Работа командира: решение, приказ
Работа командира: решение, приказ
Несколько поменяю порядок ознакомления со статьями этого Устава и начну с пунктов, говорящих о содержании работы командира. Работа любого человека заключается в оценке обстановки, принятии решения и собственно действии. Понятно, что и наиболее ответственной частью работы (рискованной по тяжести ошибок) является принятие решения. В общем, подобное содержится в уставах всех армий, но немцы излагают содержание работы командира так.
«Статья 59. Каждому решению предшествует оценка обстановки. Последняя требует быстроты умственной работы, простых и последовательных заключений и умения отделять важное от второстепенного».
Собственную оценку обстановки нужно сообщить подчиненным, чтобы они понимали, из чего исходит твое, их начальника, решение. Обращаю внимание на обязательное требование простоты заключений, их последовательности и запрет на второстепенные детали. Если говорить о сути этого пункта, то немецкому командиру запрещалось умничать! Говори только по делу!
«Статья 60. Основой решения является имеющееся задание, из которого и следует исходить: надо выяснить, что задание предписывает и как оно может быть выполнено».
Как и в других армиях, немцы ставили подчиненным задачу — как выглядит та победа, которую подчиненный обязан был одержать, чтобы воплотился общий замысел командира. Нельзя было просто сказать: «Взять деревню Ивановку». Подчиненный должен был понять свою роль и роль своей победы в общей победе, к примеру, должен был понять, что Ивановка стоит на дороге, по которой противник может перебросить резервы.
Теперь ему самому нужно было найти решение, как выиграть порученный командиром бой, и самому принять это решение. На чем должно было основываться решение? На уставах, приказах, находках военной науки?
«Статья 63. Определенное решение должно являться логическим выводом из всех соображений».
Ничего не конкретизируется — все, что знаешь, все используй для своего решения — любое свое соображение! Кстати, указав на это, устав тут же предупреждает, что нельзя обольщаться мыслью, что ты все учел: «Решения сторон не всегда будут отвечать действительному состоянию противника. В таком случае большие шансы на успех получит та сторона, которая быстрее и искуснее использует дальнейшее выяснение обстановки, не отрываясь от однажды принятого решения, если это не вызывается необходимостью».
Согласно принятому решению войска будут приведены в действие и вступят в бой, отказываться от решения — это терять темп, тем не менее даже подобное командирам не навязывается — если обстановка не та, что ожидалось, не неси напрасных потерь — меняй решение! То есть, если с запада взять Ивановку чревато чрезмерными потерями — поменяй решение: возьми ее, к примеру, с севера, с юга.
Далее статья 63 подробно объясняет требования к собственно действию командира — к его приказу.
«Приказ приводит решение в действие.
Ясный порядок подчинения является существенной предпосылкой для бесперебойной совместной работы всех начальников, согласование может дать отказ».
Только нисходящая линия прямых непосредственных единоначальников, и никаких согласований своих решений ни с кем — ни с контролерами, ни с инспекциями — никто не имеет права вмешиваться в твое, командира, решение, в твои права принимать решения единолично! И заметьте, в Уставе объясняется, зачем это. Не потому, что кто-то так влюбился в единоначальников, а потому, что вся система управления начнет отказывать! В обюрокраченных системах управления этого вообще никто не понимает.
Расспросите любого еще работающего руководителя в России о том, сколько вокруг него контролеров и инспекторов и как они «помогают» ему решить свои задачи, и вы ничего не услышите в ответ, кроме потоков сплошного мата. То, что сегодня считается системой государственного управления, ничего, кроме мата, не заслуживает, и уж, конечно, никак не напоминает немецкие армейские принципы управления.
Далее статья 63 Устава требует:
«Приказ должен содержать все то, что необходимо знать подчиненному, чтобы он имел возможность самостоятельно выполнять полученное задание. В соответствии с этим приказ должен быть кратким и ясным, определенным и исчерпывающим, приспособленным к пониманию получателя и иногда к его характеру. Отдающий приказ должен представлять себя в положении получателя приказа».
Обратите внимание на эту тонкость — нужно учитывать даже характер подчиненного — холерику желательно одно содержание, флегматику — другое. И прежде чем писать приказ, нужно мысленно поставить себя на место подчиненного. Зачем? А затем, чтобы самому понимать, исполним приказ или нет.
«Язык приказов должен быть прост и понятен. Исключающая всякое сомнение ясность важнее формы. Четкость не должна страдать из-за краткости.
Ничего не говорящие выражения и обороты не годятся, так как влекут к полумерам, высокопарные же выражения притупляют подчиненных».
Вот детское воспоминание Артема Сергеева о том, чему Сталин учил его и своего сына Василия: «Вы будете военными. А какой предмет для военного самый главный?» Мы наперебой отвечали: математика, физика, физкультура. Он нам: «Нет. Русский язык и литература. Ты должен сказать так, чтобы тебя поняли. Надо сказать коротко, часто в чрезвычайных условиях боя. И сам ты должен понять сказанное тебе. Военному выражаться надо ясно и на письме, и на бумаге. Во время войны будет много ситуаций, с которыми в жизни ты не сталкивался. Тебе надо принять решение. А если ты много читал, у тебя в памяти уже будут ответ и подсказка, как себя вести и что делать. Литература тебе подскажет».
А теперь обратите внимание на то, как немецкая военная мысль относилась к «святости» приказа.
«Приказы должны обязывать на будущее лишь постольку, поскольку обстановка позволяет его (будущее) предвидеть. И все же часто потребуется отдача приказов вслепую.
Приказы в особенности должны воздерживаться от вхождения в детали, когда не исключается изменение обстановки прежде, чем будет приступлено к его выполнению. Это особенно необходимо иметь в виду в распоряжениях оперативного масштаба, тем более, когда приказ отдается на целый ряд дней вперед. В этом случае на первый план должен выступить основной замысел; особенно следует подчеркивать преследуемую цель. Надо дать основные указания для ведения предстоящих военных действий и отказаться от определения способов исполнения. Таким образом, приказ перерастает в директиву».
Отказаться от указания способов исполнения приказа. Бедные бюрократы! Ведь при бюрократизме подчиненный требует, чтобы приказ был как можно более подробным, чтобы способы его исполнения были как можно более детализированы, поскольку каждая подробность — это прямое указание начальника, что должен делать подчиненный, и подчиненный охотно и тупо будет это делать. А при делократизме, при единоначалии, как видите, все наоборот — «воздерживаться от вхождения в детали», «отказаться от определения способов исполнения».
И снова о том, что все подчиненные должны ясно понимать, чего начальник хочет, понимать, чтобы ясно представлять собственную роль в общей победе: «В целях сохранения в тайне замысла действий следует тщательно взвесить, в какой мере и кого можно о нем осведомить. Чтобы обеспечить взаимодействие для достижения общей цели, в бою не следует бояться широко раскрывать свой замысел даже при действиях крупного масштаба. При вступлении в бой ни у какой инстанции не должно быть сомнения в том, к чему стремится начальник. Поскольку допускают обстоятельства, начальнику лучше всего уяснить подчиненным свой замысел в устном обмене мнениями». И тут же следует запрет на попытку принимать решение голосованием: «Однако начальник не должен ставить себя в зависимость от подчиненных: принятие решения и приказ — дело его одного».
Советы можешь слушать, чьи угодно, но любое решение — только твое, и ответственность за него ни на кого переложить не сможешь.
Насколько сильно в вопросе управления немецкая армия отличалась от Красной Армии образца 1941—1942 годов, хорошо видно из такого, в свое время вычеркнутого цензурой отрывка из воспоминаний К.К. Рокоссовского.
«Сложность заключалась еще и в том, что мне была непонятна основная цель действий войск Западного фронта. Генералиссимус Суворов придерживался хорошего правила, согласно которому «каждый солдат должен знать свой маневр». И мне, командующему армией, хотелось тоже знать общую задачу фронта и место армии в этой операции. Такое желание — аксиома в военном деле. Не мог же я удовлетвориться преподнесенной мне комфронтом формулировкой задачи — «изматывать противника», осознавая и видя, что мы изматываем прежде всего себя. Это обстоятельство тревожило не только меня одного». И далее, описывая бои несколько месяцев спустя, снова об этом же: «Плохо было еще и то, что командование фронта почему-то не всегда считало обязанностью посвящать командующего армией в свои замыслы, то есть не ставило в известность о том, какая роль отводится армии в данной операции во фронтовом масштабе. В данном случае это было так».
Ну, и для полноты картины я дам и статью 78 немецкого устава.
«Статья 78. Письменные приказы, направляющие действия различных частей к одной общей цели, рекомендуется расчленять по пунктам.
Впереди надо ставить важнейшее; все, что по смыслу должно быть вместе, следует укладывать в один пункт.
Для оперативных приказов рекомендуется приблизительно следующая последовательность:
сведения о противнике и о соседях, поскольку они имеют значение для получателей приказа;
замысел начальника, поскольку осведомление о нем требуется при преследовании ближайшей цели;
задания для отдельных соединений, образованных делением войск;
распоряжения легким колоннам, продовольственному обозу, вещевому обозу, отделениям боевого питания и прочим тыловым службам, поскольку войска должны быть о них осведомлены;
местопребывание (командный пункт) отдающего приказ и связь к нему или от него.
Что из приведенного выше следует включить в оперативный приказ, зависит от данных конкретных условий.
Сведения о противнике должны выявлять, как понимает отдающий приказ положение противника.
Предположения и ожидания следует оговаривать. Обоснование мероприятий, указываемых приказом, включается лишь как исключение. Подробные наставления и поучения на различные возможные случаи — дело не приказа, а обучения».
В целом это практически то же, что и в приказах любых армий мира, но вот такой штрих: «Боевые приказы должны быть свободны от всякого шаблона. Смотря по обстоятельствам, может быть уместным указание деления войск; однако общевойсковой начальник со вступлением в бой обязан отдавать приказы по возможности каждому непосредственно подчиненному ему по боевому расписанию начальнику.
Обстоятельства решают, должен ли быть отдан боевой приказ письменно или устно, выльется ли он в форму отдельных приказов или общего приказа. Форма распоряжений должна гарантировать необходимое взаимодействие всех частей».
Наши мемуаристы, военные историки и писатели, особенно во времена СССР, горазды были утверждать, что немцы воевали по шаблону, а у реальных немцев видите, какое было отношение к шаблонам не только в бою, но даже при написании боевых документов? Даже приказ можно было отдать в любой форме и любым способом. Да, немцы, безусловно, не отказывались от наработанных приемов боя и операций, если эти приемы приносили успех, и в документах у них был порядок — а зачем от этого отказываться? Только одна у них особенность, как видите: они не могли оправдать свое поражение в бою тем, что исполняли приказ (или тем, что он был «неправильно написан»), или тем, что они воевали «по уставу».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.