Глава 12
Глава 12
Поначалу, когда обсуждался вопрос об устранении Мороза, командир диверсионной группы не исключал затруднений в его поимке в селе во время ночёвки у родителей жены. Настораживало расположенное через дорогу отделение шуцполиции.
– Малейший шум или вскрик, сразу пойдёт заварушка. Полицаям по ночам плохо спится: поджилки трясутся. Оттого они всегда начеку.
Только непонятно, к чему нам ломать голову, как изловить изменника, да потом ещё тащить с собой? – спросил Борис Смирнов. – Выследим.
Котельников считал, что врача надо брать живым, чтобы разобраться в некоторых вопросах, которые, возможно, могут представлять интерес.
– Упускать такой случай непростительно! Как-никак он длительное время работает у немцев и, по всему видно, они доверяют ему. Стало быть, неспроста, – заметил Санька Кузнецов, помощник командира связи и ответственный за рацию.
Стороны остались каждая при своём мнении.
В ночь на субботу группа осназа отправилась на операцию. Местных подпольщиков-партизан о предстоящей операции не известили.
Поздно ночью подкатили на подводах к опушке леса, примерно в километре от деревни. Оставив повозки с ездовыми, взвод десантников вместе с командиром группы Котельниковым направился в село.
По мере приближения к селу пряный аромат трав сменялся запахом сена и навоза. Лишь редкое стрекотание сверчков и кузнечиков, нарушавшее ночную тишину, сопровождало шедших гуськом вооружённых людей вплоть до неожиданно выплывшей из темноты изгороди, за которой проглядывали строения.
Соблюдая полнейшую тишину, осназовцы осторожно продвигались со стороны простиравшегося поля к огороду, где уже виднелся в темноте дом с оцинкованной крышей. Помнили, что через дорогу, наискосок от дома мельника, в большом деревянном здании бывшей школы находилась резиденция старосты. В том же доме, но с отдельным входом с обратной стороны разместился штаб местной полиции.
Собак действительно не было, как предупреждала женщина. Не то бы они уже дали о себе знать.
Приближаясь к дому, десантники прислушивались к каждому шороху, попытались заглянуть в щели закрытых ставней. Судя по всему, внутри спали. Входная дверь была заперта.
– На засов, – прошептал разведчик, копошившийся у двери.
Пока командир группы выставлял людей наблюдать за улицей и выбирал место для пулемётного расчета на случай неожиданного отхода с боем, десантники мастерски, почти без скрипа открыли дверь. Из сеней потянуло квашеной капустой и ароматом свежевыпеченного хлеба. «Еще бы! – подумал старший лейтенант Котельников, – хозяин – мельник. Как же не встретить зятька свежим хлебом!»
Едва разведчики приоткрыли дверь из сеней и она скрипнула, как раздался испуганный женский голос:
– Кто там?
– Свои, тихо! – шёпотом успокоил командир группы и лучом фонарика осветил комнату.
– Ой-й! – вскрикнула женщина. – Кто это?
– Не шуметь! – предупредил один из разведчиков, приблизившийся к лежавшему с открытыми глазами человеку.
По описанию, доктор Мороз – молодой, стройный шатен с властным лицом, а этот был пожилой, черноволосый, с проседью на висках. «Вероятно, это и есть мельник», – подумал Котельников и быстро прошёл в соседнюю комнату: в одной постели с молодой женщиной лежала девочка лет пяти-шести, чернявенькая, с большими открытыми глазами. О её существовании связная не упоминала. Молодая – дочь мельника, лаборантка больницы и жена врача. Присутствию девочки никто не придал значения.
Обыскали хату, но Мороза не оказалось.
– Где доктор? – спросил командир группы дочь мельника, прижимавшую к себе испуганную девочку.
– Какой доктор? – раздражённо ответила та в явном испуге. – Здесь никого больше нет!
– Не прикидывайся: «какой!» Тот, что с тобой работает в госпитале у немцев.
– Жених! – пробасил один из десантников по кличке Француз из-за своей фамилии Лоран. Иногда он, улыбаясь, дополнял: Астафьев!
– Я же сказала: здесь никого больше нет! Ни врачей, ни женихов! – решительно ответила женщина, метнув недружелюбный взгляд на стоявшего с фонариком Котельникова. – Можете перевернуть весь дом, никого больше не найдете.
– Скрываешь, подлюга?! – вспылил Француз. – Пожалеешь…
В хате воцарилась тишина. Слышны были лишь мерное тиканье ходиков, шорохи в подвале да прерывистое дыхание жены мельника.
Котельников вернулся в комнату дочери мельника, посветил фонариком. Женщина по-прежнему сидела на постели, обняв девочку, дрожавшую, как в лихорадке, и испуганно таращившую немигающие чёрные глазки.
– Не бойся, девочка! – попытался успокоить ребёнка командир взвода разведчиков, высокий подтянутый Игорь Лобанов. – Мы никого не тронем. Ложись и спи себе спокойно.
Девочка затряслась ещё сильнее. Казалось, вот-вот расплачется или закричит. Лобанов тут же отошёл.
В комнату вернулись бойцы. Костя Смелов вынырнул с небольшим чемоданчиком, открыл его: баночки, пузырьки и довольно большой набор разных никелированных хирургических инструментов.
Командир навёл луч фонаря на дочь мельника. Увидев чемоданчик, та затаила дыхание, стараясь не выдать своего волнения. Сильнее прижала к себе девочку. На вопрос, кому принадлежит чемоданчик, она надменно двинула плечами:
– Мне. А что? Я медик. Лаборантка. – Она пренебрежительно отвернулась от «гостей».
Было очевидно, что чемоданчик принадлежит доктору Морозу. Снова всё осмотрели, однако доктора нигде не было. Лишь на чердаке нашли тщательно замаскированный всевозможной рухлядью и домашним скарбом уголок, в котором совсем недавно кто-то побывал. Там стоял обыкновенный продолговатый ящик, на нём перинка, простыня и лёгкое одеяльце, а рядом ещё ящик, опрокинутый вверх дном, но намного меньше размером. Подобие столика, покрытого стареньким рушником с украинской вышивкой.
– На нём лежал огрызок лепёшки и стоял глиняный кувшин с остатками молока, – тихо пояснил Олег Лоран. – Молоко я попробовал: ничуть не скисло! Ясно, что кто-то его недавно пил. И остаток лепёшки тоже свежей!
– Кого на чердаке приютили? – с добродушной усмешкой обратился к старикам наблюдавший за ними со стороны взводный разведки, прозванный друзьями «Рассада». Это была кличка Рассадина.
Старушка всплеснула руками:
– То ж племянница до нас недавно приихала, – дрожащим голосом произнесла она. – Сосидские ребятки ходят до неё и там играют себе. Дети же!
– Что-сь строят, або еще чого-то роблят, – словно невзначай произнёс безобидным тоном старик-мельник. – Вот и натаскали туды усякого барахла.
– Так, видать, и есть, – шепнул командиру Француз. – Взрослый на такой постельке не уместится.
«Так оно или нет, – прикинул командир группы, – а к доктору тайник на чердаке, по всей вероятности, не имеет отношения. Одно ясно: его здесь нет, хозяева делают вид, будто понятия о нём не имеют, а время идёт. Наверное, он не приехал в этот раз. Теперь постарается воздерживаться от посещения села либо уже не будет оставаться на ночь».
Котельников предупредил хозяев, чтобы не вздумали выглядывать из дома до полного наступления рассвета и никому ни слова не говорили о появлении вооружённых людей, иначе навлекут на себя беду.
«Гости» уже было собрались уходить, как вдруг пожилая хозяйка засуетилась. Видимо, поражённая тем, что они не только никого не тронули, но и ничего не взяли, она достала большой каравай хлеба, от аромата которого у десантников слюнки потекли, и протянула его одному из бойцов:
– Возьмите.
– Нет… Благодарствуем.
– Да берите же! Чего стесняетесь? Вин з вечера ще був тёплый!
– Вы путаетесь с фашистами, – не выдержал Костя Смелов.
Старуха как держала каравай на вытянутых руках, так и застыла с ним, словно лишилась дара речи.
Десантники быстро покинули дом и, убедившись, что за дверью загремел засов, направились к огороду. Костя Смелов уходил последним. Пока он задвигал обратно калитку, у соседней изгороди зашевелились заросли бурьяна.
Не раздумывая, Костя сразу шагнул туда, направил автомат в тёмный угол и негромко, но властно окликнул:
– Кто тут? Выходи! Стрелять буду.
– То ж я… свий! – едва слышно гнусавым голосом ответил выросший как из-под земли человечек небольшого роста.
– Что ты тут делаешь?
– Я тутешний.
– А чего бродишь по ночам, когда все люди спят? – спросил подошедший Котельников.
– Да так… У хате спасу нема. Духота! Аль чую, хто-сь з огорода иде. Бачу, людин богато до сосида пишлы. Тоды, маракую, может, дофтура шукають, аба шо?
Подошедшие насторожились.
– А что, – спросил командир, – доктора знаешь?
Вместо ответа на заданный вопрос мужичок спросил:
– А вы партизаны, чи шо?
– Ты отвечай, когда тебя спрашивают. Доктора, спрашиваю, знаешь?
– А як же! У нимакив процуе у личебнице.
– Откуда знаешь?
– Да як же не знать? Уси тут знают!
– А где его можно найти?
– Известно, де – у хате! Де-ж ёму будьты?!
– Нет его там.
– Хм… З вечера був.
– А ты следишь за ним? – спросил Лобанов.
– Да нэ. Сосиди мы.
– И что, что соседи?
– Так я ж був тут до войны активист.
Котельников уловил нюанс:
– Раз был активистом и говоришь, что видел его вечером, значит, он должен быть где-то здесь!..
– Сам маракую, де вин може зараз будьты. Може пишов на сеновал? Бачьте, – указал активист на темнеющее строение. – То клуня. Там сино.
«Активист» не успел договорить. Несколько бойцов устремились к видневшемуся сараю. Никому не пришло в голову, что разыскиваемый Мороз мог ночевать на сеновале. Минуты через две-три показались бойцы, ведя кого-то в белом.
Это был доктор Мороз. Его вели в одном белье.
Видимо, ещё не уяснив, что это за люди и зачем он им понадобился, он вдруг заговорил:
– Это же сущее безобразие! Не могу же я идти в таком виде?! Чёрт знает что!
Во избежание шума разведчики вмазали ему несколько крепких затрещин:
– Замолкни, шкура. Ещё слово, и пристрелю!
Однако тот не унимался:
– Куда вы меня ведете?
– Замолкни, говорят тебе! – не выдержал мягкий по натуре, рослый десантник Саша Гибов и скрутил пленнику руки назад. – Продался фашистам и уже гавкать научился…
Доктор смолк. Очевидно, уже смекнул, у кого оказался. Но предполагал, что ночные люди пришли из-за нужды в медицинской помощи.
Мороза подвели к повозке и бесцеремонно попытались опрокинуть его в телегу. Он оказал сопротивление:
– Поаккуратнее нельзя? Перед вами человек, а не бревно! Слышите?
– Поаккуратнее?! – Гибов вновь скрутил доктору руки. – Это говоришь ты, скотина, который спасает жизни фашистам, а они потом истребляют безвинных людей?!
Мороз попытался что-то возразить, но в ответ получил мощный удар в лицо. Пошатнулся, однако устоял. Он вновь хотел что-то сказать, но последовал еще удар. И еще… Доктор свалился на землю. Но и тогда его не оставили в покое.
Особенно злобствовал боец, который совсем недавно побывал ночью в родном селе и узнал, что полицаи убили его мать, отца, двух сестрёнок. Лежавшего в постели деда шуцман прикончил ударами лопаты по голове.
Шум возле передней подводы донёсся до командира группы, и он тотчас же побежал туда. Успел, кажется, вовремя. Не останови разъярённых десантников, доктор был бы в лучшем случае изувечен.
Кто-то из партизан сказал:
– А знаешь, Антоныч, не возникни из темноты и бурьяна тот сосед-горбун, мы могли бы уйти не солоно хлебавши!
– М-да, – согласился Котельников. – Повторно мы уже не стали бы рисковать. А тот сосед горбатым был? В темноте не обратил внимания.
– Я же первым его заметил, – пояснил Костя Смелов. – Автомат уже было на него направил, хотя, конечно, не стал бы пулять… Машинально это произошло. А он с горбом. Точно!
– Хотя и основательно нас выручил, но тип неприятный. Похвастал, что в прошлом был активистом. Кто знает, скольких угробил. Не случайно там околачивался поздней ночью!
Данный текст является ознакомительным фрагментом.