Заключение

Заключение

Согласно официальным данным, в 1941–1945 гг. из 36 154 произведенных промышленностью Ил-2 и Ил-10 в действующую армию передали 33 920 самолетов. Затем в ходе боев из них были потеряны 10 759, в том числе в 1941 г. — 533, в 1942 г. — 1676, в 1943 г. — 3515, в 1944 г. — 3344 и в 1945 г. — 1691. При этом крайне интересна статистика по учету причин этих боевых потерь.

Большая их часть — 4679 штурмовиков (или 43,5 %) — приходилась на зенитную артиллерию, что, в общем, было совершенно логично. 2557 (23,8 %) машин сбили немецкими истребителями, а 109 (1 %) числились уничтоженными на аэродромах. Остальные же 3414 Илов, то есть 31,7 % от общего числа, были записаны как «не вернувшиеся с боевого задания».

Причинами высокого уровня потерь штурмовиков, сохранявшегося на протяжении почти всей войны, были как недостатки самого самолета, так и слабая подготовка летчиков, а также шаблонная тактика, практически не изменившаяся за год войны. Ну и нельзя забывать, что, будучи основным ударным самолетом, Ил-2 чаще всего действовал на небольшой высоте в зоне эффективного воздействия ПВО противника.

Из почти 38,5 тысячи самолетов, потерянных всей советской авиацией в ходе боевых вылетов в 1941–1945 гг., такими «невозвращенцами» числятся чуть более 15 тысяч, или 39,5 %. Так что бесследно пропавшие штурмовики не были каким-то исключением. Наличие в штабном учете такой категории, как «не вернувшиеся с боевого задания», лучше всего говорит о громадных проблемах в управлении как всей авиацией, так и штурмовой в частности. Получается, что на фронте по неизвестной причине исчезали как минимум три из каждых десяти Илов, и при этом никто ничего не видел.

Кроме того, само появление подобной категории фактически поощрялось всеобщей системой приписок и очковтирательства, сложившейся в Советском Союзе. Для командиров всех уровней, постоянно боявшихся понести персональную ответственность за большие потери своих частей, наличие «невозвращенцев» стало настоящей палочкой-выручалочкой.

Например, лишился шап сразу десятка своих машин, и перед командиром полка, если, конечно, он сам при этом уцелел, сразу встает дилемма, как об этом доложить по инстанции. Укажешь точные причины потерь: столько сбито зенитками, а столько — истребителями, так неизвестно, как на это посмотрят наверху. Еще, не дай бог, и самого обвинят в неумении командовать, халатности и прочих грехах, только успевай оправдываться. А тут раз, и четыре Ила записаны в графу «не вернувшиеся с боевого задания». Звучит обтекаемо, все же не сбиты или уничтожены, и потому не так сильно бросается в глаза начальству.

Однако, как бы там ни было, но это все были боевые потери. Ну а куда же пропали еще более десятка тысяч «горбатых»? Ведь если вычесть из общего числа переданных в действующую армию штурмовиков их боевые потери, то остается 23 161 самолет. К концу же войны в ВВС Красной армии имелось 3585 Ил-2 и Ил-10, и еще чуть больше 200 штурмовиков насчитывалось во флотской авиации. Даже если предположить, что все Илы, произведенные в 1945 г., поступили в войска уже после завершения боевых действий, то все равно остается «излишек» в 13 тысяч.

Действительно, официальные советские данные говорят о том, что за время войны 11,2 тысячи штурмовиков были потеряны от причин, не связанных непосредственно с выполнением боевых задач. Это были так называемые «небоевые потери». Ил-2 разбивались во время тренировочных полетов, перелетов с одного аэродрома на другой, сталкивались друг с другом в воздухе и т. д.

Таким образом, общее число небоевых потерь штурмовой авиации превысило ее боевые потери. Такая же картина была и в целом по всем ВВС Красной армии. Почти треть выпущенных промышленностью Илов превращалась в металлолом без всякой помощи врага. С одной стороны, это говорило об их качестве, а с другой — об уровне подготовки пилотов и технического персонала.

Однако других штурмовиков и летчиков, как говорится, у Родины не было, Ил-2 применялся настолько эффективно, насколько это было возможно для советской авиации.