От ружья-пулемёта Мадсена к ружью-пулемёту Фёдорова

От ружья-пулемёта Мадсена к ружью-пулемёту Фёдорова

Тем временем появилась отечественная модель ружья-пулемёта. Речь идёт о «ручном ружье-пулемёте» В.Г.Фёдорова, созданном им на основе его же опытной автоматической винтовки. «Ручное ружьё-пулемёт генерала Фёдорова» вызывало живой интерес военных специалистов, но его серийное производство было проблематичным. Сам Фёдоров, кстати, считал уже отработанное в производстве ружье-пулемёт «Мадсен» на тот момент предпочтительным перед его образцом для скорейшего начала выпуска. Хорошо зная состояние казённой промышленности, он ещё в марте 1916 г. исследовал возможность заказа своего оружия на частном заводе. Уже упомянутый Семёнов соглашался на заказ не менее 50 000 экземпляров, то же ответил и председатель Промышленной группы Третьяков. Начальник ГАУ Маниковский настаивал на «фабрикации ручного ружья-пулемёта» Фёдорова на казённом Сестрорецком заводе, но мощностей завода для этого явно не хватало. И в октябре 1917 г. выбрали завод в Коврове – он только ставил производство и имел возможность внедрить новую модель.

11 января 1918 г. ГАУ дополняет контракт с Первым Русским акционерным обществом ружейных и пулемётных заводов. В «Дополнительной надписи» к контракту указывалось: «1. Количество ружей-пулемётов Мадсена уменьшается с 15 000 до 10 000. 2. Общество обязуется поставить ГАУ, согласно представленного образца и чертежей и согласно указаниям и под общим руководством генерал-майора Фёдорова, 9 000 ружей-пулемётов системы генерал-майора Фёдорова (цена их была несколько ниже – С.Ф.)… Начало валового производства… через 9 месяцев со дня подписания контракта».

Отметим, что сильной русской армии уже не было, надорвавшаяся в ходе войны промышленность была близка к краху, но оружейники продолжали работать над новым оружием для России. Заводу выделили дополнительно аванс в три миллиона рублей – впрочем, рубль уже давно стремительно обесценивался. Предписанием ГАУ от 18 января 1918 г. на завод командируется Фёдоров (членами комиссии направляли также П. Третьякова, П. Гусева и приёмщиков-браковщиков), вместе с ним едет его давний помощник, друг и ученик В. Дегтярёв. В Ковров они прибыли только 24 февраля (9 марта по новому стилю). К этому времени завод уже стоял, многих рабочих уволили. Полукустарно собранные «мадсены» работали неудовлетворительно.

Сам В.Г. Фёдоров вспоминал: «Я выехал во время заключения Брест-Литовского мира, когда переговоры были временно прерваны…Вследствие происшедших политических событий постройка и оборудование завода окончены не были. Я прибыл на завод в самое катастрофическое для него время: все денежные средства были истрачены – и не только аванс, отпущенный русским правительством, но и все субсидии датского синдиката. Перед заводом стоял неминуемый крах…

Главный директор Войтекевич познакомил меня с положением дел…Директор завода докладывал, что все денежные источники в настоящее время исчерпаны и на получение каких-либо новых ассигнований никаких надежд нет, а потому единственным выходом из создавшегося положения является закрытие завода…

Правление протоколом от 21 марта постановило: завод временно закрыть, приостановив производство ружей-пулемётов Мадсена, а также прекратить все строительные работы, ведя лишь работы по подготовке к производству автоматов системы Фёдорова. Одновременно заводом был возбуждён перед ВСНХ вопрос о национализации завода, но в этом было отказано». В штате завода осталось только 60 человек, включая весь штат конструкторского бюро.

Затем последовал ряд противоречивых решений – от закрытия завода, как ненужного правительству, до форсирования изготовления образцов оружия Фёдорова и Мадсена. Уже шла гражданская война, Красной армии требовалось вооружение. Так, 27 ноября 1918 г. Чрезвычайная комиссия по снабжению Красной армии постановила: «Признать необходимым сохранение этого завода как цельного производственного аппарата и вследствие этого предписать администрации завода не выдавать никаким учреждениям и организациям станков и прочих частей оборудования завода». 17 декабря 1918 г. Чрезвычайная комиссия поставила вопрос о производстве ружей-пулемётов системы Фёдорова и системы Мадсена. Тогда же ГАУ предложило Фёдорову, ставшему техническим директором завода, начать производство опять же полукустарным способом, привлекая квалифицированных слесарей прежде всего к изготовлению лекал и инструмента, а не деталей оружия. 1 февраля 1919 г. (новый стиль) Чрезвычайная комиссия по снабжению Красной армии под председательством Л.Б. Красина постановила: «Разрешить возобновление изготовления на Ковровском пулемётном заводе ружей-пулемётов системы Фёдорова и Мадсена, заказанных по контракту с Первым Русским акционерным обществом ружейных и пулемётных заводов от 28 января 1917 г. за №21… 2. Разрешить Первому Русскому акционерному обществу ружейных и пулемётных заводов во исполнение заказа, упомянутого в п.1 сего представления, часть заказа на пулемёты Мадсена передать заводу Датского синдиката в Копенгагене». 2 марта ГАУ предписывало Фёдорову: «Согласно постановлению Чрезвычайной Комиссии, Вам надлежит принять все меры к скорейшему установлению на заводе производства ружей-пулемётов как Вашей системы, так и системы Мадсена». Но связи с «Синдикатом» прервались. Наконец, 22 июня 1919 г. было принято решение сосредоточить силы на производстве 9 тысяч ружей-пулемётов Фёдорова, вошедших в историю как «автомат Фёдорова». 8 июля 1919 г., согласно постановлению Президиума ВСНХ, Ковровский пулемётный завод был передан в ведение Центрального правления артиллерийских заводов. Таким образом, переход завода «в казну» состоялся почти по плану, хоть и при новой власти. 15 августа инженер-инспектор М.О. Курицын, производивший обследование завода, докладывал в инспекцию ВСНХ: «Первоначально заводу был дан заказ на ружья-пулемёты Мадсена, затем этот заказ был остановлен, и завод получил новый заказ на ружья-пулемёты системы Фёдорова, члена настоящего правления завода. На образец были сделаны 20 шт. по способу одиночным изготовлением. Пробная партия пущена в 200 шт. по способу массового изготовления». Правда, завод ещё не располагал должными кадрами – на 1 января 1920 г. на заводе числились всего 850 рабочих и служащих (для сравнения, Первый оружейный завод в Туле в тот же период имел около 28 тысяч работников). Но, как бы там ни было, недолгий «датский» период истории Ковровского завода закончился, и начался период, который можно назвать «фёдоровским».

Автоматы Фёдорова опоздали на гражданскую войну, но применялись в её так называемом «ликвидационном периоде» – на Кавказе и при подавлении Карельского восстания, поддержанного финнами. И здесь они действовали вместе с «мадсенами». В январе-феврале 1922 г. успешный рейд по тылам финских интервентов в Южной Карелии совершил лыжный отряд Т. Антикайнена, составленный из курсантов Интернациональной военной школы и вооружённый автоматами Фёдорова, «трёхлинейками» и шестью ручными пулемётами «Мадсен».

Появление Ковровского завода, пожалуй, главный и наиболее существенный след, оставленный ружьём-пулемётом «Мадсен» в России. Но этим значение «мадсенов» в истории отечественного пулемётного дела не ограничилось. Можно говорить о роли «тактической»: выше было сказано, что «Мадсен» стал своеобразным «учебным средством», позволившим определить место подобного оружия в системе вооружения армии и способы его применения. В техническом же плане оно продемонстрировало скорее неудобство сложных конструкций в производстве и эксплуатации. Но хотя «Мадсен» признавался трудным и громоздким, некоторые его конструктивные решения были использованы отечественными оружейниками. Его систему охлаждения, конструкцию сменного ствола, кожуха и сошки можно встретить в известном опытном ручном пулемёте Фёдорова-Дегтярёва 1922 г. Черты «Мадсена» можно увидеть и в конфигурации приклада и кожуха ствола ручного пулемёта обр.1927 г. системы Дегтярёва (ДП).