РУССКИЕ СВОИХ НЕ БРОСАЮТ

РУССКИЕ СВОИХ НЕ БРОСАЮТ

«Я был отрезан и окружен».

Войска не должны были знать о суворовских опасениях. Они всеми силами спешили на помощь своим, брошенным союзниками в горах перед лицом превосходящих сил французов. Остановить этот порыв ничто не могло. Только Суворов предвидел, что, скорее всего, они идут в западню. Но должен был использовать малейший шанс успеть на помощь Римскому-Корсакову. Убеждение, что «русские своих не бросают», родилось, по-видимому, именно тогда, на крутом подъеме в суровых Швейцарских горах.

Впереди, неумолимо приближаясь с каждым долгим и трудным переходом, высился неприступный перевал Сен-Готард. Его отбил у австрийцев лучший французский горный генерал Лекурб. Обход перевала мог не удаться, наступление в лоб было самоубийственным. Суворов использовал оба приема вместе, чтобы, наступая тремя колоннами корпуса Дерфельдена по всему склону горы, сковать обороняющихся и дать авангарду Багратиона обойти перевал по скалам^{170}. Тем временем корпус генерала Розенберга, согласно общей диспозиции похода, обходил Лекурба далеко справа, поднимался в горы вдоль истоков Рейна и атаковал французов в тыл.

Две атаки русских на перевал 13 сентября 1799 г. были отбиты. Суворов приказал начать третью, когда над французами показались в поднебесье солдаты Багратиона. Взобраться, упираясь в скалы лишь штыками, на главный Альпийский хребет — невозможно! Знаток войн фон Клаузевиц назвал взлет багратионовских орлов «самым изумительным из подвигов за все время похода Суворова». Французы обомлели и ударились в бегство.

Лекурб, стремительно приведя на юг вторую бригаду, довел численность своих войск до 8 тысяч. Он попытался остановить русских у горной деревни Госпиталь. Но был выбит оттуда и получил известие, что Розенберг спустился с гор у него за спиной, успев разнести штыковым ударом весь французский арьергард. Дважды отрезанный, Лекурб потерял обоз с продовольствием и патронами. Но не сдался! Сбросив в реку Рейс пушки, французы ночью сами вскарабкались на голые неприступные скалы хребта Бетцберг — и к утру снова твердо стояли на дороге армии Суворова.

14 сентября русским предстояло пройти еще две неодолимые теснины: Урненскую дыру и Чертов мост. Другой дороги, как через туннель, длиной 80 и шириной всего 4 шага, в Альпах не было. С одной стороны — отвесные скалы, с другой — обрыв метров 150 в реку Рейс. Дыру французы заткнули пушкой и вдобавок сильно палили из ружей. Суворовские мушкетеры полезли вверх, а егеря вниз по скалам. Верхние успели вперед: узрев их над головой, французы бросились бежать, сталкивая друг друга в реку, и большей частью потонули.

Но меньше чем в полукилометре был пресловутый Чертов мост над бездной ущелья. Дорога здесь переходила на другой берег реки и была вырезана в нем наподобие полочки: простреливалась она навылет. Сообразительные французы как раз разрушали мост, когда на них налетели гренадеры. Немногим удалось скрыться — но середину моста они успели проломить! Засев на противоположном берегу, французы поливали русских метким огнем. В этот момент запоздавшие к Урненской дыре егеря, перейдя реку вброд, стали вылезать на скалы с французской стороны и включились в перестрелку. Огонь неприятеля ослабел. Слабонервные стали даже отходить. А гренадеры нашли, как рекомендовал Суворов еще в диспозиции от 8 сентября, какие-то постройки, раскатали их по бревнышку и поволокли к провалу над ущельем. Связали бревна офицерскими поясами — и готов штурмовой мостик.

Как суворовские солдаты перешли Чертов мост — знают все. А вот о том, что Суворов не понадеялся на удачу и загодя послал молодого генерала Каменского в далекий обход по скалам, по следам Аекурба — упоминают редко. Каменский ударил французам в тыл сразу, как наши стали переходить через мост. Победа «малой кровью» была обеспечена весьма тщательно.

Чертов отличился среди других мостов проломом, сделанным французами. Дальше по ущелью было еще четыре моста, которые русские оседлали раньше, чем неприятель начал всерьез портить архитектуру. Дорога так и сновала с одной стороны реки на другую. Кстати — солдаты-плотники залатали швейцарцам Чертов мост на совесть. «Русский на все пригоден! — восклицал Суворов. — Помилуй Бог, на все! У других этого нет, а у нас есть!»

Под деревней Амшегом мост был деревянный. Французы подожгли его, когда Милорадович уже вел своих гренадер в штыковую. Успели, по горящим перекладинам перебежали, отогнали врага от берега. Только в узкой долине у Альтдорфа Лекурб собрал 15 сентября силы для нового боя. И снова Милорадович ударил в штыки. Французы рассеялись, бросив свои склады с припасами — у русских как раз кончалось продовольствие.

Пробились! Но куда? За Альтдорфом дорога обрывалась в Люцернское озеро. Через него — только вплавь. Но суда французы отогнали. Австрийские штабисты скрыли от Суворова факт отсутствия дорог по берегу. Генерал Линкен, стоявший на левом фланге австрийских войск, на которого Суворов возложил обязанность поддержки и снабжения наступающих русских (Д IV. 355), не подавал о себе вестей. От главных сил генерала Готце, которые обязаны были наступать через Гларис на Швиц и соединиться с русскими у Люцернского озера, не было ни слуху ни духу. А из-за гор, где находился корпус Римского-Корсакова, уже второй день слышалась канонада. Следовало любой ценой спешить на помощь своим.

В 5 утра 16 сентября Суворов приказал двигаться труднейшей, зато кратчайшей тропой по Шахенской долине — и прямо через стену хребта Росшток. 20-тысячная армия карабкалась цепочкой по кручам, в дождь и туман. Авангард преодолел хребет за 12 часов. Переход всех войск и транспортных мулов занял 60 часов. Сам Суворов с содроганием вспоминал «дремучие мрачные ночи, непрерывно ударяющие громы, льющиеся дожди и густой туман облаков при шумных водопадах, с каменьями с вершин низвергавшихся».

Семидесятилетний старик, истерзанный душевно, одолевал трудности наравне с солдатами своей армии. А ведь у Александра Васильевича десятилетиями не прекращались «головные и грудные боли», он сам себе «напоминал скелет или тень, витающую в воздушном пространстве». Он сражался со смертью год за годом. И на труднейшем пути через Росшток ободрял солдат шутками!

Между тем авангард Багратиона спустился в Муттенскую долину, окружил и пленил имевшихся там французов. Труднее пришлось Розенбергу, прикрывавшему тыл от бешеных атак Лекурба. Он разбил французов так, что заставил отказаться от преследования. А потом его солдатам пришлось карабкаться по разбитой тропе вслед остальным войскам…

Сосредоточение армии в долине продолжалось с 16 до 17 сентября, а мулы с продовольствием и боеприпасами прибыли только 19-го. Семидневный запас продуктов подходил к концу. Помощи от австрийцев не было. 18-го Суворов, перестав надеяться на австрийцев, поручил трудное дело прокормления войск русским офицерам, выделив для этого 3 тысячи червонцев из армейской казны (Д IV. 388).

В долине русские узнали, что опоздали. 14–15 сентября Массена наголову разбил и заставил отступить корпус Римского-Корсакова. Русские потеряли 5891 человека, из них пленными 4 генерала, 150 штаб- и обер-офицеров и 4 тысячи нижних чинов (Д IV. 414, 452, 453). Одновременно дивизия Сульта почти истребила австрийцев Готце, отбросив их остатки за Рейн; Готце и его начальник штаба погибли. Два других австрийских генерала, Линкен и Елачич, отступили за Рейн всего перед одной бригадой Молитора (4 тысячи солдат) из дивизии Лекурба!

Суворов отдавал должное военному искусству Массена, сделавшему то, что он сам совершил бы на его месте. Но прекрасно понимал, что успех французов обеспечен австрийцами. Спешный вывод войск эрцгерцога Карла из Швейцарии и задержка вступления туда армии Суворова более чем на неделю саботажем снабжения выглядели теперь не глупостью. Это было предательство. Фельдмаршал остался в горах без еды и боеприпасов, один на один с подавляющими силами французов: «Неприятель, благодаря перевесу в силах, добился блестящих успехов. Я был отрезан и окружен» (Д IV. 520; П 684). Массена обещал вскоре пленить фельдмаршала!

Данный текст является ознакомительным фрагментом.