«Покой нам и не снился»
«Покой нам и не снился»
Срочную службу Николай Демик проходил во внутренних войсках МВД СССР, и его имя было навечно занесено в Книгу Почета школы сержантов. После окончания военного училища командовал во внутренних войсках ротой, затем перешел на службу в органы КГБ СССР. Был начальником особого отдела Туркестанского военного округа. В 1992 году был назначен на должность начальника управления ФСБ РФ по внутренним войскам МВД России. Ушел в запас в 1999 году. Генерал-лейтенант.
— Николай Кузьмич, как получилось, что из Советской армии вы вновь возвратились в свои родные внутренние войска?
— 14 мая 1992 года в Ташкент прилетел президент Ельцин — для переговоров с руководством Узбекистана. В составе делегации прибыл и тогдашний министр безопасности Виктор Павлович Баранников. Обстановка была очень сложная: большой округ, созданный из ТуркВО и САВО, — пять бывших наших республик! — огромное количество личного состава… Среди офицеров назревало недовольство из-за того, что командование не заботится о том, куда их девать — многие не хотели оставаться в Средней Азии. Кстати, многие сотрудники военной контрразведки тоже хотели бы уехать в Россию, на Украину, в Белоруссию. Обо всем этом я доложил Баранникову, а он — Ельцину. Вопрос действительно был решен. Кстати, мне самому предлагали остаться там работать, тем более что я был депутат Верховного совета Узбекистана, говорили, что я могу даже стать председателем тамошнего КГБ. Но я не согласился, и 9 июня 1992 года убыл в Москву.
— Уже на конкретную должность?
— Нет, но буквально через десять дней меня принял министр… В это время как раз решался вопрос о том, что делать с управлением военной контрразведки внутренних войск: сократить или вообще ликвидировать. Руководству МВД не нужен был «чужой глаз». Так что, назначая меня начальником управления, министр сказал: «Вот тебе три месяца сроку, разберись — нужное управление, ненужное, — какие ты видишь перспективы этого вопроса». Пожал руку — и я сразу поехал в управление.
— Разбираться долго пришлось?
— Да нет. Когда я пообщался с людьми, почитал документ, направленный в Центр, то сразу же понял: с написанным согласиться нельзя. Мне пришлось доказывать, что управление ни в коем случае нельзя ликвидировать. Это был 1992 год, и, хотя многие «горячие» события были еще впереди, перед ВВ стояли сложнейшие задачи по охране и атомного комплекса, и колоний, и общественного порядка в Москве. В состав войск уже входили дивизии оперативного назначения, которые решали боевые задачи в различных точках, где возникали конфликты. Естественно, к Главному управлению ВВ были интересы спецслужб. В течение 3–4 месяцев я занимался реорганизацией этого управления.
— В чем эта работа выражалась?
— После того как удалось сформировать мнение в центральном аппарате о необходимости существования этого управления, нужно было поднять его структурную организацию на современный уровень. Фактически — по образцу Главного управления. В его состав были введены подразделение, которое занималось вопросами экономической безопасности, следственное подразделение, подразделение собственной безопасности и еще ряд других. Управление теперь могло решать гораздо более серьезные и масштабные задачи.
— Для чего было нужно самостоятельное следственное подразделение?
— Мне посчастливилось неоднократно слушать выступления Юрия Владимировича Андропова. Так вот, он говорил, что следственное управление — это зеркало КГБ. Как они сработают, проведут дело — так будут считаться с Комитетом. Я хотел создать такое следственное подразделение, которое могло бы давать юридическую, правовую оценку всем материалам и к тому же содействовало бы повышению уровня юридических знаний оперативного и руководящего состава.
— Как отнеслись ваши сотрудники к созданию подразделения собственной безопасности?
— Поначалу это вызвало определенное недоумение: как это, чекисты, и в своих рядах занимаются вопросами безопасности? Но жизнь потом доказала… Люди работают на грани фола, и, естественно, к ним постоянно ищут подходы и подступы. Впрочем, сейчас в различных ведомствах появились не только подразделения, но даже и целые управления.
— В то время определенный кадровый голод начали испытывать, пожалуй, все силовые структуры… Каким образом вам удалось укомплектовать штат своего управления?
— Можно еще добавить, что в то время люди еще и упали духом — знали, что управление расформировывается, перспектив никаких. Тогда многие ушли, причем далеко не худшие… Приняв управление, я вскоре поехал по периферии, пришлось вместе с кадрами, с моими заместителями, подыскивать ребят. Удалось взять многих сотрудников, служивших со мной в Средней Азии, — некоторые люди вернулись даже из республик СНГ. В общем, пришлось немало потрудиться, но удалось собрать хороший, надежный коллектив. В то время создавались округа внутренних войск, и мы создали особые отделы по округам — от Москвы до Дальнего Востока. А вскоре началась Чечня.
— Конечно, ваши сотрудники были там с самых первых дней?
— Уже 13 декабря 1994 года мы были в Моздоке — пришлось создавать там очень мощную оперативную группу, подбирать туда людей, потому что в боевых условиях оперативные работники практически вместе с войсками и наступали, и отступали, и в блиндажах сидели. Пришлось, конечно, очень активно заниматься вопросами оперативной деятельности — выявлять боевиков, подбирать соответствующих помощников, чтобы знать о планах боевиков… Операция начиналась очень тяжело, пошли потери. В 1995 году погиб у меня первый работник. Начались ранения, контузии. И все же войска там действовали вместе с контрразведкой, поступали десятки тысяч сообщений оперативной информации, которая помогла спасти много жизней и солдат, и офицеров.
— Можете ли вы рассказать о каких-либо оперативных мероприятиях?
— Конечно, причем о таких мероприятиях, которые проводились не где-то далеко, а непосредственно в Москве. Оперативники, которые обслуживали один из военных госпиталей внутренних войск, получили информацию о том, что начальник одного из отделений незаконно ведет переговоры с заграничной фирмой под предлогом получения техники для лечения личного состава. На этом деле он зарабатывал крупные деньги. Почему этим занялись мы? Были подозрения, что фирмы, с которыми он работал, действовали в контакте со спецслужбами. Между тем в этом госпитале лечились люди из Кремлевского полка, спецчастей, из атомных и других подразделений. Так что все это нас очень насторожило.
В конечном итоге дело развернулось очень широко, мы подключили к этим вопросам Главное управление контрразведки ФСБ, потому что возникли подозрения, что через этого человека путем заключения различных договоров планировался выход на высокопоставленных лиц главкомата. Подключали даже заграничные резидентуры СВР — надо было узнать о связях западных спецслужб и фирм. У нас также появились, данные, что некоторые из тогдашних руководителей тыла получили «премии» — до сотни тысяч долларов. Дело закрутилось. Проводились все мероприятия, которые были в арсенале контрразведки: наружное наблюдение, перлюстрация корреспонденции, телефоны прослушивались. Все это, конечно, делалось с санкции суда. Без суда не решался ни один вопрос.
Эти материалы я доложил главному военному прокурору. Кстати, в деле проходил и один из сотрудников прокуратуры Московского гарнизона, который оказывал некоторые юридические услуги… Прокурор сказал, что этот сотрудник будет уволен. Так и было сделано.
Но, к сожалению, уголовное дело не возбудили, потому как главный фигурант, который в присутствии следователей рассказал, кому какие деньги он давал, погиб в автомобильной катастрофе.
— А его не убрали?
— Нет, это была трагическая случайность. Он ехал в отпуск, в подпитии, и при обгоне попал в аварию. Следствие велось в абсолютной тайне, и нам было выгодно ее сохранять — дело было уж очень громкое.
— Чем же все это закончилось?
— Свидетель был один, и он погиб. Учитывая, что там были замешаны очень высокие люди, главный военный прокурор предложил проинформировать об этом руководство ФСБ и министра внутренних дел и на этом дело завершить. Но потом один из его фигурантов все-таки погорел — при обыске у него в сейфе нашли большую сумму долларов. Но его только сняли с должности и отправили на пенсию. Хотя этого маловато — по его деяниям.
Кстати, один из представителей той фирмы, с которой работал медик, приезжал и выступал перед офицерами. Даже в гости их к себе в страну приглашал. Пришлось сообщить главкому, что этот иностранец закончил школу разведки. Соответственно доступ к нам был ему сразу же закрыт.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.