Глава 5 Канцелярия тайных розыскных дел

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 5

Канцелярия тайных розыскных дел

Новое ведомство было учреждено 24 марта 1731 г. и стало полноправным преемником петровской Тайной канцелярии и Преображенского приказа. От первой оно унаследовало название и узкую специализацию на политических преступлениях, от второго – место пребывания (Преображенский генеральный двор) и бюджет (3360 рублей в год при общем бюджете Российской империи в 6–8 миллионов рублей). Штат новой службы государственной безопасности также остался компактным и в 1733 г. состоял из двух секретарей и 21 канцеляриста. К этому времени П.А. Толстой уже потерпел поражение в политической борьбе того бурного времени и был заточен в Соловецкий монастырь, где и умер. Начальником Канцелярии тайных розыскных дел был назначен его бывший сподвижник А.И. Ушаков, успевший поработать в обоих петровских сыскных ведомствах. Рабски преданный императрице Анне Иоанновне, Ушаков вел два самых громких политических процесса в ее правление – «верховников» Долгоруковых и Голицыных и кабинет-министра А.П. Волынского, попытавшегося положить конец бироновщине. Когда в начале 1732 г. двор во главе с императрицей вернулся из Москвы в Санкт-Петербург, туда же со своей канцелярией, получившей название «Походная канцелярия тайных розыскных дел», переехал и Ушаков. Чтобы не оставлять без присмотра старую столицу, в ней открыли «от оной канцелярии контору», разместившуюся на Лубянке. Во главе московской конторы был поставлен родственник царицы генерал-адъютант С.А. Салтыков, немедленно развернувший бурную деятельность. Только за первые четыре года своего существования руководимая им контора рассмотрела 1055 дел и арестовала 4046 человек. Понимая значение политического сыска для укрепления своей власти, ненавидимой значительной частью населения, Анна Иоанновна придала Канцелярии тайных розыскных дел статус выше, чем любой коллегии империи, и подчинила ее лично себе, категорически запретив вмешиваться в ее деятельность любым другим государственным органам. Руководивший Канцелярией Ушаков не был обязан отчитываться в своих действиях даже перед Сенатом, но зато регулярно являлся с докладами к самой императрице.

В развернувшемся после смерти Анны Иоанновны в 1740 г. очередном туре борьбы в верхах за власть руководитель политического сыска сознательно не принял никакого участия, довольствуясь, по словам историка, «ролью беспринципного исполнителя воли любого лица, в чьих руках на данный момент оказывалась власть». Беспощадно расправившись при прежней императрице с противниками Бирона, Ушаков затем вел следствие над этим некогда всесильным временщиком, после того как его свергли фельдмаршал Миних и вице-канцлер Остерман. Когда же вскоре свергли их самих, то оба они также попали на допрос к руководителю Канцелярии тайных розыскных дел. Благодаря подобному конформизму и рабской преданности любому власть предержащему, А.И. Ушаков сохранил свой пост и при Елизавете Петровне, воцарившейся на русском престоле с 1741 г. Дочь Петра Великого оставила в полной неприкосновенности орган политического сыска, который при ней расправился со сторонниками свергнутой Брауншвейгской династии, руководителем башкирского восстания 1755 г. Батыршем и вел целый ряд других процессов по «слову и делу». Эта сфера государственной деятельности не была обделена вниманием новой правительницы, и, несмотря на отмечаемую современниками ее склонность к лени, Елизавета периодически заслушивала доклады Ушакова, а когда тот состарился, отправила ему в помощь брата своего фаворита Л.И. Шувалова, который в конечном итоге и сменил Ушакова на его посту. На момент восшествия новой императрицы на престол в 1741 г. штат Канцелярии тайных розыскных дел состоял из 14 подчиненных Ушакова: секретаря Николая Хрущева, четырех канцеляристов, пяти подканцеляристов, трех копиистов и одного «заплечных дел мастера» – Федора Пушникова. Еще 14 сотрудников насчитывалось в московской конторе. Объем их работы постоянно расширялся. Подсчет сохранившихся в архивах к началу XIX в. дел этого ведомства показывает, что от эпохи бироновщины осталось 1450 дел, а от времени царствования Елизаветы Петровны – 6692 дела. Помимо политических дел о «первых двух пунктах», этот орган государственной безопасности рассматривал также дела о взяточничестве и злоупотреблениях властей на местах, придворных интригах и ссорах. Выполняла Канцелярия тайных розыскных дел и контрразведывательную функцию. «В частности, – пишет историк, – в 1756 году императрица Елизавета Петровна поручила ей (Канцелярии. — Прим. авт.) расследовать дело о подозреваемом в шпионаже французском миссионере Валькруассане и бароне Будберге. В 1761 г. сюда было передано дело по подозрению саксонского уроженца генерала русской службы Тотлебена в сношениях с пруссаками. В январе 1762 г. здесь велось большое дело о шпионаже в русских войсках в Пруссии».

В 1754 г. порядок проведения розыска в Канцелярии был регламентирован специальной инструкцией «Обряде како обвиняемый пытается», утвержденной лично императрицей. Если подозреваемый на допросе и очной ставке с доносчиком сразу не признавал за собой вины, то для выбивания из него правдивых показаний в первую очередь применяли дыбу и кнут. Дыба представляла собой два вертикально вкопанных столба с перекладиной наверху. Палач связывал длинной веревкой руки допрашиваемого за спиной, второй конец перекидывал через перекладину и тянул за него. Связанные руки выходили из суставов, и человек повисал на дыбе. После этого жертве наносили 10–15 ударов кнутом. Работавшие в застенках палачи были «настоящими мастерами кнутобойного ремесла»: «Они могли класть удар к удару ровно, как бы размеряя их циркулем или линейкой. Сила ударов такова, что каждый пробивает кожу и кровь льется ручьем; кожа отставала кусками вместе с мясом».

Если дыба и кнут не оказывали желаемого воздействия, то «Обряд» рекомендовал использовать следующие «средства убеждения». В документе говорилось: «Тиски, зделанные из железа в трех полосах с винтами, в которые кладутся злодея персты сверху большие два из рук, а внизу ножные два; и свинчивается от палача до тех пор, пока или повинится, или не можно будет больше жать перстов и винт не будет действовать. Наложа на голову веревку и просунув кляп и вертят так, что оной (пытаемый. — Прим. авт.) изумленным бывает; потом постригают на голове волосы до тела, и на те места льют холодную воду только что почти по капле, от чего также в изумление приходит». Помимо этого, «заплечных дел мастер» «висячего на дыбе ростянет и зажегши веник с огнем водит по спине, на что употребляется веников три или больше, смотря по обстоятельству пытанаго».

Активное применение указанных мер на практике породило столь сильную ненависть к Канцелярии тайных розыскных дел во всех слоях русского общества, не исключая и правящего, что сменивший Елизавету на престоле Петр III счел за благо «высочайшим манифестом» 21 февраля 1762 г. ликвидировать это учреждение и повсеместно объявить населению. Одновременно запрещалось «ненавистное изражение, а именно «слово и дело», не долженствует отныне значить ничего». Зловещие слова, целых 140 лет звучавшие над Россией, утрачивали свою магическую силу. Известие об этом было с энтузиазмом встречено в российском обществе. Современник событий, писатель и естествоиспытатель А.Т. Болотов так пишет в своих воспоминаниях: «Превеликое удовольствие учинено было и сим всем россиянам, и все они благословляли его за сие дело». Некоторые дореволюционные историки были склонны приписывать решение об упразднении Канцелярии тайных розыскных дел благородству и великодушию Петра III, однако сохранившиеся документы напрочь разбивают эту легенду. Оказывается, что еще за две недели до обнародования манифеста, вызвавшего такое «превеликое удовольствие» в обществе, новый царь распорядился взамен уничтожаемой Канцелярии тайных розыскных дел учредить при Сенате Особую экспедицию, ведающую вопросами политического сыска. Таким образом, решение Петра III представляло собой типичный лицемерный маневр власти, стремящейся, ничего не меняя по существу, одной лишь сменой вывесок более привлекательно выглядеть в глазах общества. Вместо широковещательно объявленной ликвидации структуры политического сыска на деле происходило ее простое перетекание под вывеску Сената. Все перемены свелись к тому, что сохранивший свои кадры орган политического сыска из самостоятельной организации стал структурным подразделением при высшем государственном органе Российской империи.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.