«Глупая шутка»

В Соль мы вернулись поздно ночью, не преминув по дороге заглянуть под один из подбитых танков за трофеями.

Штабная изба была забита спящими солдатами. Я доложил результаты разведки, и все мы, вместе. с командиром полка, пристроились у подоконника отведать немецких вин и закусок-консервов. Втиснуться среди спавших не было никакой возможности, даже на полу негде примоститься — я так и уснул, облокотясь на подоконник.

Проснулся я оттого, что кто-то с силой сдернул меня за ноги на пол.

— Что за глупые шутки! — падая на пол, не успев продрать глаза, возмутился я.

Мой возглас заглушила пулеметная очередь по окну. Грохнула она с такой силой, что всего меня окатило щепой от подоконника и осколками вдребезги разбитого стекла. Открыв глаза, увидел совершенно пустую хату, один лишь мой ординарец Яша Коренной сидел на полу. Он-то и успел стянуть меня с подоконника за секунду до выстрелов. В комнате уже было светло, я увидел плотную кучку следов от пуль на стене против окна. Яша молча показал рукой на соседнее с разбитым окно. Я осторожно заглянул в него. В двухстах метрах, прямо перед нашей хатой, на шоссейной дороге Яма — Артемовск стояла сплошная стена немецких танков, пушки их были направлены в нашу сторону, из всех пушек и пулеметов они палили по поселку.

Мы с Коренным низом выкатились во двор, и вдруг увидели у стены соседней хаты заброшенную немецкую пушку, направленную стволом прямо на дорогу, рядом аккуратными штабелями лежали снаряды. Я не удержался, подполз к прицелу пушки, Яшка подскочил к затвору. Целюсь в ближайший танк, бронебойный снаряд уже в казеннике. Выстрел! Танк загорелся. Но едва мы спрятались за стену хаты, тут же чесанула длинная пулеметная очередь. Прячась за домами, мы направились на противоположную окраину поселка. Сзади раздался взрыв. Оглянулись — немецкая пушка, из которой мы только что стреляли, взлетела на воздух.

Удержать Соль нам не удалось. Немцы подбросили к станции до сорока танков. У нас же танков не было, много орудий было подбито. Через три дня изнурительных боев с превосходящими силами мы получили приказ оставить Соль и Свердловку. В ночь на 6 февраля нам пришлось отойти. Нас было так мало, что и выводить-то было почти некого, сотни полторы пехоты да десяток орудий нашего артполка.

Стояла тихая морозная зимняя ночь. Многие домики поселка горели, никто их не гасил, и пламя мерно потрескивало в морозном воздухе. Как начальник разведки 1 — го дивизиона, я был направляющим при выводе своих семи орудий. Только миновали подъезд под железнодорожное полотно, как меня остановил помначштаба полка и передал приказ командира вернуться в поселок и проверить, не оставила ли какая батарея подбитые орудия, а если таковые обнаружатся, вытащить их любыми средствами. Последние военные покидали поселок, немцы не могли не заметить нашего отхода и, вполне возможно, в этот самый момент уже входят в него с другой стороны. Как-то мне боязно стало с двумя разведчиками возвращаться назад, и не просто возвращаться — придется обойти по периметру весь поселок, осмотреть все его закоулки.

Только вышли на первую улицу, как встретили лейтенанта из 3-го дивизиона, на двух волах он с тремя солдатами вез пушку без одного колеса, вместо колеса к оси было подвязано полено.

— Куда ты?! — остановил он меня. — Там уже немцы вовсю орудуют, наших никого не осталось, мы последние. Помоги-ка нам лучше пушку тащить.

Мы, все трое, впряглись вместе с расчетом в пушку, и волы потащили орудие повеселее.

Отошли мы от Соли всего километров на десять, в деревню Федоровку. Здесь нас в течение недели пополнили людьми, вооружением, и мы, в обход Артемовска, через Славянск, направились освобождать город Барвенково, расположенный на юге Харьковской области по железной дороге Красный Лиман — Славянск — Барвенково — Лозовая.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.