Битва за Днепр

Битва за Днепр

24 октября 1943 года маршал Жуков и командовавший 1-м Украинским фронтом генерал армии Ватутин представили Верховному главнокомандующему доклад, анализирующий обстановку на букринском плацдарме на правом берегу Днепра, где Красная Армия испытывала большие трудности. В докладе говорилось, что пересеченная местность затрудняет применение танков, которые необходимы для взлома мощной обороны противника. Необходимо также обеспечить бесперебойную доставку боеприпасов в большом количестве. «Прорыв обороны противника нашими войсками проводился дважды, и оба раза первая линия обороны противника была прорвана с продвижением каждый раз на 6–8 км вперед. Однако оба раза развить прорыв не удалось из-за недостатка боеприпасов, которые полностью расходовались на прорыв первой линии обороны».

В ночь на 25 сентября 1943 года советские войска начали высадку воздушного десанта в Букринской излучине Днепра. Целью операции было захватить плацдарм на берегу и удержать его до подхода основных сил, чтобы обеспечить переправу войск. Но из-за спешки в организации и недостаточно внимательной разведки операция оказалась неудачной. Высадка производилась чересчур рассредоточенно, а немцы успели перебросить в этот район две дивизии, которые встретили самолеты и парашютистов мощным зенитным огнем. В результате десантники, кто не погиб в первые же минуты, небольшими группами сражались в окружении превосходящих сил противника. В начале октября командир 5-й гвардейской воздушно-десантной бригады подполковник Сидорчук сумел собрать часть разрозненных групп в Каневском лесу и связаться со своими за линией фронта.

25 октября 1943 года под личным руководством маршала Жукова началась переброска войск на так называемый лютежский плацдарм на берегу Днепра. Одной из главных задач была дезинформация противника – чтобы немцы думали, что новое наступление советских войск на Киев будет по-прежнему вестись с букринского плацдарма. Расстояние между плацдармами составляло около 200 км. Была построена временная дорога, по которой по ночам в течение недели перемещались войска. На лютежском плацдарме были сосредоточены 38-я армия под командованием генерала Москаленко, 3-я гвардейская танковая армия генерала Рыбалко, 5-й гвардейский танковый корпус генерала Кравченко… Артиллерия имела 2000 орудий и минометов плюс 500 «катюш».

* * *

Тяжкие испытания снова сблизили Жукова с женой. В это время Георгий Константинович писал домой:

Здравствуй, Шурик.

Шлю тебе привет и крепко тебя целую. Обними и крепко поцелуй Эрочку и Эллочку… Посылаю семечек. Делать вам все равно нечего, хоть будете их грызть. Посылаю обратно теплую кофточку, она очень кусачая и ее носить совершенно невозможно, она колет, как колючая проволока.

Пусть лучше получат мягкий свитер. Дела у нас по-прежнему неплохие. Сидим на Днепре. Немцы хотят во что бы то ни стало удержаться на Днепре. Но, видимо, это им не удастся. Я по-прежнему езжу по армиям, в вагоне не могу – характер, видимо, такой, больше тянет в поле, к войскам, там я как рыба в воде. Здоровье неплохое. Плохо слышу. Надо бы опять полечить ухо, да вот пока не могу организовать. Иногда немного побаливает голова и нога. Ну вот пока все, что хотел тебе написать. Желаю тебе и ребятам здоровья. Крепко, крепко всех вас целую.

А вот письмо Александре Диевне, отправленное 23 октября в самый разгар напряженной подготовки к сражению за Днепр:

Здравствуй, мой милый Шурик!

Шлю тебе свой привет и крепко целую. Шлю привет Эрочке и Эллочке, поцелуй их за меня. Письмо твое я получил, за которое шлю тебе дополнительно пару горячих поцелуев. Получил посылку с бельем. До упаду я смеялся на ночную рубаху. В этой рубахе я похож на Матрену или Акулину. Дела у нас на фронте сейчас идут хорошо. Правда, на некоторых участках происходит заминка, но это, пожалуй, неизбежно после такого продвижения. Хотелось скорее покончить с Киевом и тогда бы приехать в Москву, но вот пока досадная задержка. Здоровье по-прежнему то хорошее, то хуже. Сейчас что-то опять ноет нога. Хочу приехать в Москву подлечиться. Слышимость уха по-прежнему – шумы пока еще не прошли, – видимо, к старости все лезет наружу. Если дела пойдут, думаю, дней через 8 быть в Москве, если разрешит Хозяин. Ну вот, кажется, все. А ты говоришь, я не пишу. Видишь, сколько нацарапал. Еще раз крепко тебя и ребяток целую. Желаю всем вам всего хорошего.