Глава 7 ДИОНИСИЙ I

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 7

ДИОНИСИЙ I

Военные тираны и наемные армии одновременно возродились в Сиракузах как следствие нашествий Афин и Карфагена (см. выше, главу 2). Ведь эти конкретные типы полководца и воинов стали результатом сложной обстановки в Сицилии. Кроме того, они способствовали подъему друг друга. Сицилийский тиран был невозможен без большого войска профессиональных воинов: умелое использование такой армии было не под силу ежегодно избираемым магистратам. Именно поэтому правители Сиракуз добивались постоянства власти и величия.

Первая попытка установления тирании сорвалась. В 410–409 гг. до н. э. демократы Сиракуз (которые усилили свое влияние в городе в связи с провалом похода Афин) отомстили своим соперникам тем, что добились высылки Гермократа, наиболее известного среди этих соперников. Он был отправлен к берегам Малой Азии командовать флотом Сиракуз, который поддерживал Спарту. Его командиры были готовы проигнорировать указ о ссылке или обещали, с другой стороны, обеспечить его возвращение, когда снова прибудут в Сиракузы. Но Гермократ некоторое время отказывался от таких методов утверждения во власти. Однако позднее, узнав о первом вторжении карфагенян в Сицилию, счел момент благоприятным для попытки вернуться на остров при помощи наемников. Поэтому он «получил, прежде чем попросил, деньги от Фарнабаза» и подготовил тысячу наемников и 5 триер, с которыми высадился в Мессане. Здесь Гермократ сразу же получил подкрепление в виде сотни беженцев из Гимеры, которая была только что разграблена карфагенянами. С этим небольшим войском он попытался совершить нападение на Сиракузы, но, потерпев неудачу, решил продемонстрировать слабость демократического правительства захватом Селинунта, другого города, разграбленного карфагенянами. Он сделал его базой для набегов на владения карфагенян и отправил в Сиракузы останки граждан, убитых в Гимере. Таким способом ему удалось дискредитировать своих оппонентов, показывая, насколько эффективнее он мог бы бороться с карфагенским нашествием. Однако ему не удалось добиться возвращения дипломатическими средствами. Поэтому Гермократ снова обратился к вооруженной силе. С 3 тысячами воинов (из 6 тысяч собранных им в Селинунте) он двинулся на Сиракузы. Но из-за какой-то ошибки в договоренности о месте встречи он прибыл к городу лишь с несколькими своими сторонниками. Здесь, хотя друзья в городе впустили его, Гермократ был убит на рыночной площади, а его сторонники разгромлены.

Одним из этих сторонников, которым посчастливилось вырваться живыми, был не кто иной, как будущий тиран Дионисий. У него было много общего с Гермократом в попытках добиться верховной власти. Оба были знатного происхождения, оба обрели военную силу в наемниках и беженцах, оба добивались повышения престижа в борьбе с карфагенянами. Но в то время как Гермократ был вынужден пробиваться к власти из изгнания, Дионисий смог воспользоваться поддержкой знатных и богатых друзей, оставаясь гражданином Сиракуз. В его продолжительной и содержательной жизни нужно удовлетвориться отбором тех периодов, когда он был особенно заинтересован в наемниках.

Когда весной 405 г. до н. э. Дионисия выбрали одним из членов нового совета стратегов, призванных дать отпор Карфагену, его первым шагом стало обеспечение себя приверженцами, которые бы сражались за него в случае необходимости. Поэтому Дионисий призвал изгнанников, и летом, когда его послали защищать Гелу от карфагенян, он занялся укреплением преданности армии к себе. В Геле располагался лаконский периэк Дексипп с наемным войском. Этот авантюрист впервые появляется в повествовании Диодора об осаде карфагенянами Акраганта (406 до н. э.): «В борьбе им помогал лакедемонянин Дексипп, прибывший незадолго до этого из Гелы с пятнадцатью сотнями наемников. В то время он, как говорит Тимей, проживал в Геле, своем родном городе, и пользовался большим уважением». (Каким образом он оказался там, невозможно определить. Он мог отстать от войска Гилиппа или прибыть из Ионии вместе с Гермократом. В любом случае он был просто авантюристом, место происхождения которого как-то выделяло его и позволяло ему вербовать наемную армию.) Там его, во-первых, обвинили в предательстве, когда он вкупе с другими полководцами отказался возглавить вылазку против противника и, во-вторых, когда он порекомендовал уйти из города. За эту рекомендацию он, как говорили, получил от карфагенян 15 талантов. Но, несмотря на неудачи и плохую репутацию, Сиракузы приняли его к себе на службу и отправили его с наемниками в Гелу.

Дионисий вознамерился привлечь этих наемников, а также граждан, которых привел с собой из Сиракуз, на свою сторону. Сиракузцы были задобрены обещаниями двойной платы. Дионисий оплатил воинам Дексиппа задолженность по жалованью: деньги добыли посредством конфискации имущества богачей Гелы. Кроме того, Дионисий предложил самому Дексиппу союз, а когда тот отказался, Дионисий вернулся в Сиракузы и при помощи агитационных мероприятий сделался «стратегом автократором» (стратегом с неограниченными полномочиями). В то же время он выполнил свое обещание гражданам, издав указ о повышении вдвое их жалованья. Затем, по его приказу, все сиракузцы вплоть до 40 лет занялись снабжением месячной провизией похода на Леонтины, лишив таким образом город способности сопротивляться ему.

Леонтины, кроме того, стали идеальным плацдармом для следующего шага Дионисия к тирании, поскольку это была вновь образованная колония беженцев из Акраганта. В ней также было много изгнанников и чужеземцев. Там он снова воспользовался старым средством имитации покушения на свою собственную жизнь, с тем чтобы требовать личную гвардию. Ему позволили завести 600 воинов, но на самом деле он увеличил это число до тысячи. В гражданском ополчении он заменил командиров и сместил Дексиппа, отправив его назад в Грецию; его наемников он отослал из Гелы в Леонтины (Дексипп затем оказался в составе «десяти тысяч» (см. главу 5 этой книги) и плохо кончил во Фракии). Потом Дионисий вернулся в Сиракузы и устроил свою штаб-квартиру на территории верфей, где находилась наиболее выгодная позиция. Его военная диктатура стала реальностью, город наводнили вооруженные наемники.

Но оставалось еще одно препятствие установлению Дионисием военной тирании. Следовало побудить Карфаген приостановить враждебные действия. Вопрос остается спорным, насколько благоприятствовал устремлениям Дионисия ход последующих событий, или его планы полностью провалились, а конечный успех был просто подарком судьбы. Маловероятно, что он преднамеренно пошел бы на риск осады Сиракуз в то время, когда город был не настолько укреплен, насколько он сделал его таким впоследствии. Поэтому он, вероятно, не хотел, чтобы битва за Гелу закончилась поражением сиракузян. С другой стороны, видимо, не было случайным, но преднамеренным то, что гражданское ополчение было вынуждено вынести главный удар в этой битве. В планы Дионисия не входило, чтобы наемники понесли большие потери до того, как граждане признали его верховную власть. Он не мог предвидеть, что войска сиракузян будут полностью разгромлены перед появлением его профессиональных воинов.

Окончательное поражение гражданских ополчений Сицилии в боях с карфагенянами повлекло за собой немедленное падение Акраганта и Селинунта в результате яростных мятежей молодых всадников из Сиракуз. Во время отступления из Гелы они отделились от разбитого войска и устремились в Сиракузы, где подвергли разгрому дом тирана. Они пренебрегли достаточными мерами предосторожности для обеспечения собственной безопасности, полагая, что Дионисий не осмелится их атаковать. Но наемники тирана, только преданность которых и спасала его прежде от гибели, оставались после битвы, где не понесли потерь, верными ему. Поэтому, рассчитывая на успех внезапного нападения, Дионисий бросился в погоню за всадниками с отрядом в 100 конников и 600 пехотинцев. Этот небольшой отряд ворвался в Сиракузы и перебил всадников до того, как им смогли оказать помощь горожане, даже если бы они и захотели это сделать.

Дионисий подчинил себе знать, демократы еще представляли потенциальную угрозу. Между тем он заключил унизительный мир с Карфагеном. Затем, отведя угрозу со стороны чужеземцев, Дионисий продолжил укреплять свое положение в борьбе с внутренними врагами. Он полностью овладел первоначальным центром Сиракуз – островом – и отгородил его от остального города стенами с башнями. Внутри острова была сооружена цитадель, включавшая в себя доки. Его сторонники и еще больше наемники получили на острове дома, сам он поселился в акрополе. Таким образом, он построил город внутри города, населенный его приверженцами.

Теперь у наемников Дионисия была база, которую следовало защищать, и прошло не так много времени, как она пригодилась. Первый военный поход за пределы города с целью нападения на сицилийский город Гербесс предоставил ополченцам-гражданам возможность обратить свое оружие против тирана, и они осадили его в цитадели с моря и суши. Но их самым опасным ударом было назначение большой денежной суммы за голову тирана и предложение наемникам-дезертирам гражданства Сиракуз. Некоторые из воинов Дионисия приняли предложение и встретили благожелательный прием сиракузян. Поэтому тирану пришлось обдумывать выбор между смертью и капитуляцией. Но он не поддался отчаянию, но стал и дальше уповать на помощь наемников. Сделав вид, что договаривается об условиях сдачи, он тайком послал гонцов за наемниками из италийской области Кампания в карфагенские владения в Сицилии, предлагая им любое вознаграждение за поддержку. Сиракузяне, согласившись выпустить этих гонцов и пять кораблей, ослабили свое наблюдение за островом. Поэтому кампанские наемники численностью 1200 конников смогли позже туда прорваться. В то же время 300 наемников прибыли морем из какого-то неуказанного места. С этими подкреплениями Дионисий смог совершить вылазку и разгромить осаждавших его ополченцев. С этих пор он больше не опасался серьезных мятежей. Своим успехом он был обязан в первую очередь наемникам.

Поскольку Дионисий не доверял кампанцам, он отослал их назад во владения карфагенян, как только выдал им жалованье. (Они захватили сицилийский город Энтелла и закрепились в нем, умертвив все мужское население. Как мы увидим, для бродячих наемных войск, не имевших нанимателя, частой практикой было поселение в городах, очищенных от коренных жителей.) Но, предпочтя избавиться от них, Дионисий вовсе не отказался от поддержки наемников. Он не питал никакого доверия к покорности горожан. Поэтому, воспользовавшись их отсутствием в связи со сбором урожая, он конфисковал в их домах оружие. В то же время он увеличил число наемников. В течение следующих пяти лет Дионисий постепенно сформировал, возможно, крупнейшую армию в Средиземноморье. В его армию воины приходили отовсюду.

Во-первых, в самой Сицилии из-за неустойчивой обстановки в стране было нетрудно навербовать греческих и сицилийских новобранцев.

Во-вторых, варварские племена Западного Средиземноморья – иберийцы, лигурийцы и кампанианцы – стремились служить Карфагену. Дионисий в дальнейшем принимал их на свою службу.

В-третьих, после падения Навпакта мессанцы, изгнанные оттуда и из Кефаллении, были выдворены за пределы страны с оружием в руках. Некоторые из них отправились морем в Сицилию и поступили на службу Дионисию. (Другие отправились в Кирену под командованием некоего Комона.)

В-четвертых, Дионисий набирал своих греческих наемников не среди врагов Спарты, но фактически на территории ее империи. В это время Спарта доминировала в Греции, и Дионисий заручился союзом с ней. Отсюда ему разрешили набирать столько наемников, сколько он хотел. И нет сомнений в том, что из-за неустойчивой обстановки и нищеты, последовавшей за Пелопоннесской войной, многие желали служить у Дионисия за хорошую плату.

Наконец, в-пятых, независимо от наемников Дионисий мог призывать на военную службу граждан подвластных городов с целью формирования армий для летних походов. Он даже поощрял избирательный набор отрядов сиракузян с принятием надлежащих мер предосторожности. Полиен сообщает, что оружие выдавалось им, когда они покидали город, и отбиралось при их возвращении.

Относительно численности наемников Дионисия никаких цифр не приводится, но известно, что вся его армия насчитывала около 80 тысяч пехотинцев и более 3 тысяч конников. Возможно, наемники составляли от четверти до трети этой общей численности.

В дополнение к живой силе Дионисий обзаводился оружием и доспехами. С этой целью он собирал ремесленников точно так же, как воинов в подвластных городах, из Греции и Италии, из владений Карфагена, предлагая им хорошую плату. Такой сбор работников в тех же странах, откуда привлекались воины, велся не без умысла. Ибо Дионисий не хотел подводить всех своих воинов под единый шаблон. Напротив, он понимал ценность диверсифицированного, специализированного вооружения и безусловную важность военной подготовки. Поэтому каждый ремесленник должен был делать оружие по образцу, принятому в стране, откуда он происходил. И наемник, откуда бы он ни происходил, мог быть вооружен привычным для него оружием.

В дальнейшем Дионисию удалось создать обширный арсенал вооружений. Сохранились некоторые сведения о его содержимом: 140 тысяч щитов с кинжалами и шлемами соответственно. Более 14 тысяч панцирей различных типов и отличной выделки. (Они предназначались для конников, пехотных командиров и воинов личной гвардии Дионисия.) Подробности, приводимые Диодором, перемежаются с красочным повествованием так, что можно предположить очевидца в источнике этих сведений, то есть Филиста. Цифры дают некоторое представление о колоссальном масштабе военных усилий Дионисия. Его приготовления проводились в жизнь мощной движущей силой, поскольку тиран поощрял ремесленников личным вниманием и щедрым вознаграждением. Благодаря этому он, как утверждают, наладил производство двух примечательных новинок – катапульт, которые впервые применил именно Дионисий, и боевых кораблей с пятью рядами весел (пентер, в отличие от триер с тремя рядами весел). (Во флоте, как и в армии, он использовал наемников, около половины морских экипажей были ополченцами.) С присущей ему расчетливостью он сначала заботился о производстве вооружения, а затем набирал наемников, чтобы не платить им жалованья до того, как они будут использованы в войнах.

Для этих навербованных наемников Дионисий предусматривал три вида применения, точно соответствующие их использованию персидскими сатрапами. Во-первых, имелась традиционная личная гвардия тирана – телохранители. Должно быть, их число росло по мере того, как Дионисий превратил «остров» в город, а семейное владение в монарший двор. Позднее традиционные источники живо описывали тщательно разработанные меры по обеспечению безопасности тирана и подозрение, с которым он относился к личной гвардии и собственной семье.

Во-вторых, существовала также гарнизонная служба помимо той, что выполнялась в непосредственной близости от тирана. Когда его держава расширилась, Дионисий в соответствии со старым сиракузским обычаем занимал наемниками главные места, которые аннексировал. Командирами, насколько они нам известны, видимо, были знатные сиракузцы, поддерживавшие тиранию.

В-третьих, главные обязанности наемников заключались, однако, не в гарнизонной службе в условиях мира, но в участии в агрессивных войнах. Дионисий был истинным прототипом воинствующей тирании, и именно с этой целью он правил автократическими методами и содержал постоянную армию.

В первые несколько лет правления он захватил многие города Сицилии. Его излюбленным методом при этом было внезапное нападение, часто при помощи изменников внутри этих городов. Наши источники не настаивают на том, что наемники были единственными войсками в таких делах, но их свидетельства вполне соответствуют этому предположению, и мы узнаем, что после захвата Катаны Дионисий изгнал из этого города его население и поселил в нем своих кампанцев. В нападении на Наксос (город на восточном побережье Сицилии севернее Катаны, на полпути к Мессане. – Ред.) число его воинов равнялось 7 тысячам (Полиен) (вполне возможно, это численность его наемников уже тогда, в начале его правления).

Еще более важными были войны Дионисия против Карфагена. Так как это было дело, касавшееся в определенной мере всех сицилийцев, он смог пойти на риск обеспечения оружием и использования гражданского ополчения. Так, Дионисий, узнав, что карфагеняне проникли в центр страны, без промедления собрал все силы, какие мог, из сиракузян и наемников и выступил навстречу врагу с армией численностью не менее 20 тысяч человек – оценка, проливающая свет на приблизительное число наемников, участвовавших во внезапном походе. Тем не менее в опасных предприятиях предпочтение отдавалось наемникам. Например, Архилай Фурийский с отборными воинами был отряжен на ночной штурм Мотии. (Архилай явно был наемником.) Они преуспели в выполнении своего задания, а командир наемников, первым забравшийся на стену, получил вознаграждение 100 мин (то есть 10 тысяч драхм или 5 тысяч статеров. – Ред.). Аналогичным образом, когда военная удача ему изменяла, Дионисий был вынужден полагаться на наемников более, чем когда-либо. После падения Мессаны, и опять же после победы карфагенян на море, он обратился в Пелопоннес за дополнительной помощью, помимо той, что оказала ему Спарта как союзник.

В целом наемники оправдывали доверие Дионисия даже тогда, когда ему угрожала опасность восстания сиракузских демократов. От тысячи наемников, которых он счел как наиболее нелояльных, Дионисий избавился однажды тем же способом, каким Давид воспользовался в отношении Урии Хеттеянина (который, возможно, был наемником) (2 Цар., 11). Давид послал слуг привести жену Урии Хеттеянина (который был на войне) Вирсавию и «спал с нею» (2 Цар., 11: 4), после чего приказал послать Урию Хеттеянина, который отказался вернуться к обесчещенной жене, фактически на смерть. Позже Вирсавия родила Давиду Соломона (следующего израильско-иудейского царя. – Ред.). Он дал им почетное и опасное задание и следил за тем, чтобы они оставались в тяжелом положении. Вместо них он навербовал новых воинов. Поскольку, когда по сговору с ним карфагенскому полководцу Гамилькону было позволено бежать, выступили иберские наемники на карфагенском обеспечении и запросили условия, на которых Дионисий согласится принять их на свою службу.

По окончании первой войны с Карфагеном перспективы службы Дионисию, видимо, стали менее выгодными. Среди его воинов проявлялось недовольство. Поэтому Дионисий посадил под арест главного стратега Аристотеля, когда его воины собрались вместе с оружием в руках и с большим ожесточением потребовали платы. Дионисий заявил, что отправит Аристотеля назад в Спарту, чтобы его судили за измену соотечественники. Что касается наемников, то им выделили вместо жалованья наделы в Леонтинах. То, что это вызвало радость воинов, показывает, что они выбрали воинскую профессию не по доброй воле. Кроме того, район города Леонтины пользовался репутацией благодатного сельскохозяйственного края. Дионисий принял на службу вместо них новых рекрутов. Действуя подобным образом, он, видимо, считал полезным заменять временами и состав своей личной гвардии. Позднее Дионисий заселил «наиболее преданными наемниками», которых можно было использовать взамен тех, что были менее пригодны для верной службы, Тавромению.

В последних войнах с Карфагеном или в городах Великой Греции (итальянские колонии) Дионисий также использовал наемников, хотя они не всегда фигурируют в исторических свидетельствах. Кроме того, в его последние годы был найден новый способ их применения: их одалживали заморским союзникам (например, Анкету I Эпирскому для восстановления власти (2 тысячи воинов и 500 доспехов) или помощь Спарте (см. ниже, главу 9 этой книги). Но география и масштабы его военных походов в целом имели тенденцию к уменьшению с течением времени пребывания Дионисия у власти. Легче всего объяснить причину этого недостатком денежных средств, который препятствовал более широкому использованию тираном наемников.

Наши спорадические источники часто потешаются над приемами, к которым прибегал Дионисий для сбора средств. Его основными методами стали чрезвычайные налоги и ограбление храмов. То, что его налогообложение было тяжелым до абсурда, может быть признано на основании свидетельства Аристотеля (Полибий), что гражданин ежегодно вносил вклад до 20 процентов своего дохода (военный налог на имущество). Диодор определенно связывает первый набег на чужеземный храм с нехваткой у Дионисия денег. Он сообщает, что после этого набега тиран смог нанять массу наемников. Дионисий в свое время начал вторую войну с Карфагеном, но она закончилась неудачей, и ему пришлось выплачивать контрибуцию в 1000 талантов. Вот почему мы обнаруживаем, что он снова разоряет храмы. (Например, не определенное по времени нападение на храм Персефоны в Локрах.) Но столь опасные методы были недостаточны для того, чтобы содержать большую регулярную армию. Для этого требовался постоянный источник ежегодного дохода. И возможно, из-за отсутствия его последние года правления Дионисия I окутаны мраком.

При всех превратностях судьбы Дионисий I оставался для современников ярким примером того, чего можно было достигнуть посредством использования профессиональных воинов. Его положение автократа позволяло ему вести себя на равных с ведущими державами Средиземноморья – Карфагеном, Афинами, Спартой. Это личное превосходство основывалось на военном применении наемных войск. Прежние тираны Сицилии преследовали те же цели аналогичными средствами, но их примеру не следовали в собственно Греции. Дионисий I стал образцом для череды военных автократов, вскоре появившихся в Средиземноморье.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.