«ПРОМЫСЕЛ БОЖИЙ»
«ПРОМЫСЕЛ БОЖИЙ»
Роковая ошибка
Осенью 1985 года в 3-й роте Кандагарского батальона спецназа в группе старшего лейтенанта Сергея Кривенко произошел трагический случай. Двое бойцов, выслуживших свой срок, ожидая приказа об увольнении, до выхода которого оставалось четыре дня, совершили роковую ошибку. Нелепость случая и события, последовавшие за ним, поразили меня, заставили задуматься.
Разведгруппа, в которую входили участники происшествия, готовилась к боевому выходу. Рядовой Чинкин возле взводной палатки вставил снаряженный магазин в АПС[17], дослал патрон в патронник и зашел внутрь. Подойдя к сержанту Галину, с криком «Лови!» бросил ему пистолет. Сержант, поймав оружие, продолжил опасную игру и бросил его назад сослуживцу. Получилось ловко — игра обоим понравилась. Развлекаясь, Чинкин вновь бросил пистолет товарищу. Галин, войдя окончательно в образ «крутого ковбоя», поймал его, взвел курок и, вскинув пистолет на товарища, нажал на спусковой крючок. Последовавший гром выстрела потряс разведчика. Галин не подозревал, что пистолет заряжен, и ожидал услышать лишь сухой щелчок курка. Пуля попала в голову солдату, начавшему эту забаву. Чинкин скончался на месте. Нелепая смерть!
На нас, недавно прибывших в Афганистан молодых ребят, прослуживших в 173-м отряде свои первые недели, несуразная гибель старослужащего произвела сильное впечатление. Мы до конца не осознавали, что здесь не Союз. Никто из нас напрямую не сталкивался со смертью. Она была чем-то далеким, сказочно путающим. И если и должна была случиться, то непременно не с нами.
Дикий случай! Выжить на войне, чтобы на «ровном месте» пренебречь законом, который, без громких фраз, «писан кровью», и в одно мгновение поплатиться за это.
Галин, пока происходило дознание, ожидая решения своей участи, оставался в батальоне. Редко, только по необходимости, выходил из палатки. По его осунувшемуся, почерневшему лицу было видно, что он потрясен случившимся. Позже, с началом следствия, его отправили в Союз. Осудив, дали срок. Обсуждая в солдатском кругу это драматическое происшествие, Галина открыто не осуждали, скорее, сожалея о случившемся, соболезновали обоим.
Мой друг, радист Александр Явнов, был родом из тех же мест, что и осужденный. Узнав о том, как сложилась дальнейшая судьба сержанта, Саня при встрече со мной решил поделиться новостью.
— Слышал, земляка моего, Галина, осудили? — Я отрицательно покачал головой. — Дали четыре года «поселений».
Проходивший мимо боец 3-й роты азербайджанец Набиев, услышав наш разговор, вдруг остановился, резко развернулся и шагнул к нам вплотную.
— Галин, твой земляк, — сука! Баловаться с оружием! Я его маму… — не выбирая выражений, вмешался он в разговор.
Готовый кинуться в драку, он весь дрожал от ярости.
— А ты почему так переживаешь? — прямо спросил Саня влезшего в наш разговор солдата.
— Я, — задыхаясь от злобы, шипел Набиев, — да я с Чинкиным, которого твой земляк застрелил, вырос на одной улице!
Что тут скажешь в ответ? Мы еще несколько секунд слушали его «бичующие» обвинения и ругательства.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.