Монополия на фекалии
Монополия на фекалии
Но, может быть, мы несправедливы к Мединскому? Возможно, он искренне хочет дать отпор клеветникам России и от энтузиазма немного передергивает либо из жадности сэкономил на грамотном редакторе или трудолюбивых афролитераторах? Ведь намерения-то самые благие!
«Моя цель — развенчать мифы черные. Но вот положительные решительно хочется оставить. Объясню почему. Эти мифы не вредны. Они, как ни странно, для массового сознания просто необходимы. Как иммунные тельца в крови организма нации. Эти мифы возвышают людей, делают их решительнее и сильнее. Они дают им силы и для повседневного труда, и в годину испытаний. Такие мифы о своей стране и своем народе нужны не меньше, чем углеводороды и чугунные болванки. Эти жизнеутверждающие самопредставления нации есть нравственная энергетика народной жизни, важнейший ресурс национального развития. Позитивная самоидентификация: и в личности, и в семье, и большой человеческой общности — порождает уверенность в завтрашнем дне. Рождает уверенность в будущем наших детей. Выскажусь наукообразно, по-профессорски, вы уж меня простите, — позитивная мифология определяет нравственные императивы народа. Мотивирует его на свершение дел мощных, добрых, достойных нашей великой истории и великих предков...» (с. 282—283).
Звучит красиво, но настораживает чрезмерная откровенность. Ну, какой уважающий себя шаман или жрец, завершив камланье и повесив на дерево бубен, станет рассказывать воинам племени, что не призывал на помощь духов, а просто морочил голову ради поднятия настроения? Доктор Геббельс так никогда не прокалывался, а его фраза «если вы произнесете достаточно большую ложь и будете ее повторять, то люди в итоге в нее поверят» на самом деле относилась совсем не к собственной пропаганде. Этими словами главный пиарщик Рейха разоблачал Черчилля.
Пренебрежение фактами тоже опасно, и, как уже говорилось, в свое время именно оно сыграло значительную роль в крахе советской мифологии. Наш эрзац-Геббельс этого не понимает, хотя один из немногих приведенных им примеров успешного мифа как раз подтверждает важность фактической основы. Речь идет о знаменитой британской атаке Легкой кавалерийской бригады под Балаклавой 25 октября 1854 года. Могут ли англичане гордиться скандальной историей, когда тупые генералы бросили на верную смерть в простреливаемую с трех сторон узкую долину свою едва ли не лучшую конную часть?
Могут, потому что хотя отцы-командиры сделали все, чтобы Легкая бригада погибла, ее эскадроны не Дала себя погубить. Имея в строю всего 673 человека, они вынесли с поля боя три русских кавалерийских полка, порубили прислугу артиллерийской батареи и, атакованные еще двумя кавалерийскими полками, под обстрелом четырех пехотных батальонов смогли прорваться обратно. Бригаде атака стоила 118 убитых и умерших от ран, в том числе 9 в плену, 122 выживших раненых и 49 выживших пленных — при столь безумном командовании потери довольно скромные, а факт успешного возвращения остальных и разгон на первом этапе почти втрое более многочисленной конницы противника налицо.
У Мединского же его «белые» мифы легко опровергаются. Мало того: некоторых «черных» мифотворцев профессор, наоборот, поддерживает. Если черный миф творит кто-то из соратников или просто лиц, приближенных к власти, лучшего помощника, чем автор «Войны», ему не найти.
«3 мая войсками 2-й ударной армии был взят остров Рюген в Верхней Померании. Двигаться армии было дальше некуда — впереди только Балтийское море, — и командующий Рокоссовский распорядился создать дома отдыха для бойцов. На курортном Рюгене подходящих особняков было предостаточно. В одном из перспективных домов на вопрос нашего офицера: «Шпрехеи зи руссиш?» ответ прозвучал утвердительно-удивительно: «Да, ваше превосходительство, уже лет 70 как говорю».
Оказалось, что это особняк бывшего русского фабриканта немецкого происхождения, в нем живут престарелые русские эмигрантки. Но это еще не все. Русские графини и баронессы открыли в доме бесплатный пансион для немецких девочек, ослепших во время британских бомбардировок.
Выдержка из политдонесения начальника политотдела 2 Уд. А. от 08.05.45 г. № 00176: «...05.05.45 г. командованием 2 Уд. А. при производстве рекогносцировки местности в северной части о. Рюген, на отрезке шоссе между населенными пунктами Варнкевиц и Путгар-тен, был обнаружен частный женский пансионат для слепых. В приюте содержалось до 30 слепых больных и раненых женского пола в возрасте от 4 до 20 лет. Обслуживание и содержание приюта производилось 7 эмигрантами из бывших дворян русского происхождения. В связи с тем,, что прилегающее к пансионату побережье является десантоопасным, было принято решение расквартировать на территории приюта отдельную разведроту 108 ск (командир роты к-н Калмыков С.А.) с целью наблюдения и охраны прилегающего 15-километрового участка побережья. Также перед Калмыковым была поставлена задача — исходя из гуманных соображений, оказать возможную первую помощь продовольствием слепобольным и взять их под охрану...»
32 войсковых разведчика, на счету которых были сотни взятых «языков», теперь заботились о слепых немецких девочках — вместе с русскими аристократками. Такое бывает только на войне. Сохранился документ — наряд от 6 мая на выдачу со складов 43 наименований товаров и продуктов: простыни, наволочки, котел для приготовления пищи, крупы, консервы, мука, женская обувь малых размеров — 60 пар и 10 килограммов шоколада. Да, 10 килограммов шоколада...
Это хорошая часть истории. Дальше будет печальная, страшная. Мимо Рюгена шли всяческие плавсредства — траулеры, яхты, катера — с немецкими солдатами, которые плыли в Данию сдаваться англичанам. Для безопасности на побережье был выдвинут танковый батальон, которым командовал некто майор Гаврилец. Он и заехал на «виллисе» в пансион. О том, что было дальше, тоже осталось донесение:
«В результате действий с его стороны, позорящих звание советского офицера, выразившихся в домогательствах к слепобольным и нанесении побоев старшине разведроты ст. сержанту Гуляеву (кав. орденов Славы трех ст.), он был задержан капитаном Калмыковым. После отрезвления майор Гаврилец был отпущен».
Мерзавцы встречались и в Красной Армии. Майор не простил разведчикам обиды и в одиннадцатом часу вечера, вероятно, еще хорошенько вмазав, вывел свои танки на якобы обнаруженное им тайное «гнездо власовцев». Разведчики сначала подумали, что их начали обстреливать немцы. Потом разглядели на танках красные звезды, пытались кричать, что это ошибка, но кричали-то они по-русски... Им пришлось отстреливаться, защищая 30 немецких девочек.
С моря увидели, что идет бой. На берегу под присмотром русских старушек как раз толпились немецкие девчушки. Немцы высадились, думая спасти своих. И солдаты вермахта пошли на помощь к девятерым уцелевшим русским разведчикам!
«Все оставшиеся в живых участники тех событий 1945 года — русские разведчики, эмигрантки и слепые девочки — вышли в море на немецких катерах и, остановив шведский пароход, следовавший в Португалию, пересели на него. После этого их следы теряются» («Родина», Дм. Фост).
Выдержка из политдонесения начальника политотдела 2-й Уд. А. от 8.5.45 г. № 00176: «Личный состав танкового батальона 372-й с.д. потерял до 70% убитыми и ранеными. Боевая техника полностью выведена из строя и частично уничтожена. Командир батальона убит. Личный состав отдельной разведроты 108-го с.к. в ходе боестолкновения погиб, за исключением 3 тяжелораненых. 9 человек пропало без вести». Что ж, воевать разведчики Рокоссовского умели.
Советские солдаты гибли, защищая немецких девочек-инвалидов. Когда в фильме «Освобождение» наши офицеры спускаются в затопленное берлинское метро спасать детей и женщин, это не выдумка. Разведчики пожертвовали своими жизнями — это им на войне было привычно. И своими судьбами, уже после Победы, — это было страшно. Но по-другому поступить у них просто не получилось...» (с. 579—581).
Вскоре после публикации Фоста выяснилось, что документов, на которые он ссылается, не существует в природе, как и указанного в них подразделения. В 1945 году 90-я стрелковая дивизия, подобно любой другой того периода, не имела в своем составе танкового батальона. Номер 137 носил батальон в составе 146-й танковой бригады, но к моменту окончания войны он был переформирован в 97-й тяжелый танковый полк 29-й гвардейской танковой бригады и находился в сотнях километрах от Рюгена.
Затем оказалось, что бред Фоста написан в нескольких вариантах. Где-то 90-я дивизия становится 372-й, а танкист-монстр то носит фамилию Гаврилец, то вдруг становится Чу-приной... Но уже после разоблачения пакостника нашлось три человека, которые этот бред радостно подхватили. Ими стали руководитель православного корпуса пропутинского движения «Наши» Борис Якеменко, ручной кремлевский телеведущий Владимир Соловьев, а с недавних пор и Мединский.
Уже после многократного разоблачения вранья Фоста он настаивает, что все так и было, поскольку напечатано «в журнале «Родина». Это важно потому, что публикации в этом журнале приравниваются к научным. Хотите защитить диссертацию — смело цитируйте и ссылайтесь» (с. 579).
Позиция Мединского понятна, если вспомнить, что некий Дмитрий Фост ранее возглавлял пресс-службу той самой партии «Единая Россия», в которой автор «Войны» избран в Думу. Да и теперь херр Фост постоянно трется неподалеку от вертикали власти. То на официозном телеканале «Звезда» нас Родину любить учит, то в Томской области всплывет как пиарщик патронируемого губернатором города для богатых. А недавно нашлись спонсоры и на порнушку о битве на острове Рюген. Создатели фильма кое-что изменили в первоначальном сценарии, но главное событие — бой советских разведчиков и доблестных солдат вермахта против советских танкистов — остался неприкосновенным. На Выборгском кинофестивале киноиспражнение от Фоста и К° получило специальный приз «За смелость и гуманизм», а подкремлевские «Известия» воспели фильм как очень культурный и европейский.
Та же история повторяется и с еще более масштабным извержением экранных фекалий, которыми порадовал нас обер-кинофюрер всея Руси Никита Сергеевич Михалков.
Давно уже отмечено, что если кому-то нужно залить Родину этой неаппетитной субстанцией, с Никитой Сергеевичем трудно сравниться. Дилогия «Утомленные солнцем-2. Предстояние» и «Утомленные солнцем-2. Цитадель» преисполнена неподдельного омерзения к стране проживания Михалкова. В ней собраны все «черные мифы», которые выплескивались на Великую Отечественную войну за последние 25 лет. Тут и почти поголовно дебильные военачальники, и звероподобные палачи с Лубянки, и безоружные штрафники, и стреляющие в спины своим заградотряды... Но Михалков не был бы Михалковым, если бы не подлил в этот проверенный коктейль несколько пакостей от себя лично! От выведения на экран совершенно патологических организмов (умирающий от ожогов танкист, перед смертью просящий медсестру устроить ему стриптиз, слабоумный кремлевский курсант, ковыряющий штыком вражеский танк, болван-штрафбатовец, ради безопасности привязавший к спине дверь — образ сперт из «Похождений бравого солдата Швейка») до нового преступления упыря-Сталина.
Не удовлетворившись гибелью миллионов штрафников, жертв террора и просто честных советских граждан, свирепый горец задумал совсем страшное. О чем и сообщил в «Цитадели» главному герою Михалкова — репрессированному комбригу Котову:
«Старики уходят в леса, в партизаны и с охотничьими ружьями воюют против танков. Вот какой наш народ, Котов. Но не все еще, как мы с тобой, Котов, верят в нашу победу. И не все взяли в руки оружие. Есть такие, кто думает, что можно отсидеться в норках, переждать, как оно сложится. Им все равно, чья власть — наша, немецкая, — лишь бы их не трогали. Ничего они не делают для нашей победы и уже только этим помогают врагу. Что с такими делать, скажи мне, Котов? У них всегда найдется оправдание для своей трусости. Кто-то скажет, что он больной, кто-то — хромой. Кто-то скажет, что он музыкант, а не солдат, кто-то — учитель. А кому этот музыкант будет играть, если враг победит? А? Фашистам? Чему этот учитель будет учить детей? «Майн кампфу»? А что будет потом, когда мы разгромим Гитлера? Что скажет вернувшийся с фронта без руки или без ноги солдат своему соседу, который всю войну просидел дома в теплом халате, в тапочках? А? Сможет он его простить? А мы с тобой. Котов, сможем простить его? А ведь их будут миллионы, этих трусов, переждавших войну в оккупации. И что тогда делать, Котов, — новая гражданская война? Ну-ка, скажи мне, Котов, пятнадцать тысяч человек — это много или мало? Ну, ну, ну... не говори ничего. Для одного участка фронта это, может быть, и много — а для страны? Я читал твой план, Котов. Да, можно обойти цитадель. Отрезать ее от снабжения — сиди, сиди, сиди, — и через некоторое время немцы сдадутся. Это правильно стратегически — но это совсем неправильно политически. Ты, Котов, заставишь этих отсидевших в тылу пятнадцать тысяч трусов штурмовать цитадель. Это будет страшная атака, я согласен. Но на эту черную пехоту немцы потратят пули, предназначенные для наших советских солдат. Честных солдат. На примере этих пятнадцати тысяч мы дадим урок остальным миллионам, заставим их проснуться и понять, что у нас только одна дорога — дорога к победе. Когда цитадель падет, то страшные фотографии тысяч убитых гражданских лиц потрясут весь мир. Европа задумается: а что ее ждет, если мы не победим? А у нас кое-кто задумается, что его ждет, если мы победим. Никаких приказов Ставки не будет, Котов, имей в виду. Ни письменных, ни устных. Всю операцию, Котов, ты возьмешь на себя. Под свою личную ответственность».
Как должен отреагировать на этот бред человек, посвятивший целую главу цитатам из Пыхалова, бывшего командира роты 8-го отдельного штрафного батальона Александра Васильевича Пыльцына и других авторов, убедительно разоблачивших страшилки о выигравших войну батальонах уголовников и политзэков? В его книге, между прочим, и про лиц, призванных с оккупированных территорий, есть.
«В 1943-м в Красной Армии появились новые штрафные подразделения — отдельные штурмовые стрелковые батальоны. Приказ народного комиссара обороны: «В целях предоставления возможности командно-начальствующего составу, находившемуся длительное время на территории, оккупированной противником, и не принимавшему участия в партизанских отрядах, с оружием в руках доказать свою преданность Родине приказываю...» По приказу Сталина из советских командиров, побывавших в плену, были сформированы 4 батальона численностью 927 человек каждый. Срок пребывания в них устанавливался в 2 месяца. Либо до первого ордена. Либо до первого ранения. После чего «личный состав при наличии хороших аттестаций может быть назначен в полевые войска на соответствующие должности командно-начальствующего состава». Впоследствии формирование штурмовых батальонов было продолжено. В отличие от штрафбатов офицерских званий здесь не лишали» (с. 203— 204).
Как видите, у реального Сталина в штурмовые батальоны зачисляются исключительно офицеры, подзабывшие о своем воинском долге, палками вместо автоматов их не вооружали, на верную смерть не обрекали. Бывших же рядовых и прочих военнообязанных призывали в обычные части без какого-либо поражения в правах. И что же Мединский? Разоблачает Михалкова, как совершенно справедливо заклеймил на соседних страницах столь же тошнотворные «Штрафбат» и «Сволочи»? Если бы!
«Утомленные солнцем-2. Предстояние» — идеологически значимое и исключительно нужное сегодня стране, правильное кино. О профессиональных деталях предоставлю судить киноведам из ВГИКа. Но, по моему мнению, надо сделать так, чтобы этот фильм увидел каждый старшеклассник, каждый солдат. Нужны бесплатные сеансы для ветеранов. Нужно продвигать этот фильм при господдержке для проката за рубежом — особенно в ближнем зарубежье. Чтобы помнили. О нашей общей трагедии. И общей победе» («Эхо Москвы», 28 апреля 2010 г.).
«Нахожусь под сильнейшим впечатлением. Нет, это не фильм из категории посмотрел — не понравилось, понравилось — включили в зале свет — вышел — забыл. Это кино из другого, редкого разряда. И перед глазами — герои, сыгранные самим Михалковым, Мироновым, Гармашом. Такие люди в стране есть — и хочется жить» («Эхо Москвы», 6 мая 2010 г.).
После того как десятки рецензентов ткнули Мединского носом в михалковский маразм, он сквозь зубы признал, что в фильме «масса исторических несоответствий» (с. 463). Но повторил, что «именно как продукт идеологический, как исторический миф «УС-2» — нужное стране кино» (с. 464).
Можете ли вы представить доктора Геббельса, который, клеймя ненавистных жидо-большевиков за глумление над германской историей, публично объявлял таковое допустимым со стороны особо избранного Сруля Зингельшухера? Лично я не могу. Зато ясно вижу, что ложь Михалкова отличается от вранья создателей «Штрафбата» и прочих неприятных профессору «Сволочей» исключительно фамилией создателя. В отличие от них Никита Сергеевич очень близок к Путину и «Единой России», а потому может делать то, что прочим запрещено. Позволено даже открытое мародерство. Проглядев эпизод гибели отряда из 240 кремлевских курсантов ростом не ниже 183 сантиметров каждый, я вспомнил, что уже знаком с этими цифрами. Они имеются в повести умершего в 1975 году писателя Константина Воробьева «Убиты под Москвой».
«Курсанты вошли в подчинение пехотного полка, сформированного из московских ополченцев. Его подразделения были разбросаны на невероятно широком пространстве. При встрече с капитаном Рюминым маленький, измученный подполковник несколько минут глядел на него растроганно-завистливо.
— Двести сорок человек? И все одного роста? — спросил он и сам зачем-то привстал на носки сапог.
— Рост сто восемьдесят три, — сказал капитан».
Поскольку в конце повести почти все курсанты гибнут под гусеницами немецких танков, подобное совпадение трудно признать случайным. Особенно если вспомнить, что в 1990 году режиссер Александр Итыгилов снял по повести Воробьева фильм «Это мы, господи!». Его отдельные кадры, типа оторванной руки с часами, выставляют Никиту Сергеевича пренахальнейшим плагиатором. Щедро покопавшись в творчестве Итыгилова и Воробьева, он не упомянул в титрах ни умершего в 1975 году писателя, ни скончавшегося в 1991-м режиссера, но зато старательно испоганил первоисточник.
Ополченцев Михалков заменил штрафбатовцами, а искренне радующегося пополнению командира полка — быдловато-приблатненным комбатом, хамящим командиру курсантов и вытирающим сопли о шинель своего бойца. Кроме того, у Воробьева изъяты сцены, где курсанты грамотно окапываются и, не ограничиваясь обороной, наносят по немцам чувствительные удары.
«В северной части деревня оканчивалась заброшенным кладбищем за толстой кирпичной стеной, церковью без креста и длинным каменным строением. От него еще издали несло сывороткой, мочой и болотом. Капитан сам привел сюда четвертый взвод и, оглядев местность, сказал, что это самый выгодный участок. Окоп он приказал рыть в полный профиль. В виде полуподковы. С ходами сообщения в церковь, на кладбище и в ту самую пахучую постройку... Горело уже в разных концах села, и было светло как днем. Одуревшие от страха немцы страшились каждого затемненного закоулка и бежали на свет пожаров, как бегают зайцы на освещенную фарами роковую для себя дорогу. Они словно никогда не знали или же напрочно забыли о неизъяснимом превосходстве своих игрушечно-великолепных автоматов над русской «новейшей» винтовкой и, судорожно прижимая их к животам, ошалело били куда попало... По улице, в свете пожара, четверо курсантов бегом гнали куда-то пятерых пленных, и те бежали старательно и послушно, тесной кучей».
В отличие от михалковских баранов, падающих носом в землю при виде фейерверка и пыряющих штыком немецкий танк, кремлевские курсанты воевали не только храбро, но и умело. За два месяца боев на берегах рек Лама, Истра и канала Москва — Волга их полк из 1572 бойцов потерял 811 убитыми, но остановил противника на подступах к столице и нанес ему существенные потери. По воспоминаниям ветеранов полка, «залогом успеха стал результат изнурительных работ курсантов по инженерному оборудованию взводных и ротных опорных пунктов и грамотной организации системы огня в каждой роте и между батальонами» (А. Карцев. «Утомленные солнцем-2» и «Забытый полк», http:// artofwar.ru/ k/karcew_a_i/ text_0620.shtml).
После того, как кинофюрера уличили в мародерстве, Мединский тоже был вынужден признать факт заимствования, но без малейшего осуждения. Просто «Никита Михалков решал свои художественные задачи — и отступил от буквальной исторической правды» (с. 237). Ну, обокрал мертвого фронтовика, ну, выставил его геройских соратников тупицами и неумехами, но ему можно — потому что начальство. И Путину можно финансировать и «Цитадель» с «Предстоянием», и «Штрафбат» со «Сволочами». И Мединскому — рекламировать Михалкова с Фостом. Кино здесь чистой воды отражение политики. Попил бюджета, за который справедливо наказан Ходорковский, дозволен Абрамовичу и Тимченко. Призыв мелкой националистической тусовки к отделению Чечни считается покушением на территориальную целостность России, зато передача Кремлем Азербайджану части Дагестана — мудрым дипломатическим ходом. Резун-Суво-ров — клеветник, Мединский — борец за историческую правду. Ну и конечно, наши патриотические воры, наркоманы и педерасты не то что ихние...
Пардон, это уже про «День опричника» Владимира Сорокина, где такие субъекты, находясь на государевой службе, гневно осуждают подобных себе диссидентов и эмигрантов.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.