КАПИТАН, СТАВШИЙ ЛЕГЕНДОЙ

КАПИТАН, СТАВШИЙ ЛЕГЕНДОЙ

В это время Россия вступила в войну с Францией. Из Севастополя ушла к греческим берегам эскадра адмирала Ушакова, в Италию двинулись полки фельдмаршала Суворова, к голландским берегам отправились корабли флота Балтийского. И среди них катер «Диспач», в командование которым вскоре после возвращения из Англии вступил Лукин.

Наиболее крупной операцией балтийцев в этой войне стала высадка десанта на голландское побережье. Шлюпки подходили к берегу при большом накате, и вёл их парусник Лукина. Крупные корабли из-за мелей близко подойти не могли. Высадка, несмотря на активное противодействие французов, прошла успешно, и Лукин за проявленную храбрость и расторопность был награждён орденом Святой Анны 3-й степени.

Вскоре отличившегося капитан-лейтенанта определили старшим офицером на линейный корабль «Ретвизан», которым командовал сын известного российского адмирала С.К. Грейга Алексей. Назначение на такую должность — большое доверие, ибо на ней офицер готовится к вступлению в капитаны линейного корабля. И сразу же испытание. Преследуя французского адмирала, «Ретвизан», шедший в кильватерном строю вслед за британским линкором «Глаттон», сел на мель. Британцу удалось увернуться от атаки. Потом выскочили на отмель ещё два английских корабля. Наступила ночь, разыгрывался шторм, грозивший выбросить «Ретвизан» на берег. И тогда Лукин нашёл остроумное решение. По его предложению Грейг велел поднять стакселя. Огромным давлением ветра в паруса корабль буквально сорвало с мели, и он без особого труда вышел в открытое море. Воспользовавшись советом Лукина, спасли свои корабли и англичане. Командующий английской эскадрой адмирал Митчел дал обед в честь русского капитан-лейтенанта.

А затем были многочисленные бои с французскими летучими эскадрами и бомбардировки прибрежных крепостей. И, как всегда, Лукин действовал смело и находчиво. Отличился он и при пленении голландского корабля «Вашингтон» у стен крепости Гельдер.

Капитан «Ретвизана» каперанг Грейг с некоторой обидой признавался в узком кругу:

— Ежели меня и убьют, никто на корабле сего происшествия не заметит, ибо все — от кают-юнги до вахтенных лейтенантов — находятся под очарованием моего старшего офицера. Но я не обижаюсь за это на Лукина — это славный моряк, и сам я общаюсь с ним с превеликим удовольствием.

Была в жизни Лукина и поистине знаменательная встреча. В крейсировании у острова Текселя совместно с эскадрой адмирала Нельсона за быструю работу с парусами заслужил он похвальный отзыв великого английского адмирала. В 1801 году Дмитрий Александрович производится в капитаны 2-го ранга и получает под командование новейший линейный корабль «Рафаил». А в следующем году за восемнадцать морских кампаний награждается Георгием 4-го класса. Тогда же была вручена ему и ещё одна награда — орден Святого Владимира 4-й степени за спасение «Ретвизана» при голландских берегах.

Из воспоминаний современника: «У капитана Лукина была прекрасная нюфаундлендская собака. Всякий раз, как пробьёт известный звонок, после которого разбирают матросы свои койки, она является с ними вместе к шкафуту, безошибочно выбирает свою койку и относит её на место. А на другой день поутру приносит её обратно в положенное для всех время».

Тем временем молва о славных делах Лукина достигла и родных берегов. Высший свет изумился: вот ведь какой богатырь да герой у нас имеется, а мы про то и не ведаем! Супругов Лукиных стали приглашать на вечера, рауты во всевозможные салоны. Дмитрий Александрович походил-походил туда, да и перестал. Скучно! С большим удовольствием он занимался детьми: совсем уже большой стала дочь Екатерина, подрастали сыновья-погодки Константин и Николай.

Сыновей наставлял, преподавая урок чести:

— Первым не задирайся! Слабого не тронь, лежачего не бей! Подножка да тычки в спину — последнее дело! Но уж коли обиду вам нанесли крепкую, тогда за честь свою стойте до конца! Помните, что вы Лукины!

Прослышав о подвигах Лукина, пригласила его к себе в гости в Павловск императрица Мария Фёдоровна. Вот как описал это событие один из современников: «…Её величество императрица Мария Фёдоровна, за обедом просила, чтоб Лукин показал свою силу. „Ваше Величество, с радостью исполнил бы ванте милостивое желание, но ничего не найду, что вам показать“. В это самое время, как он оглядывался, поставил ему придворный лакей серебряную тарелку. Он потребовал другую. Государыня обратила своё внимание. Он взял в руки обе тарелки, свернул в дудочку самым лёгким образом, встал и поднёс сверченные обе тарелки, — и так искусно, что нельзя было сказать, что тут две тяжёлые серебряные тарелки».

Но подобные визиты были редкостью. Единственно, куда любил хаживать Лукин, так это во французский театр. Там-то с Лукиным произошла история, навсегда вошедшая в копилку русских анекдотов.

В тот вечер в театр пожаловали два дружка — известный острослов и шутник гофмейстер Кологривов, церемониймейстер Соллогуб, а с ними целая куча приятелей. Соллогуб заявился франтом в синем плаще, подбитом красным бархатом. Во время спектакля друзья вертелись на своих местах и поглядывали, как реагируют окружающие на столь необычный наряд. Кологривов с презрением окинул взглядом одного случайного, как ему показалось, зрителя, который и в представлении-то ничего не понимал.

— Сейчас я сделаю из него посмешище всего Петербурга! — объявил Кологривов.

Спустившись в партер, Кологривов обратился к незнакомцу:

— Понимаете ли вы по-французски?

Тот смерил его взглядом и ответил отрывисто:

— Нет!

— Так не угодно ли, чтоб я объяснил вам, что происходит на сцене?

— Сделайте одолжение.

Кологривов понёс столь отчаянную галиматью, что сидевшие рядом просто помирали со смеху. В ложах прислушивались и фыркали. Когда же красноречие острослова иссякло, молчавший дотоле незнакомец вдруг поинтересовался на чистейшем французском:

— А теперь потрудитесь объяснить мне, зачем вы несли такой вздор?

Кологривов опешил, ошарашенно развёл руками:

— Я не думал… Я не знал…

— Вы не знали, что я одной рукой могу взять вас за шкирку и закинуть в ложу к тем дамам, с которыми вы так приятно только что перемигивались?

— Извините! — лепетал вмиг растерявший самоуверенность Кологривов.

— Знаете ли вы, кто я?

— Нет, не имею чести!

— Я — Лукин!

Кологривов побледнел смертельно. Толпа любопытных потихоньку ушла от греха подальше, оставив его один на один с легендарным силачом.

— Дорогая, я вернусь к концу антракта! — обернулся Лукин к жене. И велел поникшему острослову: — Идите за мной!

В буфете Лукин заказал два огромных стакана пуншу, наполненных до краёв, один подал Кологривову:

— Пейте!

— Но я не пью! — взмолился тот.

— Пейте!

Захлёбываясь, Кологривов судорожно опорожнил стакан. Лукин залпом выпил свой и тут же заказал ещё по стакану. Напрасно Кологривов отнекивался — он был обречён. Затем выпили ещё и ещё. После восьмого стакана острослов свалился замертво, и его через весь театр поволокли к выходу. Дмитрий Александрович же, как ни в чём не бывало, возвратился к жене и досмотрел спектакль.