11 апреля 1942 года
11 апреля 1942 года
В первом часу ночи командующий Западным фронтом генерал армии Г.К. Жуков отправил в адрес генерала Ефремова шифротелеграмму:
«Тов. ЕФРЕМОВУ.
1. Главные силы собрать в районе КРАСНОЕ, ЖОЛОБОВО, ШПЫРЕВО.
2. Оборону построить на запад на реке УГРА, противника попытаться отбросить на север за реку УГРА.
3. Ведите разведку и готовьте удар на соединение с ГОЛУБЕВЫМ и ЗАХАРКИНЫМ.
ПЕРХУШКОВО. ЖУКОВ»[393].
Удовлетворенный тем, что генерал Жуков согласился с его предложением, генерал Ефремов спустя небольшой промежуток времени довел до командиров дивизий приказ о сосредоточении соединений в районе Красное, Жолобово, Шпырево, откуда планировалось начать прорыв на соединение с главными силами Западного фронта, действуя в общем направлении на восток. Но прежде чем собраться в указанном районе, соединениям западной группировки необходимо было оторваться от противника, а частям 160-й и 113-й СД предстояло еще и вырваться из второго кольца окружения, в котором они оказались в результате последних неудачных боев. Сделать это было очень сложно, учитывая их состояние. Мало кто верил тогда в то, что дивизиям полковника Миронова и полковника Якимова удастся решить эту задачу в ближайшее время. Однако командарм не терял надежды.
Рабочая карта штаба группы армий «Центр». Положение войск по состоянию на 11 апреля 1942 года
Всю ночь в районе боевых действий западной группировки шел бой. Особенно сложным было положение 113-й СД, связь со штабом дивизии отсутствовала. Группа разведчиков, посланная командармом, смогла незаметно для врага проникнуть в район, где находились в окружении 1288-й СП и штаб дивизии. Полковнику Миронову был передан приказ командарма прорываться на соединение с главными силами в направлении Дмитровка, Молодены. Но комдив и сам прекрасно понимал, что единственная возможность избежать полного разгрома – это попытаться вырваться из окружения на соединение с главными силами, благо местность и не слишком крупный состав группировки войск противника, действовавший против 113-й СД, позволяли это сделать. Наступившая ночь несколько облегчила задачу.
Потери, понесенные 1288-м СП и подразделениями, оборонявшими Манулино, были очень большими. В распоряжении полковника Миронова оставалось не более четырехсот человек. Ночью 1288-й СП и штаб 113-й СД пошли на прорыв, действуя в направлении Ново-Жулино, Жулино. Впереди действовал отряд под командованием подполковника И.К. Кириллова. Наступая несколько севернее населенных пунктов, там, где находился лесной массив, отряду удалось к утру с боем прорваться в лес севернее Неонилова. Здесь комдив по радио получил приказ генерала Ефремова прорываться в направлении Семешково.
В это же самое время, когда 1288-й СП с боем выходил из окружения, 1292-й СП 113-й СД и подразделения подполковника Сташевского готовились к бою, занимая оборону на восточном берегу р. Угра на фронте 1 км восточнее Станино, Федурнево. Главной их задачей было – обеспечить выход из окружения штаба дивизии и 1288-го СП и не допустить прорыва противника в восточном направлении.
Около 10 часов подразделения 3-й МД противника перешли в наступление, имея задачей овладеть Федурнево и развить наступление в направлении Мол одены. Бой шел несколько часов. Во второй половине дня 1292-й СП был вынужден оставить Федурнево и отошел к опушке леса восточнее деревни. Обстановка усугублялась тем, что д. Морозово, располагавшаяся северо-западнее, еще накануне была занята противником, что при неблагоприятном развитии событий могло привести к окружению полка и подразделений Сташевского. Но другого выхода, как оборонять этот рубеж, не было. В противном случае 1288-й СП и штаб дивизии не имели бы никаких шансов вырваться из окружения.
Ближе к вечеру, исходя из сложившейся обстановки, генерал Ефремов уточнил боевую задачу полковнику Миронову, который весь день вместе со штабом дивизии и 1288-м СП провел в лесу севернее Неонилова. Командарм приказал командиру 113-й СД пробиваться на соединение с главными силами окруженной группировки через р. Угра, действуя южнее Дмитровки.
Сколько их, таких братских могилок, разбросано по лесам Смоленской области, где вела бои в окружении 33-я армия
С наступлением темноты штаб 113-й СД и 1288-й СП неожиданно предприняли попытку прорыва из окружения, причем направление удара было выбрано самое наименее вероятное – на юг. Уже спустя полчаса отряд под командованием полковника Миронова вошел в лес юго-восточнее Желтовки и начал продвижение в направлении Дрожжина. Когда противник хватился, было уже поздно. Его попытки остановить продвижение колонны минометным огнем не дали ожидаемых результатов. Несмотря на большие потери, отряд с боем достиг высоты с отм. 176,7 и под прикрытием темноты по мелколесью продолжил движение к р. Угра на соединение с главными силами западной группировки армии.
338-я СД, удерживая населенные пункты Коростели, Высокое и Красное, всю ночь и первую половину дня вела бой с противником, безуспешно пытавшимся преодолеть р. Угра в районе Дрожжино и Александровка. Во второй половине дня после сильной артиллерийской подготовки противнику удалось переправиться по льду на противоположный берег р. Угра южнее Дрожжино и повести наступление на населенные пункты Красное и Коростели, которые обороняли подразделения 1138-го СП. После трехчасового боя подразделения 338-й СД были вынуждены оставить Коростели, однако атака противника на Красное была отбита с большими потерями для него.
160-я СД силами тыловых подразделений и одного из батальонов 1295-го СП, которыми руководил заместитель командира дивизии полковник Б.А. Лунегов, вела бой с противником на рубеже Жолобово, лес 2 км северо-западнее Буслава и западнее Песково, Федотково. В течение дня части, отрезанные от главных сил дивизии, предприняли несколько попыток пробиться на соединение к ним, действуя с разных направлений, но все их атаки были отбиты огнем противника. Во второй половине дня вражеская артиллерия нанесла сильный огневой налет по району сосредоточения наших частей, вследствие чего они понесли очень большие потери.
Понимая, что дальнейшее нахождение в этом районе может привести к еще большим потерям, подразделения 1290, 1297 и 1295-го СП около 9 часов вечера предприняли отчаянную попытку прорыва в направлении высоты с отм. 201,8. В ходе короткого, но ожесточенного боя бойцам и командирам удалось разорвать кольцо вражеского окружения и прорваться в Шпыревский лес.
Буквально за час до этого события из штаба Западного фронта была получена директива командующего фронтом № 619:
«Командарму 33 т. ЕФРЕМОВУ
Командарму 43 т. ГОЛУБЕВУ
Командарму 49 т. ЗАХАРКИНУ
Копия: Начальнику Генштаба КА т. ШАПОШНИКОВУ
1. Ввиду невыполнения 43-й и 49-й АРМИЯМИ поставленных задач по очищению от противника тыловых путей 33-й АРМИИ и соединению с группой ЕФРЕМОВА, в связи с отходом 113-й и 338-й СД группы ЕФРЕМОВА из района ТЯКИНО, СТУКОЛОВО, ВЯЛОВКА на восточный берег р. УГРА создается угроза изолированного поражения группы ЕФРЕМОВА.
2. В целях недопущения разгрома группы ЕФРЕМОВА – приказываю:
…
в) командарму 33 т. ЕФРЕМОВУ в ночь с 12 на
13.04 скрытно прорваться через завесу противника, нанести удар в направлении РОДНЯ, МАЛ. БОСЛАВКА, НОВ. МИХАЙЛОВКА, МОСЕЕНКИ, где и соединиться с частями 43-й и 49-й АРМИЙ.
Участники поискового отряда «Судьба человека» возле одной из безымянных могил в лесу. На кресте написано «Павшим за Родину».
Июнь 2005 г.
В авангард и боковые отряды выделить лучшие части, усилив их артиллерией, орудиями ПТО и саперными частями[394]. При встрече с противником в затяжные бои не вступать и немедленно обходить противника по закрытой местности. Движение совершать главным образом ночами. Арьергардными частями при отходе местность приводить в непроезжее состояние, минировать и устраивать завалы. Все дороги и подступы к основному маршруту движения главных сил также минировать, для чего заранее выбросить отборные команды[395]. При отходе местный конский состав, обоз и мужчин от 16 до 55 лет забрать с собой:
г) командующему ВВС т. ХУДЯКОВУ – всю авиацию фронта и ближайших армий, кроме группы № 4 Верховного Командования, бросить на обеспечение действий группы ЕФРЕМОВА. В течение 12.4 авиацией бомбить и штурмовать противника в БУСЛАВА, БЕЛЯЕВО, ЩЕЛОКИ, РОДНЯ, ДОРКИ, БОРИСЕНКИ, ШУМИХИНА, ГРЕКОВА. В ночь на 13.04 нанести удар по БОРИСЕНКИ, ГРЕКОВА, ШУМИХИНА;
д) командующему 43-й АРМИЕЙ с наступлением темноты в ночь на 13.04 гнем дальнобойной артиллерии дать отсечный огонь по району ГРЕКОВО, КОЗЛЫ, НОВ. ЛУКА. В течение 13–14.04 дать отсечный огонь по ставке ЕФРЕМОВА.
Командарму-49 в то же время дать отсечный огонь по району СЛОБОДКА, ЯКИМЦЕВО. Днем 13 и 14 вести огонь по тем же районам…»[396].
Вызывают удивление сроки, которые были определены генералу Ефремову на выход из окружения. Войска имели на подготовку немногим более суток, несмотря на то что к моменту подписания Жуковым директивы 113-я и 160-я СД вели тяжелейшие бои с противником, еще находясь в окружении. 338-я СД сдерживала натиск немецкой пехоты, которая буквально «висела у нее на плечах». А если бы 113-я и 160-я СД не смогли прорваться к главным силам окруженной группировки, что тогда делать? Какова была бы вообще цена директивы фронта в этом случае?
Только свершившееся вскоре чудо, в полном смысле этого слова, заключавшееся в том, что обе окруженные дивизии смогли прорваться сквозь плотное кольцо противника и соединиться с главными силами западной группировки, позволило надеяться на успешное выполнение поставленной войскам задачи, да и то с определенными условиями. Сроки, указанные командующим фронтом в директиве, были абсолютно невыполнимы. А ведь прежде чем начать выход из окружения, соединениям западной группировки армии необходимо было:
1) определить порядок выхода из окружения;
2) «оторваться» от противника;
3) занять исходное положение, создав необходимый боевой порядок;
4) наметить и выполнить ряд мероприятий по организации взаимодействия и всестороннего боевого и тылового обеспечения;
5) согласовать все вопросы со старшим начальником и соседями.
Только после выполнения всего этого комплекса мероприятий войска могли пойти на прорыв. И на все это командованием фронта даются всего лишь только одни сутки! Создается такое впечатление, что командование фронта считает, что главное отдать приказ, а там «куда кривая вывезет».
Никакому комментарию не поддаются требования генерала Жукова о выделении «в авангард и боковые отряды лучших частей, усилив их артиллерией и орудиями ПТО и саперными частями».
Надо было абсолютно не владеть обстановкой и не иметь никакого понятия о местности, в которой соединения 33-й армии на протяжении двух с половиной месяцев вели боевые действия, чтобы написать такую чушь. О какой артиллерии и орудиях ПТО идет речь? Где они, лучшие части? Какие боковые отряды и куда можно было их отрядить, если враг находился в сотне-другой метров?
А что стоит требование: «При встрече с противником в затяжные бои не вступать и немедленно обходить противника по закрытой местности…
Арьергардными частями при отходе местность приводить в непроезжее состояние, минировать и устраивать завалы. Все дороги и подступы к основному маршруту движения главных сил также минировать…»?
О каком вообще обходе противника может идти речь, если в распоряжении окруженной группировки была всего лишь одна лесная дорога? Неужели генерал армии Жуков вместе с начальником штаба фронта за все время, пока западная группировка 33-й армии сражалась в окружении, не удосужился ни разу посмотреть на рабочую карту, где прекрасно видно, в каких условиях и в какой местности она находилась?
Генерал Ефремов, ознакомившись с директивой, даже не обратил внимания на такие «мелочи». За время, прошедшее после взятия Вязьмы, им было получено более десятка таких шедевров, рожденных командованием и штабом Западного фронта, которые выработали у него свое отношение к документам подобного рода. Командарм-33 прекрасно понимал, что от него требовал командующий фронтом, и не беда, что получаемые распоряжения зачастую не соответствовали реальному положению дел. Горе заключалось в том, что за каждый такой приказ приходилось платить слишком дорогую цену.
Для генерала Ефремова самым важным в этой директиве было то, что генерал Жуков согласился с его предложением о выходе из окружения навстречу 43-й армии. Михаил Григорьевич все еще надеялся на успешное разрешение этой сложной ситуации, в которой его дивизии находились уже более двух месяцев, как надеялся и на то, что уж свою задачу – прорыв к Новой Михайловке – 43-я армия обязательно выполнит.
Ближе к полуночи генерал М.Г. Ефремов вызвал в д. Науменки командиров 160-й и 338-й СД. На этом совещании присутствовали также исполнявший обязанности начальника штаба оперативной группы полковник M.Л. Олехвер, полковой комиссар А.Ф. Владимиров, майор П.Ф. Толстиков, ряд других командиров и политработников. Заслушав командиров дивизий о положении дел и последних изменениях, происшедших в районах боевых действий подчиненных им частей, командарм приступил к выработке плана прорыва из окружения и постановке задач на этот период. Одновременно были уточнены задачи по организации взаимодействия, боевого и тылового обеспечения.
По окончании работы командарм отдал командирам дивизий предварительные боевые распоряжения о подготовке соединений к прорыву из окружения. В соответствии с принятым решением выдвижение соединений западной группировки на участок прорыва планировалось осуществить в два эшелона.
Первый эшелон составляли 338-я и 160-я стрелковые дивизии. К исходу дня 12 апреля им было приказано сосредоточиться: 338-я СД – 1 км южнее Красное, 160-я – 2 км южнее Шпырево, откуда они в ночь на 13 апреля должны были начать выдвижение в указанных им полосах.
Во втором эшелоне должна была действовать 113-я стрелковая дивизия, которая одновременно являлась арьергардом западной группировки войск. Ее задача на первом этапе заключалась в том, чтобы сдержать натиск противника в районе Федотково, Семешково, Лутное, Красное и дать возможность оторваться основной группе. Выполнив эту задачу, дивизия должна была под прикрытием выделенных ею подразделений отойти в указанном направлении по маршруту 160-й СД.
Ефремов обратил внимание присутствующих на то, что обстановка совсем не благоприятствует выполнению поставленной в директиве фронта задаче и указанные сроки выхода из окружения могут быть подкорректированы. В первую очередь это было связано с тем, что 1288-й СП и штаб 113-й СД до сих пор находились в кольце врага западнее Дмитровки. Дело было даже не в том, что малочисленный 1292-й СП 113-й СД был не в состоянии выполнить роль арьергарда, а в том, что никто и не подумал бы бросить товарищей в беде. Генерал Ефремов мог начать прорыв из окружения только после того, как все части окруженной группировки смогли бы отойти в район Шпыревского леса.
Но была еще одна причина тому, что уж очень неспокойно было на душе у командарма накануне прорыва. Генерал Ефремов не стал заострять на этом внимания в ходе проводимого совещания, но сам он все больше переживал за судьбу более двух тысяч раненых, скопившихся к этому времени в полевых лазаретах. Западная группировка войск была буквально связана по рукам и ногам этим обстоятельством.
Получив днем телеграмму начальника тыла Западного фронта генерал-майора Виноградова, в которой тот просил доложить положение дел с ранеными, Михаил Григорьевич отправил в его адрес шифротелеграмму следующего содержания:
«Тов. ВИНОГРАДОВУ
Если Вы не сделали ничего в отношении раненых тогда, когда была полная возможность для этого, то есть всех эвакуировать, теперь же этого сделать невозможно. Вы довели до невозможного состояния – всюду здесь танки врага рыскают и погода плохая.
Дер. НАУМЕНКИ. М. ЕФРЕМОВ»[397].
По воспоминаниям бывшего командира партизанского отряда «Народный мститель» батальонного комиссара
В.И. Ляпина, также принимавшего участие в этом совещании, генерал М.Г. Ефремов в самом конце попросил его подобрать надежного проводника, хорошо знавшего лес в окрестностях близлежащих населенных пунктов. Василий Иванович назвал председателя колхоза из деревни Лытнево Сорокина Якова Алексеевича. Он и стал главным проводником колонны, в составе которой должна была выдвигаться оперативная группа штаба армии во главе с командармом.
Однако события, происшедшие 12 апреля, существенно изменили первоначальные планы.
110-я и 222-я СД занимали прежний рубеж обороны, совершенствуя его в инженерном отношении. Противник, периодически ведя артиллерийский и минометный огонь по боевым порядкам частей, в ночное время стал мелкими группами подразделений пытаться проникать в районы, занятые нашими частями.
Авиация армии в течение 11 апреля вновь боевой работы не вела, из-за не пригодности для взлета аэродрома Купелицы.
Из оперативной сводки № 202 к 20.00 11.04.42 г. штаба Западного фронта:
«Части западной группировки армии в течение суток
10.04 и с утра 11.04 вели напряженный бой с противником, продолжающим сжимать кольцо окружения пехотой и танками.
К 23.00 10.04 противник, наступая с севера из района МАНУЛИНО, овладел ТЯКИНО, КОЛОТОВКА, ЖУЛИНО, НОВ. ЖУЛИНО, ЖЕЛТОВКА, НЕОНИЛОВО, ДМИТРОВКА. К 10.00 11.04, перейдя р. УГРА в районе ДМИТРОВКА, овладел ФЕДУРНЕВО. К тому же времени противник, наступавший с юга, овладел АЛЕКСАНДРОВКА, ГАТИШИНО, ХМЕЛЬНИКИ.
К 10.00 основные силы западной группировки, отойдя за р. УГРА и организуя оборону по вост. берегу реки, вели напряженный бой с противником, удерживая район КУЗНЕЦОВКА, лес вост. ФЕДУРНЕВО, МОЛОДЕНЫ, КОРОСТЕЛИ, ВЫСОКОЕ, лес сев. ЩЕЛОКИ, ЖОЛОБОВО, отм. 201,8, лес. вост. ШПЫРЕВО, ФЕДОТКОВО, МЕДВЕДЕВО, НИКИТИНКИ (в промежутке двух рукавов р. УГРА).
Части 16 °CД, действуя в отрыве от основных сил группировки, вели упорный бой с противником в районе лес южн. ПЕСКОВА, дорога ПЕСКОВА – БУСЛАВА.
1288 СП 113 СД, отрезанный от остальных частей дивизии, в 23.00 10.04 вел бой в районе СТУКОЛОВО, ГОРБЫ, лес южн. ЛОМОВКА, имея задачей ударом на восток прорваться из окружения и выйти на соединение со своими частями. Дальнейшие действия этого полка и положение его и частей 16 °CД уточняются.
В бою 10.04 в районе ДМИТРОВКА, ДРОЖЖИНО подбито два танка, в АЛЕКСАНДРОВКА – три танка противника»[398].
Сведения, указанные в оперативной сводке штаба фронта, в значительной степени не соответствовали обстановке. Данные были устаревшими, местами отставая почти на сутки. Сводка, составленная по состоянию на 20 часов 11 апреля, давала данные о положении войск на 23 часа 10 апреля, в лучшем случае на 10 часов утра 11 апреля.
Не отсюда ли принятие штабом решений, не соответствовавших сложившейся обстановке?
Весь день в район Шпырево сосредотачивались обозы медицинских батальонов дивизий, которые до этого были разбросаны в разных местах. Начальник отдела укомплектования, устройства и службы войск армии полковник Самсонов, назначенный приказом командарма исполняющим обязанности начальника тыла западной группировки, планировал разобраться с положением дел, сложившимся среди раненых, и организовать работу по подготовке к выходу из окружения. К вечеру скопилось столько подвод, что пришлось срочно выделять дополнительное место для их сосредоточения. Обозы с ранеными представляли весьма жалкое зрелище. При них было немало бойцов, которые не были обременены никакими обязанностями.
Полковник Самсонов до глубокой ночи собирал списки раненых и больных, уточнял построение колонны, которая, по самым скромным расчетам, должна была насчитывать около 200 подвод. Вместе с ранеными и больными, а также обслуживающим персоналом и охраной ее численность составляла около 2650 человек.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.