Глава 8 ДЕСАНТНИКИ НАД КРИТОМ

Глава 8

ДЕСАНТНИКИ НАД КРИТОМ

При поддержке 4-го воздушного флота под командованием генерала Лёра[129] немецкая 12-я армия затопила Балканы, словно вода из прорванной дамбы. Операция началась 6 апреля и была проведена с такой эффективностью и быстротой, что уже 24 апреля греческое правительство капитулировало. Двумя днями позже британские силы, действовавшие там, были эвакуированы морем, понеся тяжелые потери личного состава и материальной части.

Теперь на заседаниях британского Военного кабинета все чаще стало повторяться одно слово – «Крит». После оккупации немцами Балкан этот небольшой остров в Восточном Средиземноморье приобрел первостепенную стратегическую важность. Крит был одной из двух основных баз, с которых Великобритания контролировала восточную часть моря.[130] Разведывательные сводки были тревожными. Немцы, очевидно, поняли стратегическую важность Крита во всех отношениях, пока он был у англичан.

Для Британии он означал, при мощной фланговой поддержке с Мальты, безопасность Египта и сдерживание итальянцев на Додеканесе.[131] В то же самое время он мог послужить базой для атаки на итальянские владения в Северной Африке. В руках же немцев остров был бы подобен пистолету, направленному прямо в сердце Ближнего Востока.

Черчиллю потребовались все его знания, чтобы оценить огромную важность сохранения контроля над Критом. Генерал Кортен, начальник штаба 4-го воздушного флота,[132] также знал это, но, помимо этого, было еще кое-что, что, на его взгляд, добавляло важности Криту. 4-й воздушный флот получил инструкции быть готовым к перебазированию в Румынию. Кортен так же, как его и командующий генерал Лёр, знал, что это означало: Гитлер планировал в начале лета напасть на Советскую Россию.

Это был план, страшивший Кортена, который еще как офицер старого рейхсвера провел в Советской России некоторое время. То, что он там видел, не позволяло ему разделять общепринятое поверхностное мнение о том, что Красная армия сломается при первом же мощном ударе. Фактически Кортен опасался, что вторгшаяся немецкая армия могла в точности повторить судьбу наполеоновской Великой армии. Он теперь надеялся, что успешная кампания против Великобритании на Юго-Востоке заставит Гитлера отступить от его опасного плана. Если англичан удалось бы вытеснить из Восточного Средиземноморья и с Ближнего Востока, то с помощью Турции могла быть создана такая мощная фланговая позиция против Советской России, что та не имела бы возможности угрожать Германии даже пассивно. В этом случае не было бы никакой причины нападать на нее. По сути, Кортен смотрел еще дальше вперед, планируя совместные русско-немецкие действия против Индии. По всем этим причинам Кортен более, чем кто-либо, выступал за захват Крита Германией.

Британские разведывательные сводки становились все более и более точными: оснащенные двигателями баржи и лихтеры собирались в греческих гаванях; в Грецию прибыл XI авиакорпус во главе с командующим генералом Штудентом,[133] теперь полностью оправившимся от ранения в голову. На греческих аэродромах были сконцентрированы 650 бомбардировщиков и 270 истребителей. Было предельно ясно, что назревает крупная воздушная операция. Что это будет, также было предельно ясно – достаточно было присутствия генерала Штудента, командующего немецкими парашютно-десантными частями.

28 апреля Черчилль направил Вавелу[134] в Каир предупреждение о том, что Германия намеревается предпринять попытку захвата Крита, выбросив парашютный десант, добавил, что это может стать успешной возможностью нанести этим отборным частям тяжелые потери. На острове имелось значительное количество британских войск. Первоначально его гарнизон включал три батальона пехоты, но теперь там были 30 тысяч человек, эвакуированных из Греции, хотя, к сожалению, они оставили большую часть своей военной техники немцам.

Крит имеет длину 250 километров, но от ударов с воздуха его защищали лишь 16 тяжелых и 36 легких зенит ных пушек, 24 зенитных прожектора и 36 самолетов. Для наземных действий имелось только 47 единиц бронетехники.

Новым командующим британскими и колониальными[135] силами на острове был назначен новозеландец генерал Фрейберг, и едва ли можно было найти лучшего человека: умелого и бесстрашного солдата, с впечатляющим послужным списком.[136] Фрейберг разместил свой штаб на полуострове Акротири, между городом Ханья и бухтой Суда,[137] где он принялся за работу по организации обороны острова. С учетом греческих частей он имел в своем распоряжении приблизительно 45 тысяч человек, которых сконцентрировал в окрестностях аэродромов Малеме,[138] Ретимнон и Ираклион.

Фрейберг знал, что с его людьми все в порядке. Хотя они оказались побеждены в Греции, их моральный дух все еще оставался высоким, и они будут хорошо сражаться, но вследствие катастрофической Греческой кампании они фактически не имели никакой артиллерии, никакого транспорта, никакой боевой техники и никаких резервов боеприпасов. Они испытывали нехватку даже шанцевого инструмента. Фрейберг сообщил Вавелу, что с имеющимися силами и техникой он не сможет успешно отразить крупномасштабную атаку на остров, если ему не будет оказана мощная поддержка с моря и воздуха.

Балканская кампания протекала так стремительно и успешно, что на десятый день после ее начала было решено организовать воздушный десант на Крит. Геринг горячо одобрил его, он надеялся, что успех на Крите позволит восстановить его пострадавший престиж. Для немедленной атаки были выбраны четыре ключевые точки, и операция должна была пройти в четыре стадии так, чтобы на каждой из них атакующие немецкие силы могли иметь полную поддержку со стороны эскадрилий «Штук» и бомбардировщиков.

Еще раз генерал Штудент лично руководил операцией. Его корпус состоял из 7-й парашютно-десантной и 5-й горно-стрелковой дивизий. Приблизительно 16 тысяч человек должны были быть сброшены на парашютах или быть переброшены по воздуху, а следующие 7 тысяч должны были высадиться с моря. Для этой операции люфтваффе выделили 500 транспортных самолетов и мощные силы бомбардировщиков, истребителей и «Штук». Всего в готовности находились около тысячи самолетов.

Бомбардировщики должны были стартовать рано утром, и немедленно после их массированной атаки должны были быть выброшены первые группы десантников, чтобы захватить аэродром Малеме и британские позиции в Ханье и вокруг бухты Суда. Одновременно люфтваффе предстояло прикрыть войска, высаживавшиеся с моря, и атаковать любые появившиеся британские военные корабли.

Фрейберг сконцентрировал свои войска только в пунктах предполагаемой высадки оккупантов, где те окопались и хорошо замаскировались. Однако он допустил роковую ошибку: возможно, надеясь на то, что Каир направит ему в поддержку истребители, он оставил аэродромы в неприкосновенности.

20 мая эскадрилья за эскадрильей немецких самолетов поднимались с аэродромов на материковой части Греции и брали курс на Крит. В 5.50 первые бомбы начали падать на Малеме, Ханью и Ираклион. С этого момента в воздухе над Критом не стихал гул самолетов, и оборонявшиеся в своих щелях-убежищах слышали почти непрерывный свист бомб и видели, как они падают на цели. Оборонявшиеся мало что могли противопоставить этой атаке. Их малочисленные зенитные батареи открыли огонь, и в воздухе, как и на земле, появились разрывы, но вскоре пушки были выведены из строя пикирующими бомбардировщиками, и, пока оставшиеся в живых члены расчетов бежали к укрытиям, их обстреливали из пулеметов с бреющей высоты истребители.

Когда небо над Малеме, Ханьей и Ираклионом все еще было заполнено атакующими самолетами, над бухтой Суда появились транспортные самолеты, буксировавшие большие планеры с десантниками. Буксировочные тросы были отцеплены, и планеры бесшумно заскользили вниз. Некоторое время казалось, что они направлялись прямо к штабу генерала Фрейберга. Однако они проплыли над вершиной холмов, чтобы приземлиться по другую сторону. Но ландшафт там был плохим для подобных действий – узкая, каменистая долина, – приземление оказалось гибельным. Большинство планеров разбились, другие были сбиты над Малеме или беспомощно увязли в подлеске. Выживших десантников, выбиравшихся из их животов, сразу встречал мощный огонь со всех сторон, и многие из них погибли прежде, чем смогли вступить в бой. Тем временем парашютисты, выброшенные для захвата аэродрома Малеме, оказались практически в безвыходном положении. Во многих случаях они не могли собраться вместе. Оливковые рощи теперь повсюду горели, и оставшиеся в живых парашютисты должны были бороться за свою жизнь начиная с момента приземления. Лишь одна группа парашютистов приземлилась без проблем юго-западнее Ханьи.

План генерала Штудента исполнялся не лучшим образом. С одной стороны, его парашютисты не были выброшены немедленно после бомбежки, а с другой стороны, он послал свои десантные части на планерах, не дожидаясь сообщения о том, что парашютисты действительно достигли своей цели и захватили аэродром Малеме. Эти нарушения его планов стоили множества жизней, и некоторое время успех всей операции был под угрозой. Он изначально упустил из виду множество важных обстоятельств, например преобладавшие на греческих аэродромах примитивные условия, когда за самолетами немедленно возникали облака пыли, препятствовавшие всякому движению, трудности заправки и т. д., из-за этого задержался вылет, нарушилась согласованность действий, и все закончилось резней десантников в Малеме.

Вторая волна атаки была направлена против центральной части острова и дальше к востоку к Ираклиону, целями были аэродромы в Ретимноне и Ираклионе и бухта Суда. Но и здесь десантники, едва приземлившись, оказались в трудном положении и поэтому не смогли захватить аэродромы. В Малеме и Ханье были выброшены на парашютах и высажены на планерах приблизительно 5 тысяч человек. Новозеландский пехотный батальон удерживал аэродром в Малеме, но после ожесточенного боя новозеландцы были вынуждены ночью отойти и присоединиться к новозеландской пехотной бригаде дальше к востоку. Десантники добрались до аэродрома, но, как только об их присутствии там стало известно англичанам, последние открыли артиллерийский огонь.

В конце первого дня операции генерал Штудент должен был признать, что ситуация критическая: ни одна из целей не была достигнута и его люди находились в тяжелом положении. Четыре группы смогли захватить плацдармы и закрепиться, но они были отрезаны друг от друга. И над всей операцией нависала тень британского Средиземноморского флота. Если бы англичане смогли успешно высадить подкрепления, то немецкие части на севере были бы обречены. 5-я горно-стрелковая дивизия была готова к переброске по воздуху, но не было захвачено ни одного аэродрома, на котором ее можно было бы высадить.

Однако и у противника тоже хватало проблем. Генерал Фрейберг изучал карты и поступавшие сообщения, но так и не мог составить никакого ясного представления о ситуации. Немецкие десантники сражались отчаянно, и они преуспели, самостоятельно выходя, казалось бы, из безнадежных положений. Доклад Фрейберга в Каир в конце дня также не был оптимистичным: тяжелый день и обороняющиеся подвергаются мощному давлению. Насколько было известно, все аэродромы еще были в руках британцев, но только пока…

В течение ночи в море были видны вспышки артиллерийского огня. Часть британского Средиземноморского флота под командованием сэра Эндрю Каннингхэма вышла из Александрии. В течение дня ее корабли подвергались мощным атакам с воздуха. Эсминец «Джюно» получил попадание и затонул в течение пары минут.[139] Были поражены и получили повреждения крейсера «Аякс» и «Орион».

Поступило сообщение об обнаружении в море немецкого конвоя с войсками, очевидно двигавшегося к Криту. В 23.30 21 мая крейсеры «Дидо», «Орион» и «Аякс», сопровождаемые четырьмя эсминцами, прибыли в район севернее Ханьи. Но что это был за десантный флот! Он состоял из рыбацких и моторных катеров с максимальной скоростью около восьми узлов и должен был пересечь 150 миль[140] открытого моря в сопровождении одного-единственного итальянского эсминца «Лупо».

Первая часть конвоя встретила свою судьбу в бухте Суда. Были включены прожектора, и вскоре их широкие лучи замерли на несчастном флоте этих скорлупок. Началась настоящая резня. Орудия британских кораблей вели огонь почти прямой наводкой, поджигая судно за судном. Это продолжалось два с половиной часа, и большинство судов перестали существовать. Несколько еще дрейфовали, охваченные неистовым пламенем. Сотни людей барахтались в воде. Берег был недалеко, и некоторые сумели доплыть до него, но только для того, чтобы попасть под пулеметный огонь. Согласно немецким данным, в ту ночь были потеряны 1500 человек из горно-стрелковой дивизии.

К вечеру 21 мая немецкие десантники сражались на окраине аэродрома Малеме, но, поскольку взлетно-посадочные полосы находились под британским артиллерийским огнем, немецкие самолеты не могли приземляться там без риска. Рано следующим утром Ju-52 высадили части на пляже. Подкрепления также были выброшены на востоке и западе, чтобы ударить по аэродрому с двух сторон. На востоке парашютисты приземлились на минном поле и сразу же попали под мощный огонь. Несколько оставшихся в живых смогли укрыться в сельском доме. Двум ротам, высадившимся на западе, повезло больше, и два часа спустя они успешно захватили аэродром. Следующие Ju-52 начали приземляться и высаживать горных стрелков прямо под английским артиллерийским огнем.

Группы, высаженные в Ханте, Ретимноне и Ираклионе, удерживали свои позиции. Весь район боевых действий был усыпан обломками немецких транспортных самолетов. Каким-то образом обороняющиеся захватили немецкие посадочные сигналы и с их помощью получали грузы, предназначенные для оккупантов: оружие, боеприпасы, легкие пушки, емкости с водой, аптечки и даже сигареты. Но их собственное положение становилось все более отчаянным.

Понимая, что не сможет достаточно долго удерживать свои позиции, Фрейберг отдал распоряжение, чтобы король Греции и его штаб по горным тропам оправились на юг острова. Немцы имели полное господство в воздухе, и не было никаких признаков того, что обороняющиеся получат подкрепления. Многие командиры частей, подвергавшихся сильному давлению, задавались вопросом, что делает британский военно-морской флот.

Тот же действовал в предельно сложных условиях. Сэр Эндрю Каннингхэм знал, что поставлено на карту, и был почти готов рискнуть большей частью своего флота, чтобы доставить Фрейбергу помощь, но это было отнюдь не легким делом. Бомбардировщики VIII авиакорпуса под командованием Рихтхофена имели приказ максимально затруднить жизнь для кораблей Средиземноморского флота везде, где они появятся.

Утром 21 мая отряд из четырех крейсеров и трех эсминцев обнаружил немецкий конвой, но итальянская подводная лодка «Саджиттарио» сумела поставить дымовую завесу позади судов рассеявшегося конвоя. В этот момент было получено сообщение о приближении немецких бомбардировщиков, и английские корабли повернули на запад, но бомбардировщики, посланные на защиту конвоя, нашли и атаковали их. Бомбежка продолжалась три с половиной часа, и в полдень корабли, подвергавшиеся мощным атакам, присоединились к эскадре из двух линкоров, двух крейсеров и семи эсминцев. Началось ожесточенное сражение между авиацией и кораблями.

Почти сразу получил попадание линкор «Уорспайт». Вскоре загорелся крейсер «Глостер» и в три часа дня, когда был уже не более чем развалина, затонул. Часом позже был сильно поврежден крейсер «Фиджи», ближе к вечеру он перевернулся и ушел под воду. Приблизительно в четыре часа после полудня в этот район с Мальты прибыли семь эсминцев под командованием лорда Луи Маунтбатена. Его собственный корабль, эсминец «Келли», был снова и снова атакован 24 «Штуками» и затонул. 279 человек, включая самого лорда Луи, спаслись и были подняты на борт другого эсминца. Следующей жертвой стал эсминец «Грейхаунд».

К этому времени зенитная артиллерия фактически израсходовала весь боекомплект, и сэр Эндрю Каннингхэм приказал всем уцелевшим кораблям возвращаться на базу. Это был черный день для британского Средиземноморского флота.[141] Были потоплены три крейсера и два эсминца. Линкоры «Уорспайт» и «Вэлиант» водоизмещением по 31 тысяче тонн получили настолько тяжелые повреждения, что на месяцы вышли из строя. Еще четыре крейсера, включая «Карлайл», получили значительные повреждения. И люфтваффе нанесли это сокрушительное поражение ценой потери – даже по оценкам британского адмиралтейства – всего двух самолетов, хотя было добавлено, что еще шесть были отнесены к «вероятно» сбитым.[142]

Ночью 22 мая обороняющиеся предприняли контратаку и смогли выйти к окраине аэродрома Малеме. Снова начало казаться, что операция «Меркурий»[143] может потерпеть неудачу, но в этой критической ситуации Ешоннек приказал начать высадку следующих частей 5-й горно-стрелковой дивизии. Если к моменту их прибытия аэродром оказался бы в руках британских войск, то они должны были высадиться на открытом месте к западу от него. В этот момент человеческие жизни и транспортные самолеты одинаково не имели никакого значения. Они использовались как расходный материал. Для исправления ситуации нужно было рисковать ими.

Новая высадка началась утром 22 мая. Немецкие части смогли снова выбить новозеландцев с аэродрома, но он все еще был под артиллерийским огнем, и вокруг приземлявшихся транспортных самолетов с горными стрелками рвались снаряды. Солдаты покидали самолеты и сразу же вступали в бой. Через несколько часов тяжелых боев они смогли соединиться с десантниками, которые удерживали позиции к западу.

К этому времени аэродром представлял собой побоище, и все вокруг было заполнено отчаянно горящими останками транспортных самолетов. Прибывало все больше самолетов, выгружавших людей и технику, взлетавших и улетавших обратно, чтобы привезти еще больше. Некоторые самолеты получали попадания в воздухе или уничтожались уже на земле, но высадка продолжалась, и огонь британской артиллерии был не способен остановить ее.

Новость об этой новой высадке стала ударом для Фрейберга, который планировал провести контратаку в течение следующей ночи, но теперь, под давлением немецких подкреплений, положение становилось все хуже. Казалось уже маловероятным, что он сможет начать контрнаступление. Он получил телеграмму от Черчилля, который настоятельно советовал продолжать сражаться, даже если немцы смогут захватить плацдарм. Но почему Каир не оказывал авиационную поддержку? Отдельные «Бленхеймы», появлявшиеся в небе с большими интервалами, могли сделать очень мало, и немногих машин, все еще приземлявшихся в Ираклионе, также было недостаточно. Решающим местом теперь был Малеме. А силы врага постепенно росли. 5-я новозеландская бригада медленно отходила. Идею о контрнаступлении пришлось оставить; люди сражались лишь для того, чтобы не дать разбить себя полностью.

Когда немцы узнали, что в Ираклионе приземлялись самолеты, они встревожились. Если бы оттуда британские самолеты в любом количестве вмешались в бои в Малеме, ситуация могла стремительно измениться. И к Малеме было послано большое число немецких истребителей. Под палящим солнцем горные стрелки постепенно оттесняли новозеландцев все дальше и дальше. Оборонявшиеся сражались отчаянно, но небо было заполнено немецкими самолетами, заходящими для атаки или доставлявшими врагу все новые подкрепления. А для них не было ни подкреплений, ни авиационной поддержки.

26 мая Фрейберг признал, что положение безнадежно: маленькие, недостаточно вооруженные и немобильные силы не могли бесконечно противостоять концентрированным ударам с воздуха. Он доложил об этом в Каир, добавив, что трудности с передачей приказов не позволяют быстро разорвать контакт с противником, но если будет принято немедленное решение, то, возможно, удастся эвакуировать часть его людей. В этой ситуации Черчилль снова убедил Вавела в важности удержания Крита и велел ему послать туда все подкрепления, какие возможно. Но это было слишком поздно.

27 мая горно-стрелковые части под командованием генерала Рингеля,[144] отвечавшего за наземные действия на Крите, при поддержке «Штук», которые волнами выполняли непрерывные атаки с пикирования, прорвали фронт около Ханьи, и немцы, наконец, достигли города, который к этому времени был не более чем грудой щебня. После этого успеха британский фронт развалился, и люди в секторе бухты Суда оказались в величайшей опасности.

Фрейберг срочно потребовал разрешения на отход, указывая, что единственное спасение частей около бухты Суда – их немедленный отход на юг. Они должны двигаться, скрываясь днем и совершая марши по ночам. Он добавил, что части в Ретимноне и Ираклионе, видимо, тоже были окружены. Тогда Каир информировал Лондон, что держаться дальше невозможно: остров должен быть оставлен. 27 мая Фрейберг приказал своим частям разорвать контакт с противником и отходить на юг, лучше всего через горы к Сфакиону.

Эвакуация стала последним успехом Фрейберга на Крите. Его измотанные и обессиленные войска шли на юг по горным дорогам, постоянно обстреливаемым немецкими истребителями. Фрейберг и его штаб вынуждены были два часа лежать на земле, пока над их головой почти на уровне земли с ревом проносились Me-109. Отступающие части теряли связь друг с другом. Группы отставших продвигались вперед самостоятельно. Раненых несли их товарищи. Не было ни питьевой воды, ни какой-либо еды, оставалось лишь немного надежды.

Но британские войска, пробиравшиеся вверх в горы и затем вниз к побережью около Сфакиона, были совсем не уверены, что они найдут там хоть какие-нибудь ожидающие их суда. Позади арьергарды все еще упрямо сдерживали врага, который висел у них на пятках. И все время небо было заполнено немецкими самолетами.

В Каире генералу Вавелу предстояло принять трудное решение: может ли он рисковать понесшим потери Средиземноморским флотом, посылая его без надлежащего авиационного прикрытия к Сфакиону в отчаянной попытке спасти остатки защитников Крита? Предположим, что флот понесет дальнейшие тяжелые потери. Каждый человек и каждый корабль сейчас был необходим для действий против Италии. Он решил рискнуть.

В дневное время люди Фрейберга укрывались, как могли, в пещерах и под скалами, а по ночам массами толпились на берегу. Ночью 29 мая четыре крейсера и три эсминца достигли Сфакиона и взяли на борт 6 тысяч человек. Обратный переход прошел почти без инцидентов. 31 мая эсминцы взяли еще 1500 человек, а генерал Фрейберг по приказу Вавела был вывезен в Каир на самолете. В ночь на 1 июня два крейсера и три эсминца снова пришли к Сфакиону и забрали с берега еще 4 тысячи человек. Все они благополучно прибыли в Александрию, но крейсер «Калькутта», который вышел, чтобы эскортировать их на обратном пути, был атакован и потоплен бомбардировщиками люфтваффе.

Тем временем три крейсера и шесть эсминцев направились, чтобы взять на борт 4 тысячи военнослужащих гарнизона Ираклиона. Крейсер «Аякс» был тяжело поврежден немецкими бомбардировщиками[145] и, с трудом двигаясь, был вынужден повернуть назад, но два других крейсера, «Орион» и «Дидо», вместе с эсминцами завершили эвакуацию. Ранним утром корабли взяли курс на Александрию, но, как только рассвело, они подверглись неоднократным атакам немецких бомбардировщиков, бомбежка продолжалась до часу дня. «Орион» получил попадание и загорелся,[146] а эсминец «Хереворд» был настолько тяжело поврежден, что затонул, а его экипаж попал в плен.

У гарнизона же Ретимнона вообще не было никакой надежды, и он сдался немцам.

Всего были взяты на борт и благополучно эвакуированы в Египет 16 500 человек, но какой ценой! В ходе сражения за Крит отдали свою жизнь 2 тысячи британских моряков, непосредственно на самом острове погибли 5 тысяч человек и 12 245 британских и 2266 греческих солдат и офицеров попали в плен. Люфтваффе потопили 4 крейсера, 6 эсминцев, минный заградитель, 3 миноносца, 5 торпедных катеров, 2 моторных катера и 19 десантных катеров. Они также серьезно повредили 3 линкора, авианосец, 3 крейсера и 8 эсминцев.

После этого сражения доступные силы британского военно-морского флота в Александрии сократились до 2 линкоров, 3 крейсеров и 17 эсминцев.

Нападавшие потеряли 3674 человека убитыми и пропавшими без вести, которые, вероятно, также погибли. Эти цифры не были столь высокими, как цифры британских потерь, но это были потери отлично обученных элитных частей. Кроме того, люфтваффе потеряли 320 человек и 200 транспортных самолетов. Число потерянных планеров также было значительным. Вследствие плохого планирования, ошибочного управления, неточного соблюдения времени и ложной информации относительно численности британского гарнизона потери оказались более тяжелыми, чем должны были быть, и в течение долгого времени успех операции висел на волоске.

Сражение за Крит выиграли немцы, однако эта победа не была решающей; она осталась лишь эпизодом в большом конфликте, очень дорогостоящим для обеих сторон эпизодом.

Впоследствии один человек был особенно разочарован – генерал Кортен. Даже после успешной кампании на Балканах и захвата Крита Гитлер так и не смог разглядеть стратегические возможности, открывшиеся для него, и вместо того, чтобы воспользоваться ими, забрал все имевшиеся там войска и самолеты, преследуя свои планы в России. Так, несмотря на победу на Крите, в конце концов произошло то, чего опасался Кортен.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.