8

8

«Ночью был получен новый боевой приказ о наступлении на совхоз Селиванковский. “Ч” — час атаки был указан произвольно на 12 часов. Обычно переносы сроков начала атаки после уточнялись по телефону так: “К тому, что имеете, добавьте два”, — и получалось, что атака в два часа дня. Так было и на этот раз. С утра подвезли на машинах много боеприпасов и в один из оврагов направляющие реактивных установок “БМ-31”, чтобы нанести удар по северной окраине населенного пункта, где окопались немцы. Для нас такая поддержка была впервые, и я выехал в батальон, чтобы наблюдать за эффективностью этого нового оружия, которое досужие языки назвали в противовес “катюше” “Иваном Грозным”, а немецкие шестиствольные реактивные минометы — “Андрюшей”.

Ровно в 12 часов “прорычали” “Иваны”. Сильные разрывы послышались невдалеке. Это подбодрило наших пехотинцев, и они охотно пошли в пургу в атаку с криками “Ура!”. Там снова: “Ура-а-а” — и автоматная стрельба».

Удивительная память Александра Захаровича будто специально переносит нас в то время, чтобы «врасти» в атмосферу боевой обстановки зимних дней накануне трагедии:

«Я задержался, пока телефонист отключал телефон, и начал сматывать катушку. Рядом остановился “виллис”. Я догадался, что это был комдив, так как сзади сидел начальник разведки майор Чередник. Комдив был в кожаном пальто и папахе. В этих пальто и сейчас можно увидеть на снимках крупных военачальников тех лет, например, Рокоссовского.

Полковник спросил меня: “Ты кто будешь?” Я ответил, что ПНШ-1 48-го полка. “Где Кошелев?” Я показал направление, куда ушел батальон, и он скомандовал: “Вперед!”. Это была моя первая и последняя встреча с полковником Коротковым. Немцы понесли потери убитыми и ранеными от огня реактивных снарядов и отошли на ближайшие хутора Новоблаговещенки, на которых закрепились и остановили нашу дивизию прямо в открытом поле. Эта тактика немцев будет повторяться почти две недели подряд, и наше командование было не в силах изменить ее, в связи с чем мы ежедневно несли потери не только от огня противника, но и от обморожения на снегу в открытом поле. Тогда как немцы с окраин сел всегда имели возможность отогреваться в хатах, а с крыш в течение короткого зимнего дня вести огонь по нашей залегшей на снегу пехоте. До чего же бездарным было наше командование, оставлявшее неизменной тактику действий наших частей в ту зиму, что приводило к огромным боевым потерям и обморожениям».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.