Щит и меч

Щит и меч

Наверное, именно такой лозунг должен характеризовать борьбу ПВО против авиации, и приятно говорить о том, что долгие годы советский щит был заметно прочнее американского меча. Правда, со временем все изменяется…

Как только авиация появилась на поле боя, сразу возникла необходимость с ней бороться, даже если это были всего лишь неуклюжие воздушные шары, с которых отчаянные смельчаки вели наблюдение за тылами противника. Еще во время Гражданской войны в США южанам пришлось бороться с этой опасностью, но попытки обстреливать воздушные шары из тогдашних полевых орудий, поднятых на специальные насыпи, результатов, конечно же, не могли принести. А первое специальное зенитное орудие появилось в 1870 году, во время Франко-прусской войны. Осажденный немцами Париж пытался поддерживать связь с остальной страной с помощью воздушных шаров. Фирма Круппа слегка переделала однофунтовое орудие и установила его на специальной повозке. О результатах применения этой «зенитки» история умалчивает. В годы Первой Мировой войны необходимость как-то бороться с вражеской авиацией стала более насущной. Но если это время можно назвать детством авиации, то ПВО находилась еще в колыбели и была совершенно беспомощна. Это прекрасно иллюстрируют напрасные попытки англичан защитить Лондон от налетов сначала цеппелинов, а потом бомбардировщиков «гота». Бомбардировщики того периода пока еще не могли причинить серьезного вреда ни войскам на фронте, ни гражданскому населению в тылу, но их налеты вызывали раздражение солдат и панику среди мирного населения. Панику, в общем-то, необоснованную, но вполне понятную, ведь люди столкнулись с неизвестной ранее и совершенно неотвратимой угрозой.

Впрочем, такой ли неожиданной? Когда в 1908 году гениальный Герберт Уэллс опубликовал свой роман «Война в воздухе», его восприняли не более как очередной ужастик, хотя он задолго до Джулио Дуэ и Билли Митчелла показал, чего можно добиться воздушными налетами. Впрочем, точно так же отнеслись и к роману Уэллса «Освобожденный мир», в котором он описал ужасы атомной войны.

Во всяком случае, даже если кто-то и предвидел ужасы будущей войны, то защиту от них приходилось искать буквально на ощупь, потому что возможности современной авиации пока еще плохо представляли даже сами летчики. Первой подверглась испытанию ПВО Великобритании, о чем мы рассказали в главе, посвященной Битве за Англию. Формально англичане эту битву выиграли, хотя и с огромным трудом, а ведь все могло обойтись гораздо легче. Дело в том, что, совершив первый шаг по направлению к созданию единой системы ПВО, англичане на этом и остановились. Главе Истребительного Командования Даудингу удалось создать близкую к идеалу систему управления истребительными эскадрильями, используя при этом систему РЛС дальнего обнаружения. Однако главнокомандующий Королевских ВВС лорд Ньюэлл со своей задачей не справился. (Кстати, гораздо более известный маршал авиации Чарльз Портал возглавил Королевские ВВС только в октябре 1940 года, когда Битва за Англию уже кончилась.) Например, вполне естественным было бы объединить усилия зенитной артиллерии и истребительной авиации, недаром в Германии зенитные дивизии находились в подчинении командования Люфтваффе. В Англии же зенитчики объединялись в Зенитное Командование, находившееся в подчинении армии, и действовали совершенно самостоятельно, никакого взаимодействия с Королевскими ВВС не существовало в принципе. Англичанам помогло еще одно обстоятельство — отвратительная работа штабов Люфтваффе различных уровней. Операции немецкой авиации были подготовлены из рук вон плохо, причем во всех аспектах. Неправильный выбор целей, непоследовательность действий, частая смена приоритетов, ошибочная тактика действий — полный комплект. Благодаря этому английские истребители вышли победителями из первой фазы Битвы за Англию, впрочем, иначе быть и не могло. Система, пусть даже неполная и несовершенная, всегда лучше набора разрозненных элементов.

Однако совсем недаром английские историки очень не любят вспоминать так называемый «ночной блиц» — ночные бомбардировки английских городов, против которых ПВО страны оказалась так же беспомощна, как и в годы Первой Мировой. Первой, она же главная, причиной было отсутствие ночных истребителей. Попытки использовать отработанную систему наведения для руководства действиями «спитфайров» описаны в мемуарах английских летчиков — это был форменный балаган. Сразу стало ясно, что без бортового радара ночной истребитель просто не существует, но подходящего самолета для его установки не нашлось.

Только отчаянием можно объяснить попытки переквалифицировать тихоходный и неуклюжий бомбардировщик «бленхейм» в истребитель, ведь радар Mk. IV был довольно громоздкой штукой и весил 270 кг.

После этого радары начали устанавливать на штурмовики «бофайтер», благо это тоже был крупный самолет. Но хотя английские летчики добились некоторых успехов, бодрое утверждение, что «бофайтеры» отучили немцев бомбить Англию по ночам, есть просто хвастовство. Кстати, косвенным подтверждением этого может служить то, что к весне 1941 года англичане имели всего лишь 6 эскадрилий ночных истребителей. Лишь весной 1942 года появился «москито» в варианте ночного истребителя, который был надежным средством борьбы с ночными налетами, но к этому времени немцам было уже не до налетов на Англию.

Сами же немцы с самого начала пошли иным путем. Поскольку авиация Люфтваффе на первом этапе войны была ориентирована исключительно на поддержку армии и ведение наступательных операций, защита Рейха была возложена на части зенитной артиллерии, которые, как мы уже говорили, были включены в состав Люфтваффе. Отчасти это было следствием неправильно воспринятого опыта Гражданской войны в Испании, где зенитки показали себя эффективным средством борьбы с низко летящими самолетами. Хотя возможность ночных налетов также рассматривалась на различных совещаниях, всерьез ее никто не воспринимал, тем более что первые налеты английских бомбардировщиков принесли настолько ничтожные результаты, что это лишь еще более укрепило чувство самоуспокоенности, тем более что истребительная авиация успешно отбивала дневные налеты. При этом никакой координации в этой системе не существовало в принципе, и это отсутствие связи между зенитными частями и Ягдваффе было самым существенным пороком немецкой ПВО в течение всей войны.

В конце сентября несколько эскадрилий дневных истребителей все-таки получили задачу защиты воздушного пространства Рейха, но пока это был чисто символический шаг. Лишь после того, как английские и советские самолеты совершили несколько налетов на Берлин, немцы задумались о создании ПВО. 27 сентября 1940 года (через год после начала войны!) Геринг приказывает командиру 1-го зенитного корпуса генерал-лейтенанту Вайзе сформировать III воздушный округ, который должен был защищать Берлин и Дрезден. Но при этом защиту Южной Германии возложили на 3-й Воздушный Флот, то есть и здесь координация была нарушена. При этом Геринг категорически отказался объединять истребительную авиацию в одну структуру, как это было у англичан.

Когда англичане так же вынужденно, как в свое время немцы, перешли к ночным налетам, это вызвало у командования Люфтваффе что-то вроде шока, хотя результаты бомбардировок по-прежнему оставались незначительными. Была спешно сформирована экспериментальная эскадрилья ночных истребителей, и хотя это были двухместные Me-110, успеха они имели не больше, чем одноместные самолеты. Причина все та же — отсутствие радара.

Чтобы отразить новую угрозу, Вайзе поручает генералу Каммхуберу сформировать дивизию ночных истребителей. Интересная деталь — Каммхубер только что вернулся из французского плена, так как в качестве командира бомбардировочной эскадры KG 51 «Эдельвейс» участвовал в боевых вылетах, был сбит и попал в плен. Таким образом, мы видим, что создание немецкой системы ПВО началось с позиций, чуть ли не прямо противоположных английским, тем более что по инерции в нее включили зенитно-прожекторный полк. Сначала немцы пытались посылать истребители для атаки бомбардировщиков, освещенных прожекторами, развернув длинную линию прожекторных постов вдоль границы Германии. Но при этом немецкие истребители время от времени пытались перехватывать английские бомбардировщики над их собственными аэродромами, чтобы снизить активность вражеской авиации.

Но прожектора и звукоуловители, которыми пользовались немцы, были уже вчерашним днем ПВО, в борьбе против современных скоростных бомбардировщиков от них было мало пользы. Положение начало меняться в октябре 1940 года, когда на вооружение начали поступать радиолокаторы «Вюрцбург», хотя по сравнению с английскими РЛС они были довольно несовершенны. Каммхубер создал цепь зон ПВО, которая сначала прикрывала только Рур, но позднее протянулась от Дании на севере до Средней Франции, союзники назвали ее линией Каммхубера. Сами немцы это название никогда не употребляли. Параллельно линии прожекторов и РЛС «Фрейя» строились специальные аэродромы для ночных истребителей.

Однако союзники несколько поторопились, назвав эту систему линией, на самом деле это была именно цепь отдельных узлов ПВО, в каждом из которых стояли два «Вюрцбурга». Одна РЛС отслеживала передвижение бомбардировщика, другая — истребителя, и пилот получал команды с земли, при этом истребитель кружил в пределах своей зоны патрулирования. Радарам помогали прожекторные установки. Для отражения налетов одиночных бомбардировщиков такая система, кстати, получившая название «Himmelbett» — «кровать с балдахином», еще подходила, но впереди немцев ждали массированные налеты сотен бомбардировщиков. Истребители, как и у англичан, были сиюминутной переделкой из бомбардировщиков — к Me-110, который уже решительно не годился для дневных операций, присоединились Do-217 и Ju-88, правда, немцы предпочитали давать своим самолетам мощное пушечное вооружение. На западной границе Германии временно установилось равновесие слабости: англичане проводили налеты силами 20–30 самолетов, немцы собрали около 150 ночных истребителей и, как могли, мешали этим налетам.

Британская разведка вскоре обнаружила линию Каммхубера, и Бомбардировочное Командование начало искать способы ее преодоления. Сначала англичане пытались обходить ее, на что немцы отвечали удлинением зоны ПВО. Затем была предпринята попытка одновременного прорыва мелкими группами, то есть англичане делали именно то, против чего строилась система «Химмельбетт». Наконец, весной 1942 года маршал Харрис перешел к тактике «потока», направляя бомбардировщики длинной непрерывной колонной через один из узлов ПВО. И вот здесь «Химмельбетт» просто захлебнулся, горстка истребителей по определению не могла остановить сотни бомбардировщиков. Но хотя эффективность линии Каммхубера падала, тем не менее сети РЛС и наблюдательных постов своего значения не потеряли. Более того, немцы развернули массовое строительство дополнительных РЛС, особенно вокруг больших городов и в долине Рура, где находились важнейшие промышленные предприятия.

Первый из знаменитых «рейдов 1000 бомбардировщиков» 30 мая 1942 года был направлен против Кельна, но уже 1 июня был совершен второй такой же налет. На этот раз к Эссену направились 956 самолетов, однако плотная облачность спасла город. Бомбардировщики отбомбились по другим целям. Затем последовали налеты силами 200–250 самолетов, с которыми «Химмельбетт» тоже не справлялся. На 25 июня был назначен новый рейд 1000 бомбардировщиков, цель — Бремен. Город был разрушен.

Казалось, это был крах созданной Каммхубером системы, и немцам оставалось только пожалеть о том, что они начали бомбить британские города. Ответа такой силы никто из высших руководителей Третьего рейха явно не предвидел. 3 июня Гитлер устроил страшный разнос начальнику штаба Люфтваффе Ешоннеку. Фюрер высмеял попытки Люфтваффе представить катастрофу как «оборонительную победу» и потребовал ответить террором на террор. Однако на это у немцев уже не оставалось сил, бомбардировочные эскадры Люфтваффе прочно завязли на Восточном фронте. Тем не менее эти операции все-таки было приказано считать «победными», в результате чего Каммхубер получил минимальные подкрепления.

А тут еще в 1942 году появился новый противник — американская авиация. Первые налеты «летающих крепостей» и «либерейторов» не принесли особого ущерба, так как проводились небольшими группами самолетов, поэтому немцы заранее прониклись презрением к американцам. И в очередной раз Люфтваффе крепко подвела разведка после грубейших ошибок в оценке военного потенциала СССР; точно такие же ошибки были допущены в оценке потенциала США. И все-таки, хотя в 1942 году в небе над Рейхом стало жарко, главные события воздушной войны на Западе разыгрались в 1943 году — первой половине 1944 года.

1943 год стал знаковым в плане борьбы немецкой ПВО со стратегическими бомбардировщиками союзников, но при этом результаты отдельных боев оказались настолько разнообразными и противоречивыми, что это мешает сделать однозначные заключения. Заметную роль играют и другие факторы, которые историки зачастую просто упускают из вида, несмотря на их первостепенную важность.

Например, огромное влияние на ход военных действий оказали довоенные доктрины вермахта и, как следствие, решения, принятые в 1940–1941 годах. Как мы помним, немцы правильно полагали, что никакой иной войны, кроме скоротечной, они вести не могут, однако из этого следовал странный вывод, что возможности превращения войны в затяжную просто не существует. Поэтому не следует удивляться, что в 1940 году было принято решение не увеличивать военное производство, а через год фюрер приказал прекратить разработку всех новых образцов военной техники, которые не будут поставлены на вооружение в ближайшие два года. Как следствие, производство самолетов в Германии практически не увеличивалось, с 8200 машин в 1939 году оно было доведено всего лишь до 11 400 машин в 1941 году. Лишь в 1942 году последовал скачок — 19 700 машин, потом еще один — 28 200 машин в 1943 году, и потом снова остановка — 29 800 машин в 1944 году. То есть немцы спохватились и начали принимать меры, лишь когда это было уже слишком поздно.

То же самое произошло и с системой ПВО. В 1942 году английские налеты можно было считать лишь досадной помехой, тем более что время от времени немецкие истребители ухитрялись, вопреки всему, одерживать победы, хотя в целом линия Каммхубера уже трещала на всем своем протяжении. Но какое это имело значение для Геринга на фоне блестящих достижений Шнауффера или князя Зайн-Виттгенштейна! В результате, когда в 1943 году эти налеты превратились в серьезную угрозу, немцы опять начали реагировать с большим опозданием, а ведь тоннаж бомб, сброшенных на немецкие города в этом году, увеличился в 4,5 раза! Соответственно, возросли и потери: если в 1942 году погибло всего 6800 человек (еще был возможен точный подсчет), то в 1943 году число погибших перевалило за 100 000.

15 апреля 1943 года произошло знаковое событие — над устьем Шельды 60 американских истребителей «тандерболт» столкнулись с 25 немецкими FW-190, и хотя потери сторон были невелики, для немцев прозвучал еще один тревожный звонок — истребители союзников начали летать над территорией оккупированной Европы. А уже 4 мая при налете «летающих крепостей» на Антверпен истребители сопровождали их на всем протяжении маршрута.

Дальше немцам предстояло еще несколько неприятных открытий. На больших высотах американские самолеты решительно превосходили немецкие по своим летным качествам, а сопровождение стратегических бомбардировщиков не требовало от них спускаться вниз. К тому же американцы практически сразу начали применять подвесные баки, что для Европы было совершенно нетипично. Практически все европейские истребители можно было назвать тактическими перехватчиками, действовать в глубине вражеской территории они не могли по определению. Сами немцы в 1940 году перешли к ночным налетам потому, что не могли обеспечить своим бомбардировщикам истребительное сопровождение. Еще более странным выглядит то, что англичане категорически отказывались от использования подвесных баков, тоже не думая о сопровождении своих бомбардировщиков.

Отношение европейских летчиков к такой диковине, как подвесной бак, лучше всего характеризует небольшая стычка между нашими знаменитыми асами Речкаловым и Покрышкиным, которые летали на «аэрокобрах». Во время боев за Крым Покрышкин, используя подвесные баки, перехватывал немецкие самолеты далеко над морем. Речкалов ему позавидовал и начал выпрашивать баки взаймы. На вопрос Покрышкина, а куда делись его собственные, Речкалов спокойно ответил, что выкинул их практически сразу, как только получил новый самолет. То есть, даже если такие баки имелись, летчики рассматривали их как неприятную обузу, поэтому немцы страшно удивились, встретив американские истребители там, где их не могло быть. Вдобавок немцы сориентировали свою ПВО на борьбу с ночными налетами — в феврале 1943 года оборону западных рубежей Рейха обеспечивали 145 дневных и 477 ночных истребителей, и им приходилось на ходу приспосабливаться к совершенно новым реалиям.

Но немцы этого не сумели и были вынуждены расплачиваться за ошибки высшего командования. В тот момент, когда требовалось резко увеличить производство истребителей, они по-прежнему строили в больших количествах ударные самолеты. Ухудшалась подготовка пилотов, Люфтваффе приняли лозунг генерала Ешоннека: «Сначала мы победим Россию, а потом займемся подготовкой!», в результате чего к марту 1943 года для ночных истребителей немцы имели экипажей вдвое меньше, чем самолетов. В общем, Рейх постепенно превращался в дом без крыши.

С дневными истребителями дело обстояло немногим лучше. Базирующаяся в Западной Европе JG 1 пока удерживала американскую 8-ю Воздушную Армию, но на пределе сил, чувствовалось, что, как только силы американцев возрастут еще больше, дневная ПВО тоже затрещит по швам. Интересно отметить, что у немцев снова возникло некое подобие деления истребителей на маневренные и скоростные. Первые должны были связывать боем истребители сопровождения, а вторые, на которых были установлены дополнительные контейнеры с пушками, предназначались для атак бомбардировщиков. То есть концепция единого истребителя снова уходила куда-то вдаль.

Реорганизация ночной ПВО сопровождалась появлением новой техники и тактики. Прежде всего начали поступать на вооружение новые модели радаров с большей дальностью действия — вместо «Вюрцбург-Гиганта» появилась «Панорама», на самолетах стали устанавливать «Лихтенштейны». Но когда генерал Каммхубер подсчитал потребности своей «линии», которую следовало превратить в непроницаемую стену, то пришел в ужас. Оказалось, что вместо имеющихся 680 радаров нужны 2720, вместо 20 тысяч связистов требуются 80 тысяч. Недаром Каммхубер получил негласную кличку самого дорогого немецкого генерала. Все это Германия не могла обеспечить — ни промышленность, ни людские ресурсы не отвечали требованиям войны. А ведь помимо ПВО Рейха существовал еще и Восточный фронт, который поглощал технику и людей, словно бездонная пропасть.

Поэтому неудивительно, что Геринг заинтересовался другими методами действий ночных истребителей, не полагающимися на линию Каммхубера. 27 июня майор Херрман, бывший пилот бомбардировщика, представил рейхсмаршалу план, при котором истребители не предполагалось наводить по радио, причем в качестве ночных истребителей он предлагал использовать самые обычные дневные одномоторные машины. Это было очень соблазнительно, и генерал Галланд поддержал его, несмотря на недовольство Каммхубера. Поэтому те авторы, которые утверждают, что система «Вильде Зау» («Дикий кабан») хоть как-то была связана с линией Каммхубера, ошибаются.

Идея была очень простой. Прожектора не гоняются за отдельными самолетами, а освещают пространство и облака над собой. В качестве дополнительной меры Херрман предложил не использовать затемнение, так как над городами в ночное время возникал световой купол. Истребители, имеющие преимущество в высоте, будут находить вражеские бомбардировщики по теням на освещенных облаках либо прямо обнаруженных в лучах прожекторов. Дополнительно предлагалось использовать осветительные ракеты на парашютах. Пикантная деталь — так как пилоты дневных истребителей не были обучены слепым полетам, в кабины предполагалось посадить пилотов бомбардировщиков. Главным недостатком этой системы было то, что перехват происходил прямо над целью, а не на подходах к ней, что означало игру с огнем, вдобавок существовал риск, что собственные зенитки могут сбить истребитель, но с этим риском смирились заранее. В качестве дополнительной страховки зениткам запретили вести огонь выше определенной высоты. Первый опыт 3 июля при отражении английского налета на Кельн и Мюльхейм оказался удачным, хотя толком никто не мог сказать, сколько самолетов сбили истребители, а сколько — зенитки. Наибольший успех эта система принесла 23 августа при налете на Берлин, когда летчики под командованием самого Херрмана заявили об уничтожении 57 британских бомбардировщиков. Но при всей соблазнительности система «Вильде Зау» имела один принципиальный недостаток — она слишком зависела от видимости. Поэтому осенью, в период дождей и туманов, начинание както само собой заглохло.

В качестве альтернативы был предложен метод «Цаме Зау» («Домашний кабан»), его автором стал полковник фон Лоссберг. В основу его системы был положен отказ от старых представлений, что вражеские бомбардировщики будут атаковать широким фронтом. Он предложил отправлять в погоню за колонной бомбардировщиков самолеты Ju-88 или Не-219, имеющие большую продолжительность полета. Они могли бы атаковать противника как на подходе к цели, так и на отходе от нее. Система радиомаяков Y (Y-Verfahren) помогла бы «охотникам» внедриться в колоннуиспомощью «Лихтенштейнов» начать отстрел добычи. Лоссберг оптимистически предположил, что каждый из истребителей сможет за ночь уничтожать до 5 вражеских бомбардировщиков, в результате чего 50 немецких самолетов собьют до 100 британских самолетов, после чего «ланкастеры» в Англии очень быстро закончатся. Конечно, оставались всякие мелкие проблемы, вроде опознания свойчужой, но 1 августа 1943 года Геринг приказал Каммхуберу испытать систему Лоссберга на практике. Практика имела место 27 августа при налете на Нюрнберг. Немцы уничтожили всего 33 самолета, что было слишком далеко от расчетов Лоссберга.

Но гладко было на бумаге… Немецкая промышленность оказалась не в состоянии удовлетворить запросы Люфтваффе на электронное оборудование. Фирма «Телефункен» даже в 1944 году так и не поставила необходимое количество ответчиков свой-чужой, в результате чего немецкие зенитки с одинаковой энергией обстреливали «юнкерсы» и «галифаксы». Необходимое количество комплектов системы Y тоже получить не удалось, но, несмотря на это, система «Цаме Зау» была введена в действие. Далее события понеслись с ускорением. Недостатки линии Каммхубера стали совершенно очевидны, она явно не могла задержать массированные налеты, что доказали англичане, проведя операцию «Гоморра» и уничтожив Гамбург. Странно было одно — почему Каммхубера сняли с поста командующего XII авиакорпусом только в сентябре, а с поста командующего ночными истребителями — лишь в ноябре.

Кроме того, немцы полностью проиграли англичанам войну умов в области радиоэлектроники. Сантиметровые радары, система «Виндоу», система наведения «Гобой», прицелы H2S, система обзора «Моника» — всему этому немцы ничего не смогли противопоставить. А тут еще появились системы подавления работы «Лихтенштейнов».

Вторым компонентом системы ПВО Германии были зенитные батареи. Когда в 1943 году к налетам подключились американские самолеты, количество зенитных батарей начало стремительно расти: в январе Люфтваффе имели629 тяжелых батарей, в июне-933,а в январе 1944 года — уже 1121. Причем здесь сразу хочется обратить внимание читателя на то, что на Западе были сосредоточены до 65 процентов зенитных батарей и 85 процентов прожекторных подразделений, что наглядно показывает, до какой степени немцы не уважали советскую авиацию. Кстати, мы уже говорили о нехватке личного состава, и на зенитной артиллерии Люфтваффе это сказалось уже в середине 1943 года, на территории Германии появились так называемые Flakhelfer — «помощники зенитчиков». Это были старшие школьники в возрасте 15–17 лет, которые по сигналу воздушной тревоги покидали классы и бежали на ближайшую батарею, чтобы стать к орудиям. Точно так же к обслуживанию зениток, прикрывавших промышленные предприятия, привлекались рабочие этих самых заводов, совмещая приятное (работу) с полезным (стрельбой по вражеским самолетам). Именно нехватка личного состава оказалась главным препятствием на пути дальнейшего развития зенитной артиллерии, командование Люфтваффе вдруг (а это всегда происходит вдруг) осознало, что к февралю 1944 года ему просто некем будет комплектовать новые батареи.

Также нужно упомянуть, что на действиях зенитной артиллерии в большей степени, чем на действиях истребителей, сказывалась работа «Виндоу» и других средств РЭБ. В частности, анализ результатов налета на Гамбург 25 июля привел к заключению, что только тяжелые зенитки израсходовали 50 000 снарядов, чтобы сбить ровно 3 самолета.

Но главной помехой действиям зенитной артиллерии было, как ни странно, политическое руководство Германии. Хотя формально зенитные дивизии подчинялись Герингу, на самом деле их расставляли там и так, как этого требовали гауляйтеры земель. Они хотели показать населению, как эффективно его защищают от вражеских налетов, для чего батареи ставились чуть ли не на центральных площадях городов, а не там, где это требовалось. По этой же причине практически невозможным становилось перебазирование батарей при изменении военной обстановки. Наверное, те же самые соображения сделали Гитлера горячим сторонником зенитной артиллерии, хотя давно было известно, что «лучшая зенитка — это истребитель». Но все эти упреки справедливы лишь наполовину, если вспомнить вторую ипостась знаменитой немецкой 88-мм зенитки (самых разных ее моделей) как самого результативного противотанкового орудия Второй Мировой войны.

Необходимость бороться с высоко летящими самолетами естественным путем привела немцев к мысли о создании зенитных ракет. В 1942 году министерство авиации противилось этим начинаниям, но ряд фирм потихоньку вел разработку, и в 1943 году начались испытания «вассерфаля», «энциана», «рейнтохтера» и «шметтерлинга». Как всякое революционное оружие, они не блистали выдающимися характеристиками, например сверхзвуковым был только «Вассерфаль», но их применение могло серьезно осложнить жизнь союзникам. Правда, по расчетам ОКА, для надежного прикрытия территории Рейха требовалось развернуть более 2100 ракетных батарей в четырех линиях на пути бомбардировщиков союзников. Германской промышленности такое было уже не под силу.

В том же 1943 году родилась еще одна интересная новинка, получившая название «SchrAge Musik». Немецкие ночные истребители несли неприятные потери от огня бортстрелков, и пилоты постепенно перешли к атакам с нижней полусферы. Они заходили под бомбардировщик и ставили истребитель буквально на попа, одновременно открывая огонь. Это было сложно, рискованно и ненадежно. В результате командир III./NJG 3 оберлейтенант Рудольф Шенерт предложил оснастить ночной истребитель Do-17 вертикально установленными пушками, чтобы спокойно расстрелять бомбардировщик, проходя под ним. Выяснилось, что оптимальным будет угол наклона ствола пушек около 70 градусов. В мае 1943 года ставший уже гауптманом Шенерт сбил с их помощью над Берлином первый бомбардировщик.

С июня 1943 года началось производство так называемого стандартного комплекта R-22 для установки наклонного вооружения на самолеты Do-217J и Ju-88C-6 — это были две пушки MG-151/20. К началу 1944 года уже треть немецких ночных истребителей получила такие установки, причем постепенно немцы начали устанавливать уже 30-мм пушки МК-108. Для использования «Шраге музик» был специально модифицирован прицел Revi 16N. Интересно, что английские штабы долгое время отказывались верить в существование «Шраге музик», называя бредом сообщения о пушках, стреляющих вверх.

Однако эта система имела один существенный недостаток — сбитый бомбардировщик мог рухнуть прямо на истребитель. Особенно уязвим в этом плане был Не-219, имевший неважную маневренность. Именно 21 января 1944 года так погиб известный ас Манфред Мейрер, имевший 61 победу, — сбитый «Галифакс» упал на его Не-219.

Интересно, что на том же самом Европейском театре американцы применили свой вариант «Шраге музик». Ночной истребитель Р-61 «Блэк Уидоу» имел верхнюю турель с четырьмя тяжелыми пулеметами, поэтому ему не требовались никакие модернизации. Американцам удалось таким образом сбить несколько немецких самолетов, но серьезных успехов они не добились.

В общем, 1943 год характерен бурным развитием средств ПВО в Германии, но сама система ПВО, как это ни странно, еще только начинала создаваться. Помните, рассказывая о Битве за Англию, мы не раз подчеркивали, что англичане с самого начала создали единую систему управления всей истребительной авиацией и жестко привязали к ней систему РЛС? Правда, они не подключили туда же зенитную артиллерию, что, безусловно, повысило бы эффективность обороны, но оперативный маневр силами между истребительными группами, которые можно считать аналогом немецких воздушных флотов, эта структура позволяла. А в Германии до сих пор существовали лишь отдельные мелкие зоны ПВО, даже линия Каммхубера была лишь механической суммой отдельных узлов, а не единым целым. Только в августе 1943 года командование XII авиакорпуса родило документ:

«Так как вражеские бомбардировщики все глубже проникают на нашу территорию, а радиус действия наших собственных истребителей увеличился, становится необходимым рассматривать всю территорию Рейха и оккупированные районы как единую зону ПВО. Центральное командование становится возможным при использовании единой сети контроля. Всевозрастающие силы противника делают проблемы повышения эффективности нашей обороны главной заботой… Не имеет никакого значения для ПВО, если сбиты 80 самолетов из 500, а остальные в это время прорвались к цели и сбросили бомбы. Только эскадра, собранная воедино под управлением командира, способна уничтожить вражеское соединение полностью. И только полное уничтожение вражеского соединения способно сломить вражескую волю атаковать… Соединения вражеских бомбардировщиков, проникающие все глубже на территорию Рейха, делают совершенно необходимым массированное и централизованное использование истребителей».

Мы так подробно рассказываем об этом для того, чтобы стало понятней — путь к созданию единой системы ПВО был длинным и извилистым. Это мы привыкли к тому, что в Советском Союзе всю обозримую историю существовал такой вид вооруженных сил — Войска ПВО страны, и воспринимали это как должное. Немцам понадобились четыре года войны, чтобы дойти до этой простой мысли, а в СССР Управление ПВО было создано в апреле 1930 года, хотя пока оно еще находится в составе РККА. Обратите внимание на эту дату! В ноябре 1941 года части ПВО выводятся из подчинения округам и армиям и подчиняются собственному командующему, а в мае 1954 года ПВО получает статус вида вооруженных сил, что подчеркивает их особую значимость в системе обороны страны. Немцев даже рейды 1000 бомбардировщиков в этом не убедили. В общем, в Германии только 30 января создается

Воздушный Флот «Рейх» с теми же самыми задачами, но часть истребительных корпусов так и остается разбросанной по различным воздушным флотам. Лишь теперь немцы начали связывать сеть РЛС со штабами истребительных дивизий, покончив с существованием трех отдельных сетей обнаружения и оповещения: истребительной, зенитной и воздушных округов {Luftgau). Но заметьте — не со штабом флота «Рейх», то есть полная централизация все равно не была создана.

Но вернемся к событиям 1943 года. Он оказался тяжелым для обоих противников, но если союзники могли восполнять свои потери, то немцам это не удавалось. К весне 1943 года Бомбардировочное Командование потеряло 872 самолета, но при этом его силы возросли на 20 процентов.

При этом союзники нанесли немцам несколько ощутимых ударов. Первым стал налет Королевских ВВС на дамбы Рура, но главные же события 1943 года произошли летом. Первым из них стал знаменитый налет на Гамбург и огненный шторм, погубивший более 40 000 человек. Причем немецкая ПВО в этом случае была нокаутирована технической новинкой под названием «Виндоу», простой, как все гениальное. Полоски алюминиевой фольги парализовали работу немецких радаров, и первый сокрушительный налет 25 июля обошелся англичанам всего лишь в 1,5 процента потерянных самолетов. Ничтожная цена за огромный промышленный и портовый город. Новый удар Королевские ВВС нанесли, разгромив ракетный центр Пенемюнде, и снова Люфтваффе не сумели остановить противника, хотя теперь англичане понесли более серьезные потери.

Американцы, которые проводили дневные налеты, совершенно спокойно воспринимали потери, которые для англичан были бы неприемлемы. В апреле при налете на Бремен они потеряли 13 процентов сил, в июне при атаке Бремена и Киля — 11 процентов. Не следует думать, что «летающие крепости» действовали совершенно без сопровождения. На пути через Северное море их прикрывали «спитфайры» Истребительного Командования, над прибрежными районами Европы — «тандерболты», но дальше бомбардировщикам приходилось полагаться только на собственные пулеметы, и 17 августа это привело к катастрофе. 8-я Воздушная Армия попыталась нанести удар по Регенсбургу и Швейнфурту, где производилась почти половина всех немецких шарикоподшипников. В результате они потеряли за один день 60 бомбардировщиков сбитыми, что составляло 10 процентов общей численности армии. С другой стороны, и немцы потеряли 43 истребителя.

Не менее тяжелые испытания в том же августе выпали на долю 15-й Воздушной Армии, базирующейся в Италии, с той лишь разницей, что здесь действующими лицами были «либерейторы». Они попытались нанести удар по нефтяным промыслам в Плоешти, но при этом потеряли 23 процента вылетевших самолетов. Однако немцам пришлось хуже. Прежде всего выяснилось, что южные границы Германии практически не прикрыты, вторую линию Каммхубера создать было уже невозможно. Кроме того, для отражения дневных налетов американцев пришлось привлекать ночные истребители, что вело к потерям, которые были вполне сопоставимы с американскими, хотя, разумеется, Ме-110 — это далеко не «летающая крепость». Скажем, в июле 1943 года на Западе немцы потеряли 335 истребителей, что составляло 18 процентов имевшихся сил.

Неудивительно, что мы много говорим о ночных истребителях и мало о зенитных орудиях. В 1943 году уровень развития радиолокации еще не позволял уверенно обстреливать самолеты в условиях плохой видимости. Зато днем дела обстояли совсем иначе. Например, 8 октября при налете на Бремен американская 8-я Воздушная Армия потеряла 30 бомбардировщиков сбитыми, а три четверти самолетов 1-й бомбардировочной дивизии получили те или иные повреждения от зенитного огня. Так что и зенитная артиллерия изрядно мешала союзникам, хотя ее успехи все-таки были не столь велики на фоне затраченных средств.

В 1943 году происходило постоянное наращивание сил истребительной авиации на Западе за счет частей, снимаемых с Восточного фронта. С 600 самолетов весной их количество к октябрю выросло до 1000 машин. При этом происходило совершенствование тактики и дневных истребителей, не одних только ночных. К сентябрю на вооружение был принят 210-мм НУРС WGR, который использовали двухмоторные истребители. Они давали залп с предельной дистанции по плотному строю американских бомбардировщиков, чтобы расколоть его, и временами такое удавалось. На истребителях Me 109 и FW-190 начали устанавливать более мощное вооружение, и теперь летчики начали предпочитать более стремительные лобовые атаки, что позволяло им меньше времени находиться под огнем бортстрелков. Американцы были вынуждены реагировать, и появилась новая модель «летающей крепости» B-17G с резко увеличенным числом пулеметов, обстреливающих переднюю полусферу.

И все-таки за свои успехи в борьбе с «летающими крепостями» и «либерейторами» немцам приходилось платить заметно дороже, чем за уничтожение «Ланкастеров» и «галифаксов». Близорукая политика британских маршалов авиации, остервенело цеплявшихся за оружие времен своей юности — пулемет винтовочного калибра, стоила жизни десяткам тысяч английских летчиков. Конечно, и 12,7-мм пулемет «Кольт» уступал авиапушкам, но 7,7-мм «Браунинг» был попросту бесполезен.

В общем, 1943 год завершился плохо для всех, но немцам все-таки было заметно хуже.

Однако в конце 1943 года маршал авиации Харрис затеял операцию, которая привела к крупной победе немецкой ПВО и поставила британское Бомбардировочное Командование на грань краха. И в этом случае, как во многих других, завершившихся катастрофами для англичан, во многом ему помог Черчилль. Самое же оскорбительное было то, что именно в это время американцы провели успешную операцию, направленную на ослабление немецкой авиации в Западной Европе, в порядке подготовки высадки в Нормандии.

В ноябре 1943 года Харрис решил начать серию налетов на Берлин, чтобы одним ударом завершить войну силами Бомбардировочного Командования. Он намеревался наконец реализовать доктрину Дуэ и сломить волю немцев к сопротивлению. Что именно подтолкнуло маршала к подобному заключению на пятом году войны, когда всем уже было ясно, что теории Дуэ не более чем досужая болтовня, непонятно, однако Харрис заявил: «Мы потеряем от 400 до 500 бомбардировщиков, зато Германия проиграет войну». Черчилль охотно поддержал эту затею, что совершенно неудивительно, его всю жизнь тянуло к дешевым авантюрам.

Первый налет состоялся 18 ноября 1943 года, и продлилась битва над Берлином до марта 1944-го. Сначала все шло почти благополучно, но англичане не поняли, что причиной этого была отвратительная погода, которая удержала на земле немецкие истребители, хотя при этом зенитки, сражавшиеся в одиночку, сумели уничтожить до 4 процентов бомбардировщиков, но не сумели остановить противника. Геббельс в своем дневнике писал: «Положение становилось все более тревожным по мере того, как загорался один завод за другим… Небо над Берлином кровавое, багрово-красное, но ужасающе прекрасное. Я едва держался на ногах, смотря на него».

Но потери англичан постепенно росли, и это было свидетельством улучшения немецкой ПВО — новые самолеты, новые радары, новая тактика. Именно в конце 1943 года немцы впервые проявили оперативность в «войне умов». Как только к ним в руки попал экземпляр «Моники», позволявшей британским бомбардировщикам следить за задней полусферой, немцы сразу создали «Фленсбург», выводивший истребитель прямо на работающую «Монику». В январе немцы перешли к рейдам истребителей в Северное море, чтобы перехватывать британские бомбардировщики там. С одной стороны, к январю 1944 года стало понятно, что англичане проигрывают битву за Берлин, хотя при этом и немецкие истребительные части несли серьезные потери. Эти потери могли бы стать еще больше, если бы англичане активнее использовали свои ночные истребители. Однако «москито» и «бофайтеры» если даже и появлялись в небе Германии, то действовали в отрыве от своих бомбардировщиков, предпочитая заниматься свободной охотой.

Однако Харрис упрямо отказывался признать свою неудачу и продолжал налеты. Всего Бомбардировочное Командование провело 16 атак и доказало, что система «Цаме Зау» пусть и не всегда, но временами может быть эффективной. Однако в марте англичане получили два сокрушительных удара, которые убедили даже Харриса. При налете 24 марта немцы сбили 73 бомбардировщика, или 9 процентов, а 30 марта англичан ждал разгром, после которого кресло под Харрисом закачалось. Мы говорим о злосчастном налете на Нюрнберг, в ходе которого были сбиты 108 бомбардировщиков, а всего за последнюю неделю марта Харрис потерял 190 самолетов! Во многом результаты этого побоища были предрешены стечением случайных факторов, например сильный ветер развалил компактную колонну, и бомбардировщики рассеялись на большом пространстве; немцы успели поднять в воздух 246 истребителей, которые сосредоточились над Y маяками на предполагаемом пути англичан, и этот путь был угадан совершенно правильно и т. д. Но от того, что обстоятельства были объективными, последствия легче не стали. Это была форменная катастрофа, а всего в ходе битвы над Берлином были уничтожены 1128 тяжелых бомбардировщиков, что в два с лишним раза превышало обещанные Харрисом пять сотен. В результате надломилась мораль не жителей Берлина, а экипажей Бомбардировочного Командования.

Наверное, именно такие случайные победы поддерживали боевой дух немецких солдат, но ни эти солдаты, ни их командиры не желали видеть, что время закономерных побед кончилось. Успех в битве над Нюрнбергом стал последним успехом немецкой ПВО, которая вскоре просто развалилась.

Впрочем, первые трещины появились еще раньше. Вы обратили внимание на расположение линии Каммхубера? Она проходила по границам Голландии, Бельгии и далее на юг, то есть вся прибрежная зона была не закрыта, в том числе и порты Северо-Западной Германии. Намеренно или случайно, но линия Каммхубера была создана вне радиуса действия британских истребителей, которые могли прикрывать бомбардировщики, занимающиеся уничтожением радаров и командных центров. Дальше — больше. Мы писали, что проводившиеся англичанами в 1941–1942 годах рейды на территорию оккупированной Франции не дали особых результатов. Это не совсем верно, немцы предпочли не ввязываться в бои с британскими истребителями и оттянули свои истребительные эскадры в глубь Франции, то есть вся прибрежная зона была отдана на откуп авиации союзников. А ведь они, кроме стратегической авиации, имели большое число средних бомбардировщиков, и вот «веллингтоны», «митчеллы» и «мэродеры» приступили к систематическому разрушению создававшегося немцами Атлантического вала. То же самое происходило и позднее. Немецкие истребители избегали действовать в тех районах, где «тандерболты» и «лайтнинги» сопровождали свои бомбардировщики, то есть на западе Германии. Более того, Люфтваффе старались сами истребительные эскадрильи базировать на территории Рейха, а не в передовых районах.

Однако командование союзников посчитало, что этого мало, и решило нанести несколько ударов непосредственно Ягдваффе, то есть сделать то, что немцы сами пытались во время Битвы за Англию. Были тщательно проанализированы результаты всех предыдущих операций, вывод сделали совершенно однозначный: бомбардировщикам требуется истребительное прикрытие на протяжении всего маршрута. И к этому моменту, словно по заказу, появляется волшебная палочка — истребитель Р-51 «Мустанг» с британским мотором «Мерлин». 354-я истребительная группа прибыла в Англию в октябре 1943 года, за ней последовали другие, а к весне эти «мустанги» стали самым важным истребителем союзников на Европейском театре.

К началу 1944 года американское командование запланировало несколько крупных налетов на немецкие авиазаводы. Идея была простой — немцы просто обязаны защищать их, иначе они проиграют войну в воздухе, не сделав ни единого выстрела. Однако немцы не нуждались в лишних приглашениях, после успешных боев осени 1943 года они, несмотря на потери, были готовы встретить любой удар. Но вот фактор «мустанга» командование Люфтваффе не учло.

Атаки начались 20 февраля — 1003 американских бомбардировщика в сопровождении 835 истребителей из состава 8-й и 15-й Воздушных Армий атаковали различные цели. Немцы встретили их, но, к своему ужасу, выяснили, что лучшее противобомбардировочное оружие — истребитель Ме-410 «Хорниссе» — становится легкой добычей американских истребителей. Американцы потеряли 21 бомбардировщик и 4 истребителя, тогда как немцы лишились 74 истребителей. Дальнейшие налеты проходили по такому же сценарию. Всего в ходе операции «Big Week» — «Большая неделя» американцы потеряли 247 тяжелых бомбардировщиков и 28 истребителей; считается, что немцы потеряли за это же время 355 истребителей. Впрочем, разные источники дают разные цифры. Ясно одно — союзники такие потери могли себе позволить, тем более что они явно меньше, чем ранее, а вот Ягдваффе оказались обескровлены.

В общем, к середине весны 1944 года на Западе сложилось довольно странное положение. Днем в небе господствовала авиация союзников, зато по ночам преимущество переходило к немцам. Но такая ситуация не могла сохраняться слишком долго, и действительно, вскоре стало ясно, что немецкая система ПВО рухнула, так как лишилась своей важнейшей составляющей — истребительной авиации.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.