Заговорщики 1903 г., организации «Югославянская омладина» и «Млада Босна»

Заговорщики 1903 г., организации «Югославянская омладина» и «Млада Босна»

Модель револьвера системы «Наган». Четыре таких револьвера Апис приобрел для Малобабича и агентов разведки.

Модель пистолета «Браунинг». Именно такие пистолеты были приобретены и переданы заговорщикам Цигановичем и Танкосичем.

Милан Циганович,  посредник в приобретении оружия для заговорщиков, австро-венгерский подданный

Упрямый майор Воислав Танкосич был против запоздалого решения Аписа отозвать заговорщиков

Полковник Драгутин Димитриевич, известный как  Апис, начальник разведывательного отдела Генерального штаба Сербии

Сараевский суд над заговорщиками в 1914 г

Некоторые авторы, пишущие сегодня о сербском факторе или роли официальной Сербии в развязывании Первой мировой войны, нередко делают два предположения. Согласно первому, до дворцового переворота в Белграде в 1903 г. отношения Австро-Венгрии и Сербии были якобы доброжелательными и располагающими к сотрудничеству, а Сербия, согласно распределению сфер влияния великих держав, считалась австро-венгерским клиентом. Все испортилось после смены династии, осуществленной «кровавыми» заговорщиками. Агрессивный национализм выплеснулся за границы Сербии и поставил под вопрос существование не только Турции, как балканской державы, но и самой Монархии. Вообще, «национализм» (имеется в виду шовинизм, религиозная нетерпимость и т. п.) стал препятствием мирному развитию и улучшению положения людей (прав человека), а также осуществлению модернизации и прогресса. Историк Маргарет Макмилан, например, в одном интервью заявила, что «они (младобоснийцы. – М. Б.) были фанатиками, неспособными к какому бы то ни было компромиссу. …Будучи либералом, я считаю, что насилием и терроризмом нельзя добиться решения проблем»[137]. Как, интересно, это неисторичное утверждение соотносится с общепринятым представлением о национально-освободительных революциях XIX в. или антиколониальной освободительной борьбе?

Осуществившие дворцовый переворот в 1903 г. заговорщики автоматически все скопом объявляются виновными в сараевских событиях 1914 г. Не делается разницы между организацией «Народна одбрана» и организацией «Объединение или смерть» («Черная рука»). Юноши-младобоснийцы были их рекрутами и агентами – так сегодня пишут некоторые мелькающие в СМИ зарубежные историки. За исключением немногих историков (как, например, Жан-Жак Бекер), большинством сознательно умалчивается тот факт, что полковник Драгутин Димитриевич-Апис пытался помешать осуществлению покушения, а именно передал «детям», которым «разрешили что-нибудь предпринять», приказ отказаться от задуманного, чтобы не навлечь на Сербию тяжелые последствия. Такова была позиция большинства выживших членов Верховного правления. Передать распоряжение поручили бывшему четнику Шарацу[138].

Не упоминается существование молодежных движений других югославянских народов. Бросается в глаза, что ни «Млада Босна», ни «Югославянская омладина» не рассматриваются в общем контексте с прочими европейскими молодежными движениями того времени («Молодая Чехия», «Молодая Италия», «Молодая Хорватия», «Молодая Далмация» и т. п.). Стыдливо упоминается, что Балканские войны вызвали отклик не только у сербов Австро-Венгрии, но и у остальных славянских народов. Подобный подход, соответствующий новому пониманию глобализации, идентичен тому, которого придерживались при написании «скороспелых», «моментальных историй», появлявшихся как грибы после дождя в период югославского кризиса. Он не имеет ничего общего с подлинным научным изучением сложной истории Балкан и югославянских народов[139].

Доказательство того, что перемены в Сербии наступили до 1903 г., не требует больших усилий. После отъезда короля Милана в 1900 г. король Александр и формируемые им коалиционные кабинеты отказались от последовательной ориентации на Австро-Венгрию. Женитьба на Драге Машин и налаживание отношений с Россией окончательно отдалили молодого сербского монарха от Вены. Никола Пашич впоследствии лишь продолжил политику помощи боснийским сербам, зачинателем которой стал Александр Обренович. По инициативе сербского правительства осуществлялось сотрудничество сербов и мусульман, оговоренное в соглашении, подписанном в г. Славонски Брод в 1902 г. Видный сербский политик в Боснии Глигорие Ефтанович получил от Белграда 92 000 франков. Король Александр считал своим долгом оказывать помощь, иначе сочли бы, что «Сербия отказывается от своей веры и своих исторических идеалов». Так он заявил российскому посланнику в Белграде, в лице которого он просил Россию наладить связь с Ефтановичем и поддержать его[140].

После 1903 г. соображения политической корректности требовали обходить молчанием как прежние приготовления к освободительной миссии, так и произошедшую перемену стратегического курса. На сторонников Обреновичей навесили ярлык приверженцев старого режима, лишенных каких-либо заслуг. Следовало продвигать новых людей (по сути, старых). Только в последние годы сербские историки стали уделять больше внимания тому, как Обреновичи готовили страну к миссии освобождения соотечественников. Военным путем – на юге, а в культурном отношении – повсюду, где проживали сербы. Предметом нового научного рассмотрения стали военные реформы короля Милана, а также приобретение вооружений в период правления Александра I. Например, стало известно о неудачной попытке Александра купить у Франции новейшую скорострельную полевую артиллерию. Анализ планов Генерального штаба выявил единственное приоритетное направление – на юг[141].