III
III
Михаил Илларионович, задумавшись, шел по лагерю. Надоело ожидание штурма, вечная жара и еда всухомятку – с топливом под Очаковом было плохо.
Откуда-то со стороны берега моря доносилось жиденькое пение: несколько неспевшихся голосов тянули «со святыми упокой». Снова кто-то умер от поноса, не дождавшись штурма турецкой крепости.
– Михаил Илларионович! – окликнули сзади.
Кутузов обернулся. К нему шел, размахивая снятой с головы каской, непоседливый, энергичный генерал-аншеф Суворов – восходящая звезда русской армии, герой Туртукая, Козлуджи и Кинбурна. Любимец солдат.
– Здравия желаю, Александр Васильевич! – живо приветствовал его Кутузов.
– Ваши егеря – молодцы! Как ловко-то «языка» добыли, помилуй Бог! Слыхал, слыхал! – хвалил Суворов, пожимая Кутузову руку. – Ну что ж? Сидим у моря, ждем погоды? – спросил генерал-аншеф.
Осторожный Кутузов только улыбнулся.
А Суворов, не дождавшись ответа, с жаром заговорил – видимо, наболело:
– Князь Потемкин так спешил к Очакову: помилуй Бог, двести верст тащился тридцать пять суток. Словно баба на богомолье. Я вон из Минска до Варшавы – шестьсот верст – отмахал за двенадцать дней. Принц де Линь смеется: фельдмаршала, мол, задержала на Днепре вкусная рыба. Как говорится: либо рыбку съесть, либо на мель сесть. Вот и сел на мель. Сидит и глядит. А одним гляденьем крепости не возьмешь! Турок считает: раз толчемся на месте, значит, слабы. Ободрился. Лезет сам. Не таким способом бивали мы басурман! Послушался бы меня – давно Очаков был бы наш! Помилуй Бог, штурм – дешевле всего. Наши вон без штурма кажинный день мрут как мухи. И выйдет по солдатской поговорке: турки падают, как чурки, а наши здоровы – стоят безголовы. Не правда ли? Знаем одно – палить из пушек.
– Бомбардировки ретраншемента не достигают цели, – согласился Кутузов. – Мы поздно оценили значение передовых турецких пунктов-садов.
– Верно! А кому тут и оценить? Инженер-генералу Меллеру? Сюда бы наших старичков: вашего батюшку Лариона Матвеича или тестя, Илью Александровича Бибикова. Вот это были инженеры.
– Да, – вздохнул Михаил Илларионович. – Старики умерли…
– А он сидит, боится шевельнуться: мины! Ждет, когда лазутчики купят в Париже и пришлют ему полный план, где в Очакове заложены мины. А я не боюсь! Мне надоело сидеть, помилуй Бог!
И он побежал дальше, точно сию минуту собирался на штурм. Кутузов смотрел вслед Суворову и думал: все такой же – пылкий, горячий.
А князь Потемкин чересчур уж осторожен!
Бригадным командиром Потемкин был хорош, а вот главнокомандующий из него получился никудышный.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.