«Мне было стыдно за собственную страну»

«Мне было стыдно за собственную страну»

По мере того как ЦРУ готовило вторжение на Кубу, «ситуация постепенно стала давить на нас и выходить из-под контроля», – сказал в интервью Джейк Эстерлайн. Движущей силой был Бисселл. Он все напирал и торопил, отказываясь признать, что на самом деле ЦРУ не в силах свергнуть Кастро, и совершенно не замечая, что тайна операции уже давно перестала быть таковой.

11 марта Бисселл отправился в Белый дом, имея при себе четыре отдельных плана на бумаге. Президента Кеннеди не удовлетворил ни один из них. Он дал руководителю тайной службы три дня, чтобы придумать что-нибудь получше. Бисселл выбрал новую зону высадки десанта – три широких плацдарма в заливе Кочинос. Этот участок удовлетворял новые пожелания администрации: кубинские мятежники должны были после переброски захватить взлетно-посадочную полосу, чтобы создать политический плацдарм для нового кубинского правительства.

Бисселл уверял президента, что операция пройдет успешно. В худшем случае мятежники вступят в противостояние с силами Кастро на занятых плацдармах и продолжат движение вперед, в горы. Но ландшафт в заливе Кочинос представлял собой непроходимое переплетение мангровых зарослей и грязи. Никто в Вашингтоне об этом даже не задумался. Грубые карты местности, имеющиеся в распоряжении ЦРУ, согласно которым предполагалось, что болота послужат хорошей маскировкой для партизан, были составлены еще в 1895 году!

На следующей неделе агенты мафии, связанные с ЦРУ, сделали решительный шаг в направлении покушения на Кастро. Они передали пилюли с ядом и тысячи долларов одному из наиболее надежных и верных ЦРУ кубинцев, Тони Вароне. (Эстерлайн охарактеризовал его как «негодяя, обманщика и вора». Впоследствии Варона даже встречался в Белом доме с президентом Кеннеди.) Вароне удалось вручить пузырек с ядом рабочему одного из ресторанов в Гаване, который должен был накапать смертоносной жидкости в чашечку с мороженым для Кастро. Позднее кубинские разведчики обнаружили пузырек в холодильнике: он примерз к змеевику.

Наступила весна, а президент все еще не одобрил план нападения на Кубу. Он никак не мог взять в толк, как все-таки будет проходить операция. В среду, 5 апреля, он снова встретился с Даллесом и Бисселлом, но опять не смог вникнуть в суть их стратегии. В четверг, 6 апреля, он спросил, не будет ли нарушен фактор внезапности в случае запланированной бомбардировки аэродрома крохотных ВВС Фиделя Кастро. Ни у одного из его собеседников вразумительного ответа не нашлось.

Субботним вечером, 8 апреля, Ричард Бисселл поднял трубку разрывавшегося от звонков домашнего телефона. Звонил Джейк Эстерлайн из Вашингтона, сообщив, что ему и полковнику Хоукинсу, его планировщику военизированных операций, необходимо как можно скорее увидеться с Бисселлом. В воскресенье утром Бисселл открыл дверь, обнаружив на пороге дома Эстерлайна и Хоукинса в состоянии едва сдерживаемого раздражения. Они прошагали к нему в гостиную, уселись, а потом заявили, что вторжение на Кубу, скорее всего, придется отменить.

Бисселл ответил, что теперь останавливаться уже слишком поздно; государственный переворот с целью свержения Кастро должен быть осуществлен через неделю. Эстерлайн и Хоукинс угрожали подать в отставку. Тогда Бисселл подверг сомнению их лояльность и патриотизм. Они дрогнули…

«Если вы не хотите катастрофы, то нам обязательно нужно вывести из строя все военно-воздушные силы Кастро», – заявил Эстерлайн Бисселлу, причем не впервые. Всем троим было хорошо известно, что тридцать шесть боевых самолетов Кастро способны уничтожить сотни мятежников, как только те высадятся на кубинский берег. «Доверьтесь мне», – успокоил их Бисселл. Он обещал убедить президента Кеннеди, чтобы тот санкционировал уничтожение ВВС Кастро. «Он уговорил нас продолжать, – с горечью вспоминал Эстерлайн. – И пообещал, что никаких сокращений воздушных налетов не будет».

Но в решающий момент Бисселл все-таки урезал американские силы, предназначенные для уничтожения самолетов Кастро, наполовину – с шестнадцати до восьми бомбардировщиков. Он сделал это в угоду президенту, которому хотелось, чтобы переворот прошел «без лишнего шума». Бисселл обманом заставил Кеннеди поверить в то, что именно такой переворот и устроит для него ЦРУ.

В субботу, 15 апреля, восемь американских бомбардировщиков B-26 атаковали три кубинских аэродрома, в то время как бригада ЦРУ численностью 1511 человек устремилась к заливу Кочинос. Пять кубинских самолетов были разбиты и еще с десяток – повреждены. Таким образом, половина ВВС Кастро осталась целой и невредимой. Согласно легенде ЦРУ, нападение устроил единственный кубинский дезертир из состава ВВС, который, израсходовав боезапас, приземлился потом во Флориде. В тот день Бисселл направил Трейси Барнса в Нью-Йорк, чтобы вложить эту историю в уши американскому послу в Организации Объединенных Наций, Эдлаю Стивенсону.

Бисселл и Барнс обвели Стивенсона вокруг пальца, как будто он был их агентом. Как и госсекретарь Колин Пауэлл накануне вторжения в Ирак, Стивенсон, уже из собственных уст, поведал эту байку ЦРУ всему миру. Правда, в отличие от Пауэлла, он уже на следующий день обнаружил, что с ним сыграли злую шутку.

Осознание того, что Стивенсона публично уличили во лжи, пришлось явно не по душе госсекретарю Дину Раску, у которого и без того имелись веские основания для плохо скрываемого раздражения в адрес ЦРУ. За считаные часы до этого, вскоре после рассекречивания другой операции, Раск должен был направить формальное письмо с извинениями в адрес премьер-министра Сингапура Ли Куан Ю. Местная тайная полиция ворвалась в явочную квартиру ЦРУ, где в тот момент допрашивали одного из членов кабинета министров, состоящего в «платежной ведомости» ЦРУ. Ли Куан Ю, ключевой американский союзник, заявил, что резидент предложил ему взятку в сумме 3,3 миллиона долларов, чтобы замять дело.

В 18:00 в воскресенье, 16 апреля, Стивенсон телеграфировал Раску из Нью-Йорка, чтобы предупредить по поводу «серьезного риска еще одной катастрофы U-2». В 21:30 президентский советник по национальной безопасности Макджордж Банди позвонил заместителю Даллеса генералу Чарльзу Пирру Кейбеллу. Банди сказал, что ЦРУ может наносить авиационные удары по Кубе только «с полосы в пределах плацдарма высадки» в заливе Кочинос. В 22:15 Кейбелл и Бисселл помчались в изящные семиэтажные апартаменты госсекретаря. Раск сказал им, что самолеты ЦРУ могут вступить в бой только ради защиты плацдарма высадки, но не с целью нападения на кубинские аэродромы, гавани или радиостанции. «Он спросил, хочу ли я поговорить с президентом, – написал Кейбелл. – На меня и Бисселла произвели большое впечатление чрезвычайно щепетильное положение посла Стивенсона в Организации Объединенных Наций, а также угроза всему политическому положению Соединенных Штатов» – ситуация, созданная в результате лжи Бисселла и Барнса, – и поэтому «мы не видели никакого смысла в приватной беседе с президентом». Пойманный в ловушку собственных надуманных легенд, Бисселл предпочел не воевать. В своих мемуарах свое молчание он приписывал трусости.

Когда Кейбелл возвратился в оперативный штаб ЦРУ, чтобы сообщить, что случилось, Джейк Эстерлайн всерьез хотел задушить его собственными руками. Агентство, по сути, собиралось бросить своих кубинцев на верную смерть, в качестве «легкой добычи на этом проклятом берегу», сказал Эстерлайн.

Приказ Кейбелла об отмене операции застал пилотов ЦРУ в Никарагуа уже сидящими в кабинах своих самолетов и запускающих двигатели. В 4:30 утра в понедельник, 17 апреля, Кейбелл позвонил Раску домой и умолял, чтобы президент санкционировал выделение большего количества боевых самолетов, чтобы защитить корабли ЦРУ, которые были доверху загружены боеприпасами и аммуницией. Раск позвонил президенту Кеннеди в его поместье в Глен-Оре и соединил с Кейбеллом.

Президент заявил, что он не в курсе, что утром, в день «Д», намечены какие-либо авиационные удары. В просьбе было отказано.

Четыре часа спустя истребитель-бомбардировщик «Си-Фьюри» атаковал залив Кочинос. Обученный американцами летчик, капитан Энрике Каррерас, был на самом деле пилотом ВВС Фиделя Кастро. Он направил самолет на транспортное судно «Рио-Эсконтидо», старую посудину, идущую курсом из Нового Орлеана по контракту с ЦРУ. А дальше, к юго-востоку, на борту «Благара», переоборудованного десантного катера времен Второй мировой войны, агент военизированных формирований ЦРУ по имени Грейстон Линч выстрелил в пролетающий кубинский истребитель из автомата. Капитан Каррерас выпустил ракету, которая ударила в переднюю палубу «Рио-Эсконтидо» на 6 футов ниже поручня, взорвав десятки металлических бочек с авиационным бензином. Возникший пожар перекинулся на 145 тонн боеприпасов, складированных в носовом трюме. Экипаж быстро покинул судно; попрыгав в воду, все старались отплыть подальше. Транспорт взорвался ярким огненным шаром, из которого над заливом Кочинос выросло черное грибовидное облако высотой с полмили. В 16 милях от этого места, на берегу, уже обильно усыпанном мертвыми и ранеными мятежниками, Рип Робертсон подумал, что Кастро, наверное, сбросил на них атомную бомбу.

Президент Кеннеди обратился к адмиралу Эрли Берку, командующему американским военно-морским флотом, с просьбой спасти ЦРУ от катастрофы. «Никто не знал, что делать, равно как и в ЦРУ не знали, кто руководит операцией, кто несет за нее ответственность, кто в курсе, что нужно делать или что происходит, – сказал адмирал 18 апреля. – Нас не посвящали в события и сообщали лишь часть правды».

В течение двух злосчастных дней и ночей кубинцы Кастро и кубинцы ЦРУ нещадно убивали друг друга. Ночью 18 апреля командир бригады мятежников, Пепе Сан Роман, радировал Линчу: «Вы понимаете, насколько у нас отчаянное положение? Вы нас поддерживаете или бросили?.. Пожалуйста, не бросайте нас… На рассвете ударят танки. У нас нет боеприпасов для борьбы с танками. Эвакуироваться не собираюсь. Если потребуется, будем сражаться до конца». Наступило утро, но никакой помощи не было. «Боеприпасы на исходе, мы бьемся на берегу. Пожалуйста, вышлите подмогу. Нам не продержаться», – кричал Сан Роман в эфир. Его людей, стоящих по колено в воде, безжалостно расстреливали.

«Ситуация на плацдарме авиационной поддержки совершенно вышла из-под контроля, – сообщил Бисселлу в полдень руководитель воздушных операций. – На текущий момент потери составляют 5 кубинских пилотов, 6 вторых пилотов, 2 американских пилота и 1 второй пилот». Всего погибло четыре американских пилота из состава Национальной гвардии штата Алабама. В течение многих лет агентство скрывало причину их гибели от их вдов и семей.

«Они еще верят в нас, – говорилось в телеграмме от шефа воздушных операций. – Ожидают ваших указаний». Бисселлу предложить было нечего. 19 апреля, около двух часов пополудни, Сан Роман, изрыгая проклятия в адрес ЦРУ, уничтожил радиостанцию и прекратил сопротивление. Таким образом, через шестьдесят часов после начала атаки 114 членов Кубинской бригады были убиты, а 1189 – попали в плен.

«Впервые за мои тридцать семь лет, – написал Грейстон Линч, – мне было стыдно за собственную страну».

В тот же день Роберт Кеннеди отправил пророческое замечание своему брату. «Настало время для решающего сражения, поскольку через год или два ситуация будет еще хуже, – написал он. – Если мы не хотим, чтобы Россия построила свои ракетные базы на Кубе, нужно решить сейчас, как это остановить».