ГЕРОИ НЕ УМИРАЮТ
ГЕРОИ НЕ УМИРАЮТ
Студентка третьего курса Пермского педагогического института Татьяна Барамзина не раз подавала заявления в военкомат с просьбой отправить ее на фронт. Но ей объясняли, что женщин в армию пока не берут. Может быть, потом, когда она освоит какую-нибудь медицинскую специальность.
Таня послушалась и окончила вечерние курсы медсестер, затем — курсы «Всевобуча». Однако и теперь военком отвечал ей уклончиво. Все изменилось лишь в июне 1943 года. Барамзиной в военкомате сообщили, что объявлен набор девушек в Центральную женскую школу снайперской подготовки, расположенную в Подмосковье, и спросили, не желает ли она стать сверхметким стрелком, служить в пехоте. Про снайперов Татьяна знала совсем немного, но согласилась сразу, поскольку это был шаг к осуществлению ее мечты: защищать Родину от немецко-фашистских оккупантов с оружием в руках.
Татьяна Николаевна Барамзина родилась 19 декабря 1919 года в городе Глазове (Удмуртия) в многодетной, бедной семье. Она окончила школу-семилетку и поступила в педагогическое училище. После его окончания работала в школе села Качкашур учительницей младших классов. В 1940 году снова стала студенткой, теперь уже в Пермском пединституте. Училась хорошо. Но на одну стипендию прожить было трудно, а мать Марфа Ивановна помогать ей не могла, у нее на руках оставались младшие сестры Татьяны. Потому Барамзина устроилась на работу воспитательницей в детский сад. Работалось ей легко, она умела ладить с детьми, они ее слушались и любили. Попрощавшись со своими воспитанниками перед отъездом в Москву, Таня обещала им писать регулярно и рассказывать все самое интересное о фронтовой жизни.
В Центральной женской школе снайперской подготовки Татьяна оказалась одной из самых старших курсанток первого набора. Ей уже исполнилось 24 года, в то время как возраст большинства девушек едва достигал 19–20 лет. Среднего роста, кареглазая, темноволосая, симпатичная Татьяна попала в третью роту. Здесь она быстро сблизилась с двумя закадычными подругами: Симой Москвичевой и Симой Олейник. Барамзина, имевшая опыт студенческой жизни, училась с удовольствием. Снайперская наука ей давалась без особого труда, и она часто помогала Симе Олейник, которая знания, нужные для меткой стрельбы, усваивала только при постоянной зубрежке и дополнительных занятиях по вечерам.
В марте 1944 года их обучение в ЦЖШСП закончилось. Три подруги сдали экзамены на «хорошо», получили воинское звание «ефрейтор» и отправились в действующую армию. Барамзина и ее напарница Надежда Кубасова вместе с группой из двадцати девушек попали в 70-ю стрелковую дивизию 33-й армии 2-го Белорусского фронта. Дивизия дислоцировалась в 60 километрах от города Орша. Когда снайперы приехали туда, их распределили по полкам. Барамзина, Кубасова и еще две снайперские пары оказались в третьем батальоне 252-го стрелкового полка, позиции которого находились в деревне Соколове. Добраться до своей части было непросто: здесь в начале апреля дороги заметала свирепая метель.
Новичков в полку встретили приветливо. Два дня они отдыхали, обживали свою отдельную землянку, выделенную командованием специально для женской группы, осматривались, изучали местность, где придется вести «охоту» на немцев. В этом им помогали более опытные сверхметкие стрелки, давно служившие в 252-м полку. Затем последовал первый выход на передний край. Для Татьяны он был удачным.
«Привет с фронта! Дорогие мама, Ната и Ляля! Я нахожусь на белорусской земле, — написала Барамзина в первом письме, отправленном из армии домой, в далекий Глазов. — Встретили нас хорошо. 8 апреля в первый раз попала на передовую позицию. В этот день я убила двух фрицев. Сначала у меня дрожали руки и сильно билось сердце, но вскоре все прошло и появилось желание бить и бить врагов как можно больше… На задания уходим в 3 часа утра… Мама, обо мне не беспокойся, все идет хорошо. С приветом к тебе, Таня…»
Апрель прошел во фронтовых трудах. Счет уничтоженных врагов у Барамзиной рос. Однажды в перестрелке получила серьезное ранение Надежда Кубасова. Ее пришлось отправить в дивизионный медсанбат. Таня сумела убедить командира батальона в том, что она и сама справится. Действительно, вскоре ей удалось за один день подстрелить сразу пять гитлеровцев. Успех определила правильная засада, устроенная на склоне холма над берегом небольшой, но широко разлившейся из-за таяния снегов речки. На второй день пребывания там Таня увидела фашистов, беспечно плывущих на плоту посередине реки.
Через несколько минут они оказались под огнем ефрейтора Барамзиной. Три солдата погибли сразу, два других спрыгнули с плота и попытались спастись вплавь. Но снайперские пули настигли их. При последнем выстреле у Тани что-то произошло с глазами. Серое пятно вдруг закрыло окуляр оптического прицела. Таня тряхнула головой, пятно исчезло. Она увидела цель и плавно нажала на спусковой крючок. Пятый был унтер-офицером и уже вскарабкался на крутой откос, но дойти до леса ему не удалось.
К этому времени у Барамзиной на счету имелось 16 убитых немцев — неплохой результат за два месяца полевой службы. Однако история с серым пятном повторилась, и Татьяна поняла, что у нее нарушается острота зрения, столь необходимая меткому стрелку. Видимо, сказалось долгое пребывание в засадах, пристальное наблюдение за местностью, когда глаза испытывают небывалую нагрузку.
Не хотелось ей идти к командиру полка с таким рапортом, однако скрывать болезнь тоже было бы неправильно. Уходить из полка, расставаться с боевыми друзьями Татьяна не пожелала, потому вызвалась продолжать службу на любой другой должности. Комполка предложил ей стать связистом. Теперь ее военная специальность определялась как «телефонистка». Согласно Боевому Уставу пехоты, связной или связист должен способствовать «безотказному управлению боем подразделения и выполнению им своей задачи». Так что вместо снайперской винтовки Тане выдали полевой телефонный аппарат «ТАИ-43» в деревянном, выкрашенном в зеленый цвет ящике. Он был довольно тяжелым — 4,5 кг — и совсем не маленьким: 280 x 210 x 110 мм. Обеспечивать устойчивую связь командного пункта третьего батальона с командным пунктом 252-го полка следовало с помощью телефонно-телеграфного однопроводного кабеля, который при боевых действиях часто обрывался из-за артиллерийских и минометных обстрелов. Заново соединять его должен был связист…
В июне 1944 года 70-я дивизия и три ее стрелковых полка — 68-й, 252-й и 329-й — готовились к проведению операции «Багратион», одной из крупнейших в годы Великой Отечественной войны. Силами 1-го Прибалтийского, 2-го Белорусского и 3-го Белорусского фронтов предполагалось нанести мощный удар по группировке немецких армий «Центр» и освободить значительную часть Белоруссии, выйти к Минску. Для этого советское командование сосредоточило на боевых рубежах свыше 1,4 млн. человек, 31 тысячу орудий и минометов, 5,2 тыс. танков и самоходных артиллерийских установок. Их действия поддерживали более 5 тыс. самолетов: бомбардировщиков, штурмовиков, истребителей.
Если говорить о полевой связи, то войсковые соединения 2-го Белорусского фронта, куда входила 70-я дивизия, имели 3780 радиостанций, 16 570 полевых телефонов, 20 790 километров телефонно-телеграфного кабеля. В течение следующих шести дней, с 23 по 29 июня, пока шла операция «Багратион», связь работала бесперебойно и с полной нагрузкой. Связисты внесли свой весомый вклад в разгром вражеской группировки.
Бойцы и командиры 252-го полка 28 июня форсировали Днепр севернее города Шклова и двинулись дальше, к реке Березина. Противник отступал, бросая технику и вооружение, сдаваясь в плен. На 29 июня на участке 2-го Белорусского фронта более 3 тысяч немецких солдат положили оружие, в том числе свыше ста офицеров и два генерала: командующий 12-й пехотной дивизией генерал-лейтенант Бамлер и комендант города Могилева генерал-майор Эрдмансдорф.
Третий батальон 252-го полка 4 июля получил новое боевое задание: высадиться в тылу гитлеровцев, на перекрестке двух дорог у деревни Пекалин Смолевичского района Минской области и помешать отступающим частям германской армии вырваться из минского «котла». Операция была опасной потому, что сил противника никто не знал. Телефонистка Барамзина могла не участвовать в ней. Но все-таки решила не отставать от своих однополчан и согласилась в этом рейде выполнять обязанности санинструктора. Вместо полевого телефона она взяла с собой сумку с красным крестом, весьма увесистую, сшитую из плотного брезента, наполненную индивидуальными санпакетами (всего — 20 штук), стерильными бинтами, кровоостанавливающими повязками и жгутами, разными медикаментами.
Оказывать первую помощь раненым на поле боя в Центральной женской школе снайперской подготовки тоже учили. Однако Татьяне пришлось в этом ожесточенном сражении батальона с фашистами, имевшими численное превосходство, не только перевязывать раненых, но и защищать их, отстреливаясь от окруживших ее медпункт гитлеровцев. Она осталась совсем одна, и силы были неравными…
«НАГРАДНОЙ ЛИСТ
посмертно
29.07.44 г. ВК.031283
06.11.44.
Фамилия, имя, отчество — КАРАМЗИНА Татьяна Николаевна
Звание — ефрейтор.
3.Должность, часть — телефонистка 3-го стрелкового батальона 252-го СП 70-й стрелковой дивизии 33-й армии, 3-й Белорусский фронт.
Год рождения — 1919.
Национальность — русская.
Партийность — б/партийная.
Участие в гражданской войне, в последующих боевых действиях по защите СССР, в отечественной войне (где, когда) — в отечественной войне с апреля 1944 года.
Имеет ли ранения, контузии — не имеет ПОГИБЛА.
С какого времени в РККА — с июня 1943 года.
Каким РВК призвана — Кагановичским РВК гор. Молотова.
Чем ранее награжден (за какие отличия, когда) — не награждалась.
Постоянный домашний адрес представляемого к награде и адрес его семьи (не заполнено).
I. Краткое, конкретное изложение личного боевого подвига или заслуг
Ефрейтор тов. БАРАМЗИНА Татьяна Николаевна одна из лучших снайперов полка. Находясь в обороне, истребила 16 гитлеровцев. Ввиду плохого зрения (по заключению медицинской комиссии) ей запретили быть снайпером и она добровольно пошла в телефонисты 3-го стрелкового батальона. Во время разведки боем с 22-го по 23.06.44 г. в районе дер. М. Морозово под сильным артиллерийским огнем в течении 14 раз исправляла порванную связь КП 3-го СБ, была в боевых порядках, обеспечивала хорошую связь.
05.07.44 г. вместе с 3-им стрелковым батальоном была направлена в тыл противника для выполнения сложной боевой задачи (десантная операция).
Батальон на марше встретился с превосходящими силами противника в составе двух стрелковых дивизий и принял бой. Ефрейтор тов. БАРАМЗИНА из снайперской винтовки истребила 20 гитлеровцев, оказывала помощь раненым. В немецкий блиндаж, где она перевязывала раненых бойцов и офицеров, заскочила группа гитлеровцев и забросала блиндаж гранатами. БАРАМЗИНА, спасая раненых, отстреливалась до последней возможности. Когда вышли все патроны, гитлеровцы схватили БАРАМЗИ-НУ и стали пытать. Мужественная патриотка ничего им не сказала, не выдав военной тайны. Гитлеровцы застрелили БАРАМЗИНУ из противотанкового ружья, выкололи ей глаза и надругались над ее телом.
Ходатайствую о присвоении звания «Герой Советского Союза» ефрейтору БАРАМЗИНОЙ Татьяне Николаевне — ПОСМЕРТНО.
Командир 252-го СП Подполковник Кузнецов
18 июля 1944 года»{36}.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 марта 1945 года уроженке города Глазова, выпускнице Центральной женской школы снайперской подготовки Барамзиной Татьяне Николаевне присвоили звание Героя Советского Союза посмертно.
Память о героине увековечена. Ее именем названа школа № 86 в городе Пермь, улицы в городах Минск, Глазов, Ижевск, Подольск, на здании пединститута в Перми установлена мемориальная доска с ее барельефом, на месте гибели в деревне Пекалин — обелиск со скульптурным портретом.
…АЛИЯ МОЛДАГУЛОВА попала на трехмесячные Женские курсы отличных стрелков снайперской подготовки в декабре 1942 года, по направлению от военкомата города Рыбинска Ярославской области. Студентка Рыбинского авиационного техникума прибыла в Вешняки не одна, а с подругой — Надеждой Матвеевой. Только объединив усилия, девушкам удалось уговорить военкома принять от них заявления о поступлении на добровольную службу в Красную Армию. Особенно жалел военком Алию. Во-первых, очень молодая, всего 17 лет, во-вторых, маленького роста, трудно будет ей винтовку держать, в-третьих, общее физическое состояние неважное, потому как недавно приехала из Ленинграда, где пережила суровую блокадную зиму. Однако Молдагулова проявила характер совсем не детский. Твердо стояла на своем: хочет бить фашистскую нечисть, отомстить за всех погибших ленинградцев.
Алия Нурмухамбетовна Молдагулова родилась 25 октября 1925 года в ауле Булак Хобдинского района Актюбинской области Казахской АССР. Она рано потеряла родителей и воспитывалась в семье своего дяди по отцу Аубакира Молдагулова, проживавшего в Алма-Ате. В 1935 году он поступил учиться в Военно-транспортную академию РККА и вместе с семьей переехал сначала в Москву, потом — в Ленинград. В 1939 году дядя отдал 14-летнюю племянницу в ленинградский детский дом № 46. Его воспитанников весной 1942 года из осажденного города вывезли в село Вятское Ярославской области. Здесь Молдагулова окончила семилетку и поступила в Рыбинский авиатехникум. Училась старательно, но желание попасть на фронт не покидало ее ни на минуту.
Обе девушки из Рыбинска успешно прошли мандатную и медицинскую комиссии на снайперских курсах, их зачислили на довольствие, обмундировали, поселили в казарме. В праздничный день 23 февраля 1943 года новички приняли воинскую присягу, после которой их распределили по ротам. Алия из-за своего роста попала в четвертую, но ничуть не переживала, поскольку там таких «малышей» было около сотни. Все они с энтузиазмом учились трудному снайперскому делу.
Кроме занятий на курсах шла обычная общественная жизнь. Девушки выпускали стенгазеты, любили участвовать в концертах художественной самодеятельности. Оказалось, что Молдагулова прекрасно читает стихи. Со сцены в клубе она с особым чувством декламировала произведение казахского поэта Джамбула «Ленинградцы, дети мои», и ей всегда бурно аплодировали.
В конце мая 1943 года все девушки, учившиеся на курсах отличных стрелков, стали курсантками недавно образованной Центральной женской школы снайперской подготовки. В июле того же года Школа сделала первый выпуск: 125 выпускниц получив звание «младший сержант», остались в этом учебном заведении на должностях младшего комсостава, 50 — поехали на Калининской фронт, 50 — за Северо-Западный фронт.
А.Н. Молдагулова сдала выпускные экзамены хорошо. По некоторым сведениям, за отличную учебу она была награждена именной снайперской винтовкой. Ей предложили продолжать службу в инструкторской роте. Однако Алия отказалась, потребовала, чтобы ее направили в действующую армию. Освоив военную специальность, она была уверена, что принесет больше пользы, участвуя в боях.
Вместе со своими подругами по четвертой роте Надеждой Матвеевой, Зинаидой Поповой, Александрой Ужеговой и Валентиной Яковлевой ефрейтор Молдагулова поехала на Северо-Западный фронт, где в августе 1943 года девушки были зачислены в состав четвертого батальона 54-й отдельной стрелковой бригады. Ею командовал полковник Н.М. Уральский. Впоследствии он вспоминал:
«На левом фланге стояла худенькая, черноволосая, совсем маленького роста девушка. Я обратился с вопросом к сопровождающему группу офицеру: “Это кто такая?” Он не успел мне ответить, как девушка отчеканила: “Снайпер Молдагулова!” Я, при всех, громко распорядился: “Молдагулову — на кухню, чистить картошку для раненых бойцов”. А она мне: “Я, товарищ полковник, приехала на фронт не картошку чистить, а бить фашистов”. Ничего не скажешь, ответ не по-армейски дерзкий. Говорю ей: “Ну, отвечать начальству ты умеешь, а винтовку умеешь ли в порядке содержать? Давайте-ка мне ваше оружие, снайпер Молдагулова”. Она четко сделала шаг вперед, протянула свою трехлинейку с оптическим прицелом. Я вынул затвор, осмотрел канал ствола. Он сиял чистотой. Затем снял чехол с прицела. Здесь тоже все в образцовом порядке, на окулярах — ни пылинки. Даже неловко мне стало, что так недоверчиво к девушке отнесся. “Отлично, — говорю ей, — снайпер Молдагулова. Иди, бей фашистов…”»{37}
54-я отдельная стрелковая бригада формировалась осенью 1941 года в Саратовской области и в северных районах Казахстана. Первый бой приняла в районе города Холм Новгородской области, затем в январе 1942 года, будучи в составе 3-й Ударной армии, участвовала в Торопецко-Холмской наступательной операции Красной Армии, направленной против группы немецких армий «Центр». Поначалу эта операция в направлении городов Холм и Великие Луки развивалась вполне успешно. К 22 января войска нашей 3-й Ударной армии окружили город Холм, но дальше продвинуться им не удалось.
Однако в упорных схватках с фашистами бойцы и командиры 54-й отдельной стрелковой бригады получили необходимый военный опыт. В ее рядах вместе с русскими служило немало выходцев из Казахстана. В этом смысле Алии повезло: она встретила людей, говоривших с ней на родном языке. Ефрейтор Молдагулова, владевшая русским безукоризненно, часто помогала им: переводила на казахский заметки из фронтовой газеты и параграфы Боевого Устава пехоты, читала стихи своего любимого поэта Джамбула, писала за них письма домой.
На первых порах девушкам дали наставника: лучшего снайпера четвертого батальона уральского казака и охотника Бандурова. Он по-отечески опекал их: провел по боевым позициям, указал лучшие точки для меткой стрельбы, сопровождал в первый день выхода на «охоту».
«Вспоминается наша первая охота, — писала подруга Алии Надежда Матвеева. — Мы начали охотиться из блиндажа. Провели там весь день, но немцы не показывались. Под вечер открыла счет только Шура Ужегова. Лия (так девушки между собой называли Молдагулову) очень расстроилась, что не увидела ни одного фрица, и завидовала подруге. Но на следующий день она тоже открыла боевой счет, и надо было видеть, как она ликовала!»
В мемуарах некоторых снайперов Великой Отечественной войны есть рассказы о том, что для маскировки и устройства засады они использовали подбитые танки, как немецкие, так и советские, оставленные на нейтральной полосе. Бронетехника представляла собой надежное укрытие, особенно если прорыть под ней окоп или траншею, заминировать прилегающее к танку пространство. Металл толщиной в 40–80 мм, используемый для корпуса и орудийной башни, отлично защищал от залпов небольших минометов, которые имелись при каждом взводе немецкой пехоты.
Такой вражеский сгоревший танк с размотавшейся гусеницей как раз и находился метрах в ста от передовой линии четвертого батальона 54-й стрелковой бригады. На исходе ночи Алия забралась в него, винтовку выставила в открытый люк механика-водителя и стала наблюдать за гитлеровцами. Их окопы находились не очень далеко. В оптический прицел она четко различала все огневые точки, ходы сообщения, крыши блиндажей. При восходящем солнце блеснули и стекла стереотрубы, замаскированной под куст орешника. Но Молдагулова не спешила и первые два метких выстрела сделала по солдатам, вышедшим из блиндажа. Приборы наблюдения — тоже важная цель, и третий удачный выстрел был по окуляру стереотрубы. Фрицы наконец-то засекли снайпера и по своему обыкновению начали забрасывать его минами. По броне застучали осколки, одна из мин ударила прямо в бок башни. Но смелая девушка через нижний люк уже выбралась из машины и по-пластунски ползла от нее по неглубокой траншее, заранее вырытой саперной лопаткой.
Наставник сверхметких стрелков Бандуров встретил ефрейтора сурово:
— Ты зачем в третий раз стреляла?
— Товарищ сержант, оптику врага, если она обнаружена, оставлять в целости нельзя, — ответила ему Алия.
— Кто тебя этому научил?
— В нашей снайперской школе так говорили.
— Ну, смотри. В другой раз из-за какой-то стекляшки тебе башку прострелят. И кто будет виноват?
Бандуров никаких курсов не кончал, был самоучкой, но — с отличным глазомером. По его охотничьим правилам, удачный выстрел должен обязательно привести к появлению добычи, то есть тела врага. Уральский казак свято верил в свою правоту. Ведь разбитые стекла в личную книжку снайпера не запишешь, подсчитывают только уничтоженных фрицев. Ради этого можно идти на риск, все остальное несущественно.
Девушки уважали сержанта за боевой опыт, хотя между собой часто судачили о том, что Бандурову теоретических знаний все-таки не хватает. Разнообразные обязанности снайпера при наступлении и в обороне он сводил к простому противостоянию между своей и вражеской пехотой: тот, кто убил больше, тот и молодец. Однако сверхметкий стрелок, заняв удобную и скрытую позицию, ведет наблюдение за всем полем предполагаемого боя, за передним краем противника и за его ближайшим тылом, за передвижениями войск, а также — за их боевыми средствами. Уничтоженная стереотруба, из которой немцы следили за нашими окопами, — именно такое средство.
Впрочем, рассуждения наставника насчет буйной головы, не осознающей последствий своих действий, вскоре получили подтверждение. Признав ефрейтора Молдагулову после трех выстрелов из танка умелым бойцом, командование 54-й бригады поручило ей ответственное дело: найти и нейтрализовать гитлеровского снайпера, засевшего где-то на правом фланге советских позиций. Немец прятался в лесных зарослях и стрелял только наверняка. На второй день наблюдения Алия заметила какое-то движение среди березняка. Как будто тень там мелькнула. Она захотела разглядеть эту тень получше и выглянула из своей засады. В ту же минуту раздался выстрел. К счастью, пуля лишь скользнула по каске на голове девушки, оставив глубокую вмятину. На вспышку огня Молдагулова успела ответить выстрелом. Фашист упал в траву. Оказывается, он соорудил себе капитальное убежище между обломанных стволов деревьев.
«У Лии была горячая казахская кровь, — писала в воспоминаниях Надежда Матвеева. — И эта благородная кровь часто бывала причиною того, что у нее не хватало терпения… Однажды мы держали оборону у реки Ловать. Мы были на одном ее берегу, немцы — на другом. Расстояние едва достигало ста пятидесяти метров. Наблюдать приходилось долго. Это всем нам надоедало. Так вот, выглянет Лия через бруствер и кричит: “Немец, покажись!” — да еще и присвистывает. Мы говорили ей, что она погибнет здесь глупой смертью. Но она только смеялась в ответ. Храбрости и находчивости ей было не занимать…»
Согласно рапорту командира четвертого батальона капитана Ф.И. Моисеева, ефрейтор Молдагулова за период с октября по декабрь 1943 года уничтожила 32 гитлеровских солдата и офицера, в том числе нескольких снайперов. Она научилась выслеживать их; кроме того, стреляла очень метко. Имелись на ее счету и необычные стычки с врагом. Например, в ноябре три подруги — Алия, Надежда Матвеева и Зинаида Попова — возвращались в расположение своей части через нейтральную полосу. Их заметили немцы. Пятеро солдат решили устроить девушкам ловушку, однако плохо замаскировались. Советские снайперы их увидели. Раздалось три выстрела, все пули попали в цель. Двух фрицев, оставшихся в живых, Молдагулова, Матвеева и Попова под конвоем привели на командный пункт своего батальона.
«Сейчас мы находимся на переднем крае, — сообщала 13 декабря 1943 года Алия своей родственнице, тете по отцу Сапуре. — Письмо пишу в глубоком окопе. С немцами встречаемся лицом к лицу. У меня на голове каска, в руках винтовка, за поясом гранаты… Я думала, буду трусихой, а сейчас не замечаю за собой этого. Пули летят рядом, рвутся гранаты, снаряды. Эх, если бы вы могли меня здесь увидеть, наверное, только тогда бы смогли поверить, что я — такая… А сегодня утром наш командир вызвал меня из строя и торжественно объявил: “Снайпер Молдагулова за три дня уничтожила четырнадцать фашистов. За этот подвиг от имени командования объявляю ей благодарность…”»
В конце октября 1943 года Северо-Западный фронт расформировали, создав два новых: 1-й Прибалтийский и 2-й Прибалтийский. Стрелковая бригада, где служила Алия, попала в состав 2-го Прибалтийского фронта, в 22-ю армию, которой командовал генерал-лейтенант В.А. Юшкевич. Советское командование начало готовить стратегическую наступательную Ленинградско-Новгородскую операцию с целью окружить и уничтожить группу немецких армий «Север», полностью снять блокаду с Ленинграда. Гитлеровцы в течение двух с половиной лет создавали здесь глубоко эшелонированную четырехкилометровую полосу обороны с пулеметными и артиллерийскими ДОТами и ДЗОТами, минными полями, рядами колючей проволоки, рядами траншей полного профиля. В то же время сплошной линии фронта у фашистов не существовало. Они опирались на отдельные хорошо оборудованные оборонительные пункты. Только на передовой линии у них имелось 206 огневых точек.
В ходе этой операции войска 22-й армии должны были обогнуть с севера крупную узловую станцию Новосокольники Октябрьской железной дороги и выйти на рубеж поселений Насва — Маево. Наступление развивалось в труднопроходимой болотисто-лесистой местности, при отчаянном сопротивлении противника. «Войска прорывались вперед как на сплошном рубеже, — писал об этом периоде генерал М.И. Казаков. — Потому при артподготовке большое количество снарядов ударили по пустому месту. Затем пехота атаковала никем не занятые промежутки между оборонительными пунктами и попала под фланговый огонь немцев…»
Военные действия на подступах к станции Насва начались в ночь на 13 января 1944 года. В них участвовали бойцы и командиры 54-й стрелковой бригады, 125-го гвардейского стрелкового полка и двух стрелковых дивизий: 43-й гвардейской Латышской и 319-й. Они выбили фрицев из первой линии траншей. Затем на наступающих обрушился настоящий ливень огня из вражеских пулеметов и орудий. Наша пехота залегла.
Девушки-снайперы, как обычно при атаке, занимали места рядом с ротой автоматчиков. Алия оглянулась. Ее соплеменники-казахи, одетые в белые маскхалаты, находились совсем близко и старались плотнее прижаться к снежной целине, над которой свистели пули и осколки снарядов. Кто-то должен был показать им пример, вдохновить на продолжение боя. Для этого Молдагулова встала во весь рост и обратилась к ним на родном языке:
— Братья-солдаты! За мной! Вперед!
Ее голос, привычный к декламации стихов, прозвучал громко. К тому же канонада вдруг затихла. Не только казахи, но и русские поднялись в атаку вслед за смелой девушкой. Быстро добежали они до следующей линии немецких траншей, вломились в них и при рукопашной схватке вытеснили оттуда гитлеровцев.
Советское командование, готовя Ленинградско-Новгородскую наступательную операцию, сумело создать превосходство над противником в личном составе (у нас — 1241 тыс. чел., у немцев — 741 тыс. чел.), в орудиях и минометах (у нас — 21 600, у немцев — 10 070), в танках и самоходных артиллерийских установках (у нас — 1475, у немцев — 385). Однако солдаты и офицеры 16-й и 18-й германской армии защищались упорно, цепляясь за каждый оборонительный пункт. Ожесточенные схватки возникали у каждой деревни, превращенной в маленькую крепость.
Так было и на участке, где наступала 54-я стрелковая бригада. Горящая железнодорожная станция Насва осталась за спиной, но впереди теперь находилась деревня Казачиха Новосокольнического района Псковской области (ныне не существует. — А.Б.). Этот бой 14 января 1944 года стал последним для славной дочери казахского народа. К тому времени ее личный снайперский счет составлял 78 уничтоженных фашистов.
Начальник политотдела 54-й стрелковой бригады подполковник Ефимов прислал в Центральную женскую школу снайперской подготовки письмо с рассказом о ее гибели и о том, что по решению командования 22-й армии А.Н. Молдагулова представлена к званию Героя Советского Союза посмертно. Таковое звание было ей присвоено Указом Президиума Верховного Совета СССР от 4 июля 1944 года.
«В тот последний бой, — сообщал Ефимов, — в траншеях завязалась рукопашная схватка. Чувствуя, что перевес на нашей стороне, один немецкий офицер решил спастись бегством. Алия стала преследовать его, совершенно не думая о том, что фашист гораздо сильнее. Но храбрости ей было не занимать. Путаясь в полах шинели, увязая в снегу, она все-таки настигла фрица. А вот первой выстрелить не успела…»
Молдагулова похоронена в братской могиле на окраине села Монаково, расположенном поблизости от деревни Казачиха, вместе со своими однополчанами, погибшими в том бою.
Ее именем названы улицы в городах Москве, Алма-Ате, Актюбинске, Астане. Один из аулов Хобдинского района Актюбинской области также переименован в ее честь. Мемориальные доски установлены на здании средней школы № 140 в городе Санкт-Петербурге, где она училась, на здании школы № 891 в Москве, на здании авиационного колледжа в Рыбинске. Памятный знак есть на территории международного детского лагеря «Артек» в Крыму, где она однажды отдыхала. В городе Актюбинске существует мемориальный музей и памятник (фигура на гранитном постаменте) А.Н. Молдагуловой. Мемориальный комплекс с памятником построен и в городе Новосокольники (на месте гибели). На киностудии «Казахфильм» снят документальный фильм «Алия» (реж. М. Сагатов) и художественный — «Снайперы» (реж. Б. Шамшиев, 1986 г.). В Казахском государственном академическом театре оперы и балета осуществлена постановка балета «Алия». Певица Роза Рымбаева за исполнение песни «Алия» удостоена Гран-при на фестивале «Золотой Орфей» в 1977 году. Почтовая марка с портретом доблестного снайпера выпущена в Казахстане в 1995 году.
* * *
…В ходе второго набора в Центральную женскую школу снайперской подготовки, который длился три месяца — с июня до сентября 1943 года, — в Подольск приехали десятки девушки из разных областей Советского Союза. Среди них была и девятнадцатилетняя РОЗА ШАНИНА, получившая направление в ЦЖШСП от Первомайского райвоенкомата города Архангельска. После прохождения медицинской и мандатной комиссии Розу зачислили в первую роту. Она была вполне этого достойна. Рослая, стройная, красивая блондинка с голубыми глазами, настоящая дочь Русского Севера, не затерялась среди «королев», как в Школе называли курсанток данного подразделения. Кроме незаурядной внешности Шанина обладала характером твердым, решительным, хотя и немного своенравным.
Армейскую выучку она восприняла как нечто необходимое для достижения цели: стать сверхметким стрелком и уничтожать проклятых оккупантов. Роза хотела отомстить им за смерть своего любимого старшего брата Федора, который пошел на войну добровольцем и погиб в конце 1941 года в боях под Москвой. Поэтому Шанина занималась с большим упорством и, старанием, а также проявила немалые способности к снайперскому делу. После сдачи выпускных экзаменов ей присвоили воинское звание «ефрейтор».
В конце марта 1944 года она в составе группы из двухсот девушек отправилась на Западный фронт, в 5-ю армию, которой командовал генерал-лейтенант Н.И. Крылов. В штабе армии снайперов распределили в разные воинские части. Роза вместе с десятью другими выпускницами попала в 1138-й стрелковый полк и приступила к службе. Первый же выход на огневую позицию юго-восточнее города Витебска 6 апреля 1944 года принес ей удачу. Не испытывая никакого волнения или страха, она метким выстрелом уложила гитлеровца, поднявшегося над бруствером окопа…
Роза Егоровна Шанина родилась 3 апреля 1924 года в деревне Едьма Вельского уезда Вологодской губернии (ныне — Устьянский район Архангельской области), в многодетной крестьянской семье. Ее отец Егор Михайлович работал на лесозаготовках. Мать Анна Алексеевна была дояркой в местном колхозе. Необычное для российской глубинки имя они дали своей младшей дочери, пятому ребенку в семье, в честь знаменитой немецкой революционерки Розы Люксембург.
В деревне Шанина окончила школу-семилетку, затем уехала в Архангельск, к одному из братьев, живущему там, и поступила в педагогическое училище. Чтобы не быть в тягость семье, во время учебы ей пришлось подрабатывать в детском саду № 2 Первомайского райотдела народного образования. Закончив педучилище в 1942 году, Роза получила в этом заведении должность воспитательницы. Но покоя ей не было. Она часто наведывалась в райвоенкомат с просьбой об отправке на фронт. Военком сначала послал настойчивую девушку на курсы «Всевобуча», которые она с успехом окончила, потом, при получении разнарядки из Наркомата обороны, — в Центральную женскую школу снайперской подготовки…
Командир 1138-го полка майор Дегтярев получил рапорт от командира взвода о действиях недавно прибывшего в его воинскую часть снайперского отделения в первой половине апреля и был удивлен результативностью, показанной совсем необстрелянными бойцами. А ведь поначалу он сомневался в том, что юные девушки способны выдержать напряжение упорных и кровопролитных боев, которые шли на Витебщине. Еще в феврале Красная Армия пыталась овладеть городом и, самое главное, — перерезать железнодорожную ветку Витебск — Орша, помогавшую немцам снабжать оружием, снаряжением и продовольствием войска своего 6-го армейского корпуса. Перебросив значительные резервы, противник остановил наступление русских в 4–6 километрах от этой железной дороги. В наших стрелковых дивизиях осталось по 4,5–6 тыс. человек, в ротах — по 60–70 человек. Местность с высокими холмами, пересеченная оврагами, мелкими ручьями, озерами и незамерзающими болотами, сильно затрудняла боевые действия.
«Докладываю, — писал младший лейтенант Кольский, командир взвода, — что снайперы первого женского отделения за шесть дней вывели из строя 32 фашиста. Все снайперы открыли собственные счета мести немецким оккупантам. Уничтожили гитлеровцев:
Екимова Александра — 4
Климова Мария — 2
Котелкина Таисия — 2
Кузнецова Анна — 2
Петрова Калерия — 3
Никонова Валентина — 4
Новикова Ева — 2
Томарова Мария — 3
Рожнова Мария — 2
Шанина Роза — 6…»
На первый взгляд все девушки показались майору похожими друг на друга. В Центральной женской школе их учили одинаково, по окончании ее одинаково обмундировали и одинаково вооружили — винтовками Мосина с оптическим прицелом «ПУ». Однако он понимал: на войне у каждой из них будет своя судьба. Уже из списка явствовало, что ефрейтор Шанина — пока лучше их всех. Как ей это удается, никто не знает. Только вот подвиги солдата командиры всегда должны отмечать, и майор Дегтярев сделал это.
«НАГРАДНОЙ ЛИСТ
Фамилия, имя, отчество — Шанина Роза Георгиевна (так в документе).
Звание — ефрейтор.
Должность, часть — снайпер-стажер, 1138-й СП, 38-я С (дальше неразборчиво).
Представляется к награде орденом “Слава” третьей степени.
Год рождения — 1924.
Национальность — русская.
Партийность — член ВЛКСМ с 1938 года.
Участие в гражданской войне, последующих боевых действиях по защите СССР и в Великой Отечественной войне — с 03.04.1944.
Имеет ли ранения, контузии — не имеет.
С какого времени в Красной Армии — с августа 1943 года.
Каким РВК призван — Первомайским РВК г. Архангельска.
Чем ранее награжден — наград не имеет.
Постоянный домашний адрес награждаемого (не заполнено).
Краткое, конкретное изложение личного подвига или заслуг
За мужество и стойкость, проявленные при выполнении боевой задачи. Тов. ШАНИНА, несмотря на артиллерийский и пулеметный огонь противника, настойчиво выслеживала врага и при его появлении уничтожала из своей снайперской винтовки. Таким образом, с 06.04.1944 г. по 11.04.1944 г., будучи в районе обороны 2-го стрелкового батальона 1138-го СП она уничтожила 13 солдат противника.
Достойна правительственной награды ордена “Слава” третьей степени.
Командир 1138-го СП гв. майор Дегтярев
17 апреля 1944 года»{38}.
Представление комполка было поддержано вышестоящим начальством, и, видимо, в конце мая 1944 года Роза получила эту награду.
Затем в полк приехали корреспонденты: от газеты «Красная звезда» — майор Я. Милецкий, от многотиражной газеты 5-й армии «Уничтожим врага!» — ее редактор Павел Молчанов. Они побеседовали с Шаниной и сделали фотографии. На снимках получилась красивая, статная девушка с единственной наградой на полевой гимнастерке — серебряной звездой ордена на колодке с георгиевской ленточкой. Она опиралась на снайперскую винтовку, поставленную прикладом на землю.
В газете «Красная звезда» публикация появилась в № 133 от 6 июня 1944 года. Она называлась «Девушки-снайперы», но рассказывалось в ней в основном о Шаниной: «Роза была студенткой института. Белокурая, немного застенчивая и временами восторженная, она давно рвалась на фронт… Розе Шаниной повезло. Она пошла в боевое охранение и к концу первого дня убила немца. И даже тут она в полной мере не почувствовала войны. Все было слишком просто. Но вот через несколько дней немецкий снайпер убил ее закадычную подругу Машу. Склонившись над телом дорогой подруги, вглядываясь в это побелевшее, неподвижное девичье лицо, Роза поняла, что такое война. Когда хоронили Машу, Роза сказала: “Пойдем, девушки, мстить за ее молодую жизнь…”»
Газета «Уничтожим врага!» опубликовала портрет героини 9 июня на первой полосе. Подпись к нему Молчанов сделал короче и точнее: «Бойцам и командирам Н-ской части хорошо известно имя девушки-снайпера Розы Шаниной. Бывшая воспитательница детского садика, студентка Архангельского педучилища, сейчас она стала грозным и беспощадным истребителем гитлеровских оккупантов. Одной из первых среди девушек-снайперов Роза Шанина удостоена высшей солдатской награды — ордена Славы».
Эта публикация вызвала немало повторений. В частности, в популярном тогда журнале «Огонек» в одном из сентябрьских номеров за 1944 год поместили портрет фотогеничной северянки и короткий рассказ о ней. К тому времени Роза получила еще один орден Славы, но уже — второй степени, у нее на счету было более сорока убитых врагов. Вероятно, после этого Шанину стали считать вообще первой женщиной-снайпером, награжденной орденом Славы.
Может быть, она действительно была первой награжденной в 5-й армии. Но ведь и в других воинских соединениях имелись свои доблестные сверхметкие стрелки. Например, ефрейтор 64-го гвардейского стрелкового полка 21-й гвардейской дивизии 3-й армии В.И. Артамонова была представлена к этой награде 26 января 1944 года за 30 уничтоженных фашистов, ефрейтор 69-го гвардейского стрелкового полка той же дивизии И.И. Голиев-ская — 31 января 1944 года за 32 уничтоженных фашиста, ефрейтор того же 69-го полка А.Н. Болтаева — 26 января 1944 года за 40 уничтоженных фашистов, старшина 284-го стрелкового полка 86-й дивизии 42-й армии Ленинградского фронта Н.П. Петрова получила орден Славы III степени (№ 43904) 2 марта 1944 года за 23 уничтоженных противника…
Знакомство редактора многотиражной газеты «Уничтожим врага!» и снайпера 1138-го полка продолжалось. Часто встречаться они не могли, но регулярно переписывались. К счастью, Молчанов сохранил письма Розы и впоследствии опубликовал их, так же как и дневник этой смелой девушки. Очень смелой, потому что вести дневники солдатам и офицерам Красной Армии категорически запрещалось. Но Роза Шанина его вела. Она возила эти толстые тетради в вещмешке, путешествуя из одной воинской части в другую, с передовой позиции — в тыл или в госпиталь. Видимо, они помогали ей преодолевать чувство одиночества, печаль и тоску по дому, которые она иногда испытывала.
Шанина продолжала свою охоту за фрицами до конца июня 1944 года, пока не началась грандиозная наступательная операция в Белоруссии под кодовым названием «Багратион». Тут в прорыв пошла пехота, поддержанная танками, самоходными артиллерийскими установками, боевыми самолетами. Снайперы, игравшие заметную роль в позиционной войне, теперь оказались во втором эшелоне. Командование дивизии решило отправить девушек на отдых. Однако Роза хотела воевать, а не прохлаждаться в тылу. Она подала рапорт о переводе в разведроту, получила отказ и решила ехать прямо в штаб 5-й армии, к командующему. Но сначала обратилась за поддержкой к редактору армейской газеты Молчанову, посылая ему письма:
«29 июля 1944 года.
Передайте, пожалуйста, мой рапорт по назначению и посодействуйте мне. Если бы Вы знали, как мне страстно хочется быть вместе с бойцами на самом переднем крае и уничтожать гитлеровцев. И вот, представьте, вместо передовой я — в тылу. А недавно мы потеряли еще четырех черными (то есть убитыми. — А.Б.) и одна красная очень (то есть ранена. — А.Б.). Хочу мстить за них. Прошу Вас, поговорите с кем следует, хотя знаю, Вы очень заняты…
8 августа 1944 года.
…Я недавно ушла в самоволку. Случайно отстала от роты на переправе. И не стала искать ее. Добрые люди сказали, что из тыла отлучаться на передний край не есть преступление. А я знала, что наша учебная рота не пойдет в наступление, а поплетется сзади. Мне же нужно быть на передовой, увидеть своими глазами, какая она, настоящая война. И потом, как было искать свою роту? Кругом, по лесам и болотам шатались немцы. Одной ходить опасно. Я и пошла за батальоном, который направлялся на передовую. И в тот же день побывала в бою. Рядом со мной гибли люди. Я стреляла, и удачно. А после троих взяла в плен… Здоровых таких фашистов. Я счастлива! Хотя за самоволку меня отчитали, даже получила комсомольское взыскание — поставили на вид…»{39}
Павлу Молчанову Роза нравилась. Он отмечал, что фотографии, опубликованные в разных изданиях, не передают всей ее природной красоты. Журналист помог снайперу попасть на прием к генерал-лейтенанту Н.И. Крылову, командующему 5-й армией. Генерал выслушал взволнованную речь младшего сержанта Шаниной. Она просила не только за себя, а за все женское снайперское отделение, командиром которого уже являлась. Девушкам обидно было оказаться не у дел в тот момент, когда их боевые товарищи сражались с врагом. Крылов разрешил им участвовать в наступлении. Роза, добравшись до своих подруг, написала Павлу:
«31 августа 1944 года.
Слава богу, наконец мы снова в бою. Все ходим на передовую. Счет увеличивается. У меня самый большой — 42 убитых гитлеровца, у Екимовой — 28, у Николаевой — 24».
Записи во фронтовом дневнике снайпера, датируемые второй половиной октября 1944 года, сделаны в ходе Гумбинненско-Гольдапской наступательной операции Красной Армии и свидетельствуют об ожесточенных боях. Немцы превратили Восточную Пруссию в огромный укрепленный район и приготовились защищать его до последней капли крови. Здесь базировалась 4-я германская армия, в состав которой входили 7 пехотных дивизий, 2 охранные дивизии, 6 народно-гренадерских дивизий, 2 кавалерийских бригады.
Нашим солдатам пришлось пробиваться через сплошные полосы противопехотных и противотанковых оборонительных сооружений и через минные поля. К началу боевых действий, то есть 16 октября, 3-й Белорусский фронт имел в своих рядах примерно 404 500 солдат и офицеров. За четырнадцать дней наступления его потери составили 72 527 человек убитыми и ранеными, 127 танков и САУ, 130 орудий. Тем не менее в полной мере осуществить замысел командования не удалось. Наши войска остановились на занятых ими позициях 30 октября и затем перешли к обороне. Роза стала участницей этих сражений и в дневнике сообщала о них коротко, но емко:
«17 октября.
Опять готова к побегу на передовую, какая-то сила влечет меня туда. Чем объяснить? Некоторые думают, что стремлюсь к знакомому парню. Но я же там никого не знаю. Я хочу воевать!.. Ухожу. Какое наслаждение быть на передовой! Наш взвод в резерве, никто за нами не следит.
18 октября.
Атаки. Наконец-то пересекли германскую границу. Наступаем на немецкой территории. Пленные. Убитые. Раненые. Атаковали ДОТ. Взяли еще 27 пленных: 14 офицеров. Крепко они сопротивлялись. Теперь иду “домой”, в свой взвод.
Сегодня была у генерала Казаряна, потом у начальника политотдела. Просилась на передовую. Плакала, что не пустили…
20 октября.
Вчера снова была в “бегах”, ходила в атаку. Наступали. Но нас остановили. Дождь, грязь, холодно. Длинные ночи.
24 октября.
Писать не было условий, воевала. Шла вместе со всеми.. Раненые. Убитые. Вернулась с передовой по приказу комполка. Снова бездействие.
О боже, сколько сплетен о моем отсутствии. Даже подруги встретили с иронией: у кого была? Если бы знали правду, позавидовали бы. Но я молчу. Если и они вздумают последовать моему примеру, то есть тайком уходить на передовую, моей вольной жизни придет конец…
25 октября.
Все же как хорошо, когда есть близкая подруга (Александра Екимова, землячка из Архангельска. — А.Б.). Саша, мне с тобой и в грусти порой бывает весело. Я делюсь с тобой всем, что есть на душе… Вспоминаю маму! Дорогая, как мне хочется тебя увидеть!..
28 октября.
За местечко под Пилькалленом воевала уже законно. На этот раз отпустили. Город мы взяли. При отражении одной из самых яростных атак противника я стреляла, кажется, особенно удачно. Много стреляла и с близкого расстояния. Мы лежали на опушке леса за насыпью. Когда фашисты полезли, были видны только их каски. Двести метров — стреляю. Сто метров. Фашисты поднялись в полный рост. И только когда нас отделяло метров двадцать, мы отошли. Рядом погиб капитан Асеев, Герой Советского Союза… Вечером, усталая, пошла на командный пункт полка и в первый раз за этот день поела. Уснула крепко. Вдруг стрельба, к нашему КП подкрались немцы. Противника первыми заметили артиллеристы и отогнали…»
Данный текст является ознакомительным фрагментом.