Взрываем, берегите доктора!
Взрываем, берегите доктора!
В 1959 году меня вызвал в штаб комбриг капитан I ранга Зуенко.
— Доктор, готовься к ответственному заданию. Минеры бригады будут сдавать задачу с фактическим применением взрывчатки. Все будет происходить на берегу на полигоне, вблизи Херсонеса. Готовься к фактическому оказанию медицинской помощи. Вдруг, что-то не так сработает. При взрывах все бывает!
— Есть, товарищ капитан I ранга, будем готовы!
Учения были назначены на понедельник, а, как известно, понедельник — день тяжелый. Подошли два автобуса, мы погрузились и покатили на полигон. Стояла жара, солнце палило нещадно. Спрятаться в тень не было никакой возможности, ибо рельеф местности был степным, без единого деревца. Мелкие кустики и пожухлая трава — вот и вся зелень. Пока готовились к взрывам, я осматривал местность. Прошло уже пятнадцать лет после войны, а следы ее здесь просматривались в изобилии. Стоило толкнуть ногой какую-то кочку, как вдруг я заметил человеческие кости и пробитую немецкую каску. Командовал минерами бригады капитан-лейтенант Шарель. Я его хорошо знал. Он собрал всех и, в очередной раз, объяснил меры безопасности при подрывах и строго запретил всем раздеваться, несмотря на жару. Я решил, что я независимое лицо, сам себе начальник и, конечно, разделся под укоризненным взглядом Шареля.
Учения начались. Подрыв за подрывом, все выполняли меры предосторожности, соблюдали дистанцию, по команде ложились на землю и т. д. Один доктор посчитал, что это его не касается и довольно беспечно созерцал все происходящее. И развязка наступила. Взрыв, и я интуитивно почувствовал, что что-то летит и успел резко развернуться спиной к взрыву. Жестокая боль в области левой лопатки, невозможность поднять левую руку — такова расплата за головотяпство. Ко мне ринулся Шарель.
— Что с тобой, доктор? И тут из уст в уста:
— Доктора ранило!
Вместо сочувствия я увидел хихикающие лица матросов. Доктора ранило! Это же анекдот. Все целы, а доктор ранен. Камень размером с яйцо нанес ему, не выполнившему предписанные меры безопасности и не падающему на землю по команде, не очень тяжелое, но все же ранение. В области лопатки образовалась большая гематома, левая рука с трудом поднималась из-за резкой боли.
— Доктор, что ты наделал! Ведь задачу не сдадим, мы не выполнили требования руководящих документов. О, доктор, что ты наделал! — причитал Шарель, не обращая внимания на мои страдания.
Я с помощью матроса натянул рубашку. Собрались минеры и стали обсуждать, как быть. Как утаить от начальства случай с медком. Я, преодолевая резкую боль в спине, обещал, что буду молчать, как партизан, и придумаю какое-то объяснение случившемуся. Матросы были предупреждены об обете молчания о судьбе нерадивого доктора, чуть не сорвавшего им выполнение задачи.
В общем, пострадав около двух недель и объяснив начальству, что я неудачно упал, дело замяли. Задачу приняли. Но недели через три командир, встретив меня на палубе, спросил:
— Ну, как рука, доктор? Вы теперь осознали, что руководящие документы не для балды пишут, а для всех. Поняли?
Он все знал.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.