Не быть жертвой

Не быть жертвой

Подавив со значительным усилием воли все свои эмоции по поводу человеческого жертвоприношения в Одессе, стараясь не впадать в тревожное беспокойство за друзей и просто симпатичных людей в Славянске, я хочу поговорить о том, что произошло, в предельно деловых терминах.

Зверства криминальных банд, выдающих себя за украинских патриотов, в Одессе и милитаризованная жестокость карательных сил Украины на Донбассе — это, конечно, серьезная стратегическая неудача России и как государства, и как нации. Хунта в Киеве обеспечила себе, пусть призрачную, легитимность — через интенсивные боевые действия, через демонстрацию того факта, что у нее есть хоть какие-то подразделения, готовые исполнять самые преступные приказы.

Мало того, Киев получил от Запада, включая лично Обаму, открытую поддержку на проведение карательной операции. Из хаоса и анархии Украина стремительно эволюционирует в неонацистскую криминальную диктатуру, в режим типа того, что существовал в Чечне в 1991–1999 годах или же в Грузии при Саакашвили. Хотя сражаться с таким государством, конечно, хочется гораздо больше, чем с амебообразным хаосом, но само ведение боевых действий дается значительно труднее.

Вторая наша неудача состоит в том, что жестокость в Одессе — это жестокость на наш взгляд, а для так называемых сторонников единой Украины, то есть «Правого сектора», ориентированных на него футбольных «ультрас» и обширной когорты активно их поддерживающих «диванных войск», речь идет не о жестокости, не о чудовищном преступлении, а об их «победе над российскими диверсантами». До сих пор анархическое негосударство Украина и трусливые ультраправые каждый день получали всё новые и новые свидетельства своего ничтожества — сбитые вертолеты, отказывающиеся воевать части, сдавшиеся за еду БМД, рассеянные в Донецке ультраправые.

Теперь у них на губах — вкус крови, а на языке — слово «победа», они в самом деле думают, что разгромили страшных сепаратистов и уничтожили «российских и приднестровских агентов» силами футбольных хулиганов и разливавших коктейли Молотова их боевых подруг. Эта ситуация чрезвычайно опасна тем, что она укрепит решимость этих лиц со спорной принадлежностью к роду человеческому сопротивляться России и «сепаратистам».

А также подсказывает им удобный алгоритм действия — всё тот же проверенный временем бандеровский алгоритм: максимальная звериная жестокость, направленная против безоружных и беззащитных людей, атака шакальей стаей, сожженные в домах люди — в общем, всё то, что проделывали украинские полицаи в Хатыни и бандеровцы на Западной Украине в 1941–1956 годах.

Бандеровщина в своей стихии — чрезвычайно опасный и жестокий враг именно потому, что наносит удары в спину, бьет из засады, прибегает к террору, отравляет жизнь и сознание людей. Бандеровцы теперь считают Одессу своим завоеванным городом, и восставшим русским там придется очень тяжело.

Мы имеем перед собой более консолидированного и жестокого противника, чем имели месяц назад, когда он был парализован шоком после крымской операции, а затем — молниеносного занятия Луганска, Донецка и Славянска.

Мы наказаны за самую страшную военную ошибку — потерю темпа. Для современных войн (а любые внешнеполитические акции сегодня — это форма войны) сохранение опережающего темпа операций — первое, а подчас и единственное условие их успеха. Ты должен думать быстрее противника, быстрее его принимать решения, быстрее их исполнять, все время двигаться на шаг вперед. Малейшая задержка — и ты уже утратил стратегическую инициативу и беспомощной грушей болтаешься под ударами соперника.

В чем выразилась потеря темпа?

Россия слишком много времени и усилий потратила на самооправдания, на доказательства непричастности к тому, что происходило в Донбассе, в то время как хунта в Киеве и Вашингтон сыпали обвинениями в наш адрес.

Мы ничего не доказали тем, кого не интересовали наши доказательства, и закономерно получили второй пакет санкций — абсолютно ни за что.

Это значит, что в случае наших активных действий Запад начнет не со второго, а с третьего пакета, и логика конфликта заставит его заходить все дальше и дальше. Мы с пассивной усмешкой наблюдали за позорным развитием «антитеррористической операции» хунты и тем самым дали ей время вычленить небольшой костяк относительно боеспособных подразделений, навербовать наемников, соорганизовать ультрас-банды Коломойского.

Теперь против восставших русских Юго-Востока, а значит, и против нас у хунты есть хоть кривой и ржавый, но инструмент, там, где месяц назад была пустота. Одновременно с этим своими бесконечными разговорами о том, что мы «ни при каких условиях не введем войска», что «спасение убиваемых — дело рук самих убиваемых», допускаемыми в телерадиоэфире, мы демобилизовали значительную часть Юго-Востока, позволили запугать Харьков и Запорожье, сжечь на костре Одессу.

Какие бы цели ни ставила перед собой Россия, пусть даже самые ограниченные и умиротворительные, мы стали дальше, а не ближе к своим целям.

Многие утверждали, что «Россия просто ждет повода». Ведь еще два месяца назад прозвучало предупреждение, что, если хунта начнет террор против мирных граждан, мы вмешаемся. Количество трупов каждый раз оказывалось недостаточно убедительным для наших скептиков и «голубей». И вот перед нами — целая цепочка военных преступлений хунты и «Правого сектора».

Вот перед нами та самая гора обгоревших трупов, от которой содрогается сердце. Пепел Одессы стучит в нашу грудь. Тут при малейшем промедлении начинаются серьезные внутриполитические издержки, которые не перекроет никакая бодрая пропаганда. Выбор у нас крайне невелик — между позором и войной.

У меня есть глубокое внутреннее убеждение, что Россия не выберет позор.

Но из случившегося промедления надлежит, на мой взгляд, сделать самые серьезные выводы. Любые наши ответные действия должны быть решительными, ошеломляющими и парализующими. Если Россия не хочет окончательно растерять тот психологический эффект, который был создан «вежливыми людьми» в Крыму, не хочет вернуться к традиционному для мира в последние десятилетия презрению к нашей мощи, то полумеры, подтормаживание и растерянность недопустимы.

Взывать к разуму хунты бессмысленно, остается чувство страха. У Турчинова и Коломойского должна буквально гореть земля под ногами, а их западные покровители должны не успевать реагировать на события. Все, кто участвовал в расправе в Одессе или в карательной операции в Краматорске, должны осознать, что речь будет идти о личной ответственности перед российским правосудием, причем тут не будет никаких няш-мяш.

Украина больше не может и не должна рассматриваться нами как суверенное государство, имеющее пусть самое призрачное право на поддержание порядка на закрепленной за ней на политических картах территории.

После того как одесская милиция фактически отступила, отдав людей на сожжение и расправу нелюдям, как правоохранительная структура украинское государство исчезло. Единственным источником порядка на этой территории может быть Россия. И в наших же интересах действовать как можно скорее, до того, как у массы людей там не сформировалось бандитски-криминальное сознание.

Ошибкой было становиться в положение жертвы — западные СМИ просто молчат о трагедии в Одессе, их зритель и читатель не может даже понять, что в пожаре погибли «пророссийские активисты». Никакой дополнительной легитимности нашим действиям в глазах мирового сообщества новые жертвы не придают, а в глазах нашего народа такая легитимность не нужна, а разогрев чувства мести, пусть и самого благородного, вместо жесткой и разумной национальной политики даже вреден.

Россия отныне не должна быть жертвой — жертвами должны стать каратели, перенесшие Украину в нацистский кошмар 1942–1943 годов.

Опубликовано: «Известия»

4 мая 2014

Данный текст является ознакомительным фрагментом.