Западного фронта к концу января вышли на нижнее течение р. Северский Донец, восточнее Ворошиловграда, и захватили плацдарм на его правом берегу, а войска Южного фронта достигли нижнего течения Дона. В результате главные силы немецкой группы армий «Дон» были охвачены с севера и юга. Командование этой группы 23 января 1943 г. докладывало в ставку вермахта: «Ростов уже закрыт русскими. Создается серьезная ситуация… Опасность заключается не только лишь в районе южнее Ростова, но и в том, что противник может прорваться через Ворошиловград к Азовскому морю. В подобном случае, кажется, что вырваться из рук противника и отбиться от него невозможно»[214].
Примерно так же оценивало обстановку и советское командование. 26 января Ставка ВГК в директиве войскам указывала: «Сопротивление противника в результате успешных действий наших войск на Воронежском, правом крыле Юго-Западного, Донском, Северо-Кавказском фронтах сломлено. Оборона противника прорвана на широком фронте. Отсутствие глубоких резервов вынуждает врага вводить подходящие соединения разрозненно и с ходу. Образовалось много пустых мест и участков, которые прикрываются отдельными небольшими отрядами. Правое крыло Юго-Западного фронта нависло над Донбассом, а захват Батайска приведет к изоляции кавказской группировки противника. Наступила благоприятная обстановка для окружения и уничтожения по частям донбасской, кавказской и черноморской группировок противника»[215].
Общий замысел Ставки ВГК на развитие наступления на советско-германском фронте
В такой обстановке командующий войсками Юго-Западного фронта генерал-полковник Н.Ф. Ватутин стремился в короткие сроки осуществить разгром донбасской группировки немецких войск. Как писал генерал С.М. Штеменко, в то время начальник оперативного управления Генерального штаба: «… Личное мнение Н.Ф. Ватутина высоко котировалось в Генштабе и, конечно, оказало большое влияние на формирование здесь замысла операции советских войск в Донбассе… Ватутин был захвачен идеей… бросить сильную подвижную группу в направлении Мариуполя, отсекая врагу все пути отхода из Донбасса»[216]. Свои соображения он доложил в Ставку, которая поддержала его замысел и 20 января утвердила план наступательной операции по разгрому противника в Донбассе под названием «Скачок». В директиве Ставки указывалось: «Армии Юго-Западного фронта, нанося главный удар своим правым крылом с фронта Покровское, Старобельск в направлении Сталино, Мариуполь и левым крылом из района западнее Каменска в направлении Ровеньки, Сталино, а частью сил на Таганрог, отрезают всю группировку противника, находящуюся на территории Донбасса и в районе Ростова, окружают ее и уничтожают, не допуская отхода ее на запад и вывоза имущества». Выход подвижных войск фронта к Мариуполю предусматривался на седьмой день наступления. К этому же сроку подвижные соединения, выдвинутые из резерва фронта, должны были захватить переправы через Днепр в районах Запорожья и Днепропетровска. Южному фронту предстояло разгромить ростовскую группировку врага, освободить Ростов и Новочеркасск, а затем, развивая наступление на запад вдоль побережья Азовского моря, во взаимодействии с соединениями Юго-Западного фронта освободить юго-восточные районы Донбасса.
Замысел командующего войсками Юго-Западного фронта на развитие наступления в Донбассе (операция «Скачок») в феврале 1943 г.
Успешная реализация этого плана позволяла бы окружить крупную группировку противника. По этому поводу генерал вермахта Ф. Меллентин, бывший начальник штаба танкового корпуса, действовавшего в Донбассе, писал в своей книге: «Несмотря на успешный отход немецких армий с Кавказа, над Манштейном нависла угроза нового Сталинграда. Стрелы русских ударов зловеще тянулись к переправе через Днепр под Запорожьем – городом, служившим основной базой снабжения группы армий «Дон»[217].
Вместе с тем необходимо признать, что при разработке столь масштабного плана советское командование допустило ошибку в оценке сложившейся обстановки. «Этот замысел, – признался впоследствии генерал С.М. Штеменко, – возник на основе неправильной оценки действий противника, имел только видимость соответствия реальной обстановке. Однако в то время и фронт, и Генеральный штаб, и Ставка были убеждены в истинности своих оценок и расчетов. Конечно, это непростительно, но это факт. Победные реляции с фронтов усыпили бдительность и Ставки, и Генштаба, хотя истины ради следует сказать, что у нас сомнения были, и мы делились ими с Ватутиным, а потом доложили их и Верховному Главнокомандующему в присутствии маршала Г.К. Жукова»[218]. Но никаких изменений и уточнений в план операции внесено не было.
Бои за Донбасс начались 29 января действиями 6-й армии генерал-лейтенанта Ф.М. Харитонова. Главный удар армия наносила на своем правом фланге, на участке шириной 20 км, в общем направлении на Балаклею. Перед ней оборонялись 320-я и 298-я пехотные, 27-я танковая дивизии, 193-й и 393-й штурмовые батальоны. После неудачных попыток остановить соединения армии противник, ведя сдерживающие арьергардные бои, начал отходить на запад. В боевом донесении Верховному Главнокомандующему командующий войсками Юго-Западного фронта докладывал: «Преодолевая упорное сопротивление противника на всем фронте, имеющего узлы сопротивления на путях движения войск и в населенных пунктах, войска фронта нанесли большие потери противнику, потеснили его на всех участках и прорвали фронт в направлении главного удара, продвинувшись на главном направлении на 15 км»[219].
Действуя во взаимодействии с частями 3-й танковой армии Воронежского фронта, 350-я стрелковая дивизия 3 февраля освободила Купянск. Наступавшая в центре оперативного построения 172-я стрелковая дивизия захватила Балаклею. На левом фланге части 267-й стрелковой дивизии и 106-й стрелковой бригады 5 февраля полностью очистили от противника Изюм. Выйдя на рубеж Балаклея, Петровское, армия выполнила поставленную перед ней задачу.
Командующий войсками фронта, учитывая тот факт, что правый сосед – 3-я танковая армия Воронежского фронта – вышел в район юго-восточнее Харькова, приказал 6-й армии ускорить темп своего продвижения и обеспечить с юга наступление 3-й танковой армии на Харьков. Генерал Ф.М. Харитонов поставил своим соединениям новую задачу – перехватить железную дорогу Харьков – Лозовая и тем самым не допустить подхода резервов противника к Харькову с юга[220]. В связи с этим основные усилия армии переносились с правого фланга в центр ее оперативного построения.
Тяжелые бои развернулись в полосе наступления 1-й гвардейской армии, которой командовал генерал-лейтенант В.И. Кузнецов. Она действовала левее 6-й армии в полосе шириной 130 км. Наступление началось утром 30 января. Противник, действовавший перед армией, в течение почти всего января отступал, а с 25–26 января приостановил отход. Подтянув резервы, он усилил свое сопротивление и одновременно спешно готовил оборонительный рубеж по правому берегу Северского Донца. Здесь строились дзоты, устанавливались проволочные заграждения, минные поля. Перед правофланговым 4-м гвардейским стрелковым корпусом было сосредоточено до 100 танков. Вражеская авиация непрерывно бомбила боевые порядки наших войск и их коммуникации.
Сопротивление врага было сломлено только после ввода в сражение соединений подвижной группы фронта. Взаимодействуя с ними, 4-й гвардейский стрелковый корпус освободил железнодорожную станцию Кременная (10 км северо-западнее Рубежное). Части 19-й немецкой танковой дивизии дважды проводили контратаки, которые были отражены 195-й стрелковой дивизией вместе с частями 10-го танкового корпуса. После этого 35-я гвардейская стрелковая дивизия, взаимодействуя с левофланговыми соединениями 6-й армии, обошла сильно укрепленный район Славянска с севера и перерезала шоссейную дорогу, идущую от Изюма на Славянск. Развивая успех, части дивизии в 22 часа 5 февраля завязали уличные бои в Барвенково, а утром 6 февраля освободили город.
Действуя в центре оперативного построения 1-й гвардейской армии, 41-я гвардейская стрелковая дивизия во взаимодействии с частями 18-го танкового корпуса подвижной группы вышла к Северскому Донцу. Вскоре она завязала бои на северной окраине Лисичанска и 6 февраля завершила его освобождение. На левом фланге армии 6-й гвардейский стрелковый корпус захватил переправы через Северский Донец и создал плацдарм на его правом берегу.
Тяжелая обстановка сложилась в районе Славянска. 2 февраля 195-я стрелковая дивизия ворвалась на северо-восточную окраину города. Вскоре сюда подошла 57-я гвардейская стрелковая дивизия. Противник придавал исключительно большое значение удержанию Славянска – важного узла железных и шоссейных дорог в Донбассе. В период с 4 по 6 февраля немецкое командование перебросило сюда несколько полицейских батальонов, части 7-й танковой дивизии, а с 6 февраля стало подтягивать в районы Артемовска и Константиновки части 11-й танковой дивизии с нижнего течения Северского Донца и 3-й танковой дивизии из-под Ростова. Сосредоточив в этих важных районах Донбасса крупные силы, оно приостановило дальнейшее наступление советских войск на рубеже Лисичанск, Дружковка (10 км южнее Краматорска), Красноармейское. Реакция, как обычно в таких случаях, у командования была однозначной. Вместо объективного анализа причин неудачи и возможностей войск подчиненным рассылались «руководящие» указания. Так, 7 февраля командующий подвижной группой генерал М.М. Попов направил приказ командиру 57-й гвардейской стрелковой дивизии, в котором констатировал: «Имею данные о невыполнении вами боевого приказа по овладению г. Славянск во взаимодействии с 195-й стрелковой дивизией. Это, прежде всего, объясняется безобразно-преступной бездеятельностью вашей и вашего штаба в вопросах организации боя. Вы, ваш штаб и штабы полков отсиживаетесь в хатах, боя непосредственно не организуете и им не руководите, верите на слово своим подчиненным»[221].
В тот же день командующий войсками Юго-Западного фронта приказал 1-й гвардейской армии решительными действиями сломить сопротивление противника и во взаимодействии с подвижной группой занять Славянск, Константиновку, Артемовск. В дальнейшем выйти на рубеж р. Орелька (25 км северо-западнее Лозовой), Славянка, Ново-Троицкое (15 км юго-западнее Красноармейского). Частью сил армия должна была содействовать 3-й гвардейской армии в освобождении Ворошиловграда[222].
Выполняя эту задачу, соединения 1-й гвардейской армии в течение двух дней (8 и 9 февраля) имели незначительное продвижение. Противник, усиленный вновь подошедшими частями, оказывал упорное сопротивление. На славянском и артемовском направлениях он неоднократно переходил в контратаки иногда силой до двух полков пехоты при поддержке танков, артиллерии и авиации. В районе Славянска немецкие подразделения непрерывно атаковали части 195-й стрелковой дивизии на северо-восточной окраине города. Одновременно из Горловки в Артемовск и Константиновку враг перебрасывал большое количество танков. Сюда же подтягивались и пехотные части. Шла разгрузка прибывших воинских эшелонов в районах между Барвенково и Лозовой, а также в Красноармейском.
Наступавшая на правом фланге армии 35-я гвардейская стрелковая дивизия, взаимодействуя с соединениями 6-й армии, успешно продвигалась вперед и приближалась к городу и крупному железнодорожному узлу Лозовая. Ее передовой отряд под командованием капитана В. Евлашева взорвал железнодорожные линии, идущие из Лозовой на Славянск, Павлоград, Красноград и Харьков. В результате этого были отрезаны все пути отхода противнику по железной дороге. 10 февраля части дивизии ворвались на северную окраину города, а на другой день после упорных уличных боев очистили его от немецких войск.
Одновременно с 1-й гвардейской армией 30 января начала боевые действия подвижная группа фронта под командованием заместителя командующего войсками фронта генерал-лейтенанта М.М. Попова. В нее входили 4-й гвардейский, 3, 10 и 18-й танковые корпуса (всего – 180 танков), а также 57-я, 38-я гвардейские и 52-я стрелковые дивизии. Группе была поставлена задача нанести удар из района Старобельска в общем направлении на Красноармейское, Волноваха, Мариуполь и перерезать пути отхода противника из Донбасса. При этом следовало разгромить его группировки в крупных узлах сопротивления – Краматорск, Красноармейское, Константиновка и тем самым способствовать быстрейшему продвижению войск Юго-Западного фронта[223]. Глубина задачи составляла до 300 км. Выполнить ее планировалось, несмотря на зимние условия и бездорожье, за 7–8 суток.
Между тем состояние спешно созданной группы оставляло желать лучшего. До этого танковые корпуса длительное время вели наступательные бои, в ходе которых понесли большие потери. Они прошли сотни километров. Многие механизмы боевых машин требовали ремонта или замены, но ремонтных летучек не хватало. Базы снабжения остались далеко позади, и поэтому горючего и боеприпасов было мало – в среднем танки имели одну заправку горючего и до двух комплектов боеприпасов. Все это крайне усложняло условия действий танковых соединений.
Подвижная группа фронта вводилась в сражение на смежных флангах 6-й и 1-й гвардейской армий. На ее правом фланге действовал 3-й танковый корпус генерал-майора М.Д. Синенко. Он получил задачу войти в прорыв в полосе наступления 6-й армии и к исходу 4 февраля частью сил во взаимодействии с 57-й гвардейской стрелковой дивизией овладеть Славянском, а затем совместно с 4-м гвардейским танковым корпусом генерала П.П. Полубоярова захватить Краматорск. Однако с первого же дня наступления корпусу не удалось выдержать установленные темпы наступления. Это вызвало резкую реакцию со стороны генерала Ватутина. «Вы являетесь виновником срыва плана на первом этапе операции. Оставляю Вас в должности командира корпуса лишь в надежде, что в дальнейшем своим честным и полным выполнением поставленных Вам задач Вы искупите свою вину. Последний раз Вас предупреждаю и приказываю перестать преступно топтаться позади пехоты, наступать смело и решительно, окружить и уничтожить противника. Не позже исхода 4 февраля 1943 г. овладеть районом Славянск, Краматорская, Дружковка», – указывал он 3 февраля командиру корпуса[224].
Выполняя поставленную задачу, корпус, усиленный артиллерийским и истребительно-противотанковым полками, отдельным гвардейским минометным дивизионом, с боями продвигался вперед. Утром 4 февраля одной своей бригадой вместе с 57-й гвардейской стрелковой дивизией он завязал бои за северную окраину Славянска, а основными силами, развивая успех наступления на юг, подходил с севера к Краматорску.
В это же время 4-й гвардейский танковый корпус своей 14-й гвардейской танковой бригадой (остальные бригады, понесшие в предыдущих боях серьезные потери, еще не получили новых танков) наступал из района Ямполь (20 км северо-восточнее Славянска) на Краматорск с востока. При этом бригада отразила несколько сильных контратак противника, в ходе которых уничтожила семь его танков. Утром 4 февраля она ворвалась на восточную окраину Краматорска. Немецкие войска, не выдержав одновременного удара 4-го гвардейского и 3-го танковых корпусов, 5 февраля оставили город.
10-й танковый корпус генерала В.Г. Буркова, усиленный истребительно-противотанковым и гаубичным артиллерийскими полками, отдельным гвардейским минометным дивизионом, получил задачу: войти в прорыв в полосе 1-й гвардейской армии и, развивая успех стрелковых соединений, в первый день наступления занять переправы через Северский Донец, во второй день – овладеть Артемовском, затем занять Макеевку и подойти с севера к Сталино. На пятый день наступления корпус должен был выйти в район Волновахи. Следовательно, средний темп его продвижения должен был составить 45 км в сутки.
С учетом того, что на подступах к Северскому Донцу (около 70 км) дороги, по сути, отсутствовали, выдержать установленные темпы наступления корпус не смог. На ряде участков движение совершалось по целине за танками, расчищавшими путь специальными «угольниками». К исходу 1 февраля танковые бригады вместе с 52-й стрелковой дивизией форсировали Северский Донец, отразили многочисленные контратаки противника и вели наступление на юг в общем направлении на Артемовск.
18-й танковый корпус генерала Б.С. Бахарова имел задачу форсировать Северский Донец в полосе наступления 1-й гвардейской армии и овладеть городом и станцией Лисичанск. В дальнейшем ему предстояло продвигаться на юго-запад. Преодолевая сопротивление противника, танкисты в тесном взаимодействии с частями 41-й гвардейской стрелковой дивизии освободили Лисичанск, но дальше в направлении Артемовска продвинуться не смогли. На рубеже 10 км южнее Лисичанска, Дружковка, Красноармейское немецкие войска сумели подготовить сильный оборонительный рубеж. Обороняясь на нем, части 27, 3 и 7-й танковых дивизий оказывали советским войскам сильное сопротивление. Враг, применяя в ходе контратак до 50–60 танков, поддержанных ударами бомбардировочной авиации, стремился во что бы то ни стало задержать дальнейшее продвижение на юг соединений 1-й гвардейской армии и танков подвижной группы фронта.
7 февраля генерал М.М. Попов доложил командующему войсками фронта, что перед группой действует 160–180 вражеских танков, мотополки четырех танковых дивизий, тогда как в группе оставалось 140 танков, наступавших в полосе шириной 70 км. Командующий группой просил дать ему время, чтобы произвести необходимую перегруппировку сил и возобновить операцию 10 февраля.
Однако генерал-полковник Ватутин потребовал от М.М. Попова ускорить продвижение группы. Он приказал силами 3-го и 4-го гвардейского танковых корпусов к утру 8 февраля разгромить противника в районах Славянска и Константиновки и вместе с частями 1-й гвардейской армии овладеть этими пунктами. К исходу 8 февраля требовалось освободить Красноармейское и в дальнейшем наступать на юг, обходя Сталино с запада. Командующий предупредил, что с занятием Красноармейского и Сталино перехватываются все железнодорожные коммуникации немецких войск и достигается их оперативное окружение[225]. Части 18-го и 10-го танковых корпусов должны были, наступая на юг, к утру 9 февраля сломить сопротивление врага и занять г. Артемовск.
Противник, несмотря на понесенные потери, не прекращал попытки снова захватить Краматорск. 8 февраля до двух его пехотных полков, поддержанных танками и бомбардировочной авиацией, контратаковали наши части в Краматорске с юга. Артиллерия 4-го гвардейского танкового корпуса своим огнем отразила атаку. Но вскоре удар был нанесен одновременно с двух сторон – с севера и востока. Подразделения корпуса вынуждены были отойти в южную часть города. Но в это время к Краматорску подошла еще одна танковая бригада 4-го гвардейского танкового корпуса, получившая новые танки. Попытка врага окружить и уничтожить советские части в Краматорске была сорвана.
10 февраля 4-й гвардейский танковый корпус получил приказ передать оборону Краматорска 3-му танковому корпусу, а самому к утру 11 февраля занять Красноармейское – крупный узел железных и шоссейных дорог в Донбассе. В ночь на 11 февраля корпус вместе с 9-й отдельной гвардейской танковой бригадой, прибывшей на усиление подвижной группы фронта, и 7-й лыжно-стрелковой бригадой выступил по маршруту Краматорск, Красноармейский Рудник, Красноармейское. В качестве передового отряда двигалась 14-я гвардейская танковая бригада. Уничтожая мелкие группы противника, она в 4.00 11 февраля подошла к Гришино (5 км северо-западнее Красноармейского) и овладела им. Развивая достигнутый успех, основные силы корпуса в 9 часов утра ворвались в Красноармейское и после короткого боя освободили город.
12 февраля командующий войсками Юго-Западного фронта, оценивая данные о передвижении немецких войск из района Ростова и нижнего течения Северского Донца на запад как намерение германского командования вывести свои войска из Донбасса за Днепр, решил форсировать наступление. Этого, по существу, требовала от него и Ставка Верховного Главнокомандования. В ее директиве от 11 февраля 1943 г. было сказано, что общая задача фронта на ближайшее время – «не допускать отхода противника в сторону Днепропетровска и Запорожья и принять все меры к тому, чтобы зажать его донецкую группировку в Крыму, закупорить проходы через Перекоп и Сиваш и изолировать таким образом ее от остальных войск противника на Украине»[226].
Исходя из этого, Ватутин приказал 6-й армии продолжать наступление в общем направлении на Красноград и Перещепино и к исходу 17 февраля выйти на рубеж Карловка (20 км северо-западнее Краснограда), Ново-Московск. Задача 1-й гвардейской армии заключалась в наступлении главными силами в общем направлении на Синельниково и в выходе к 18 февраля на рубеж Ново-Московск, Павлоград в готовности развивать удар на Запорожье. Одновременно с этим армии приказывалось частью сил овладеть Славянском и далее наступать на Артемовск. Подвижной группе фронта предстояло действовать в двух направлениях – на Сталино и на станцию Волноваха, а в последующем на Мариуполь.
По решению командующего 6-й армией главный удар наносился на правом фланге силами 15-го стрелкового корпуса (350, 172, 6-я стрелковые дивизии), поддержанного 115-й танковой бригадой, 212-м танковым полком, двумя полками противотанковой артиллерии. Части корпуса получили приказ наступать в направлении Краснограда и к исходу 18 февраля выйти на рубеж р. Орчик (20 км западнее Краснограда). Левее наступала 106-я стрелковая бригада с задачей к тому же времени выйти на рубеж 40 км юго-западнее Краснограда. 267-я стрелковая дивизия обеспечивала левый фланг армии и наступала в направлении Перещепино.
Утром 14 февраля 350-я стрелковая дивизия отразила контратаки врага и выбила его из нескольких крупных населенных пунктов. Развивая успех, она 16 февраля ворвалась в Змиев и освободила его. Успешно наступали 172-я и 6-я стрелковые дивизии. К исходу 19 февраля части корпуса находились в 10–15 км восточнее и юго-восточнее Краснограда. На левом фланге армии 267-я стрелковая дивизия овладела крупным районным центром и железнодорожной станцией Перещепино. Развивая свой успех, она к утру 20 февраля вышла в район северо-западнее Ново-Московска. Сюда же с боями приближались части 4-го гвардейского стрелкового корпуса, переданного к этому времени в состав 6-й армии из соседней, 1-й гвардейской армии. Одновременно 25-й танковый корпус, также вошедший из резерва фронта в подчинение командующего 6-й армией, вместе с 41-й гвардейской стрелковой дивизией завязали бои за Синельниково. В это время части 35-й гвардейской стрелковой дивизии ворвались в Павлоград. С помощью боевых групп местных подпольщиков они 17 февраля очистили город от противника.
Павлоградское подполье занимает достойное место в истории Великой Отечественной войны. С момента оккупации города в нем находился подпольный обком, под руководством которого действовали подпольные группы. В первых числах февраля 1943 г. было принято решение об объединении всех 19 групп, насчитывавших свыше 500 человек, в единый отряд. Командиром отряда стал Петр Кравченко – майор Красной Армии, освобожденный патриотами из лагеря военнопленных и направленный на работу в дорожную жандармерию. Комиссаром отряда назначался Степан Прибер, для конспирации носивший немецкую фамилию Приберг. Пан Приберг работал контролером городской электросети и по делам службы посещал все предприятия города, в том числе и особо охраняемые объекты: гестапо, жандармерию, ортскомендатуру, гебитскомиссариат, тюрьму, лагеря военнопленных. Начальником штаба был утвержден старший лейтенант Константин Рябой, в декабре 1941 г. специально заброшенный на оккупированную территорию для организации партизанского движения.
Восстание намечалось начать в ночь на 14 февраля 1943 г. Штаб отряда тщательно разработал план действий всех боевых групп и отряда в целом. Этот план решили согласовать с командованием советских войск, только что освободивших станцию Лозовую и наступавших к Павлограду. Через связную подпольщики просили командование 4-го гвардейского стрелкового корпуса, входившего в состав 6-й армии, ускорить наступление, чтобы предотвратить сосредоточение в районе Павлограда крупных резервов врага.
В ночь на 12 февраля в типографии городской газеты подпольщики отпечатали воззвание к населению Павлограда: «К оружию! Пусть каждый дом даст бойца! Пусть села превратятся в батальоны, а города – в полки! В бой! Сражайтесь всем, что вам попадется под руку. Поднимайся, украинский люд!» На следующий день воззвание читали не только в городе, но и в окрестностях Павлограда. Среди оккупантов началась паника. Воспользовавшись суматохой, подпольщики похитили из комендатуры портфель с документами, среди которых оказалась карта дислокации немецких войск. Ее незамедлительно передали командованию 4-го гвардейского стрелкового корпуса.
13 февраля примерно в середине дня на кожевенном заводе собрались три боевые группы. О подпольщиках кто-то предупредил гестаповцев. Завод окружили немецкие и итальянские солдаты. Завязался бой. Каратели, подтянув артиллерию, стали методично расстреливать корпуса завода. То в одном, то в другом месте вспыхнули пожары. Яростно сопротивляясь, осажденные вели прицельный огонь. По свидетельствам очевидцев, им удалось уничтожить более сотни солдат, но силы были слишком неравны. Погибли бойцы всех трех групп, всего 21 человек.
В тот же день в Павлоград прибыл начальник областного гестапо оберст Мульде с отрядом 14-й карательной бригады. Начались облавы – тюрьма оказалась переполненной. Но ни один из патриотов не выдал подпольный склад оружия и боеприпасов. Штаб объединенного отряда сменил место дислокации: теперь он разместился в доме рядом с гестапо. Здесь каратели меньше всего ожидали подпольщиков. 15 февраля связная Ольга Куликова доставила в город согласованный с командованием 4-го стрелкового корпуса план совместного удара по оккупантам.
В ночь на 16 февраля все группы подпольщиков начали боевые действия. В южной части города удалось захватить мост через р. Волчью. Почти одновременно вспыхнул бой в противоположном, северном районе города. Овладев железнодорожной станцией, подпольщики захватили в плен 46 итальянских солдат со штабными документами. Захватив вокзал, боевые группы овладели затем почтой и телеграфом, прервав связь находившегося в Днепропетровске штаба тыла 6-й немецкой армии с частями, сдерживавшими наступление советских войск.
Подпольщики, внедренные в дорожную жандармерию, взяли под полный контроль дороги из Днепропетровска и Запорожья. В селах Вербки и Вязовок удалось захватить важные объекты – железнодорожные мосты через р. Самару. Тем самым была решена важная задача: гарнизон оккупантов не смог получить подкрепление.
Освободив военнопленных из лагеря, находящегося на территории механического завода и Богуславского лагеря, восставшие получили значительное подкрепление. Ожесточенные бои развернулись за центр города, где были сосредоточены административные и карательные органы немцев. В их разгроме участвовали большие силы восставших, им удалось окружить штаб 104-го итальянского полка и взять в плен две роты солдат.
Более суток длился бой на улицах города. На рассвете 17 февраля в него ворвались части 35-й гвардейской стрелковой дивизии 4-го гвардейского стрелкового корпуса. Павлоград был полностью очищен от оккупантов. Командир корпуса генерал-майор Н.А. Гаген телеграфировал в Москву об освобождении Павлограда, исключительно большом значении вооруженного восстания и лично представил к наградам 14 командиров и бойцов павлоградского подполья[227].
В полосе наступления 1-й гвардейской армии бои принимали все более ожесточенный и затяжной характер. В район Славянска немецкое командование дополнительно перебросило из района Краматорска до полка пехоты с 30 танками, которые при поддержке авиации 13 февраля провели сильную контратаку. Они нанесли удар по частям подошедшей сюда 41-й гвардейской стрелковой дивизии. Наступление на левом фланге армии – в направлении Артемовска – развития не получило. Противник сильно укрепился на занимаемых им позициях, и части 6-го гвардейского стрелкового корпуса не смогли сломить его сопротивления.
В итоге пятнадцатидневного наступления 1-я гвардейская армия растянулась с запада на восток по линии Лозовая, Барвенково, Славянск, Крымская фронтом на запад, юго-запад и юг. Во всей этой полосе действовало всего десять стрелковых дивизий, к тому же ослабленного состава. Не хватало в армии и артиллерии. А между тем противник подтянул в районы Славянска, Константиновки, Артемовска значительные силы. В такой обстановке командующий армией решил сосредоточить большую часть сил на ее правом фланге, где наступление развивалось более успешно. С этой целью была произведена частичная перегруппировка войск. В течение 15 и 16 февраля 41-я гвардейская и 244-я стрелковые дивизии направлялись в обход Славянска с севера в районы Барвенково и Лозовой. Они должны были развить успех 35-й гвардейской стрелковой дивизии, наступавшей в направлении Павлограда. Тогда же началась подготовка к штурму Славянска. Дополнительно в этот район перебрасывалась 38-я гвардейская стрелковая дивизия, которой предстояло вместе с действовавшими там 195-й и 57-й гвардейской стрелковыми дивизиями, а также танковыми частями подвижной группы фронта выбить противника из города.
17 февраля командующий 1-й гвардейской армией получил директиву фронта, в которой приказывалось частью сил 57-й гвардейской стрелковой дивизии прочно закрепиться в Славянске, а главными силами этой дивизии с утра 18 февраля перейти в наступление в направлении Константиновка, Артемовск. 6-й гвардейский стрелковый корпус в составе 58-й, 44-й гвардейских и 195-й стрелковых дивизий со средствами усиления должен был сдать свой участок частям, оборонявшимся на левом фланге армии, а затем, следуя по маршруту Славянск, Барвенково, Лозовая, к 1 марта выйти в район Петриковки (40 км западнее Ново-Московска)[228].
В полосе действий подвижной группы основные события развернулись в районе Красноармейского. С утра 12 февраля оно было контратаковано врагом одновременно с юга и востока. Немецкие подразделения ворвались на окраины города. Севернее его они снова захватили Гришино. В результате этого коммуникации 4-го гвардейского танкового корпуса оказались перерезанными. Подвоз боеприпасов и горючего был прекращен. Гарнизон оказался в тяжелых условиях. Особенно критическое положение создалось 14 февраля, когда боеприпасы у него были уже на исходе. Вскоре в Красноармейское вошла 7-я отдельная лыжно-стрелковая бригада. Это несколько улучшило обстановку. 15 февраля наши части потеснили противника. Был восстановлен подвоз боеприпасов и горючего.
Командующий подвижной группой предвидел, что 4-му гвардейскому танковому корпусу, имевшему вместе с 9-й отдельной гвардейской танковой бригадой на 10 февраля всего 37 танков, трудно будет преодолеть день ото дня усиливавшееся сопротивление противника. Поэтому он заранее приказал 10-му танковому корпусу, наступавшему на Артемовск, передать свой участок 18-му танковому корпусу, а самому сосредоточиться в районе Маяков (10 км севернее Славянска) и оттуда, продвигаясь на юг, овладеть Красноармейским Рудником, а затем соединиться с 4-м гвардейским танковым корпусом[229]. В это время подвижная группа постепенно пополнялась новой материальной частью. К 11 февраля в ее состав прибыла 11-я отдельная танковая бригада.
В ночь на 12 февраля 10-й танковый корпус вместе с 11-й отдельной танковой бригадой, вошедшей в подчинение командира корпуса, приступили к выполнению боевой задачи. Действовавшие с корпусом 407-й истребительно-противотанковый артиллерийский и 606-й зенитный артиллерийский полки остались пока в районе Маяков до получения горючего. Танкисты двигались медленно, 2–3 км в час, так как колесный транспорт то и дело застревал в глубоком снегу. В районе Черкасской (10 км западнее Славянска) 12 февраля во второй половине дня до 30 вражеских танков с многочисленной пехотой на бронетранспортерах внезапно атаковали 11-ю отдельную танковую бригаду. Имея всего 11 танков, она не смогла отразить удар. В ходе тяжелых боев овладеть Черкасской удалось только к 10 часам утра 13 февраля. К утру 16 февраля основные силы 10-го танкового корпуса подошли в район Красноармейского Рудника. В тот же день начались его совместные действия с 4-м гвардейским танковым корпусом по отражению контратак противника в районе Красноармейского.
18-й танковый корпус после неудачных попыток прорвать вражескую оборону на артемовском направлении получил приказ командующего группой передать в ночь на 14 февраля свой участок частям 52-й стрелковой дивизии и выйти в район Красноармейского. Перед танкистами стояла задача к исходу 19 февраля сосредоточиться в 20 км северо-западнее него и быть готовыми ударом с тыла во взаимодействии с 10-м танковым корпусом уничтожить противника в районе Гришино[230]. Сюда же перебрасывался и 3-й танковый корпус. Ему было приказано сдать район Краматорска стрелковым соединениям, а самому к 20 февраля сосредоточиться в районе Удачной (20 км юго-западнее Красноармейского). Продолжали движение на юг, на Красноармейское, 5-я и 10-я лыжные бригады, прибывавшие в распоряжение командующего подвижной группой.
В эти же дни и немецкое командование стягивало в район Красноармейского значительные силы. Сюда подходили части 6, 7, 11-й танковых дивизий, 76-й пехотной дивизии и моторизованной дивизии СС «Викинг». Эта группировка имела своей целью остановить дальнейшее продвижение на юг, в сторону Сталино, танковых соединений Юго-Западного фронта[231]. В 11 часов 18 февраля после сильной артиллерийской подготовки противник перешел в наступление на северную и северо-восточную окраины Красноармейского. Используя свое превосходство, он прорвал оборону 4-го гвардейского танкового корпуса и вышел в центр города. 12-я гвардейская танковая бригада, имея незначительное количество танков и личного состава, продолжала удерживать его западную часть.
«11-й танковой дивизией справа, 7-й танковой дивизией слева и моторизованной дивизией СС «Викинг» в центре немецкий 40-й танковый корпус двинулся в северном направлении, как только дороги снова затвердели от возвратившегося мороза.
Точки, в которых потерявшие мобильность танковые бригады Попова и моторизованные стрелковые батальоны оказывали ожесточенное сопротивление, просто обходили, оставляя их полкам 333-й бранденбургской пехотной дивизии, следовавшей за немецкой бронетехникой… Великолепную танковую группу Попова разрезали на куски, как пирог» – так образно, но, по сути, верно, описал эти события немецкий историк П. Карель[232].
На левом крыле фронта 3-я гвардейская армия генерал-лейтенанта Д.Д. Лелюшенко вела наступление на ворошиловградском направлении. Она с боями прошла около 100 км и освободила на территории Донбасса более 200 населенных пунктов, в том числе крупный промышленный центр Ворошиловград. Однако дальнейшее наступление было затруднено не только возросшим сопротивлением противника, но и значительными трудностями в материально-техническом обеспечении боевых действий. Состояние армии как нельзя лучше отразил в коротком донесении от 18 февраля ее командующий генерал Лелюшенко: «В течение двух дней веду наступательные бои почти без артиллерийского и минометного огня. Со станций снабжения, которые удалены от войск на 430 км, не поступают снаряды и мины. Горючего мало»[233].
5-я танковая армия генерала И.Т. Шлемина, начиная с 9 февраля, за 12 суток наступления прошла от Северского Донца до Миуса 150 км, освободив при этом сотни населенных пунктов в восточной части Донбасса. В целом в ходе операции «Скачок» войска Юго-Западного фронта продвинулись на правом крыле из района Старобельска на запад почти на 300 км и на левом крыле от Северского Донца до Миуса – на 120–150 км. К исходу 18 февраля 6-я, 1-я гвардейская армии и подвижная группа фронта своими передовыми частями вышли на рубеж Змиев, Красноград, Ново-Московск, Синельниково, Красноармейское, Краматорск, Славянск, а 3-я гвардейская и 5-я танковая армии – на линию Родаково, Дьяково (10 км северо-восточнее Куйбышево).
Одновременно с наступлением соединений Юго-Западного фронта на павлоградском и красноармейском направлениях войска Южного фронта под командованием генерала Р.Я. Малиновского нанесли удары на новочеркасском и ростовском направлениях. 5-я ударная армия с утра 7 февраля сломила сопротивление частей трех пехотных дивизий противника, 11 февраля вышла на подступы к г. Шахты и на следующий день освободила его.
Успешное наступление Красной Армии, охватившее все южное крыло советско-германского фронта, и реальная опасность разгрома группы армий «Дон» встревожили немецкое командование. Генерал-фельдмаршал Манштейн 6 февраля был вызван в ставку вермахта, где доложил, что обстановка тяжелейшая и «на южном фланге может фактически решиться судьба Восточного фронта», особенно «если противник подбросит из своих сильных резервов (прежде всего из Сталинграда) новые силы»[234]. Чтобы ликвидировать нависшую над группой армий «Дон» угрозу, он предложил отвести войска с рек Дон и Северский Донец на заранее подготовленные позиции по р. Миус. Это позволило бы сократить линию фронта и тем самым высвободить соединения для борьбы с прорвавшимися в Донбасс советскими войсками. Гитлер вынужден был утвердить этот план. Начавшаяся с 9 февраля переброска из 4-й танковой армии на левый фланг группы армий, в полосу 1-й танковой армии, 3, 11, 17-й танковых дивизий, моторизованной дивизии СС «Викинг» и управления 40-го танкового корпуса позволила противнику укрепить фронт на наиболее опасных направлениях и улучшить оперативное положение своих войск.
В это время под ударами соединений Южного фронта немецкие войска оставляли один рубеж за другим. Соединения 2-й гвардейской армии генерала Я.Г. Крейзера форсировали по льду Дон и, преследуя врага, южнее станции Александровка подошли к р. Аксай. Однако с ходу преодолеть этот рубеж соединениям армии не удалось. Укрепившись на высоком обрывистом правом берегу и организовав сильный артиллерийско-минометный огонь, враг сумел задержать наступление армии. Только 13 февраля, выбив его с этого рубежа, части 98, 3 и 49-й гвардейских стрелковых дивизий овладели г. Новочеркасск. Наступавшие на левом крыле фронта войска 7 февраля освободили Батайск и Азов. Соединения 28-й армии генерала В.Ф. Герасименко, которым тоже пришлось преодолевать Дон, ворвались на окраины Ростова. Казаки конно-механизированной группы генерала Н.Я. Кириченко во взаимодействии с соединениями 44-й армии генерала В.А. Хоменко в ночь на 8 февраля перерезали железную дорогу Ростов – Таганрог. 14 февраля Военный совет Южного фронта доложил в Ставку ВГК: «Передовые отряды частей и армий продолжают преследовать отходящие в северо-западном направлении остатки разбитых частей противника. Над цитаделью Тихого Дона – Ростовом – вновь взвилось великое и непобедимое Красное знамя Советов»[235].
Освобождение Ростова, большого промышленного и культурного центра, крупного узла железных дорог, явилось важной победой Красной Армии. Немецкие войска, лишившись сильного оборонительного рубежа, поспешно отступали на запад. В создавшейся обстановке командующий войсками Южного фронта принял решение: преследуя вражескую группировку, с ходу овладеть рубежом на р. Миус, который прикрывал выход советских войск к Донбассу. Однако противник располагал здесь мощной системой сооружений, построенных еще в 1941–1942 гг. Используя выгодную для обороны местность, он оборудовал на высотах вдоль правого берега реки большое количество дотов и дзотов, установил минные поля и проволочные заграждения. Только в случае упреждения врага в занятии рубежа, который сами немцы назвали «Миус-фронт», соединения фронта могли рассчитывать на успех. Поэтому командующий войсками фронта ввел в сражение 4-й гвардейский механизированный корпус генерала Т.И. Танасчишина. Развивая наступление, его части к 16 февраля вышли к крупному узлу обороны – Матвееву Кургану. Несмотря на яростное сопротивление немецких войск, гвардейцы в ночном бою отбросили их за р. Миус. В ночь на 17 февраля корпус стремительным броском с ходу овладел Анастасиевкой – важным узлом обороны врага на подступах к Мариуполю. К сожалению, стрелковые соединения 2-й гвардейской армии не смогли использовать успех корпуса. Противник выдвинул резервы, нанес удар по прорвавшимся частям и восстановил утраченное положение.
Немецкое командование отчетливо понимало: если ему не удастся удержать рубеж «Миус-фронт», то советские войска получат возможность выйти к Днепру. Перейдя здесь к позиционной обороне, противник оказывал ожесточенное сопротивление, в результате чего неоднократные попытки войск Южного фронта прорвать его оборону не увенчались успехом. На этом рубеже фронт стабилизировался вплоть до лета 1943 г.
Таким образом, в первой половине февраля итогом наступления Юго-Западного и Южного фронтов стало их продвижение на запад на 150–300 км. В ходе его советские войска очистили от оккупантов северо-восточную часть Донбасса. Вместе с тем созданное к началу операции превосходство над противником стало сходить на нет, так как последний ввел в сражение перегруппированные из резерва командования сухопутных войск восемь дивизий, в том числе две танковые. Это позволило ему не только остановить наступление частей Южного фронта, но и создать условия для перехода в контрнаступление против войск Юго-Западного, а впоследствии и Воронежского фронтов.
Оценивая обстановку и возможный характер дальнейших действий, командующий войсками Юго-Западного фронта генерал-полковник Н.Ф. Ватутин считал, что перед ним открыта перспектива стремительного преследования отходившего, по его мнению, врага на запад вплоть до рубежа Днепра. Однако такие прогнозы оказались несколько преждевременными и несостоятельными, поскольку они основывались на предвзятой, неверной оценке возможностей и намерений противника. Недооценивалось также и состояние своих войск.
Данные нашей разведки о крупных передвижениях немецких войск были оценены Ватутиным как начало отхода противника из Донбасса, что и послужило основой для принятия им решения на продолжение наступления. Так, в итоговой разведсводке за период с 10 по 20 февраля, подписанной начальником штаба фронта генерал-лейтенантом С.П. Ивановым и начальником разведотдела генерал-майором А.С. Роговым, отмечалось, что сосредоточение с 17 февраля танковых соединений в районах Краснограда и Красноармейского противник производит «с целью удара для ликвидации прорыва (советских войск. – Авт.) и освобождения коммуникаций для вывода войск с территории Донбасса за Днепр…». В конце сводки делался вывод: «Имеются все данные, указывающие на то, что противник оставит территорию Донецкого бассейна и отведет войска за реку Днепр»[236]. Командующий войсками фронта полностью разделял эту оценку. В переговорах с подчиненными войсками и Ставкой он неоднократно подчеркивал, что «противник всемерно спешит отвести свои войска из Донбасса за Днепр».
Поэтому, не принимая во внимание доклады командующего 1-й гвардейской армией генерал-лейтенанта В.И. Кузнецова и заместителя командующего войсками фронта генерал-лейтенанта М.М. Попова о невозможности развивать наступление во всей полосе в условиях сильной усталости войск, низкой материальной обеспеченности, а также возросшего сопротивления противника, Ватутин спешил выполнить задачу по окружению и разгрому всей его донбасской группировки до начала весенней распутицы.
Следует сказать, что Верховное Главнокомандование и Генеральный штаб также неверно оценивали действия немецких войск на южном крыле советско-германского фронта. 21 февраля заместитель начальника Оперативного управления Генерального штаба генерал-лейтенант А.Н. Боголюбов, ведя по личному приказанию Сталина переговоры с начальником штаба Южного фронта генерал-майором И.С. Варениковым, без всяких на то оснований заявил последнему: «У нас имеются точные данные, что противник вчера сплошными колоннами выходил из Донбасса». «Советское командование было просто слепо, скорее всего, именно отсюда шло ошибочное понимание ситуации» – такой комментарий дал этим переговорам П. Карель[237].
Следовательно, и во фронте, и в Генеральном штабе перегруппировка немецких войск была расценена как поспешный отход из Донбасса за Днепр. Такая оценка в значительной степени и предопределила принятое советским командованием решение на преследование противника. При этом замысел командующего войсками Юго-Западного фронта сводился к тому, чтобы ударом 6-й армии в направлении Запорожье, Мелитополь отрезать пути отхода врагу за Днепр, а остальными силами фронта развить наступление в центр Донбасса и, взаимодействуя с Южным фронтом, окружить, рассечь и уничтожить всю донбасскую группировку немецких войск.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.