Переоценка ценностей

Переоценка ценностей

В 1998 году в американском журнале «Криптология» Давид Кан опубликовал свою статью под названием «Советская радиоразведка в годы «холодной» войны». Ее публикация была связана со следующими обстоятельствами.

Лестная оценка, которая была дана Каном нашим дешифровальщикам в книге «Взломщики кодов», относилась к далекому 1967 году, когда вовсю бушевала «холодная» война. С ее окончанием Кан решил, что пришло время оценить успехи русских дешифровальщиков, которых они сумели добиться за период, истекший с момента выхода «Взломщиков кодов». И хотя информация об этом в свое время несомненно была тщательно сберегаемой тайной, перемены, произошедшие в России, позволяли надеяться, что так или иначе эта информация просочится на страницы печатных изданий. Ведь многие темы, которые в советское время были запретными, с началом перестройки стали открыто обсуждаться безо всяких цензурных ограничений. При этом особую активность проявляли бывшие сотрудники спецслужб, которые охотно делились своими воспоминаниями в прессе и давали пространные интервью иностранным корреспондентам.

Кроме того, Кан активно занимался преподавательской деятельностью, и ему регулярно приходилось отвечать на вопросы своих учеников о том, каковы же современные достижения русских в дешифровании. Данные 30-летней давности их явно не устраивали, равно как и туманные рассуждения о том, что признаками успешной дешифровальной деятельности какой-либо нации являются одновременные высокие достижения ее представителей в шахматах, математике и музыке.

А кто, спрашивается, больше других преуспел в этих трех перечисленных областях человеческой деятельности? Конечно же, русские.

Короче говоря, Кану потребовались проверенные факты о русских дешифровальщиках. С этой целью он официально обратился за помощью в американские спецслужбы, которые по роду своей деятельности, казалось бы, должны были лучше других знать об этих фактах. Ведь предатели с регулярно сбегали из России за рубеж, где выкладывали допрашивавшим их представителям иностранным спецслужб все, что знали об успехах своих «родных» разведывательных ведомств.

Каково же было удивление Кана, когда в ответ на свое официальное обращение, он получил из АНБ заверения о том, что в американских спецслужбах о достижениях русских дешифровальщиков, якобы, ничего неизвестно, а узнать какие-либо полезные сведения об этих достижениях от перебежчиков невозможно ввиду полного отсутствия последних.

Переломный момент наступил в 1996 году: с Каном согласился встретиться Николай Николаевич Андреев. Еще в 1993 году Андрееву было передано письмо Кана с предложением о рандеву, от которого Андреев тогда наотрез отказался. Почему Кан выбрал именно Андреева? Дело в том, что в начале 1970-х годов Андреев (по образованию— геолог) возглавлял 8-е Главное управление КГБ, в состав которого входило Управление «Д», занимавшееся вскрытием шифров иностранных государств. А в 1973 году по настоянию Андреева дешифрование перешло в ведение специально созданного самостоятельного 16-го управления КГБ.

Незадолго до получения согласия Андреева с Каном связался бывший сотрудник 16 управления КГБ Виктор Борисович Макаров и предложил написать совместную книгу. Кан встретился с Макаровым в Англии, куда Макаров переехал на постоянное местожительство в 1992 году. Макаров поделился с Каном подробными воспоминаниями о своей работе в КГБ. По свидетельству Кана, эти воспоминания были достаточно свежими и полны интересных деталей.

После общения с Андреевым и Макаровым Кан пришел к выводу, что большую часть радиоразведывательной информации Советский Союз получал не благодаря усилиям своих дешифровальщиков, а вследствие удачной установки «закладок». При этом устанавливаемые «закладки» имели столь малые размеры, что были едва различимы невооруженным глазом. Время от времени их удавалось внедрить в аппаратуру прямо на фабрике, где она изготовлялась (агент КГБ «смахивал» их внутрь какого-либо устройства, пока на нем не было кожуха). Если по каким-то причинам это не получалось, сотрудники КГБ тайно проникали в здание посольства и начиняли шифровальную аппаратуру «закладками» прямо там.

Интересно, что перебравшись в Англию, Макаров остался весьма недоволен оказанным ему там приемом. Он три раза объявлял голодовку, требуя от английского правительства увеличения денежных выплат. В январе и декабре 2004 года, а также в марте 2007 года Макаров целыми днями сидел в кресле на одной из центральных лондонских улицах, попивал чай из термоса, а за его спиной висела табличка «Голодовка» и лозунг «Я протестую против нарушения своих прав».

Следует отметить, что голодая в 2004 году, Макаров сумел кое-чего добиться: английское правительство постановило выплатить ему единовременно 65 тысяч фунтов. На эти деньги Макаров купил себе домик на севере Англии.

Во время последней своей голодовки, чтобы придать больший вес своим требованиям, Макаров заявил журналистам, что его жизнь находится под угрозой. По словам Макарова, после смерти Литвиненко именно он стал главной мишенью возмездия со стороны российских спецслужб. О том, чем закончилась голодовка Макарова в 2007 году, лично мне ничего неизвестно.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.