Суровое воспитание личного состава Красной Армии

Суровое воспитание личного состава Красной Армии

Другой популярный миф «правозащитников» — репрессии 1937 года значительно ослабили боеспособность Красной Армии. Если верить отдельным «историкам» и журналистам — в подвалах Лубянки были расстреляны почти все советские офицеры. Непонятно, правда, неужели Красная Армия была такой малочисленной? Согласно официальным данным, в 1937 году было арестовано и осуждено 6689 красноармейцев и младшего комсостава, а также 7650 человек комсостава[98]. Причём не только за «контрреволюционную деятельность», но и за уголовные преступления. Для сравнения: в 1934 году было арестовано и осуждено 842 красноармейца и младшего комсостава, 213 представителей комсостава и 427 военнослужащих[99]. В 1932 году арестовано и осуждено 6081 военнослужащих. В 1939 году арестовано и осуждено 2418 военнослужащих, 135 представителей командно-политического состава, а также 611 красноармейцев, младшего комсостава и курсантов[100]. Звучит цинично, но солдат и офицеров Красной Армии «сажали» до 1937 года и после. Почему-то никто не говорит, что это значительно ослабило боеспособность Вооружённых Сил Советского Союза.

Обратимся теперь к малоизвестному документу — «Справке о количестве уволенного командно-начальствующего и политического состава (без ВВС) за 1935–1939 годы», которую в апреле 1940 года подготовил заместитель наркома обороны СССР и начальник Управления по командному и начальствующему составу РККА Ефим Афанасьевич Щаденко.

«В 1935 году уволено 6198 человек (4,9%). Из них политсостава 987 человек.

В 1936 году уволено 5677 человек (4,2%). Из них политсостава 759 человек.

В 1937 году уволено 18.658 человек (13,1%). Из них политсостава 2194 человека.

Из общего числа уволенных:

В 1938 году уволено 16.362 человека (9,2%). Из них политсостава — 3282 человека. Из общего числа уволенных:

В 1939 году уволено 1878 человек — 0,7% к списочной численности. Из них политсостава 477 человек. Из общего числа уволенных:

Таким образом:

1. В 1937 году по политическим мотивам (арестованные, исключенные из ВКП(б) за связь с заговорщиками) составляют — 15.578 человек (85%) к общему числу уволенных в 1937 году.

2. В 1938 году по тем же мотивам — 8612 человек (52%) к общему числу уволенных в 1938 году, то есть почти в два раза меньше против 1937 года.

Если сравнить общее количество уволенных за 1936–1937 годы, составляющее 24.335 человек, с количеством уволенных за 1938–1939 годы (18.240 человек), то получается, что за первые два года (1936–1937 годы) уволено 8,6% к списочной численности, за 1938–1939 годы — 3,9% к списочной численности.

В общем числе уволенных как за 1936–1937 годы, так и за 1938–1939 годы было большое количество арестовано и уволено несправедливо. Поэтому много поступало жалоб в Наркомат обороны, в ЦК ВКП(б) и на имя т. Сталина. Мною в августе 1938 года была создана специальная комиссия для разбора жалоб уволенных командиров, которая тщательно проверяла материалы уволенных путём личного вызова их, выезда на места работников Управления, запросов парторганизаций, отдельных коммунистов и командиров, знающих уволенных, через органы НКВД и т.д.

Комиссией было рассмотрено около 30 тысяч жалоб, ходатайств и заявлений. В результате восстановлено:

Кроме того:

а) изменена статья увольнения 2416 человек;

б) отказано в восстановлении 1889 человек;

Таким образом, фактическая убыль из армии командно-начальствующего и политического состава составляет:

1. За 1936–1937 годы — 19.674 человек, или 6,9% к списочной численности (в том числе 2827 человек политсостава).

2. За 1938–1939 годы — 11.723 человека, или 2,3% к списочной численности (в том числе 3515 человек политсостава), то есть почти в три раза меньше против 1936–1937 годов.

В результате проделанной большой работы армия в значительной мере очистилась от шпионов, диверсантов, заговорщиков, не внушающих политического доверия иностранцев, от пьяниц и тунеядцев, а несправедливо уволенные возвращены в армию»[101].

Если подвести итоги, то в 1937–1938 годах было арестовано 9506 человек начсостава (из них 1431 восстановлены в 1938–1939 годах) и уволено по политическим мотивам 18.822 (из них 9121 восстановлены в 1938–1939 годах). Таким образом, итоговое число офицеров, репрессированных в 1937–1938 годах (без ВВС и флота), составляет 8075 арестованных (среди которых далеко не все были расстреляны) и 9701 уволенных из армии. Много это или мало? По данным, которые озвучил в своём выступлении Клим Ворошилов на февральско-мартовском (1937 года) пленуме ЦК ВКП(б), «армия располагает по штату 206 тысячами человек начальствующего состава».

Откуда же взялась нехватка командных кадров перед войной, на которую так любят ссылаться обличители Сталина? Дело в том, что в это время по вполне понятным причинам численность Красной Армии резко увеличивалась. При этом, естественно, создавались десятки тысяч новых офицерских должностей, которые необходимо было заполнить. К 15 июня 1941 года общая численность командного и начальствующего состава (без политсостава, ВВС, ВМФ и НКВД) составляла по списку 439.143 человека[102].

Говоря об ослаблении Красной Армии в результате репрессий 1937 года, нужно учитывать тот факт, что в середине тридцатых годов прошлого века Вооружённые Силы Советского Союза были, мягко говоря, не самой сильной армией в Европе. И причина даже не только в слабой технической оснащённости и т.п., а в том, что большинство командиров Красной Армии не соответствовали по своим личным и профессиональным качествам этому почётному званию. Назовём как минимум две причины: низкое моральное состояние командного состава (пьянство, массовые увольнения по собственному желанию — люди не хотели служить в такой армии (будем называть вещи своими именами) и т.п.) и невысокий образовательный уровень командиров.

Начнём с морального состояния офицерского корпуса Красной Армии. В 1934 году «за пьянство и моральное разложение» было уволено 1513 офицеров. В 1935 году «по политико-моральным причинам, служебному несоответствию, по желанию и пр.» было уволено 6719 человек. В 1936 году «за пьянство и политико-моральное несоответствие» уволено 1942 человека. В их число не включены уволенные «по политическим мотивам (исключение из партии)» — 782 человека[103]. Причём увольнялись из армии не бывшие царские офицеры (их изгнали ещё в начале тридцатых годов прошлого века), а выходцы из рабоче-крестьянской среды. Поэтому можно утверждать, что уходили они по собственному желанию или за пьянство.

Теперь поговорим об образовательном уровне офицеров Красной Армии. А он был, мягко скажем, низок. Так, в Харьковском военном округе в 1935 году три четверти командиров стрелковых рот и почти все командиры взводов были выходцами из младших командиров сверхсрочной службы и не имели военного образования, никогда не учились в военной школе. В Киевском военном округе, которым командовал Иона Якир — один из наиболее известных репрессированных военачальников, расстрелянный по делу Михаила Тухачевского, — в этом округе за полгода до начала репрессий свыше 40% командного состава имело образование в объёме пяти-шести классов и 48% не заканчивали военной школы. В Белорусском военном округе, которым командовал ещё один известный командарм, Иероним Уборевич (он тоже проходил по делу Михаила Тухачевского), накануне репрессий свыше половины старшего комсостава (это соответствует нынешним майорам и подполковникам) имели опять-таки 5—6-классное образование[104].

Зато после «чистки» 1937 года образовательный уровень младших командиров резко возрос. В этом нет ничего удивительного. Просто на смену репрессированным и уволенным (по возрасту, состоянию здоровья и т.п.) из рядов Красной Армии пришли молодые выпускники военных училищ. Причём пришедшие заняли не только места уволенных, но и многочисленные новые вакансии. Красная Армия стремительно увеличивала свою численность. Так что вне зависимости от того, были в 1937 году репрессии или не были, большинство офицеров в 1941 году успели бы прослужить на командных должностях от четырёх лет и меньше. Другое дело, что вновь пришедшие имели лучший базовый уровень военной подготовки. Напомним, что с 1936 года в пехотные училища принимали лиц, окончивших не менее семи классов, а в артиллерийские и бронетанковые — среднюю школу.

Аналогичная картина наблюдалась и в ситуации с высшим комсоставом Красной Армии. В первой половине тридцатых годов прошлого века число лиц, имевших высшее военное образование, колебалось от 30 до 40%. Перед началом репрессий 1937 года 29% имело академическое образование, в 1938 году их было уже 38%, а в 1941 году — 52% военачальников имело высшее военное образование. Например, в пик политических репрессий, с 1 мая 1937 года по 15 апреля 1938 года, из трёх арестованных заместителей наркома обороны ни один не имел академического образования, зато двое из назначенных его имели. Из командующих войсками округов арестовано три «академика», назначено — восемь; заместители командующих округами: соответственно, арестовано четыре с высшим военным образованием, назначено — шесть; начальники штабов округов — арестованные не имели академического образования, четверо из 10 назначенных его имели; командиры корпусов — арестовано 12 с высшим военным образованием, назначено 19; начальники штабов корпусов — арестовано 14 «академиков», назначено 22. И так по всем должностям, за исключением командиров дивизий. 33 арестованных комдива имели академическое образование, а среди назначенных таких было только 27. В целом по высшему командному составу количество назначенных, имеющих высшее военное образование, превышает число арестованных с аналогичным образованием на 45%[105].

Хотя низкий образовательный уровень командиров Красной Армии — это лишь вершина айсберга. Значительно хуже было другое — в Красной Армии отсутствовала дисциплина. Мягко говоря, солдаты и сержанты не всегда выполняли приказы своих командиров, а грубейшие нарушения «Устава караульной службы» — например, самовольное оставление поста — были обычным явлением.

Главными виновными в отсутствии дисциплины в Красной Армии были… Владимир Ленин и Лев Троцкий. Красноармеец рассматривался ими не как профессиональный солдат, а как гражданин Советской России, одна из задач которого — служить в армии. Точно так же, как и работать на заводе. Можно с мастером-командиром поругаться, можно в любой момент уйти с рабочего места-поста и т.п. Об этом как-то не принято говорить, но в Красной Армии, как и на производстве, проводились социалистические соревнования. Подразделения соревновались между собой… кто реже будет пререкаться с командирами. Эту тему так же регулярно обсуждали на комсомольских собраниях.

В какой-то мере армия частью красноармейцев рассматривалась как престижное место работы или учёбы, но точно не военной службы. Во-первых, солдатам гарантировалось приличное питание и казённое обмундирование. Во-вторых, приличные условия проживания: отапливаемая казарма, регулярное посещение бани и т.п. В-третьих, возможность повысить свой культурный уровень (регулярно проводились политзанятия, часто в ущерб военной подготовке; демонстрировали кинофильмы и т.п.) и получить техническую специальность (например, механика или шофёра). К тому же армия была относительно безопасным местом службы. Воевать Советский Союз в конце двадцатых годов прошлого века (так считали большинство красноармейцев) ни с кем не собирался, и в армии отсутствовала дедовщина.

Ситуацию в Красной Армии ещё больше ухудшал процесс подготовки новых офицерских кадров. Его можно назвать одним словом: «рабочизация». Подавляющее большинство курсантов военных школ (так до конца тридцатых годов прошлого века именовали военные училища) – рабочие с низким начальным уровнем образования (два-три класса средней школы). Предполагалось, что в процессе обучения его удастся поднять до уровня выпускника средней школы, но такого не происходило. И как следствие этого – низкий уровень кругозора и возможность принимать нестандартные решения. Так что, когда говорят, что в 1937 году была истреблена элита командного состава Красной Армии и что если бы не было тогда «чистки», то и на начальном этапе Великой Отечественной войны события развивались по другому, благоприятному для СССР сценарию, это не совсем верно. По своему профессиональному уровню командиры, занявшие свои посты после 1937 года, были на порядок выше, чем их коллеги, пришедшие в армию в начале тридцатых годов прошлого века[106] .

И после 1937 года дисциплина в армии стала если не «железной», то близка к этому состоянию. И произошло это по двум причинам.

Во-первых, репрессии 1937 года и ужесточение уголовного законодательства объяснили всем гражданам Советского Союза, кто в доме хозяин.

Во-вторых, в 1940 году Семён Тимошенко сменил на посту наркома обороны Клима Ворошилова. При новом наркоме была проведена большая работа по совершенствованию боевой подготовки войск, их реорганизации, техническому переоснащению, подготовки новых кадров (потребовавшихся вследствие значительного увеличения численного состава армии), которая не была полностью завершена в связи с началом Великой Отечественной войны. Также при Семёне Тимошенко началось подтягивание дисциплины, вплоть до введения дисциплинарных батальонов и предоставления командиру права применять оружие против бойца в случае, как было сказано в приказе, «явного неповиновения».

В октябре 1940 года вступил в силу «Дисциплинарный устав Красной Армии». Первая глава «Общие положения» начиналась с таких слов:

«1. Советская воинская дисциплина есть знание и строгое соблюдение установленного в Красной Армии порядка, основанного на законах Советского Правительства и на воинских уставах, регламентирующих жизнь, быт и боевую деятельность войск.

2. Советская воинская дисциплина зиждется на однородности классовых интересов всего личного состава Красной Армии, на беззаветной преданности его своему народу и на чувстве высокой ответственности каждого военнослужащего за вверенное ему дело обороны Социалистической Родины. Поэтому советская дисциплина Красной Армии должна быть выше, крепче и отличаться более суровыми и жёсткими требованиями, чем основанная на классовом подчинении дисциплина в других армиях.

Строжайшая дисциплина свойственна Красной Армии по её природе. В рядах Красной Армии могут найтись лишь отдельные нерадивые и нарушители дисциплины. Интересы обороны Социалистического государства требуют применения к нарушителям дисциплины самых суровых мер принуждения.

3. Советская воинская дисциплина обязывает: твёрдо знать и точно и беспрекословно выполнять военную присягу, воинские уставы и наставления, все приказы и распоряжения начальников и старших; строго соблюдать установленный в Армии порядок и удерживать других от его нарушения; добросовестно выполнять все обязанности и поручения по службе; строго хранить военные и государственные секреты; всемерно беречь военное имущество и народное достояние.

4. За состояние дисциплины в войсках в первую очередь несёт ответственность командир.

Он обязан непрестанно воспитывать своих подчинённых в духе выполнения всех требований воинской дисциплины, развивать и поддерживать у них сознание высокого значения звания воина Красной Армии, призванного беззаветно защищать свою Родину — Союз Советских Социалистических Республик.

5. Командир отвечает за своих подчинённых. В отношении их он должен быть всегда требовательным, строгим и справедливым, взыскивая с нерадивых и нарушителей дисциплины и поощряя отличившихся.

6. Подчинённые обязаны беспрекословно повиноваться своим командирам и начальникам.

В случае неповиновения, открытого сопротивления или злостного нарушения дисциплины и порядка командир имеет право принять все меры принуждения, вплоть до применения силы и оружия.

Каждый военнослужащий обязан всеми силами и средствами содействовать командиру в восстановлении дисциплины и порядка.

7. Командир не несёт ответственности за последствия, если он для принуждения не повинующихся приказу и для восстановления дисциплины и порядка будет вынужден применить силу или оружие.

Командир, не проявивший в этих случаях твёрдости и решительности и не принявший всех мер к выполнению приказа, предаётся суду военного трибунала.

8. Приказ командира и начальника — закон для подчинённого. Он должен быть выполнен безоговорочно, точно и в срок.

Невыполнение приказа является преступлением и карается судом военного трибунала.

9. Дисциплинарные взыскания являются мерой воспитания. Приносить жалобы на строгость дисциплинарных взысканий запрещается».

Резкое улучшение дисциплины в Красной Армии — это только лишь одно из множества улучшений, вызванных репрессиями 1937 года. Понятно, что способ решения огромного количества накопившихся к концу тридцатых годов прошлого века проблем в Вооружённых Силах Советского Союза был слишком кровавым и радикальным, но это было.

Расскажем ещё об одной проблеме. В начале тридцатых годов прошлого века рядовой и младший командирский состав Красной Армии открыто демонстрировал своё недовольство Советской властью. Причём делали это не кулаки или дети «бывших», а выходцы из рабоче-крестьянской среды. В качестве примера процитируем спецсообщение «Об отрицательных явлениях в состоянии ОКДВА[107]», которое в начале мая 1933 года руководство особого отдела (военная контрразведка) ОГПУ направило Иосифу Сталину. В нём, в частности, военные чекисты сообщили о негативных явлениях, которые значительно ослабили боеспособность ОКДВА. В частности, о том, что с декабря 1932 года по март 1933 года «в армии наблюдалось нарастание и обострение отрицательных политнастроений». Чем они были опасны? «Под их влиянием отдельные красноармейцы высказывают нежелание служить и защищать СССР в случае войны». Причём не только бывшие кулаки, но и колхозники, а также комсомольцы. Так, в феврале 1933 года число комсомольцев среди тех, кто открыто демонстрировал недовольство Советской властью и показывал «изменнические настроения», составило 25%! Авторы документа отмечали, что «по своему содержанию проявления парткомсомольцев мало чем отличаются от проявлений беспартийных и концентрируются вокруг тех же вопросов. Отдельные из них носят ярко выраженный антисоветский характер».

Не лучше обстояло дело и с командирскими кадрами. Кроме антисоветских высказываний, многие офицеры хотели любой ценой уйти с военной службы или стремительно спивались. Главная причина их такого поведения — бытовая неустроенность. Так, авторы документа сообщают: «Начсостав танковой роты размещён в бывшей гостинице, где кухни нет, готовят пищу в коридоре, что вызывает грязь, копоть, живут 4 человека в 10-метровой комнате. Часть начсостава этой же роты живёт рядом с карпомещением (караульное помещение. — Прим. авт.) 61-го стрелкового полка в сырых комнатах… 60–70% начсостава Иманского гарнизона находится в совершенно неудовлетворительных условиях». Нужно учитывать, что советские офицеры тридцатых годов прошлого века привыкли жить в спартанских условиях. Поэтому если они считали условия своего проживания неудовлетворительными, то сложно представить, где они жили на самом деле. И сразу возникает вопрос: а почему командование не захотело оперативно решить жилищную проблему офицеров.

Впрочем, командование не заботилось и о рядовых красноармейцах. Снова процитируем сообщение военных чекистов:

«Хозяйственное обслуживание, особенно в части питания, в отдельных частях неудовлетворительно, вследствие наблюдавшихся недосдач продуктов и хищения их. За отчётный период вскрыто несколько случаев групповых хищений, например, закончено следствием дело на 4 красноармейцев 44-го артдивизиона АРГК, систематически занимавшихся хищением и продажей имущества и продуктов из красноармейской столовой…

Санитарное обслуживание в ряде частей армии поставлено чрезвычайно плохо, наблюдается массовая вшивость, случаи сыпного тифа…

Имеются факты небрежно-преступного отношения врачебно-медицинского персонала к больным военнослужащим в лечебных заведениях, порождающих недовольство среди бойцов»[108].

Кто-то из числа тех, кто имел неосторожность в 1937 году активно демонстрировать своё недовольство Советской властью и пытался навязать свои политические взгляды сослуживцам, оказался в ГУЛАГе. Наказание действительно суровое, но будем объективны: Красная Армия — это не то место, где можно заниматься антисоветской пропагандой.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.