А. А. Расплетин

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

А. А. Расплетин

Конкретные задачи коллективам 108 института были изложены в постановлении ГКО от 18.04.1944 г., подписанным В. М. Молотовым. Среди ответственных лиц, которым поручалось проведение работ, есть и имя А. А. Расплетина. Надо сказать, что коллектив, возглавляемый главным конструктором А. А. Расплетиным, не только выполнил все эти задачи, но фактически определял длительное время лицо 108 института.

Можно всю творческую биографию А. А. Расплетина условно разделить на 4 этапа. Первый этап – довоенный, второй – военный в блокадном Ленинграде, третий совпадает с работой в 108 институте, четвёртый – в КБ-1 (ныне НПО «Алмаз»). Но прежде чем говорить об этих этапах, хочу рассказать об эпизоде, произошедшем в ноябре 1952 г., когда был осуществлён первый пуск управляемой зенитной ракеты по цели. Испытывался комплекс наведения «Беркут» (в дальнейшем С-25), разработанный коллективом под руководством А. А. Расплетина. Ракету создал коллектив во главе с С. А. Лавочкиным, чьи истребители Ла-5 и Ла-7 успешно воевали на фронтах прошедшей недавно войны. Впервые ракета наводилась по схеме замкнутого контура. Положительный исход испытаний воодушевил всех участников. Но наибольшее впечатление удачный пуск произвёл на Лавочкина. Как пишет очевидец тех событий (К. С. Альперович), Лавочкин, «вытянув вперёд руку, быстро двигался навстречу Расплетину и возбуждённо повторял: “Александр Андреевич! Как её взяло, как поставило на траекторию и повело по ней”. Для понимания А. А. Расплетина как радиоинженера здесь важно следующее. Ещё несколько лет назад Расплетин и не помышлял о ракетах. Ракетная тематика, конечно, существовала, но вне сферы его интересов. Но вот государство поручило создавать новый вид техники, и со свойственным ему упорством он отдался этой работе. И не просто осваивал, а докапывался до глубин. Постигал тонкости совершенно нового для него дела – динамики полёта ракет и способы управления их движением.

Следуя своему опыту, он прекрасно понимал, что в разработках мелочей не бывает и надо всё досконально изучать и проверять. Среди забот была и опасность схода ракеты с траектории, что могло грозить непредвиденной бедой, в том числе с человеческими жертвами.

А начиналось всё более двадцати лет назад, когда способный молодой человек с опытом радиолюбителя-коротковолновика Александр Расплетин приехал в Ленинград из родного Рыбинска, чтобы работать и учиться. Устроился радиомехаником на радиозавод им. Коминтерна. Жить было негде. Через несколько месяцев снял жильё в Лигово, под Ленинградом. Перевёз мать и брата. По вечерам учился сначала в техникуме, а затем поступил в ЛЭТИ. Несмотря на скудный быт и жизненные трудности (рано лишился отца), А. А. Расплетин отличался здоровым оптимизмом и умением в труде преодолевать невзгоды. С 1932 г. Расплетин начал работу в области телевидения. Была сконструирована система оптической телевизионной связи, с модуляцией светового пучка и фотоэлементом на приёме. После окончания института Расплетин полностью перешёл на разработку электронных схем телевидения. Группа сотрудников во главе с Расплетиным разработала ряд моделей бытовых телеприёмников. Одну из них, под названием ТН-3, они сами изготовили в мастерской в виде партии в 200 штук. До начала войны в магазины страны поступило около 2000 массовых телевизоров 17ТН-3, изготовленных ленинградской промышленностью.

Началась война. Многие ленинградцы ушли на фронт. Расплетина, как и других оставшихся сотрудников НИИ-9, мобилизовали на строительство Лужского оборонительного рубежа. Рыли противотанковые рвы, часто под бомбёжкой. Ленинград стал блокадным городом. В эти дни Расплетин выдвигает идею переделки сданных населением бытовых радиоприёмников в связные радиостанции. Организует своего рода конвейер: из двух приёмников монтируют одну радиостанцию. Голод, есть нечего. Собирают в соседнем лесу иголки хвойных деревьев и варят их прямо на рабочем месте. Слабое, конечно, подспорье, но люди пока держатся. Девиз простой: «Всё для фронта, всё для победы». Так в войска ушли более 200 расплетинских радиостанций. Голодные и холодные будни зимнего блокадного Ленинграда приносят Расплетину одну беду за другой. В декабре 1941 г. умирает мать, а затем и его жена Ольга. Скорбное настроение Расплетин преодолевает работой. Для наведения фронтовых истребителей на цель он вместе с сотрудниками разрабатывает систему передачи на борт самолёта радиолокационной информации по телевизионному каналу связи.

В феврале 1942 г. группа Расплетина была эвакуирована в Кострому, затем в Красноярск. Во второй половине 1943 г. Расплетин с группой специалистов становятся штатными сотрудниками только что организованного 108 института. Разгар войны, и Расплетин продолжает испытания разработанной им системы телевизионного наведения самолётов. Одновременно ему поручают выполнить срочный заказ, который лаконично сформулирован в постановлении ГКО от 18.04.1944: «Самолётная радиолокационная станция для бомбардировщиков, предупреждающая нападение с хвоста». Срок – август 1944 г. В кратчайшее время такая станция была создана коллективом под руководством А. А. Расплетина. Станция, получившая шифр «ТОН-2», работала в импульсном режиме в метровом диапазоне волн и выдавала звуковые сигналы при приближении самолётов противника со стороны задней полусферы. Внедрение таких станций позволило существенно снизить потери бомбардировочной авиации на завершающем этапе войны. Расплетин тем самым переориентирует свои творческие интересы в направлении на радиолокацию. Коренным образом меняется и его семейная жизнь. Александр Андреевич женится на Н. Ф. Мельниковой. Семья пополняется: наряду с сыном Виктором в семью входит и дочь Нины Галя.

В 1946 г. Расплетин дал согласие возглавить разработку наземной радиолокационной станции в интересах сухопутных войск страны. Заказчиком выступило Главное артиллерийское управление (ГАУ). Принятое решение содержало изрядную долю риска, т. к. объекты локации – танки, самоходные установки, автомобили, живая сила – находились под прикрытием затеняющих факторов в виде деревьев, кустарника, складок местности, составлявших естественную пассивную помеху для РЛС. Это была совершенно новая задача, до тех пор не имевшая аналогов в мире. Расплетин со свойственным ему опытом телевизионщика решил эту задачу путём резкого увеличения разрешающей способности станции как по углам, та и по дальности. Этим он отделил отметки полезных целей от помехового фона. Выявились и различия в яркостных характеристиках отметок. Станция под шифром РТ (впоследствии СНАР-1) была завершена в 1947–1948 гг., прошла серийное производство и внедрена в войска. В августе 1950 г. Расплетин по указанию высшего руководства страны был переведён в КБ-1. Главными конструкторами этой организации были П. Н. Куксенко и С. Л. Берия. Расплетин был назначен заместителем главного конструктора и начальником радиолокационного отдела. КБ-1 призвано было создать первую стационарную зенитно-ракетную систему ПВО для защиты Москвы. На решении правительства Сталин наложил резолюцию: «Мы должны получить ракету для ПВО в течение года». Работа получила шифр «Беркут» (впоследствии С-25). Сразу же работе был дан зелёный свет, к ней было привлечено значительное число смежников. Разработка шла невиданными темпами. Ответственность за радиолокационное направление заказа, а это было одним из основных векторов разработки, целиком лежала на Расплетине. Расплетину пришлось преодолевать один барьер за другим. Каждая неудача грозила провалом. История прохождения заказа С-25 подробно описана в литературе. Ей посвящены десятки, если не сотни страниц. Я не собираюсь этого повторять, тем более что я не был сотрудником КБ-1. Хочу обратиться лишь к нескольким эпизодам этой истории, к ряду болевых моментов, высвечивающих жизненную позицию и особенности творческого подхода А. А. Расплетина как главного конструктора системы С-25. Первый эпизод связан с общей концепцией построения системы. К моменту прихода Расплетина в КБ-1 превалировал американский подход, состоявший в том, что на каждую воздушную цель выделялось два локатора с узкими (карандашными) лучами: один для сопровождения цели, другой – для слежения за ракетой. Чтобы перекрыть весь возможный сектор нападения потребовалась бы тысяча зенитно-ракетных комплексов (ЗРК).

Расплетин предложил совершенно новую идею использования широкоугольных секторных локаторов, сканирующих по азимуту и углу места. Для наведения в каждом секторе 20 ракет по 20 целям и перекрытия этими локаторами всего требуемого пространства необходимое количество ЗРК снижалось до 50–60. Идея была революционной, но она подрывала установившиеся взгляды, меняла авторские приоритеты, и отцы-начальники приняли её, скажем так, весьма прохладно. Расплетин другого не ожидал, в наступление не пошёл, но стал усиленно прорабатывать функциональную схему, доказывая её осуществимость. Несмотря на долгие сомнения, преимущества были столь очевидными, что в конце концов расплетинский вариант был официально принят.

Второй эпизод связан с разработкой антенн для центрального радиолокатора наведения (ЦРН). Именно так стали обозначать новые станции. Разработка антенн, а это были крупногабаритные сооружения, велась под руководством М. Б. Заксона, который входил в высокочастотный отдел, возглавляемый Г. В. Кисунько. Этот отдел непосредственно Расплетину не подчинялся. Расплетин, конечно, помнил, что ещё в 108 институте при разработке станции РТ антенна Заксона доставляла коллективу много хлопот, особенно на стадии серийного производства. Но он ценил Заксона как способного инженера, бравшего на себя решение сложных технических задач. Уже на стадии испытаний экспериментального образца ЦРН (конец 1951 – начало 1952 гг.) было отмечено, что коэффициент усиления антенны существенно ниже расчётного значения. При этом уровень боковых лепестков сильно вырос. Расплетин пригласил Е. Н. Майзельса из 108 института, который определил причины дефектов. После этого чертежи откорректировали и изготовили новый комплект антенн. Этим, однако, история не закончилась. Предстояли отработка точностных характеристик станции и испытания по реальным целям (1952 – начало 1953 гг.). Были выявлены проблемы с точностными характеристиками системы, что увязывалось с неидентичностью диаграмм направленности антенны. Кроме того, дальность действия по реальным целям оказалась существенно ниже расчётной, что также связывалось с недоработкой антенн. Всё это грозило срывом работы в намеченные сроки. Назревал конфликт. Его результат угрожал прежде всего Расплетину. Ещё ранее на одной из встреч Берия заявил В. Д. Калмыкову и А. А. Расплетину примерно следующее: «Сделаете работу – героями будете. Не справитесь – сотру в лагерную пыль» (из воспоминаний В. В. Калмыкова). Внешне конфликт выглядел так: локационщики во главе с Расплетиным требовали доработки антенн, Кисунько утверждал, что антенны удовлетворяют предъявленным требованиям и могут быть использованы в аппаратуре. Всё происходящее он объяснял как попытку очернить его, Кисунько, в глазах руководства. Точку зрения Кисунько поддерживал С. Л. Берия. Конфликт удалось разрешить без силовых действий. С завода пришли новые образцы антенн. Примерно в это время умер Сталин, но испытания продолжались. Они показали хорошие результаты. Затем последовали госиспытания. Отметим следующие даты. В ноябре 1952 г. впервые осуществлён успешный пуск управляемой ракеты по цели в замкнутом контуре наведения, в июле 1955 г. была развёрнута система ПВО Москвы, способная произвести обстрел до 1000 воздушных целей с плотностью до 3 ракет на каждую цель. Это были первые результаты государственного масштаба, полученные под руководством А. А. Расплетина. Далее последовали новые заказы, включая знаменитый ЗРК «С-200». Останавливаюсь более подробно на фигуре А. А. Расплетина не только потому, что он был первым моим руководителем и я несколько лет работал в лаборатории, постоянно соприкасаясь с ним, но главным образом потому, что он остался в памяти множества людей и моей, в частности, как исключительно ответственный руководитель как в государственном, так и в чисто человеческом плане, человеком повседневно вникавшим во все нюансы текущей работы, прочно стоявший на фундаменте современной ему науки, смело ломавший, если это было нужно, устоявшиеся подходы и вместе с тем умеющий мобилизовать все силы, чтобы довести дело до логического конца.

Вернёмся теперь к тем представителям творческой элиты 108 института, которые окружали А. А. Расплетина. Кроме антенного отдела Расплетин наиболее тесно взаимодействовал с лабораториями Н. И. Оганова и Б. Ф. Высоцкого. Н. И. Оганов, ранее занимавший пост главного инженера НИИ-9 в Ленинграде, где работал Расплетин, вёл разработку передатчика для станции «Тон-2». Кроме того, в его лаборатории сестрой-хозяйкой работала Нина Фёдоровна, жена Расплетина. В пятидесятых годах группа Оганова была переведена в институт А. Л. Минца, но Оганов продолжал взаимодействовать с Расплетиным, ведя разработки по его заказам, и даже получил по спискам КБ-1 Ленинскую премию.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.