Глава 3 Второй этаж

Глава 3

Второй этаж

За несколько недель до отправления в Афганистан я распечатал на компьютере перечень необходимого снаряжения. Шел 2005 год, и я готовился к своей первой командировке в эту центральноазиатскую страну. За все время службы в 5-м отряде «котиков» у меня была только одна командировка в Ирак. Стоя рядом с принтером, я наблюдал, как из него выползают листы бумаги. Шесть листов мелким шрифтом. Я принялся упаковывать вещи. Судя по списку, брать с собой надо было абсолютно все.

В своей работе мы использовали так называемые «правила большого мальчика». Это означало, что решения надо принимать самому, не дожидаясь подсказки сверху. Попав в команду, я с самого начала старался быть самостоятельным. В течение последних трех месяцев я усердно тренировался. Мне было известно, что обращаться за советами не возбраняется, но никто не любит почемучек, постоянно донимающих всех вопросами. Тем не менее мне не хотелось допускать ошибок в первом же боевом задании, поэтому, встретив командира своей группы, я обратился к нему за советом.

– Послушай, – сказал я, наливая себе кофе, – я тут свое снаряжение собираю по списку, но что-то очень много получается.

Он сидел на гранитной кухонной столешнице и прихлебывал кофе, просматривая какие-то бумаги. Это был коренастый и приземистый человек, который, в отличие от большинства других бойцов, всегда был чисто выбрит и коротко подстрижен и имел репутацию крайне немногословного человека. Его стаж службы в DEVGRU был больше, чем вся моя военная карьера. Правила большого мальчика он воспринимал всерьез.

– Сколько лет ты служишь на флоте? – спросил он.

– Шестой год.

– «Котику» скоро уже шесть лет, а он до сих пор не знает, что надо брать с собой на задание.

Я стоял, как оплеванный.

– Послушай, парень, бери все, что считаешь нужным, – продолжал он. – Список – это только памятка. Думай сам, что тебе может понадобиться.

– Понял, – ответил я.

Подойдя к своему шкафу со снаряжением, я разложил на полу рюкзак и прочую амуницию. У каждого в DEVGRU был свой шкаф, напоминавший по размерам скорее кладовку, в которую можно было войти в полный рост. По всем стенкам там были закреплены полки и крючки для снаряжения и обмундирования.

На полках стояли сумки с наборами всего необходимого для самых различных типов операций. В одной сумке было снаряжение для штурмовых действий в закрытых помещениях, в другой – для прыжков с парашютом с большой высоты. В отдельной зеленой сумке лежали принадлежности для подводного плавания. Все оборудование было промаркировано разными цветами, чтобы его можно было найти без труда. Я всегда любил порядок, и все вещи у меня были тщательно рассортированы и разложены.

Однако некоторые приспособления были универсальными и предназначались для самых разных операций, например складной нож, в котором помимо основного лезвия были еще отвертка, ножницы и консервный нож. Когда я служил в 5-м отряде «морских котиков», нам выдавали всего один такой нож на все случаи жизни.

Точно так же в единственном экземпляре мы получали оптический прицел для винтовки, нож с фиксированным лезвием и комплект пуленепробиваемых пластин для бронежилета.

Это означало, что в случае необходимости приходилось шарить по разным сумкам, чтобы скомплектовать себе снаряжение для какой-то конкретной операции. Все это было крайне неэффективно и приводило к большим потерям времени, но таковы были правила, и с этим приходилось мириться.

Оказалось, что в DEVGRU все совершенно по-другому. Ближе к вечеру ко мне зашел командир, чтобы проверить, как у меня идут дела, и увидел кучу открытых разноцветных сумок, из которых я извлекал нужные вещи и складывал их в рюкзак. Посмотрев на все это, он сказал:

– Сходи на склад и возьми четыре складных ножа для каждого комплекта.

Я недоуменно посмотрел на него:

– А можно?

– Конечно. Тогда ты сможешь укомплектовать четыре сумки для разных типов операций.

Он тут же подписал заявку, и я отправился на вещевой склад. Кладовщик подошел к окошку.

– Что тебе?

Я показал ему список. Там были самые обычные вещи типа фонариков и прочей мелочи, но все в четырех экземплярах.

– Хорошо, – сказал кладовщик без малейших раздумий, – сейчас принесу.

Через несколько минут он вернулся с пластиковым ящиком, доверху забитым всеми перечисленными в списке вещами. Я еле сдерживал улыбку. Мечта становилась реальностью. Раньше мне и другим ребятам приходилось тратить тысячи долларов, чтобы докупить все, что может пригодиться в работе.

Оружейный склад вообще превзошел все мои ожидания. Над дверью висела табличка: «Вы мечтаете – мы делаем!»

Для такого помешанного на оружии человека, как я, это был просто рай земной. Я попросил подготовить для меня две штурмовые винтовки М4: одну со стволом на 14 дюймов, а другую на 10. Кроме того, я получил пистолет-пулемет МР7 и целую коллекцию короткоствольного оружия, включая стандартный пистолет «Sig Sauer P266», принятый на вооружение во флоте, а также «Heckler & Koch (H&K) 416 с глушителем и десятидюймовым стволом и оптический инфракрасный прицел с трехкратным увеличением «EOTech». У меня еще был H&K 416 с четырнадцатидюймовым стволом, которым я пользовался для стрельбы на более длинных дистанциях. У него тоже был глушитель и ночной прицел «Nightforce 2,5?10».

Дополнительно я заказал себе H&K 416 с лазерным прицелом и инфракрасной подсветкой, который позволял более точно вести стрельбу в ночных условиях. Конечно, основным оружием ближнего боя для меня все равно оставался укороченный H&K, который годился для большинства миссий, но в случае необходимости было приятно иметь в распоряжении и что-то более дальнобойное.

На некоторые операции я брал с собой МР7 с глушителем, но у него не такая убойная сила, как у H&K 416. Пистолет-пулемет больше годится для операций по захвату судов или действий в джунглях, когда важны вес, размер и бесшумность оружия. Несколько раз бывало так, что мы стреляли из него в помещении, а противники, спавшие в соседних комнатах, даже не просыпались. В плане бесшумности с МР7 вряд ли что-то может сравниться.

Несколько слов еще о двух пистолетах из моего арсенала:

«Sig Sauer P226» и H&K 45C. Оба могут оснащаться глушителями. Обычно я беру с собой 45С и гранатомет М79, который за характерную форму у нас прозвали «пиратским мушкетоном». Наши оружейники укорачивают ему ствол и модифицируют приклад в виде пистолетной рукоятки.

Разумеется, все перечисленное оружие было не в стандартном исполнении. Каждый из нас вносил в него определенные изменения, касающиеся в основном спускового механизма и формы рукоятки. Оружейники охотно и с энтузиазмом выполняли наши спецзаказы. Без сомнения можно сказать, что по качеству снаряжения и вооружения DEVGRU превосходила все другие подразделения спецназа.

Идя по территории базы, можно было постоянно слышать звуки выстрелов из закрытого тира и открытого стрельбища, а также из «дома убийств». Тренировки не прекращались ни на минуту. Навстречу то и дело попадались ребята в полном боевом снаряжении с оружием в руках. Люди основательно готовились к боевым действиям.

* * *

По-настоящему я подключился к работе эскадрона в 2005 году, когда нас на самолете отправили в Афганистан.

В то время это была главная цель нашего отряда, а армейская группа «Дельта» работала в Ираке.

В тот год «Дельта» в течение короткого времени понесла значительные потери. Им не хватало людей, и DEVGRU, войдя в положение, выделила в подкрепление группу бойцов из нашего эскадрона. Правда, мое начальство не хотело, чтобы в своей первой боевой командировке я работал совместно с «Дельтой», поэтому основную часть времени мне приходилось проводить со своим эскадроном в Афганистане и только время от времени, когда возникала необходимость, я отправлялся на помощь в Ирак с двумя ребятами из нашей команды.

В первый раз мы прилетели в Багдад глубокой ночью. По извилистой неосвещенной дороге через пустынные кварталы мы добрались от вертолетной площадки до «Зеленой зоны». Было лето, и над городом висела влажная жара. Хорошо еще, что мы ехали в открытом пикапе, где нас обдувал встречный ветер. Запахи были те же самые, что и в 2003 году, во время моего первого пребывания в Ираке в составе 5-го отряда «котиков».

Тогда мы попали в страну сразу же после вторжения наших войск. Нашим первым заданием был захват гидроэлектростанции Мукатайин к северо-востоку от иракской столицы. Командование опасалось, что при отступлении иракские войска взорвут плотину, чтобы замедлить наше наступление.

План был простым. Основываясь на собственном опыте, который у нас был нулевым, мы решили высадиться с вертолета прямо у цели, используя фактор внезапности. Подлетев к плотине, мы планировали спуститься на тросах прямо во двор электростанции, быстро захватить ее и организовать охрану. Польская группа спецназначения «Гром» должна была захватить соседние здания, а еще одна команда «котиков» на двух джипах – обеспечить внешнее охранение по периметру.

Прождав несколько дней, пока прояснится погода, наконец мы получили приказ действовать. Садясь в МН-53, я почувствовал, как у меня заколотилось сердце. Я ждал этого момента еще с детских лет, читая в книжках о засадах в дельте Меконга.

Теперь мне предстояло принять участие в первой боевой операции. Раньше я только думал и читал об этом, и вот мечты становились реальностью.

Казалось бы, я должен был испытывать страх перед неизвестностью или, по крайней мере, озабоченность, но у меня было легко на сердце, потому что разворачивалась настоящая игра и я сгорал от нетерпения впервые испробовать все на вкус.

Полет занял несколько часов, и нам пришлось провести дозаправку в воздухе. В вертолет набилось двадцать человек. Когда он подсоединился к топливозаправочному шлангу с помощью штуцера в носовой части, по кабине быстро распространился запах горючего. Внутри было совершенно темно. Я продремал большую часть полета и проснулся, только когда раздался сигнал готовности.

– Двухминутная готовность, – прокричал командир экипажа, поднял вверх два пальца и включил красный фонарь. Было уже далеко за полночь.

Я занял позицию у двери и взялся за трос. Мне ничего не было слышно, кроме шума винтов. Как и остальные участники группы, я был в костюме химзащиты и увешан всевозможным снаряжением. Сработала «ярмарка хороших идей», как мы называли стремление наших специалистов из службы материально-технического планирования вставить свои пять копеек в любую операцию. Они постоянно подбрасывали все новые соображения и навязывали нам кучу дополнительного оснащения, которое только затрудняло работу. Нам всучили даже быстродействующие пилы, с помощью которых следовало взломать ворота электростанции. Кроме того, мы захватили с собой запас пищи и воды на несколько дней, так как никто не знал, сколько нам придется пробыть на самообеспечении. Вообще-то у «котиков» действует правило: если сомневаешься – выкинь. Ведь чем больше ты тащишь на себе, тем быстрее устанешь и тем медленнее будешь двигаться и реагировать на угрозы.

Когда вертолет замедлил ход и завис над местом высадки, я ухватился обеими руками за трос и прыгнул вниз. Высота была около десяти метров, и я видел, как быстро приближается земля. Конечно, можно было и замедлить скольжение, но, с другой стороны, не хотелось, чтобы кто-то из товарищей, спускавшихся вслед за мной, приземлился мне на голову. Вместе со всем снаряжением я ударился о землю, словно тонна кирпичей, и почувствовал боль в ногах. Подняв винтовку, я побежал к воротам, которые находились от нас в сотне метров.

Поток воздуха от винта прижимал меня к земле. По телу колотили поднятые в воздух мелкие камни, пыль застилала глаза. Я почти не видел ворот. Когда я отбежал от вертолета на некоторое расстояние, воздушный поток начал с такой силой подталкивать меня в спину, что пришлось быстрее перебирать ногами, чтобы не упасть. Я изо всех сил старался удержаться на ногах и сумел затормозить, только уперевшись в ворота.

Подоспели и остальные. Я перекусил кусачками дужку замка и вошел во двор. Главный корпус станции представлял собой унылое двухэтажное бетонное строение в типичном восточноевропейском стиле. Внутрь вела металлическая дверь. Пока товарищи прикрывали меня, я подергал за ручку. Дверь оказалась не запертой.

Не зная, что меня может ожидать внутри, я вошел в здание и очутился в длинном коридоре. В любую секунду по нам могли открыть огонь.

По обе стороны было несколько дверей. Как только мы двинулись вперед, в конце коридора началось какое-то движение. Из одной двери сначала показались чьи-то руки, а затем вышли и сами иракские охранники с поднятыми вверх руками.

Их быстро оттащили в сторону, а я пошел дальше. В комнатах я нашел несколько автоматов АК-47. Патронов в них не было. Было похоже, что охрана спала и проснулась только от грохота вертолета над головой.

Чтобы осмотреть всю электростанцию в поисках взрывчатки, с помощью которой можно было взорвать плотину, нам понадобилось немало времени. Раньше мы никогда не работали в зданиях такого размера, поэтому осмотр занял больше времени, чем планировалось.

Операция прошла без потерь, если не считать одного поляка из группы «Гром», который при приземлении сломал себе лодыжку.

После осмотра главного корпуса ко мне подошел наш взводный:

– Посмотри, что у меня там с рацией. Я никак не могу связаться.

Во время высадки рация была закреплена у него за спиной. Провод от наушников уходил за плечо. Я заглянул ему за спину и обнаружил, что рации нет и в помине. Там болтался только провод.

– Нет здесь никакой рации, – сказал я.

– Что значит нет?

– Пропала.

Похоже было, что он не закрепил рацию как следует. На наших жилетах спереди и сзади через каждый сантиметр пришиты нейлоновые петли, к которым крепится снаряжение. Видимо, командир просто просунул рацию в одну из таких петель, а потоком воздуха от винта ее сорвало и сбросило в реку под плотиной. Радиостанция, лежащая на дне реки, не могла принести нам никакой пользы. Та же беда приключилась и с нашим фельдшером. При высадке он потерял всю упаковку с обезболивающими средствами.

Значительная часть снаряжения, с которым мы отправились на операцию, была для нас новой. Нам продемонстрировали его буквально перед самой командировкой. Вместе с тем общее правило гласит: «Тренируйся так, как будешь воевать». Это значит, что в бой надо отправляться только с привычным оружием и снаряжением. Мы нарушили это правило и только по счастливой случайности избежали серьезных неприятностей. Таков был первый усвоенный нами урок.

И это было не единственное везение в ходе той операции. Оказалось, что у иракцев рядом с плотиной располагалась зенитная батарея. Если бы они вздумали открыть по нам огонь, то сбили бы вертолеты еще до того, как мы спустились на землю.

Эта миссия преподнесла нам много ценных уроков, которые касались и необходимости проведения более качественной разведки цели, и того, как надо закреплять груз во время десантирования. Слава богу, что за них не пришлось платить слишком дорого. Обычно любые уроки усваиваются тем лучше, чем тяжелее последствия. Этот случай нанес чувствительный удар по моему самолюбию, так как я очень не люблю, когда причиной успеха становится обычное везение.

Когда спустя три дня вертолет забрал нас и доставил в Кувейт, я понял, что даже несмотря на то, что некоторые из участников нашей группы уже располагали каким-то боевым опытом, все мы были еще зелеными новичками в этом деле.