Глава пятнадцатая 1991-й — последний год существования Советской власти (на грани краха)

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава пятнадцатая

1991-й — последний год существования Советской власти (на грани краха)

1991 год стал последним годом существования Советского Союза, объединявшего пятнадцать федеративных социалистических республик. Конечно же, никто из нас такого будущего для страны не предвидел, не желал, не ожидал. Наоборот, в начале этого года в парламенте и обществе продолжались бурные баталии по дальнейшему государственному переустройству нашей державы, расширению демократических преобразований и завершению подготовки к подписанию нового Союзного договора.

Знакомство с Украинской ССР я начинал с истории, первых лет установления в ней советской власти, интересовался больше периодом создания легендарной Всеукраинской ЧК. Но в 1991 году мне приходится переживать события последнего года советской, рабоче-крестьянской власти в республике.

Общественно-политическая и экономическая обстановка на Украине не избежала тех тревожных негативных тенденций, которые были характерны в этот год в целом для всей страны. В крупных пролетарских городах не прекращались многотысячные митинги, забастовки, демонстрации, вызванные неспособностью правительства обеспечивать население продуктами питания и товарами первой необходимости, снижением жизненного уровня и ухудшением состояния общественного правопорядка. К запрещению массовых собраний, шахтерских забастовок, тем более к их пресечению правоохранительные органы уже не прибегали, успевали лишь фиксировать их количество да характер протестных лозунгов. Забастовки шахтеров длились месяцами, с ними свыклись, и они, к сожалению, становились рядовым явлением.

В марте создалась крайне напряженная обстановка в Москве. Лидеры набирающего размах демократического движения намечали провести демонстрацию собственной силы с главными требованиями «Долой президента и коммунистическое правительство». В ответ властями принимается решение подтянуть к Кремлю танки и войсковые подразделения для обеспечения надлежащего правопорядка, нарушенного в столице продолжающимися митингами. Ожидаемого выступления демократических кругов не произошло, но само появление у Кремля бронетехники и воинских подразделений приводило людей к озлоблению. Происходящее свидетельствовало, что правящая власть проявляла свою неспособность без бряцания оружием нормализовать ситуацию и управлять государством. Развернувшееся противостояние политических сил не способствовало единству и сплочению народов в стране. На критические выступления по поводу появления танков у стен Кремля Горбачев начал оправдываться: «Зачем демонстрировать силу? Надо договариваться». Создавалось впечатление, что все происходило без его ведома.

На Украине к этому времени определился окончательный расклад противоборствующих политических сил, завершилось утверждение реальной многопартийности и плюрализма. Партийная междоусобица приводила к резкому разделению и размежеванию украинского общества на воинствующие политические блоки. Политизация различных слоев населения, ранее наблюдавшаяся только в западном регионе, стала проникать в спокойные по обстановке областные центры. Даже в моем избирательном округе, небольшом провинциальном городке Коростышеве, произошли массовые беспорядки, завершившиеся погромом милицейских помещений.

В республике возрастало недоверие к центральным союзным властям и усиливалось стремление к национальному обособлению. Столь желательные для всей страны демократические реформы, приветствовавшиеся на начальном этапе горбачевской перестройки, стали существенно терять народную поддержку.

Население страны не покидала тревога, вызванная резким обострением межнациональных отношений. Разгоралась настоящая война между Арменией и Азербайджаном из-за Нагорного Карабаха; пролилась кровь в Сумгаите, Баку, Тбилиси, Вильнюсе; в Узбекистане и Киргизии прошли погромы турко-месхетинского населения.

Несмотря на постоянное информирование органами госбезопасности руководства страны об усилении тенденций к сепаратизму в союзных республиках, необходимости разрешения застарелых и появляющихся национальных проблем, упускалось время, когда еще оставались шансы предупредить возникновение взрывов национального самосознания. Действия экстремистских элементов надлежало пресекать, пока они не приняли массового масштаба и не пролилась кровь. При появлении малейших признаков межнациональных столкновений и возникновении угрозы насилия необходимо было вмешаться всем миром, а не ограничиться направлением войск и спецслужб, посредством которых надеялись решить сугубо политические и гражданские проблемы.

Когда произошел жесточайший погром армянского населения в городе Сумгаите с десятками зверски убитых стариков, женщин и детей, в стране стали раздаваться голоса недовольства неадекватной реакцией на происходящее союзных и республиканских властей. Вместо того чтобы придать этим трагическим событиям всеобщее осуждение и в соответствии с действующим законодательством сурово наказать несколько десятков преступников, ограничились партийными взысканиями. После этого националистам всех мастей стало ясно, что в СССР им дозволено многое, почти все.

Верховный совет СССР принял решение об объявлении в Азербайджанской ССР чрезвычайного положения, но и эти меры не спасали и игнорировались. Антисоветские выступления и кровавые события в Баку начались с ввода в город частей военно-воздушных и внутренних войск. Применение союзных войск для стабилизации ситуации местные радикал-националисты объявили московской оккупацией; десантникам в городе и пограничникам на границе оказывали вооруженное сопротивление. Не подлежало сомнению, что насильственные действия организовывались ими с целью ликвидации в республике законных органов советской власти.

Нагнетанию обстановки способствовало вытеснение и удаление армянскими властями со своей территории около 250 тысяч граждан азербайджанской национальности. Изгнанные прибывали в Баку. Примерно такое же количество армянского населения было вынуждено бежать с азербайджанской территории и искать спасения в Армянской ССР и других регионах страны.

Когда в Баку националистические элементы спровоцировали организованные массовые беспорядки, в городе находился достаточный контингент воинских соединений, но никто не спешил вмешиваться, все ждали команд из центра. Председатель КГБ Азербайджана Вагиф Гусейнов (до назначения в КГБ он был секретарем ЦК ВЛКСМ, первым секретарем Бакинского горкома Компартии) доложил Крючкову о тяжелейшей обстановке в республике и задал вопрос, почему бездействует центр, не отдается команда противодействовать насилию? Проводятся многочисленные заседания, совещания, но никто ничего делать не хочет. Что стоит за этим? Крючков ответил, что решения у нас принимаются, к сожалению, либо поздно, либо вообще не принимаются. В конечном итоге основную ответственность за происходящее в республике отнесли на счет Гусейнова, который пришедшими к власти радикальными националистами был арестован, просидел в тюрьме около года, подвергался издевательствам и был освобожден в связи с тяжелыми заболеваниями.

Применение вооруженной силы (молодые офицеры и безусые солдаты) против массовых демонстраций в Баку, Вильнюсе, Тбилиси приводило к более тяжелым последствиям, нападкам на Советскую армию, антирусским выпадам, дискриминации центральной союзной власти и усилению сепаратизма.

После инспирированных националистическими элементами кровавых событий руководство страны, уходя от прямой ответственности, стало искать «крайних и виновных», подставляло под удары Советскую армию, КГБ и МВД, перекладывая на них всю вину за наступившие последствия.

После того как «наверху» отошли от закона и правды, сотрудники КГБ задумались: как действовать? Органы госбезопасности все больше стали использоваться для «латания дыр», выполнения обязанностей, не отвечающих их реальным возможностям. Например, когда случались межнациональные столкновения в союзных республиках (Армения, Казахстан, Прибалтика), туда неизбежно направляли первого заместителя председателя КГБ СССР Бобкова, владеющего умением и тактом разрешения острых конфликтов. Я наблюдал его работу в период совместной командировки в Армению, когда он в течение суток в пригороде Еревана усмирял армян-репатриантов, недовольных отношением и притеснениями со стороны коррумпированных местных властей.

В союзные республики Закавказья часто командировались заместитель председателя КГБ СССР Пирожков, генерал-лейтенант Кравцов, генерал-майор Мартынов в составе групп контрразведчиков и пограничников, которые оценивали беспорядки в республиках Закавказья как прелюдию к развалу Советского Союза.

Огромная тяжесть легла на плечи сотрудников МВД Союза. Министр внутренних дел Бакатин, сам непосредственный участник локализации межнациональных столкновений, отмечал: «…редкий случай, когда органы госбезопасности страны четко и оперативно арестовали подстрекателей и организаторов происходящих в Закавказье антисоветских событий». Но вскоре по устному указанию из Москвы все арестованные инспираторы были выпущены благодаря, как заметил Бакатин, «сговору членов Политбюро с Горбачевым». Министр Бакатин возмущался закулисными переговорами, когда «втихую договорились, и неожиданно, даже для МВД, арестованные оказались на свободе».

Сотрудники госбезопасности не могли защитить государство, ибо верховная власть годами не принимала надлежащих мер, все больше отходила от применения закона и скрывала истинную правду о происходящих событиях.

Руководители силовых ведомств на местах не желали брать всю ответственность на себя, чтобы не подвергнуться наказанию и общественному порицанию. Выработался своеобразный синдром боязни того, что руководство страны сделает виновными их, а само останется будто в неведении. К примеру, Съезд народных депутатов СССР бурно обсуждал сложившуюся ситуацию в Тбилиси, где для удаления демонстрантов с центральной площади были привлечены войска. В результате возникшей паники и массовой давки погибло 19 участников митинга. Как установила судебно-медицинская комиссия, причиной смерти всех погибших, за исключением одного, являлась асфиксия в результате сдавливания грудной клетки в толпе. Депутатам были показаны документальные съемки этого происшествия: одна лента, сделанная демократами, другая — сотрудниками органов госбезопасности. Они разнились между собой в показе инспираторов, оценке действий военных, которых обвинили во всех грехах.

После этих событий я обратился к Чебрикову:

— Виктор Михайлович, вы по партийной линии курируете силовые ведомства, владеете полной и объективной информацией о происшествии в Тбилиси. Там молодые солдаты были вынуждены исполнять приказ о разблокировании площади и от подлых нападений экстремистов, скрывавшихся в толпе, прикрываться саперными лопатками. Выступите, объясните истинное положение дел.

— А ты думаешь, что Михаил Горбачев и Эдуард Шеварднадзе не знают, что и как в действительности произошло? Но, как видишь, сидят и молчат. Горбачев утверждал, что ничего не знал о применении войск, о жертвах в Тбилиси. Когда все случилось, он находился за границей. На самом же деле я докладывал ему обстановку, запрашивал санкцию на использование военной силы. Кто, как ты думаешь, кроме Верховного главнокомандующего мог отдать такой приказ? Советская армия, органы госбезопасности не могут играть самостоятельной роли. Когда политическая линия государства будет твердая, тогда можно ожидать успехов в борьбе с антигосударственными явлениями, — учил меня жизни умудренный и осторожный Чебриков.

А Горбачев уже после этих событий отмечал: «В Тбилиси партийным лидерам и членам ЦК грузинской Компартии надо было идти к народу. А они, как выяснилось, все сидели в бункере и уповали только на военную силу».

В 1991 году в Вильнюсе были применены войска: десантники и спецназ КГБ «Альфа» захватили республиканскую радиостанцию и телевизионную вышку. Во время спровоцированных националистами событий погибли 13 человек. В выступлении в Верховном совете Горбачев заявил, что ничего не знал, как он выразился, «о самоуправстве военных и КГБ», происшествие в Вильнюсе явилось для него «полной неожиданностью».

Во главе группы народных депутатов СССР Борис Олейник направился в Вильнюс для выяснения того, кто дал военным команду действовать. Понятно, что сами военные без приказа или устного разрешения не могли даже тронуться с места. В итоге Олейник убедился в том, что трагедия в Вильнюсе произошла не без ведома Горбачева. «Поверьте, мне очень хочется ошибиться, но все делалось по одному сценарию, о котором вы, как обычно, не знали, не понимали, разводили руками и уже с опозданием посылали нас, свою пожарную команду, все выяснять», — упрекал он Президента СССР.

На заседании Политбюро ЦК первый секретарь ЦК Компартии Узбекистана Ислам Каримов со всей откровенностью обратился к Горбачеву: настала пора перестать делать вид, будто все, что происходит в стране, возникает стихийно. Ведь очевидно, что существуют специальные центры и люди, которые организуют самые опасные процессы. Нам нужно говорить об этом открыто, называть их.

Чувствовалось, что по многим вопросам в Политбюро ЦК уже не было единства. Собственную линию начало проводить руководство созданной Российской коммунистической партии во главе с Иваном Кузьмичом Полозковым. Аналогично образованию самостоятельного российского КГБ при Иваненко, нарушавшего централизованную систему госбезопасности, российские коммунисты настаивали на созыве внеочередного съезда КПСС, не скрывали намерения добиться отставки Горбачева. Последний жаловался, что Полозков настраивает против него «своих» и подрывает его авторитет.

На заседании Политбюро ЦК было решено 25 июля провести внеочередной пленум ЦК КПСС. Обстановка была такова, что Назарбаев решил опередить события и высказался, что на пленуме могут снять с работы Горбачева, а вслед за ним — «и нас всех». Станислав Гуренко с присущей ему твердостью поддержал своего казахстанского соратника, заметил, что на Украине авторитет Горбачева настолько мал, что его уже никто не замечает.

20 июля Ельцин издает указ, запрещающий деятельность КПСС в государственных органах, учреждениях и организациях РСФСР. Провозглашалась «департизация», на которой давно настаивали демократические оппозиционные силы для ослабления влияния коммунистов на рядовые массы.

Президент СССР Горбачев не отреагировал на подготовленную провокацию накануне намечаемого на 25 июля пленума ЦК КПСС, хотя был правомочен отменить правовой акт Ельцина. Пленум не подготовили, проект Союзного договора до конца не был доработан, а Горбачев в начале августа отбыл отдыхать в солнечный Крым.

Чебриков так прокомментировал отсутствие четкого курса партии в те дни: «Горбачев елозил, безостановочно суетился, потом начинал метаться из стороны в сторону так, что курс партии просто исчез…»

Для деятельности КГБ Украины в этот отрезок времени наиболее существенным явилось то, что республиканская националистическая оппозиция стала ориентироваться на блокирование и согласованность проводимых действий против советской власти с московскими «демократическими» кругами. Это братание показало, что «имперские братья» вместе с главарями зарубежных центров ОУН стали успешными учителями для сторонников украинского «национал-освободительного движения». В Москве «Демократическая Россия» объединила довольно многочисленную силу (свыше 30 партий и общественных организаций) на платформе создания оппозиции КПСС и устранения коммунистов с властной и политической арен.

Не только между двумя республиками, но и в масштабах страны осуществлялось еще более широкое объединение антисоветских элементов. В частности, было провозглашено создание так называемого «Межнационального комитета защиты политзаключенных», представлявшего собой организационное формирование ранее судимых украинских, прибалтийских, армянских, грузинских националистических элементов.

Консолидация демороссов и украинских оппозиционеров оформилась в Харькове на проведенном 26–27 января 1991 года «демократическом конгрессе». Об открытых и закулисных решениях нам было известно практически все: была разработана совместная программа действий, ориентированная на разрушение основных устоев социалистического государства. Лидеры демороссов провозглашали привлекательные лозунги: проведение в стране земельной реформы и предоставление всем горожанам земельных участков; внедрение вариантов приватизации, гарантирующих получение каждым жителем страны своей доли в государственной собственности; заключение двусторонних межреспубликанских экономических договоров и, наконец, общая политическая платформа — завоевание и приход к власти мирным, ненасильственным путем.

В обращении «К народам России и Украины» Демократическая Россия и Рух Украины, пользуясь демагогической фразеологией, заявляли, что они не против заключения Союзного договора Он должен привести к образованию базирующегося на уважении прав человека и национальных интересов содружества суверенных государств, добровольно вошедших в Союз, для реализации своего суверенитета и сохранения взаимно выгодных тесных и давних экономических отношений.

Особенно ловкой была агитация, направленная на оказание влияния на армию и сотрудников правоохранительных органов. Их пытались убеждать, что «уходящая с политической арены власть Коммунистической партии» постарается увлечь за собой военных, КГБ, милицию, поссорить и отделить их от народа. Демократический конгресс заверял, что после того как пролилась кровь в Алма-Ате, Баку, Тбилиси, Вильнюсе, патриотически настроенные советские генералы и офицеры никогда не применят оружия против своего народа. Кто из них отдаст такой приказ, тот будет объявлен государственным преступником. «Вы для народа, присягали на верность ему, а не отдельным руководящим лицам, какое бы положение они не занимали».

В разработке стратегических и тактических установок «демократического движения» принимали участие многие народные депутаты СССР и общественные деятели, известные в стране.

Украинские националисты испытывали радость по поводу появления в России политических деятелей, которые считали, что существование советской империи пошло во вред всем народам, в том числе и российскому.

Я хочу сослаться на высказывания Галины Старовойтовой, с которой мы жили в одном подъезде. Иногда мы виделись и перебрасывались текущими новостями. В общении она была приветливой, доброжелательной, диаметрально отличалась от резкого и жесткого политика, чуть ли не единственного из народных депутатов, кто открыто выступал за проведение люстрации сотрудников госбезопасности. Может, я ошибаюсь, но такие неистовые личности должны быть в каждом обществе для эволюционного или революционного движения вперед. Вообще я убежден, что без участия и мнения женщин, матерей и жен, нельзя проводить настоящую государственную политику. Старовойтова не скрывала, что призывает демократические силы к решительной борьбе за захват политической власти, «замене всей социалистической системы», а не только устранению «старой гвардии». Еще до возникновения ГКЧП она отзывалась о Горбачеве как «последнем Президенте СССР, который будет смещен военной диктатурой». Считала, что на смену ему должны прийти молодые и демократичные фигуры, как она выражалась, подобные Анатолию Собчаку или «умному и опасному» Вадиму Бакатину.

Вспоминаю нашу последнюю встречу опять-таки у подъезда дома. И я, и она уже были отстранены Ельциным от своих государственных постов, но Старовойтова оставалась депутатом Государственной думы. Она поинтересовалась тем, как идут мои дела, продолжаю ли работать. Я был в веселом настроении: «Зачем мне работать? Я могу прекрасно существовать, ведь я знаю, в каком иностранном банке хранятся деньги компартии. Имею возможность получать неплохие дивиденды». Трудно себе представить поразившее ее чувство удивления, которое оставалось на ее лице даже после того, как она поняла мою шутливую иронию.

В апреле 1991 года я имел возможность ознакомиться с закрытым документом ЦРУ, где содержались экспертные характеристики складывающейся обстановки в СССР. Американская разведка отмечала, что экономический кризис, антикоммунистические силы и устремления республик к суверенитету разрушают «советскую империю и систему власти». Церэушниками не была забыта Украина: «Во второй по величине республике, с 50-миллионным населением, набирает скорость сепаратистское движение в сторону независимости». Бастующие шахтеры в своих требованиях настаивают не только на экономических приобретениях, но также «на структурно-экономических и политических переменах». В плановой экономике набирают силу не рыночные отношения, а бартерные сделки на местном и республиканском уровне. Коммунистическая партия СССР распадается как регионально, так и идеологически. К сожалению, аналитические службы ЦРУ не ошибались, рисовали близкую к нашей суровой действительности картину.

Американские спецслужбы предвидели, что горбачевская перестройка может привести к уничтожению социалистических устоев, подорвать существующую государственную систему. Об этом мог свидетельствовать необычный визит президента Буша-старшего в конце июля 1991 года, буквально накануне ГКЧП. Горбачев привлек к переговорам с Бушем очень узкий круг доверенных лиц, чаще всего беседовал с ним с глазу на глаз, «старался при первой возможности уединиться», вспоминал руководитель аппарата Президента Болдин.

1 августа 1991 года правительственная делегация США во главе с президентом Бушем прибыла в столицу Украины. Накануне в течение недели сотрудники КГБ республики вместе с передовой группой американских спецслужб — специалистов по вопросам охраны, связи, средств массовой информации в количестве более 60 человек под руководством женщины-подполковника — готовили мероприятия по обеспечению безопасности в период пребывания в Киеве высокого зарубежного гостя. С нашей стороны постоянный контакт с американцами поддерживали Шама, Демиденко, ответственные работники технических служб, правительственной связи и другие. Сотрудникам советских и американских спецслужб были розданы специальные значки с советской и американской символикой, чтобы в массовых охранных мероприятиях можно было определять друг друга.

Программа пребывания президента США была насыщенной до предела: посещение мемориала в Бабьем Яру, где покоятся тела расстрелянных фашистами в годы оккупации более 200 тысяч евреев, русских, украинцев; официальные встречи и обеды, переговоры с руководством Украины.

Несмотря на конфиденциальные контакты и предшествующие договоренности Горбачева с Бушем при встрече на советском корабле у берегов Мальты, спецслужбы США не прекращали использовать массированные возможности для полного развала СССР. В то же время Буш продолжал открыто демонстрировать поддержку курса Горбачева, но в узком кругу делился мыслью о том, что политика США зависит не от дружбы с тем или иным государственным лидером, а только от американских глобальных интересов. Объективно надо признать, что межгосударственные отношения нашей страны с США, особенно в области разоружения и прекращения гонки вооружений, улучшились. Казалось, заканчивалась оголтелая «холодная война».

Американцы распространяли официальные заявления о том, что они заинтересованы в неделимом Советском Союзе. Провозглашалась забота о нераспространении и сохранении в руках центральных советских властей ядерного оружия, им импонировали близкие отношения признанных мировых лидеров Буша и Горбачева. Не последней скрипкой в этом оркестре международных связей была явно проамериканская политика МИД во главе с Шеварднадзе.

Одновременно США на дипломатическом уровне настаивали на предоставлении более широких полномочий союзным республикам. Законность вхождения в состав СССР прибалтийских республик — Литвы, Латвии, Эстонии — в международно-правовых отношениях ими не признавалась со времен окончания Второй мировой войны.

Выступление Буша в украинском парламенте было исключительным событием в политической жизни республики. Депутаты, члены правительства услышали речь видного международного политика, в которой была обозначена позиция американского государства в отношениях с СССР, а также по другим важным вопросам. Мне было интересно видеть бывшего директора ЦРУ, в ведомстве которого планировались тайные операции против СССР и готовились мировые государственные перевороты.

Речь Буша была тщательно продуманной «операцией влияния». С парламентской трибуны он сделал заявление о недопустимости со стороны Украины отмежевываться от СССР, что на самом деле расходилось с реальными шагами по развалу СССР.

Вот некоторые запоминающиеся фрагменты из выступления президента США. «Мы будем поддерживать в республиках тех, кто стремится к свободе, демократии и экономической независимости. Америка не будет поддерживать тех, кто стремится к независимости только для того, чтобы заменить тиранию местным деспотизмом. Мы не будем помогать самоубийственному национализму, порожденному на почве межнациональной ненависти… Когда штаты в Америке не были едины, у нас не было мира и процветающей экономики; когда сотню лет назад штаты спорили, чьи законы — центра или штатов — важнее, у нас не было процветающей демократии. Украинцы — сильный народ. В американскую кровь вливались украинцы, которые ехали за океан и нашли там вторую родину».

Народный депутат СССР Виталий Коротич отмечал, что не впервые Буш проявлял заботу о судьбах украинского народа, что еще во времена Рональда Рейгана в США «усердно заговорили о любви к Украине». Вице-президент Джордж Буш спел тогда перед толпой украинских националистов первую строфу из любимой песни «Ще не вмерла Україна», а президент Рональд Рейган прямо потребовал отметить годовщины возникновения на Украине всех антисоветских банд, включая бандеровские (которые по уши в крови и грязи, это у нас известно каждому). Президент обласкал даже гнусненького старичка по фамилии Стецько, который под фашистским крылом провозглашал когда-то во Львове некую «украинскую державу», в самом акте о провозглашении которой (цитирую по американскому историческому журналу) было сказано: «Нововозникающая Украинская держава будет тесно сотрудничать с национал-социалистической Германией, которая под водительством своего фюрера Адольфа Гитлера творит новый порядок в Европе и во всем мире…» Президент и его люди вдруг заговорили о любви к Украине так, будто им стало окончательно ясно, что «украинская карта, не разыгранная в свое время Гитлером, снова роздана для игры». Мне представляется исключительно интересным это заключение демократа Коротича.

Несмотря на то что американский народ волнует судьба людей на Украине, представители Руха окрестили президента США Буша «рупором Горбачева» и «посланником Москвы». Подливал масла в огонь отказ Буша встретиться с руховцами, «хотя бы на несколько минут». Президент США сослался на отсутствие у него свободного времени.

Я разговаривал с начальником личной охраны президента, когда подошел Буш и заявил, что он хотел бы поблагодарить сотрудников украинских спецслужб, которые вместе с американскими коллегами осуществляли его безопасность, и сделать памятное фото. Мы уже было приготовились к фотографированию, как кто-то предложил принести из зала заседания парламента флаги СССР, Украины и США; памятная фотография президента США с нашими сотрудниками была сделана.

В те дни состоялась встреча Буша и Кравчука наедине — переговоры с глазу на глаз. У нас имелись данные о том, что после встречи Буш оценил взгляды украинского лидера как «убийственно националистический уровень демократии, что защищает политику США лучше, чем любые ядерные боеголовки». После посещения Киева, несмотря на слова Буша в украинском парламенте в пользу целостности СССР, Белый дом стал демонстрировать «позитивное отношение к происходящим на Украине сепаратистским событиям». Американской стороной были даны обещания расширять прямые отношения с Украиной, увеличивать объем торгово-экономического и культурного сотрудничества.

Из поступающих разведывательных данных было видно, что озабоченность спецслужб США вызывал не сам факт развала СССР, а опасения «югославизации союзных республик», которые могли создавать угрозу национальным интересам США и НАТО. Украинский фактор учитывался как крайне серьезный не только в связи с возможным возникновением негативных ситуаций в рамках СССР, а как опасный детонатор воздействия на «баланс напряженности в Европе», риск обострения этнического противоборства различных национальных групп.

Истинная роль американской администрации проявилась вскоре после посещения Киева, когда Ельцин из Беловежской пущи позвонил Бушу и доложил, что с СССР покончено. В ответ президент США, противореча своему выступлению в украинском парламенте, высказался прямо: «Соединенные Штаты приветствуют исторический выбор в пользу свободы, сделанный государствами Содружества. Несмотря на потенциальную возможность нестабильности и хаоса, эти события явно отвечают нашим интересам».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.