Из Никополя в Одессу

Из Никополя в Одессу

В Красной Армии главный герой нашей книги успел прослужить лишь несколько дней. Слабо вооруженный и необученный 1-й ударный полк в районе Карнауховских хуторов был разгромлен частями 3-го кубанского казачьего корпуса генерала Андрея Григорьевича Шкуро. Казачья сотня зашла в тыл полка и, развернувшись в лаву, обрушилась на плохо обученных красноармейцев. Не выдержав стремительного удара, красные обратились в паническое бегство.

Вместе со всеми бежал и Павел Судоплатов. Сзади их неотвратимо настигал конский топот, гиканье и свист казаков. От неминуемой смерти его спасло то, что он с группой однополчан успел ссыпаться в глубокую вымоину, поросшую густым ивняком. Казаки, увлеченные преследованием основной массы бегущих, не останавливаясь, проскакали мимо их убежища. До слуха притаившихся бойцов доносилась беспорядочная стрельба и дикие вопли — в степи шла безжалостная рубка отступающих.

Сначала красноармейцы решили, что спаслись, но они ошиблись. Через короткое время вокруг вымоины послышался конский топот и бряцанье оружия. Поняв бессмысленность сопротивления, бойцы сдались без боя. Просто вылезали наверх и кидали винтовки. Опьяненные легкой победой казаки не стали убивать пленников на месте, а погнали пленных в Карнауховские хутора, где заперли в каком-то амбаре.

Кубанская сотня, занимавшая Карнауховские хутора, устроила грандиозную попойку. Несколько часовых, охранявших пленных, слушая пьяный смех и песни своих боевых товарищей, долго вздыхали, кряхтели и зло матерились. В конце концов, они не вытерпели и, бросив пост, поспешили к ближайшей хате, где шла бурная гулянка.

Воспользовавшись отсутствием охраны, пленные прорыли подкоп, через который выбрались на свободу и скрылись в степи. В ночной темноте главный герой нашей книги отбился от своих однополчан и остался один (в дальнейшем он больше никогда не встретится с ними).

Рассвет застал главного героя нашей книги у подножия кургана, буйно поросшего ковылем. Поднявшись на его вершину, он огляделся: вокруг простиралась бескрайняя степь. Мальчик решил идти в Никополь, рассчитывая там присоединиться к остаткам своего полка. Приблизительно прикинув нужное направление, юный боец смело отправился в путь. Ближе к вечеру он вышел на широкий тракт. Покосившиеся телеграфные столбы с оборванными проводами точно указывали, в какой стороне находится город.

Павел не знал, что переходит линию фронта, которая во времена гражданской войны являлась условным понятием. Из-за гряды невысоких холмов глухо доносились артиллерийские раскаты, пулеметные очереди, но тракт, до самого горизонта, был пустынен. Однако брошенные повозки, опрокинутая тачанка, трупы лошадей, стреляные гильзы и лужи запекшейся крови говорили о том, что ночью или ранним утром на дороге шел горячий бой. Ориентируясь по столбам, он пошел в Никополь. По пути он встретил несколько красноармейцев из разбитого 1-го ударного полка и уже вместе с ними попал в город.

В Никополе красноармейцев из разгромленных частей влили во 2-й ударный полк 5-й Заднепровской дивизии. Снова процитируем строки автобиографии главного героя нашей книги:

«В этот же период я встретил Николая. Из Никополя, когда туда стали подходить белые, нас эвакуировали, помню, в Кременчуг, по дороге помню я чем-то болел, затем мы попали в Николаев и оттуда в Одессу. Это уже было, кажется, осенью. В Одессе я брата Николая потерял из вида, после того как он в составе одного отряда командованием одесского гарнизона был брошен на 16-ю станцию под Одессой для ликвидации высадившегося там десанта белых. С тех пор до 1922 года я считал Николая погибшим»[24].

Здесь главный герой нашей книги немного ошибся с датой захвата Одессы. Противник 10 августа 1919 года произвел высадку двух спешенных эскадронов драгун в районе Сухого лимана, без выстрела захватив орудийную батарею. Сразу после этого успеха последовала высадка еще пяти спешенных эскадронов, и белогвардейские части начали движение на Одессу.

Ликвидировать белый десант не удалось. Противник, при поддержке корабельной артиллерии крейсера «Генерал Корнилов», опрокинул красные части и повел наступление непосредственно на город. «Вся Одесская операция была проведена быстро и решительно. Несмотря на очень большой гарнизон, город был взят с минимальными потерями и с большой военной добычей», — отметит в своих воспоминаниях подпоручик конной артиллерии Василий Матасов.

О своем пребывании на оккупированной территории в своей автобиографии Павел Анатольевич Судоплатов пишет скупо:

«Белые заняли Одессу. Я в ней оставался до прихода частей Красной Армии, т. е. до февраля-марта 1920 года. За время пребывания белых в Одессе я жил как мог: беспризорничал, некоторое время плавал на паруснике по линии Одесса — Херсон, шатался в порту, на базаре»[25].

В автобиографии ничего не сказано о его попытках установить связь с одесским подпольем. Хотя отдельные авторы утверждают, что такие попытки он предпринимал регулярно, вот только все они закончились неудачей[26].

Ради исторической справедливости отметим, что большевики не планировали оставлять город и поэтому заранее не позаботились о формировании работоспособных подпольных структур. А срочно созданные резидентуры пришлось распустить «вследствие внутренней провокации и шантажа». В городе действовала Одесская подпольная ГубЧК, но работа этой организацией велась слабо, так как значительное время ушло на подбор «честных работников, которых в Одессе мало, хотя при отступлении… оставалось много коммунистов». Чуть активнее действовали украинские левые эсеры и дружинники одесского комсомола.

Нужно отметить один малоизвестный факт. Для ведения подпольной работы большевикам были оставлены значительные средства, около 15 миллионов рублей. Более того, Москва регулярно присылала курьеров с деньгами. Например, в декабре 1919 года в партийную кассу поступило 500 тысяч рублей. За этими деньгами охотились не только местные бандиты, но и отдельные члены партии. Как отмечалось в отчете подпольного комитета КП(б)У, составленном после освобождения Одессы, «работа протекала в весьма трудных, ненормальных условиях: непрерывная провокация, шантажи и вымогательство, в большинстве провокация и вымогательство идут от членов партии из-за средств»[27]. Так что в такой ситуации подпольщикам было просто не до приема в организацию новых членов.

А 7 февраля 1920 года Одесса вновь стала советской.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.