Эрнст Пёнсген

Эрнст Пёнсген

Эрнст Пёнсген (1871–1949), генеральный директор и позднее председатель правления «Ферайнигте Штальверке», был одним из самых убежденных либералов и интернационалистов, которые когда-либо оказывались в лидерах германской промышленности. Он был прирожденным предпринимателем. Его предки, жившие в горах Айфель, издавна владели железными мастерскими, волочильными станками, плавильными и прокатными станами и в 1860 году вместе с самыми искусными рабочими перебрались в Дюссельдорф, где основали предприятие «Пёнсген, стальные трубы и стальной прокат».

Старший из десяти детей, Эрнст учился у своего отца Карла, а затем в технологических университетах, мечтая стать его партнером, а впоследствии и преемником. Он был одним из вдохновителей переговоров о создании «Стального треста» и в 1936 году стал его генеральным директором.

Пёнсгену всегда был свойствен широкий перспективный взгляд на свою работу и положение. Некоторые акционеры «Стального треста» в частных беседах нередко критиковали его за слишком честные отношения с конкурентами, которые могли принести ущерб интересам треста. Однако он не изменял своим взглядам и готов был пойти на уступки, если они, по его мнению, могли сохранить стальную промышленность в целом. Точно так же он относился и к международной промышленности.

Поэтому в 1926 году он стал инициатором создания Европейского стального картеля, предшественника международной металлургической кооперации, предусмотренной планом Шумана. Несмотря на несколько напряженные международные отношения в результате Первой мировой войны, ему удалось завоевать доверие своих коллег из Бельгии, Франции и Люксембурга и вызвать такое уважение в стане британских противников, что его избрали почетным членом Британского института металлургии.

«Мы придерживались мнения, – писал он позднее, – что международные картели будут существенно способствовать взаимопониманию и сохранению мира на континенте».

Он крайне редко терял самообладание. Один такой случай был спровоцирован секретной телеграммой Геринга, разосланной нескольким промышленникам, которая запрещала оказывать обещанную ими поддержку Пёнсгену в противодействии сооружению нерентабельного «Герман Геринг Верке» в Зальцгиттере. Узнав о телеграмме, Пёнсген в гневе хлопнул дверью и вышел из кабинета.

Он всегда выступал за примирение и компромисс, выгодный обеим сторонам. Его рейнский юмор помогал снять напряжение во время переговоров, а физической формой и выносливостью он обязан был своему любимому спорту.

Зачастую, когда противоположные интересы переговорщиков затрудняли поиск решения проблемы, он покидал совещание и отправлялся на Рейн, где занимался греблей, чтобы отвлечься и проветриться. И там, в одиночестве, он нередко находил пути к приемлемому компромиссу. А тем временем в прокуренном конференц-зале серого здания «Штальхоф» («Стальной замок») в Дюссельдорфе, штаб-квартире германских стальных промышленников, его коллеги спорили до хрипоты, ожидая, что кто-то укажет им выход. Обычно позже они единодушно голосовали за резолюцию, которую Пёнсген набросал в своей лодке.

Его репутация выдающегося посредника привлекла к нему внимание и за пределами круга промышленников. Пёнсген был избран членом правления Международной торговой палаты, членом Имперской экономической палаты, Общества с Длинным названием[18] для охраны интересов промышленности и других организаций. Он всегда отстаивал свободу личности, был против того, чтобы лидеры организаций строго подчинялись каким-либо правилам, сковывающим инициативу.

В течение многих лет он возглавлял Германскую северо-западную ассоциацию служащих. Здесь он понял большое значение социальных проблем. Он твердо поддерживал взаимное признание профсоюзов и организаций работодателей, которые представляли интересы соответствующих сторон, и в 1933 году выступил с публичным протестом против роспуска нацистами профсоюзов.

Нацистский режим с трудом терпел и долго не решался лишить его влиятельного положения, зная о его независимости. Однако в 1942 году они все-таки вынудили его подать в отставку.

Он оказал множество услуг родному городу. Не одна спортивная площадка Дюссельдорфа обязана своим существованием Эрнсту Пёнсгену, он был страстным поклонником и меценатом Дюссельдорфского театра.