«Они будут заходить по солнцу»
«Они будут заходить по солнцу»
Несмотря ни на что, корабли Черноморского флота до последней возможности продолжали доставлять в осажденную крепость подкрепления, продовольствие и боеприпасы. Одним из последних был лидер «Ташкент». Быстроходному кораблю удалось прорваться в крепость 23 и 24 июня. И каждый раз ряды ее защитников пополняло несколько сотен человек.
«26 июня в два часа дня узкий и длинный голубоватый корабль вышел в поход, – вспоминал краснофлотец Евгений Петров. – Погода была убийственная – совершенно гладкое, надраенное до глянца море, чистейшее небо, и на этом небе занимающее полмира горячее солнце. Худшей погоды для прорыва блокады невозможно было и придумать.
Я услышал, как кто-то на мостике сказал: «Они будут заходить по солнцу». Но еще долгое время была над нами тишина, ничто не нарушало ослепительно-голубого спокойствия воды и неба.
«Ташкент» выглядел очень странно. Если бы год назад морякам, влюбленным в свой элегантный корабль, как бывает артиллерист влюблен в своего коня, сказали, что им предстоит подобный рейс, они, вероятно, очень удивились бы. Палубы, коридоры и кубрики были заставлены ящиками и мешками, как будто это был не лидер «Ташкент», красивейший, быстрейший корабль Черноморского флота, а какой-нибудь пыхтящий грузовой пароход. Повсюду сидели и лежали пассажиры… Красноармейцы, разместившись на палубах, сразу же повели себя самостоятельно. Командир и комиссар батальона посовещались, отдали приказание, и моряки увидели, как красноармейцы-сибиряки, никогда в жизни не видевшие моря, потащили на нос и корму по станковому пулемету и расположились так, чтобы им было удобно стрелять во все стороны. Войдя на корабль, они сразу же стали рассматривать его как свою территорию, а море вокруг – как территорию, занятую противником. Поэтому они по всем правилам военного искусства подготовили круговую оборону.
В четыре часа сыграли боевую тревогу. В небе появился немецкий разведчик. Раздался длинный тонкий звоночек, как будто сквозь сердце продернули звенящую медную проволочку. Захлопали зенитки. Разведчик растаял в небе. Теперь сотни глаз через дальномеры, стереотрубы и бинокли еще внимательнее следили за небом и морем. Корабль мчался вперед в полной тишине навстречу неизбежному бою.
Бой начался через час. Ожидали атаки торпедоносцев, но прилетели бомбардировщики дальнего действия «Хейнкели»[67]. Их было тринадцать штук. Они заходили со стороны солнца и, очутившись над кораблем, сбрасывали бомбы крупного калибра.
Теперь успех похода, судьба корабля и судьба людей на корабле – все сосредоточилось в одном человеке. Командир «Ташкента» капитан 2-го ранга Василий Николаевич Ярошенко[68], человек среднего роста, широкоплечий, смуглый, с угольного цвета усами, не покидал мостика. Он быстро, но не суетливо переходил с правого крыла мостика на левое, щурясь смотрел вверх и вдруг, в какую-то долю секунды приняв решение, кричал сорванным голосом:
– Лево на борт!
– Есть лево на борт! – повторял рулевой.
С той минуты, когда началось сражение, рулевой, высокий голубоглазый красавец, стал выполнять свои обязанности с особенным проворством. Он быстро поворачивал рулевое колесо. Корабль, содрогаясь всем корпусом, отворачивал, проходила та самая секунда, которая кажется людям вечностью, и справа или слева, или впереди по носу, или за кормой в нашей струе поднимался из моря грязновато-белый столб воды и осколков.
– Слева по борту разрывы! – докладывал сигнальщик.
– Хорошо, – отвечал командир.
Бой продолжался три часа почти без перерывов. Пока одни «Хейнкели» бомбили, заходя на корабль по очереди, другие улетали за новым грузом бомб. Мы жаждали темноты, как жаждет человек в пустыне глотка воды. Ярошенко неутомимо переходил с правого крыла на левое и, прищурившись, смотрел в небо. И за ним поворачивались сотни глаз. Он казался всемогущим, как бог. И вот один раз, проходя мимо меня, между падением двух бомб, он вдруг подмигнул черным глазом, усмехнулся, показав белые зубы, крикнул:
– Ни черта! Я их все равно обману!
Он выразился более сильно, но не все, что говорится в море во время боя, может быть опубликовано в печати.
Всего немцы сбросили сорок крупных бомб, примерно по одной бомбе в четыре минуты. Сбрасывали они очень точно, потому что по крайней мере десять бомб упали в то место, где мы были бы, если бы Ярошенко вовремя не отворачивал. Последняя бомба упала далеко по левому борту уже в сумерках при свете луны»[69].
Трагизм же заключался в том, что сам Евгений Петров, написавший этот очерк, не знал, что элегантному кораблю «Ташкент», как и ему самому, оставалось жить всего три дня…
Но в ту ночь лидер все же смог благополучно добраться до Севастополя. А вот эскадренный миноносец «Безупречный», на борту которого находилось 320 солдат, не дошел… «Восемь Ju-87 атаковали эсминец, – докладывал штаб III./StG77. – Наблюдалось два прямых попадания. Эсминец затонул через две минуты. Решающее попадание, которое имело своим результатом разламывание корабля на две части, было достигнуто оберфельдфебелем Хаугком. Второго попадания добился штабс-фельдфебель Бартле». Из экипажа «Безупречного» чудом выжило лишь три матроса, которых на следующий день подобрали подводные лодки. Благо на дворе был конец июня.
В этот же день одиночный Не-111 из 2-й эскадрильи KG 100 в районе юго-западнее Ялты потопил шедшую в надводном положении подводную лодку С-32. Она везла в Севастополь 6000 минометных мин и 32 тонны бензина. Взрыв был виден на расстоянии 20 миль с другой подводной лодки – Щ-212.
Тем временем в ночь на 27 июня лидер «Ташкент» разгрузился у причалов на мысе Херсонес. «Командир знал, что немцы будут ждать нас утром, что уже готовятся самолеты, подвешиваются бомбы, – продолжал свой последний рассказ Евгений Петров. – Хорошо, если это будут «Хейнкели». А если пикирующие бомбардировщики? Командир знал, что, каким бы курсом он ни пошел из Севастополя, он все равно будет обнаружен.
Встречи избежать нельзя, и немцы сделают все, чтобы уничтожить нас на обратном пути.
Я видел, как командир на мостике следил за разгрузкой. Его напряженное лицо было освещено луной. Двигались скулы. О чем он думал, глядя, как по сходням, поддерживая друг друга, всходили на корабль легкораненые, как несли на носилках тяжелораненых, как шли матери, прижимая к груди спящих детей? Все это происходило почти в полном молчании. Разговаривали вполголоса. Корабль был разгружен и погружен в течение двух часов. И каждый из них, проходя на корабль, поднимал голову, ища глазами мостик и командира на нем…
Корабль вышел из Севастополя около двух часов…»[70]
Евгений Петров был прав. Оберст фон Вилд сделал все, чтобы уничтожить «Ташкент». Рано утром 40 Не-111 и Ju-88 из 1-й эскадрильи KG100 и III./LG1, а также 21 из I./StG77 были отправлены на охоту за лидером.
Авиаудары начались в 5.00 и продолжались в течение трех часов. За это время на корабль было сброшено около 300 бомб. Умело маневрируя, командир «Ташкента» капитан 3-го ранга Василий Ерошенко тем не менее сумел избежать прямых попаданий! Однако вследствие близких разрывов корпус лидера был сильно поврежден. Через три пробоины в первое котельное и румпельное отделения и в носовой отсек хлынула вода. Потом заклинило руль. Постепенно вода стала заполнять кубрики, погреба и кладовые. В затопленных помещениях погибли 50 человек, в том числе и часть эвакуированных мирных жителей и трюмно-котельная группа, которая ценой жизни сумела потушить котлы и предотвратить их взрыв.
«Ташкент» принял около 1000 тонн воды, что составляло почти 50 процентов его водоизмещения. Нос постепенно погружался в воду. Однако лидер упорно шел на восток со скоростью 12 узлов, отстреливаясь из всех стволов. Раненые солдаты, женщины и дети ведрами и касками в темных полузатопленных и задымленных помещениях вычерпывали воду. Когда до Новороссийска оставалось уже недалеко, на помощь подоспели эсминцы «Бдительный» и «Сообразительный», а также спасательный корабль «Юпитер» и буксир «Черномор». При этом «Бдительный» взял «Ташкент» на буксир, а «Сообразительный» снял с него 1975 раненых. Между тем экипажу лидера чудом удалось остановить затопление и удержать корабль на плаву. В 20.00 27 июня лидер достиг Новороссийска.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.