Неудача И.Е.Петрова и ее последствия

Неудача И.Е.Петрова и ее последствия

Если наступление войск 1-го Украинского фронта проходило вполне успешно, то 4-й Украинский фронт никак не мог похвастаться сколь-нибудь весомыми достижениями. Амбициозный замысел И. Е. Петрова начал рушиться, не успев достичь даже целей первого этапа операции. Армиями на направлении главного удара командовали будущие сановники верхнего эшелона власти Советского Союза брежневской эпохи. 38-ю армию возглавлял К. С. Москаленко, 1-ю гвардейскую армию — А. А. Гречко. На вспомогательном направлении была на 70-километровом фронте развернута 18-я армия генерал-лейтенанта А. И. Гастиловича. Как и большинство советских армий на советско-германском фронте, они не могли похвастаться хорошей комплектностью стрелковых соединений. Численность личного состава стрелковых дивизий 18-й и 38-й армий колебалась от 3 до 4 тыс. человек. Только две дивизии 38-й армии имели по 5 тыс. человек. Численность стрелковых дивизий 1-й гвардейской армии колебалась от 4 до 5,5 тыс. человек.

Причины неудач были достаточно тривиальными. Во-первых, был воспринят как незыблемый срок начала операции — 10 марта. Возможно, здесь сыграл свою роль тот факт, что членом Военного совета фронта был печально известный Л. З. Мехлис. Именно его давлением можно объяснить безукоризненное выполнение указания Ставки «операцию начать не позднее 10 марта». Вследствие этого наступление началось в условиях незавершенности подготовки войск к нему. Вместо того чтобы сообщить наверх о неготовности войск к наступлению, командование фронта предпочло умолчать о возникших трудностях.

Во-вторых, против ударной группировки 4-го Украинского фронта сработал прием с отводом войск из первой траншеи. Сведения о советском наступлении просочились к немцам. Стала известна дата его начала — 10 марта. Вечером 9 марта оборонявшиеся на направлении предполагаемого удара советских войск немецкие части получили приказ на отход во вторую линию траншей. Отход был выполнен перед рассветом 10 марта. Производившийся под прикрытием начавшейся метели отвод не был замечен, и удар артиллерии пришелся практически по пустому месту. Результаты этого промаха не замедлили сказаться. Вместо прорыва на глубину 23–25 км войска армии 10 марта вклинились в оборону противника на 3–4 км на фронте 15 км. Вклинение советских войск в оборону группы Хайнрици притянуло подвижные резервы в лице 8-й танковой дивизии. На 15 марта в составе 8-й танковой дивизии насчитывалось 42 Pz.IV (из них 11 исправных), 10 Pz.V «Пантера» (из них 9 исправных) и 30 Panzerjaeger.IV/70 (из них 6 исправных). К исходу 17 марта на направлении главного удара войскам 4-го Украинского фронта удалось продвинуться всего лишь на 12 км.

За очевидной неудачей как обычно последовали оргвыводы. Директивой Ставки ВГК № 11045 И. Е. Петров 25 марта был снят с должности командующего 4-го Украинского фронта с формулировкой: «за попытку обмануть Ставку насчет истинного положения войск фронта, не готовых полностью к наступлению в назначенный срок»{93}. Место И. Е. Петрова занял А. И. Еременко. Несколько дней спустя был сменен начальник штаба фронта: генерала Ф. К. Корженевича сменил генерал-полковник Л. М. Сандалов.

Для вывода наступления 4-го Украинского фронта из кризиса был применен испытанный метод — перенос направления главного удара. К. С. Москаленко, командовавший 38-й армией, так описал в мемуарах свои впечатления от наблюдения за передним краем на новом направлении:

«В полутора километрах к югу от высоты находился небольшой город Зорау. Он был невелик, но являлся узлом семи шоссейных и трех железных дорог, лучами расходившихся во все стороны. Еще ближе, непосредственно у скатов высоты, протекала небольшая речка. Ее долина до 500 м шириной представляла собой заболоченную местность с множеством искусственных прудов и прикрывала Зорау с северо-востока. Мы подошли к городу еще ближе, насколько позволяла линия фронта. Теперь от Зорау нас отделяло расстояние до 1 км. Отчетливо были видны улицы, тихие, спокойные. По ним неторопливо и так же спокойно расхаживали солдаты. Казалось, они не ожидали удара. Между тем нанести его следовало именно здесь. Тем более что к северо-востоку от Зорау виднелся лесной массив, который мог обеспечить скрытное сосредоточение войск и техники»{94}.

Решение о наступлении через Зорау было одобрено еще И. Е. Петровым, но пожинать его результаты пришлось уже А. И. Еременко. Для прорыва были сосредоточены 95-й стрелковый и 126-й легкий горнострелковый корпуса 38-й армии. Каждый из них получил по танковой бригаде. Наступление на новом направлении началось 24 марта и развивалось намного успешнее, чем 10 марта. На главном направлении 95-й стрелковый и 126-й легкий горнострелковый корпуса в тот день продвинулись на глубину до 7 км, а 101-й стрелковый корпус на вспомогательном направлении — на 4 км.

Немецкое командование попыталось заткнуть образовавшийся у Зорау прорыв прибывшей по железной дороге 715-й пехотной дивизией генерала фон Рора. Дивизия прибыла из Италии, и ее солдаты и офицеры были совершенно неподготовлены к реалиям Восточного фронта. Попав под удар горнострелковых частей 38-й армии, она была разметана на части и понесла большие потери. За неудачу своей дивизии ее командир был мгновенно понижен в звании до полковника «по приказу фюрера». Также по приказу Гитлера солдаты и офицеры 715-й пехотной дивизии лишались всех наград и знаков отличия.

В течение 25–28 марта войска 4-го Украинского фронта продвигались вперед со среднесуточным темпом 4–5 км. К 28 марта они находились в 20 км от Моравской Остравы. На этом рубеже они встретили возросшее сопротивление противника и дальше продвинуться не смогли. Осознавая значимость Моравско-Остравского промышленного района, противник выдвинул на его защиту 16-ю и 19-ю танковые дивизии, 10-ю танко-гренадерскую дивизии. Сюда же выдвинулась 8-я танковая дивизия, успешно участвовавшая в отражении советского наступления 10–18 марта. Боевые действия здесь замерли до середины апреля.