8 декабря 1941 года

8 декабря 1941 года

Полученное накануне вечером распоряжение командующего войсками Западного фронта вынудило командование 33-й армии и 222-й СД всю ночь работать над планом смены войск. К утру решение было принято. После уточнения всех вопросов, связанных со сменой войск, с командирами 222-й СД, 1-й Гв. МСД, 5-й ТБр, 18-й ОСБр, 136-го и 140-го ОТБ указанные части и соединения немедленно приступили к его выполнению.

Приказом командующего армией к исполнению должности командира 222-й СД, вместо пропавшего без вести полковника М.И. Лещинского, с этого дня был допущен полковник Бобров Федор Александрович, который стоял у истоков формирования этой дивизии.

Командир 222-й сд полковник Ф.А. Бобров. Фото 1940 г.

Весь день части дивизии производили смену подразделений 18-й стрелковой бригады.

К исходу дня все мероприятия по смене 18-й стрелковой бригады были завершены.

Части 1-й Гв. МСД занимали прежние участки обороны. В полосе обороны дивизии в течение дня велась редкая артиллерийская и минометная перестрелка.

110-я СД, занимая прежний рубеж обороны, вела инженерные работы по восстановлению разрушенных в ходе боев блиндажей и окопов. Противник в течение дня вел редкий минометный огонь по переднему краю обороны.

24-й лыжный батальон, в соответствии с распоряжением штаба армии, рано утром убыл в район Рассудово.

Изменений в положении частей 113-й СД за день не произошло. В полосе обороны дивизии велась редкая минометная и пулеметная перестрелка. Действовавшие ночью западнее Мельникова и в районе Романова полковые разведгруппы были встречены огнем противника и вернулись без результатов.

Наряду с ведением боевых действий войскам по-прежнему приходилось выполнять ряд не свойственных им задач. Условия, в которых находился тыл страны, требовал неординарных подходов к решению многих проблем. Без этого нельзя было выстоять и победить в той войне. Вот одно такое распоряжение, поступившее из штаба Западного фронта:

«…1. Под личную ответственность командиров частей и соединений организовать сбор и отправку убитых лошадей с передовых линий фронта, откуда последние будут направляться на машинах в мясокомбинаты.

2. При отправке убитых лошадей должен быть использован максимально весь свободный транспорт, идущий с передовых линий в тыл, где находятся ДВЛ…»[167].

8 декабря 1941 года Гитлер, наконец, дал принципиальное согласие на отход войск на новые рубежи для перехода к обороне, в директиве № 39, подписанной им, говорилось о необходимости «…прекращения всех крупных наступательных операций и переходу к обороне». Тем самым фюрер признал, что наступление на Москву провалилось. Решение на переход к обороне было обусловлено в первую очередь необходимостью удержания важных в оперативном и военно-хозяйственном отношении районов СССР, предоставлением отдыха войскам и, главное, созданием предпосылок для возобновления наступления против войск Красной Армии в 1942 году.

Отступая с оккупированной территории, немецкие войска оставляли за собой выжженную землю. На мирное советское население обрушились новые беды. Античеловечная сущность нацизма отражена в приказе командира дивизии СС «Райх» от 8 декабря 1941 г. Вот лишь выдержка из него:

«…7. Все войсковые части… являются ответственными за то, чтобы места расквартирования противника были бы сожжены без остатка. Для каждого дома должны быть приготовлены пучки соломы и бутылки с бензином. Все дома должны быть подожжены в 7.00 9 декабря. Надо следить за тем, чтобы зарево от пожаров не привлекло бы внимания противника…»[168].